В. Симоновский



 Новая весна

Ещё одна весна. Желтеют ивы,
Купают ветви в голубой воде,
Где пара белоснежных лебедей
Бесшумно вписывает в гладь извивы.

Нагретый воздух шевелит лениво
Верхушки елей. Бесконечен день
В залитой солнцем веренице дел,
В листвы светло-зелёной переливах.

Как первый снег, нагрянуло тепло,
В кипение цветенья перешло,
В сиянье чудное рассветов алых.

Ты знаешь, чем пленительна весна?
Всегда как новая любовь она.
А прошлых вёсен как и не бывало.

Такая малость
Ноябрь. Куда там до весны.
С утра уныло моросило...
Надеть бы красные штаны
и стать красивым!

Предзимний мир довольно сер.
Но посмотрите в магазине:
здесь бисер пурпурный и синий
как атрибут нездешних сфер.

И средь толпы текущих дел
нужна всего такая малость:
чтобы в тумане розовел
забытый парус.

Озадачил
Создатель, творя мир цветущий и тучный,
качнул мироздания вновь коромысло.
А чтоб человеку не так было скучно,
его озадачил Он поиском смысла.

* * *
История учит (но всё время напрасно,
не счесть ошибок и всяческой мистики):
любая идеология крайне опасна,
поскольку претендует на последнюю истину.

Сонет осенний
Безлюден дачный мир. У дома мальвы
Цветут очарованием прощальным.
Орех уж оголился между тем,

Прозрачной стала и малины заросль,
Средь редких листьев яблоки остались
И светятся ромашки хризантем.

Опять золотоносная пришла…
Как стали быстро осени листаться!
Уходят друг за другом между пальцев,
Шуршит неумолимая метла.

Октябрьский полдень не даёт тепла,
Но тих и сух. Лишь эхом отозваться
Способен лес. Теперь уже прощаться
С минувшим надо. Новые дела.


Римлянину

«Товарищи!»
 Цезарь солдатам

Полынь скрывает твердь античных недр.
Империи дыханье отлетело.
В небытие исчезли Марк Аврелий
и рядовой солдат-легионер.

Таинственный пассионарный дух
экспансию творил неутомимо.
И вечною чредой к воротам Рима
шли вереницы колесниц и слуг.

Победные костры горели днём,
солдаты мясо жарили к пирушке,
горланили скабрезные частушки
о Цезаре, товарище своём.

За веком век на запад и восток
катились сомкнутых когорт атаки.
Коварный Понт и яростные даки –
весь мир тот давний лёг у римских ног .
…
Покрыл былое энтропийный ил…
Мой стих к тебе не попадёт по почте.
Ты был тогда храбрей меня и стойче.
Мне важно то, что ты когда-то жил.



Вязь непрерывная…

Вязь непрерывная прощений и прощаний
крестом пронизывает наши дни лихие.
Живя, мы всякий раз кого-то ущемляем
и с чьей-то точки зрения совсем плохие.

И правильности-то критерий – вечно зыбкий.
И не было таких, кто прав всегда, аскетов.
И если эти мы не сделаем ошибки,
то непременно сотворим иные где-то.

Купчиха и её контингент
(басня по мотивам старого анекдота)

Купца, законного супруга,
Купчиха уважала туго.
Любила Дворника, детину стоеросового,
который её истово прочёсывал.
Кудрявенький молоденький Поручик
восторженно её касался ручек,
читал стихи в весенние ей дни
(рукой под юбку – Боже сохрани!).

Итог теперь подводим смело:
все ипостаси хороши –
Купца достойно чтить за дело,
приветить Дворника за тело;
хорош Поручик для души!


Нос, Роза и Оса

Нос, Розы тронутый красою,
её понюхал простодушно.
Но вдруг рассерженной Осою
немилосердно был укушен.

Мораль долдонить не берусь я,
но всё же выслушай в пол-уха:
понравился цветок -- любуйся!
Зачем же непременно нюхать?







Всегда достижимо

Судьба-удача непременно
поправки вносит в жизни прыть.
Начать с того, какие гены
вам удалось заполучить.

Никто из нас не застрахован --
жизнь может хряпнуться в момент.
Бывает, бьёт с плеча сурово,
не глядя, прав ты или нет.

Но есть и то, что достижимо
(коль сильно захотеть) для всех:
не трусить пред неотвратимым,
не предавать, не быть из тех,

кто лебезит перед начальством,
где надо и не надо врёт,
кто ноет, коль придёт несчастье,
кто очевидный жлоб и жмот…

Хоть жизнь колотит в хвост и гриву,
порою ни за что разя,
но поступать всегда красиво
нам помешать никак нельзя!