Юлия Мельник

***

Выпусти из клюва этот день,
Джонатан… он упадет плашмя
В воду… И кругами по воде
От прикосновения дождя
Разойдемся… Много лет подряд
Здесь никто не бегал по воде…
Джонатан летит над Фрэзи Грант,
На ее плече – от крыльев тень…
Два необъяснимых миража
Уместились в плоскости одной
Сказки под названием Душа…
Я с собой не принесла другой.


***

Тишине учит грусть, как открытой ладони пустой,
На которую – что ни положишь – окажется лишним…
И останется только узор безмятежно – простой,
Как сопилка пастушья, в которую дует Всевышний…

Оглядеться, проснуться и пальцы разжать не спеша…
Расскажи мне, душа, на каком ты сейчас повороте ?
Но не скажет душа, заиграется в прятки душа,
И запнется сопилка на тонкой стремительной ноте…

Я не знаю, не знаю, и знать ничего не могу,
Я – по дырочкам пальцы, я – в лоно сопилки дыханье…
Я средь линий ладони – как птичьи следы на снегу,
Незнакомые, хрупкие тропы, бегущие к тайне.


***

Окно – это право на дождь, не проникший в твой дом,
На пряный глоток межсезонья, на горечь тумана…
Окно – значит можно оставить весь мир на потом,
С гортанной, смешной, незнакомою птицей взлетая…

Окно – это значит присесть у судьбы на краю
И носом уткнуться в расщелины дома напротив,
И знать, что всё близко, что ангелы не устают,
Что их золотые зонты не ветшают в полёте…

Окно – это право тугою антенной сквозить
Сквозь слухи и сплетни – в бессонную синюю влагу,
Где можно ладони разжать и о чём-то спросить,
Не строя солидных гримас. Не тревожа бумагу.


***

Глубиной тишины поверяй все слова и объятья,
Сколько летних миров бессловесно осело на платье...
Шелуха и пыльца, муравьиные лапки, ворсинки,
И пытаются что-то связать-досказать паутинки...

Не доказывай им ничего, пусть летит, как захочет,
Каждый блик, каждый вздох, пусть по горлу травинкой щекочет
И раскатом далёкой грозы, и слезою некстати...
Погляди, как летят... Не зови их к уму и расплате...

Им видней, им слышней... И тебя вслед за ними уносит
В пучеглазый стрекозий полёт, в светлогривую просинь...
Что найдёшь, то найдёшь... А ненужное – ветер просеет...
А неловко взлетишь – притяженье Земли, как спасенье...


***

Междусновье – урчаньем своим – заполняют цикады…
День лениво уходит на дно и блестит под водой…
Жизнь-китаец на шелке тончайшем рисует закаты,
И особо печальную тушь – не увидит никто…

Как и самую светлую…Пятна, штрихи, отголоски…
Это падает в ночь, непривычное к чуждым рукам…
И лучи худосочной луны – словно крона березки,
Что по собственным, тайным законам растет в облаках.


***

Чем зеркало к тебе обращено?
Твоими же раскрытыми глазами…
Блестящая поверхность ускользает,
И собственную суть узнать дано…
Стрекозы – тени носятся над ней
Как над водой – воды не задевая…
Кто там живет ? Твоя душа живая…
Мелькает рыбкою среди камней…
И рвутся лески – тысяча вещей,
Манящих за собой неосторожно…
И ты глядишь – серьезно и тревожно,
И медленно – в глаза души твоей.


***

Мы с тобой выбираем ночь
Для серьёзного разговора…
Мы парим над землёй – точь-в-точь
Два, друг друга укравших вора…
Наши души – как две луны,
Серебрятся пыльцой цветочной,
И звучат среди тишины,
И струятся водой проточной…
Но я чём же таком, скажи,
Мы болтаем, как привиденья,
Если голос в трубке дрожит
Днём под солнцем, на самом деле..?


***

Рыжий пёс нас увидит, как в старом кино:
Чёрно-белые лица плывут сквозь туман...
Ему собственный цвет разгадать не дано,
Ярко-рыжие пятна, привычные нам.

Кто-то в сердце плеснул семь ярчайших цветов,
Позабыв объяснить, что в оттенках – вся суть,
И по следу стремительных чёрных зрачков
Я пытаюсь в забытую тайну шагнуть...

Пёс увидит нас чёткими, полутона
Чуткий нюх не обманут, небросок и прост,
Он оставит разливы неточностей нам –
Свои рыжие пятна, как промельки звёзд

В летнем небе, а мы просто мимо пройдём
В чёрно-белом кино незнакомого пса -
Две фигуры под этим осенним дождём
То ли в сумрак квартир, то ли впрямь в небеса.


***

Никто не видит, как растут деревья,
Меняясь с каждым годовым кольцом…
Как их пьянит земное притяженье,
Какие ветры дышат им в лицо…

Они в себе таят свои секреты.
Не разболтать сорокам и грачам,
Как прорастают в них зима и лето,
Листву сменяют радость и печаль…

Они живут под толстыми плащами,
Их ни спугнуть, ни ранить, ни задеть…
Но как хрупка под снегом и дождями,
Заброшенная в небо веток сеть…


***

Вылетает птица из гнезда,
Словно первая попытка снега…
Чтоб лететь – неведомо куда
И рисунок зыбкий видеть с неба…
Все её занятья – это блажь,
Поважнее есть дела на свете…
Но порою кажется – отдашь
Всё, что хочешь, за занятья эти…
Делает она прозрачный знак
В воздухе крылом неосторожным,
И взлетает, так и не узнав
Нас, рассыпанных средь хлебных крошек.


***

Орех уже в коричневых заплатах,
И горлица – на ветке сучковатой –
Зовёт по-птичьи друга своего…
Он прилетит – и горлица воскреснет,
И станет пряным яблоком воскресный
Сентябрьский день, и больше ничего
Не помешает – говорить на ветках
Двум нежным птицам с грустным человеком,
В котором бродит, как бездельник, чай…
Он сизых горлиц осыпает хлебом,
Как будто это приближает к небу,
Как будто небо – можно приручать…


***

Выпасть из времени... Видишь, у этого мига,
Словно в руках у ребёнка - раскрытая книга...
Буквы ещё неизвестны, движение краски
Там, за окном, и движенье души без подсказки...

Выпасть из улицы этой, из этих прохожих,
Встретиться взглядом с летящим, другим, непохожим,
В нём задержаться мгновение, сбиться со счета,
Ткнуться усталой пчелою в забытые соты...

Выпасть из скрежета, грохота, выпадем вместе…
Если успеем, и если захочешь, и если
Веских причин не найдётся, и все обойдётся,
И в наказанье по спинам метлой не пройдётся

Дворник сердитый, все звёзды сдувающий с крыши,
Выпадем в это неведенье, выпадем, слышишь...


***

Море видно отсюда, как видно шершавую прозу…
Все его многоточья – расставлены с толком и просто…
Все в нём паузы – синие, все его возгласы – птичьи…
Ну а мы – если зримы ему – то не в лучшем обличьи…

Голоса – как в бидоне раствор неизвестного толка…
Только знанью камней и медуз, вездесущью ребёнка
Все дано прочитать… Остальные – ладонью прихлопнут
Эти синие, яркие сны, эти лёгкие хлопья…

Море видно отсюда – с далёкой пустынной скамейки…
Принесу суету – сарафан на оторванной шлейке
И к ногам положу свою жизнь – чтоб оно пролистало
И вернуло меня – мне самой – всё, что мною осталось…


***

АНГЕЛ С САКСОФОНОМ

Я в кафе, где ангел с саксофоном
плеск прибоя проливает в чашки…
Крыльев и бровей изгиб солёный,
взгляд же удивительно домашний…
Все другие с трубами, а этот
там, на небе, видно, меланхолик.
Он скрипит протёртым табуретом,
палубой раскачивает столик.
А над чашками взлетают чайки…
Научится бы гадать на кофе…
Не меня ли ты хранишь случайно,
так по-детски изгибая брови?
Запредельным заливая шумом,
хрипловатым светом обжигая
сердце… То ли Моцарт, то ли Шуберт,
то ли просто волны набегают…
Кто-то на обычную пластинку
после эту музыку запишет,
мы же выйдем из кафе в обнимку,
ничего не видя и не слыша…


***

Не вписываясь в пейзаж,
Идет человек – прохожий,
На легких птиц непохожий,
Идет он, прикрыв глаза…

Он выпущен наугад
Из ночи черного дула,
Он словно упал со стула
В роскошный апрельский сад…

Здесь все со всем сплетено –
Лучи, пенье птицы, почки,
Лишь он в этой прочной цепочке-
Утерянное звено.


***

В меня слетелись голуби, шурша,
а это просто, не заметив луж,
стремилась на чуть слышный зов душа,
и встречный наш полёт был неуклюж.
Нас друг на друга натолкнул туман,
и показалось: дальше нет пути…
Несли мы, чуть сошедшие с ума,
без цели воркование в груди.
Друг с другом мы смахнули серость дня
и провалились в ветра решето…
Их кто-то звал, и кто-то звал меня,
я до сих пор не понимаю – кто…