ЭДУАРД УЧАРОВ

Родился в г. Тольятти. Окончил Академию труда и социальных отношений (юридический факультет). Публиковался в газете "Самоцвет" (Челябинск); в журналах "Оборона России" (Москва), "Идель", "Чаян" (Казань); в коллективных поэтических сборниках "Пульс", "Пульс-3" (Москва); в Интернете (ж. "Пролог", ж. "Новая Литература", альм. "Снежный ком", "Точка. Зрения" - Lito.ru).
 Удостоен грамоты в литературно-поэтическом конкурсе "Малая родина", дипломов в рамках проекта конкурса "Политическая поэзия современности" и литературного конкурса "Дебют года". Живет в Казани.


______________________________________________

Привет тебе, суровый понедельник...

Идол
Над капищем развеется зола.
Придут на смену боги постоянства.
Аллах излечит жертвенник от пьянства,
И канет жрец в нарубленный салат.

Послышится едва заметный скрип
Уключин лодки в серых водах талых,
Сознание погаснет в ритуалах –
Пока паромщик в церкви не охрип.

Качнётся берег, жизнь проговорив.
По отблеску божественной идеи
Плывут обратно волнами недели,
О разум разбиваясь в брызги рифм.

Мы вечно снимся миру: ты и я,
Безвременьем невинно обожжёны.
Кольцо на пальце наша протяжённость,
А спящий камень – форма бытия.


Линия жизни
Под тобой походим, Отче - очень ли нагрешим?
Ты помилуй-ка, Боже, позже - у нас режим:

До обеда хлебаем беды, ко Всенощной спим.
Не по требнику треба – выгибание ломких спин.

А когда ты нас выдашь, курва – сдашь как кур в ощип,
Причастимся счастьем, окунаясь в кипящие щи.

Так на фоне рАки - на Афоне засвищет рак,
Перекрестится Будда, будет лоб разбивать дурак.

И за это поэту в его полные тридцать три
По ладони ладаном проведи и черту сотри.


Подворотня
Привет тебе, суровый понедельник,
Должно быть, вновь причина есть тому,
Что в подворотне местной богадельни
Тайком ты подворовываешь тьму.

И клинопись с облезлой штукатурки
На триумфальной арке сдует тут.
Здесь немцы были, после клали турки…
На Vaterland могильную плиту...

Теперь же неуёмная старушка
С бутыльим звонцем – сердцу веселей –
Все мыслимые индексы обрушит
Авоською стеклянных векселей.

И каждый здесь Растрелли или Росси,
Когда в блаженстве пьяном, от души,
На белом расписаться пиво просит
И золотом историю прошить.


Слалом
Где облако спешит за ворот,
В изломанности горных хорд,
Осовремененный Суворов
Обозревает переход.

И не Стоянием на Калке
Преодолеть, воюя, знать,
Когда прославленной смекалке
Глаза зашорит белизна.

Здесь цепь озёр: за блюдцем блюдца,
Каймой врезаясь в берега,
О камнепад нещадно бьются,
Летя в лавинный перекат.

Босыми пятками рассвета
Примят к вершине эдельвейс,
И луч, меридиан разведав,
Снегов утяжеляет вес.

Тут лепет утра уши лепит…
Шале стремится напролом,
Когда по трассе русский лебедь
Альпийский воздух бьёт крылом.



Шифоньер
И я рождён был между двух огней:
Земля и Воздух – вот мои стихии.
Зимою раскалённым суахили
Я изморозь проплавлю на окне.

Как будто город сном не утечёт
В сырую Лету мёртвого артикля.
Я наблюдаю, как моим картинкам
Музейный штиль уже ведёт учёт…

А ветер, наигравшись в провода,
Срывает фантик с приторного века.
Шуршат года листочками на ветках
И жизнь мою спешат земле отдать.

Степному небу грезится ковыль -
Должно быть, небо тоже полукровка...
Печальных истин мятая коробка
Пылится в шифоньере головы...


Эдиссея 2010
А город мне нагородил
Десятки тысяч новых улиц,
И я плыву по ним один -
К обеду опоздавший Улисс.

О нумерацию волны
Мой утлый чёлн нещадно бьётся.
Рифмуя рифы и валы,
От Джойса пробираюсь к Бёрнсу.

Вкусив два раза по сто грамм,
Из лотофагской выйдя чайной,
Забуду утреннюю грань
Меж неизбежным и случайным.

Метро замученный вассал,
С киклопом обменяюсь словом
И вновь расправлю паруса,
Повелеваемый Эолом.

А после брошу якоря
Невдалеке от броской цели.
В сиюминутности горя,
Останусь на год у Цирцеи.

Но вновь поманит утра лаз,
В пучину пасть – с какого к(х)рена!?
Я одолею сна соблазн
И милицейский звук Сирены.

Избегну Сциллы лжи реклам,
Харибды транспортной развязки
И выпью с тенью пополам
От Иппокрены вермут вязкий.

Продолжу в баре, где под гвалт,
Не растолстевшая от чипсов,
На восемь лет уйдя в приват,
Мне будет танцевать Калипсо.

Но в мириадах прошлых лет
Гомер пером силок захлопнул –
Коль дома ужин на столе
У постаревшей Пенелопы.


Закат
На небе алая заплата
Быка ярила,
Уколы пик беря за плату
В бока и рыло.

Убийства зверю было мало –
Орал в полшара,
Но туша дня рога сломала
О край пожара.

Сплетала бренную усталость
Кора корриды,
За то, что мига не осталось,
Кори Аида!


Фрекен
Фрекен, прочтите несколько строк
Позднее, когда замерцают свечи,
Либо словесных громадин тролль
Окаменеет при солнечном свете.

Лёд моих пальцев Вам передаст
Ломкий, грохочущий скалами почерк,
Фьордов тоскливая череда
Серебряной рябью выведет точки.

Грубый утёс, иссеченный в пыль
Одним дуновением ветра, Фрекен?
Вы принуждаете быть другим,
Кровь обращая в кипящие реки!

Вы заставляете знать любовь...
Викинга дух, от костров прокопченный,
Помня как выжить в битве любой,
Капитулировал перед свечою.


На казанском базаре
Здесь, на базаре, в шум и гам,
Среди корзин,
Пройдётся батюшка к рядам
И муэдзин.



Здесь пахнет квасом и халвой –
Ядреный дух!
Мясник с утра над головой
Гоняет мух.


Здесь в тюбетейку льют рубли,
Звучит баян.
Хозяин, старенький Али,
Немного пьян.

Здесь на бухарские ковры
И местный кроль
Придут рязанские воры
"Сыграть гастроль".

Здесь, разложивши короба,
Людскую течь
Сзывает бойкая апа,
Мешая речь.

И нищий ветеран труда,
Пройдясь, как принц,
Займёт полтинник навсегда
У продавщиц.

А за углом, проспав обед,
Колокола
Разбудят звоном минарет –
Споёт мулла.