БОРИС БЕЛАШ

Белаш Борис Федорович. Родился 1 августа 1941 года в селе Чирагидзор Ханларского р-на Азербайджана. Член СП СССР с 1974 года. Закончил Харьковский педагогический институт в 1965 году и Московский Литературный институт имени А.М. Горького в 1969 году. В 1981-1997 гг. руководил Донецким областным литературным объединением имени В. Сосюры. Автор книг поэзии: "Марш-бросок" (1969), "Гонг" (1973), "Зажги снега" (1976), "Вкус борьбы" (1979. Москва), "Славяногорье" (1980), "Щедроздравье"(1982), "Степной Антей" (1983), "Я живу!" (1985) "На далекие костры" (1986), "Живая тайна Святогорья" (1990), "От Прометеева огня" (1992), "Молчание добра" (1997). Проживает в г. Донецке.


ВЕСНА

От наледи оттаяло оконце.
Зима сдала позиции свои.
Все ласковей и откровенней солнце,
Все звонче и шустрее воробьи.
А после грома, не дождавшись мая,
На зорьке опушился березняк.
И грустноватым дымом опьяняя,
В костре трещит по-старчески сушняк.
Покажется, что вовсе не нужны
Распахнутой земле сейчас границы.
И радость многотрубную весны
Разносят возвратившиеся птицы.




МАРТ

Над берегами ивовый чад.
Желтая дрема. Почки горчат.
В жестких оклочьях бурой травы
Не зарубцованы старые рвы.
Но возвращаются первые птицы,
И распахнулись ясно криницы,
Где, почивая, греют бока
За день оттаявшие облака.
И на холме подсыхает торопко
От февраля убежавшая тропка.


***
Я на спине лежу, траву сминая,
А надо мной, беспечны и легки,
Серебряными высверками мая
Трассируют летучие жуки.
И жаворонок серебристой точечкой
Едва мерцает, канув под зенит.
И оттого, что много колокольчиков,
Весенний луг смеется и звенит.


***
Серпастый месяц всходит над рекой
Под лягушиное многоголосье.
Не шелохнутся в дреме золотой
Зерном отягощенные колосья.
А на степном развилочье дорог
Высокий дуб, ветвями подняв небо,
Стоит один, как всемогущий Бог
Политого дождем и потом хлеба.



ПОСЛЕ ШТОРМА

Сшибались над обрывом волны,
И вспыхивал, взлетая вверх,
Из мрака пенный фейерверк
И падал брызгами на склоны.
Но приутихли перекаты.
Не шелохнется тишина.
И спелостью из туч косматых
Сочится винная луна.
Я на потрепанном баркасе
Гребу, от берега спеша.
На лунный и пустынный праздник
Приглашена моя душа.
Береговое крутогорье
Все дальше убегает прочь,
И только вспыхивает море,
Переполняя блеском ночь.

***
Смахнула осень август рукавом.
Год жизни позади – чего уж проще?
И листья в оперенье огневом
Летят по ветру, поджигая рощи.
С откоса источая тихий свет,
Уже теплу не веря настоящему,
Осинка долго-долго машет вслед
Дрожащей веткой лету уходящему.


ОСЕННЕЕ

Тускнеет Ясенца свеченье.
Крадется холод, словно тать.
Возьму кота на попеченье
И будем зиму коротать.
Задружим, станем корешами.
Украсим наше бытие
Я творчеством, а он – мышами.
Пусть ловит! – каждому свое.
Но прозвучат весны аккорды
И хоть кричи я: караул! –
Он по велению природы
Уйдет в безнравственный разгул.
Но я судить не буду строго,
Когда худой с наличьем ран
Он замяучит у порога:
Входи, хвостатый Донжуан!
Туман вдоль берега волочится.
Тускнеют пестрые леса.
И смотрят в душу одиночества
Кошачьи рыжие глаза.


ПУГАЛО

В тяжелом небе нет просвета.
В полоне зимнем степь давно.
Лишь на ветру с незримым кем-то
Воюет пугало одно.
Пустыми машет рукавами
В одежде ветхой из тряпья.
И в этой трогательной драме
Ему помочь не в силах я.
И в неустанных резких взмахах
Оно мне кажется во мгле
Последним рыцарем без страха
На обездоленной земле.


ИЗ ДЕТСТВА

А мне жилось крылато и бездомно,
И никому не нужный, как беда,
Цеплялся я за поручни вагона
И улетал неведомо куда.
Не находя тех мест, где с неба манна,
Где реки с молоком текут, увы...
Я спрыгивал на бойких полустанках
С ватагой беспризорной пацанвы.
Тянули письма беленькие мышки,
За "руб" судьбу отгадывая враз,
Безумно пахли масляные пышки
Хозяек, зло косящихся на нас.
На тачке сидя, четверть человека,
Мотая чубом рыжим, как огонь,
Пел о войне. И плакал сам калека,
Растягивая горькую гармонь.
А паровоз опять ревел, простужен,
Отфыркиваясь, набирая ход...
Пустел перрон, впитавший гарь и пот,
Разлуку, судьбы, тысячи забот...
Лишь пес ребристый все стоял над лужей,
Глотая воспаленный небосвод.


ДОБРО

От пола два вершка я на избу
Был, что ни есть, единственный мужчина.
И всю семью безропотно тащила
Корова Юлька на худом горбу.
Едва зарею занималось небо,
И горлопанил, одурев, петух,
За пазуху я клал краюху хлеба
И Юльку угонял на росный луг.
С достоинством, поджаристо-легка,
Она несла себя, из хлева выйдя,
И в такт шагам раскачивалось вымя,
Пока еще совсем без молока.
Я баловал ее, кормил из рук,
Купал в ручье, вычесывал гребенкой,
Как одуванчик к солнцу, так к добру
Тянулся я, заботясь о буренке.
И не за это ль в моей жизни Юлька
Ответно открывала смысл добра...
Подзенькивали тоненькие струйки,
И светлый пар клубился из ведра.