Философская лирика Анны Вечкасовой

* * *
Назначьте встречу мне на Патриарших,
в безумный день невиданного мая,
когда обшивку чёрных туч взрывая,
вода прольётся к мостовым, пропавшим

в свирепой пляске грозовых теней,
в слепящих бликах мечущихся линий,
исполнит фугу разъярённый ливень
на до смерти испуганном окне.

И в дикий час, когда другой дороги нет,
и мир проявится забытый и незримый,
навстречу выйдут те же пилигримы…
Знакомый профиль, чёрный силуэт…

«2 ноября 2007 года в городе Тольятти взорвалось маршрутное такси, в котором основную массу пассажиров составляли студенты, которые ехали на занятия. За водительским сиденье обнаружили подложенную взрывчатку…»
* * *
Осеннее утро разорвано в клочья,
ни тверди земной, ни небес…
Прости меня, мама… В моих
многоточьях
судьбы остановлен экспресс.

Поездки и встречи, прекрасные дали,
решенье недетских проблем…
Так резко и просто…Вы маме сказали,
что я ухожу?... насовсем?...

Потоками люди, и слёзы, и листья –
прощальный кленовый салют.
Так больно и просто, нелепо и быстро…
А розы несут и несут…

* * *
Ты в далёком живёшь занебесье.
Ни дойти, ни доехать – доплакать.
Не укажешь мне тайного знака,
даже если Христос и воскресе.

Красит солнце окрестности шири,
рассыпаются прахом надежды.
Оставляешь меня, как и прежде,
в перевёрнутом маленьком мире.

Появляешься раз в многолетье
очертаньем немых сновидений.
Пред Тобой преклоняю колени,
в запланетье готова лететь я.

* * *
Серебряный север откроет ладонь
и спрячет неверность
в серебряный снег, колыбельную – в сон,
а жест – в соразмерность.

И чай – по стаканам, и берег – к воде,
а к станции – поезд.
Я прячусь от вас в недоступном нигде.
Окончена повесть.

Разорваны письма, заброшен сюжет,
и линии стёрты.
Для вас в этот мир приглашения нет,
и взорваны пОрты.

Закрыты вокзалы, на трассах – запрет,
маршруток не будет.
И вас по прошествии множества лет
никто не осудит.

Согласно кивает заснеженный лес:
оправданы строчки.
Я ставлю на всём приготовленный крест
и жирную точку.

* * *
Июнь ругался бешеной грозой,
бросая в землю молнии горстями,
переплетая ветер с проводами
и ливень с виноградною лозой

* * *
Торопись, уважаемый зритель:
я надену колпак и штиблеты.
Раздавая прохожим билеты,
зазываю на шоу – смотрите!

Я смешно балансирую в тучах
на подвешенном кем-то канате
без страховки, в гороховом платье,
ухватившись за солнечный лучик.

И справляюсь с нелёгкой задачей…
Добежать до привычного края…
Говорят, что блестяще играю.
Подойдите поближе: я плачу…
* * *
Смеётся над городом дождь,
танцует на пыльной дороге,
смывая обиды ожоги
и душную липкую ложь.

Блистает каскадом огня,
архангелам слепит глаза.
Свинцово грохочет гроза,
в которой не ищут меня.

* * *
Давно не мечтая согреться,
в былого отверстую дверцу
хотела бы я заглянуть
и просто поплакать чуть-чуть:
о шарике, что улетел,
о том, что вокруг беспредел,
что больше не буду я милой,
о маме над чёрной могилой…
Рыдая на все мегагерцы,
прошу – подарите мне сердце.

* * *
Тревожный сон, невидимые пальцы,
сплетённые в подушке волоса…
Немое забытьё на полчаса…
И до утра с тоскою не расстаться.
Мне до рассвета от заката жить,
дышать и умирать не воскресая.
Холодный лёд… Я больше не оттаю,
осталось одиночество допить.

* * *
Как ненадёжно прячется в глазах
до боли узнаваемое чувство.
Я притворюсь, как будто в сердце пусто,
навек забыты и любовь и страх.