МАРК ЛИСЯНСКИЙ (1913-1993)


* * *

Случайно из пепла и дыма —
Из книжки моей записной Возникло знакомое имя,
Уже позабытое мной.
Пусть кто-то пребудет в тумане Далекого детского дня,
Пусть кто-то в минувшее канет, Где нет ни тебя, ни меня.
Пусть кто-то и в славе и в силе Покинет родные края,

Пусть кто-то в безвестной могиле,
Там вскорости буду и я.
Пусть кто-то на время, а кто-то Исчезнет на все времена,
Не надо из наших блокнотов Вычеркивать их имена.
Из невозвратимого плена
В обличье простом и живом Вернутся они непременно,
Хотя бы в блокноте твоем.


* *
*

Льется кровь, а не вода,
Из души, а не из лейки.
Дорог хлеб как никогда,
Жизнь не стоит и копейки.
На ходу и на скаку
Жизнь поэтов убивает,
Значит, нашего полку
Убывает, убывает.
Огорчения одни,
Нищета — по всем приметам.
Очень трудно в наши дни
Быть лирическим поэтом.

"Моя Москва"

Я по свету немало хаживал,
Жил в землянках, в окопах, в тайге,
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.

Но Москвою привык я гордиться
И везде повторяю слова:
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!

У горячих станков и орудий,
В нескончаемой лютой борьбе
О тебе беспокоятся люди,
Пишут письма друзьям о тебе.

И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!


Друг нам дороже брата иногда.
Да, что там иногда! Дороже брата.
Об этом хорошо спросить солдата,
Который брал когда-то города.

Наверное, не трудно догадаться,
Что скажет вам в ответ такой солдат.
Брат может другом и не оказаться,
Зато уж друг - он непременно брат.

А нас учили близких всех любить.
Ну как тут быть? А надо быть солдатом.
Брат настоящим другом должен быть,
Когда он хочет оставаться братом.

В любви и в равнодушии вольны
Мы перед совестью и небесами.
Все дело в том, что братья нам даны,
Друзей себе мы выбираем сами.


ПАРУС

Набитый ветром до отказа,
Белеет парус над волной.
О, не пустая это фраза:
Мой парус, ты всегда со мной!

Не над распахнутою книжкой —
Над черноморскою водой
Залюбовался я, мальчишка,
Твоей отважной красотой.

Белел мой парус в море синем,
Звал на простор других морей,
И встречный ветер в парусине
Над головою пел моей.

Рвалась вперед мечта мальчишки
Быстрее ветра самого...
Был на обложке первой книжки
Тот парус детства моего.

Я в сапогах прошел планету,
Я возносился в небеса,
Меня несли по белу свету
Уже иные паруса.

Но, озирая край далекий,
Я вслед за Лермонтовым пел:
Белеет парус одинокий,
И он белел, белел, белел.


ОДНАЖДЫ НА ВОЙНЕ

Я услыхал однажды на войне: —
Прощай и помни обо мне.

Так говорил солдат в свой смертный час
Тому, кто с ним в атаку шел не раз.

Он обращался к другу своему,
А может, к человечеству всему!..

Но мне казалось в этот миг войны,
Что те слова ко мне обращены.

А тот, кто вынес друга из огня,
В ответ ему сказал: «Прости меня...»

Утихла боль и память о войне,
Но те слова огнем горят во мне.

Беда, когда уходит жизнь от нас,
А рядом друга нет в последний час.

И некому промолвить в тишине: —
Прощай и помни обо мне.


ПОД КИЕВОМ

Под Киевом ирпеньский лес
Объят осенней тишиною,
Лес до безоблачных небес
Наполнен силою земною.
В листве опавшей
Дуб стоит,
Листва березке по колено.
Стоит сосна, как монолит,
И бронзовеет постепенно.
Покой.
Пичуги не поют.
Ушла последняя забота.
И на душе такой уют,
Что даже думать неохота.
Идешь, не замечая троп,
И улыбаешься осине...
И вдруг — траншея и окоп
С березкой желтой посредине.