Русские на Марсе. Фантастический рассказ в стихах
2065

Мне часто задают один вопрос:
«Когда строчить начнёте мемуары?»
Не стар, друзья! Осилю в парке кросс,
И вхож ещё в питейные я бары!
Но коли ждут - лелей такой почёт,
Решил творить свой «опус» нынче летом,
Быть может кто-то, что-то почерпнёт,
Сравнив с другими, кто писал об этом.
Живу я скромно, многими забыт,
Не верю в силу своего «творенья»,
Чтоб изменить заплесневелый быт
И тронуть молодое поколенье.
О, если б сразу взялся за перо
Лет через пять полёта я, допустим,-
Сорвал бы куш! Судьба же - не «зеро»,
Она из злата памяти и грусти...


2035

Мой в Космос путь – не лёгкая стезя,
Военный лётчик – вам не пешка в поле,
В отряд берут, однако, лишь - «ферзя»,
Два пуда съевшего небесной соли.
Отбор, учёба, тренировок пик,
Полёты к МКС, Луны пейзажи...
И мне казалось, что всего достиг,
В карьере планы я не строил, даже.
А Человечество к Мечте бросок
Уже готовило. Герои, - где вы?
Мне было сорок, тёмный мой висок
Засеребрился правый... Да и левый!
Но в «марсианский», всё-таки, отряд,
Попал легко, за года три до старта,
Там брали - опытных, не каждого подряд,
И опыт был основой главной - фарта.
Проект готовили десятки стран,
Три корабля! В преддверии инспекций
Работал на орбите ближней – «кран»,
Ведя монтаж болванок всяких, секций.
Полёт эскадры виделся пока,
Как клин. Вот – «крейсер» мощный, супер-глыба,
И два поменьше рядом «челнока» -
Сопровождение, поддержка типа.
Международный экипаж - семь душ,
Американец - командир. Без блефа, -
Российский член команды тянет гуж:
Борт - инженер и заместитель шефа.
Пять остальных - спецы, отбросим фарс:
Их страны Космос бороздят отменно,
Что интересно: встать ногой на Марс,
Все семеро должны одновременно!
Чтоб без обид. На модуле уже
Длиннющие ступеньки приварили.
Добрее б быть удаче-госпоже:
Лететь - полгода, а не сотню милей!
О «челноках». Челом, хоть, в люки бей, -
Посадка только после «основного»!
И в случае, что древнее «о'кей!»
Во все нюансы будет встать готово.
В одном летит - российский экипаж,
В другом – американский. С плюсом вычет, -
По двое душ. И «крейсер» не гараж:
Стыковка - в крайнем, коли, уж, приспичит.
Зачем, спроси, два шаттла взяли в «бой»?
Эпоха ядерных движков - в фаворе!
Когда не тащишь топливо с собой,
Заманчиво на малых «шхунах» - в «море»!
Два бака входят в местный «такелаж»:
Газ сжиженный – для реактивной тяги,
Но всё-таки совсем другой тоннаж,
Для корабля, крылатого бродяги!
Вот здесь новейших разработок груз,
Две сверхдержавы проверяли в деле,
У шаттлов был в полёт козырный туз:
Вокруг Луны удачно облетели.
Да и конструкция совсем не та,
У тех, кто ждёт космические ветры,
«Челнок» - лишь слово, грузы, «пустота»
С заменой здесь на - «жизненные метры».
Но раньше всех на курс уйти должны
Два транспорта. В строительную фазу
Там роботы и техника важны, -
Для нас, чтоб, начинать готовить Базу.
Всех Центр по - «полочкам», как есть:
Я стал «челночным» командиром, братцы!
Раз так и пусть, большая тоже честь,
Хоть чем рули, но лишь бы не сломаться.
За год до старта на отряд напал
«Синдром не возращения». Для долга -
Просто чепуха! Но каждый поикал,
И СМИ синдром тот возбуждали долго.
Я тихо предложил жене развод:
Зачем «вдовой» быть вечной при «герое»?
Страховку - детям, не иссякнет род,
У нас парнишек было славных двое.
К тому же распри затерзали нас,
Моя твердила: «Хватит, налетался!
Семьёй займись!». «Но я, родная, - ас!»
Свою ей правду доказать пытался.
И - развелись. Вдогонку мне жена:
«Я буду ждать!» Да разве сомневаюсь?
Щемила сердце острая вина…
Давно уже в поступке том не каюсь.
Экзамены, последний медосмотр, -
До старта десять дней! Непрухи «фишка»:
Напарник мой «срезается», вот чёрт!
А был готов по всем статьям, братишка!
Что, неужели, задавил «синдром»?
Я приуныл, – дублёры… Случай правит.
Но в Центре не спешили, дело в том,
Что «челноков» страна своя и ставит.
С российской стороны как глас пропал, -
Два дня молчания... Пошёл на «драму», -
Пресс-конференция. Чуть не упал:
Я – полечу, ко мне, в довесок… Даму!!!
Ирина Шилова. Психолог наш.
В отряде космонавтов с год, не боле.
Была на МКС, чуток поела каш
Из тюбиков... Рехнулись боссы, что ли?
Давно решили – дам с собой не брать!
Марс - для мужчин и путь - таит угрозу,
«Нельзя! – хотелось в микрофон орать,
Прошу, друзья, снимите «бабу с возу»!
Но я молчал. Нелепо, в зал глядел.
Ирина выступала, как артистка,
Мол, видит бог, для женщины удел
Буравить Космос. Кремень – феминистка!
Нет, против Иры лично – без проблем,
Умна, красива, молода, свободна,
Читала лекции, одна из тем:
«Что психике в полёте не угодно».
Три «высших», вроде, восемь языков,
В двух видах дева, будто, - мастер спорта,
Но здесь к чему столь много «ярлыков»?
Мне нужен инженер, технарь для «борта»!
А после Иры славно говорил
Наш шеф, из слов лепил «конфеты»:
«Да, сомневались! Но хватило сил
Отправить женщину на штурм планеты!»
И все экзамены она сдала!
И ко всему-то Ирочка готова!
Пурпурным цветом Шилова цвела
От каждого подкрашенного слова.
Что - журналисты? Как пчелиный рой!
Сенсация! На Марсе будет - леди!
А кто-то скалился за этой мишурой
И мне… подмигивал. Хватало вредин!
Жена моя, вот, смотрит репортаж…
С ума сойдёт? Вдруг рассмеётся, либо?..
С лицом гранитным, мужество-типаж,
Промямлил в микрофон: «Стране – спасибо!..»
Людей всегда тянуло к звёздам, ввысь,
Начало истины, как цифры в битах:
В тот год Земля и красный Марс – сошлись,
Впритык друг к другу стали на орбитах.
Отряд вознёсся в небо к МКС,
В простой ракете с космодрома наций.
Большие проводы! Эмоций лес
К ста миллиардам общих ассигнаций.
На новеньких стыковочных узлах
Нас ждали корабли свои, как дети!
Как отразить те чувства на словах?
Мы – улетаем! Мир родной планете!..


Тот первый месяц – «рай» на небесах,
Всё ладилось, и курс держали рядом,
Улыбки, шутки, искорки в глазах
На мониторах у всего отряда.
Душа команды и эфирный бог
Для всех – Ирина, ей и балом - править,
Но дотянуться до Ирины мог
Один лишь я... Коль образно представить.
Напряг тот, в отношениях, исчез
Первоначальный, между нами,
Она – психолог, я всего – балбес,
Стал тоже улыбаться глупо даме.
Не плохо знала корабля «матчасть»,
Как инженер вела себя умело,
Откуда в женщине к полётам страсть?
Ей крылья дай – летела б и летела!
Отряд: «Смотри – два в паре «сапога»,
А Алексей на леди смотрит вяло!»
Но Ира в меру здесь была строга:
Болтать «излишки» всем не позволяла.
Корабль - наш дом, в «носу» - командный зал,
Каюты две, своя оранжерея,
Гостиная, столовка… Всё назвал?
В хвосте – реактор, газ для тяги греет.
Цикл – замкнутый, вся жизнь – круговорот,
Что – невесомость? Весело порхаем!
Направишь чай из горлышка ты в рот
И… не попал. Гоняешься за чаем…
С Земли, с родными раз в неделю – связь,
Общался с сыновьями: кто, чем «дышит»?
Жена не подходила. Как не крась -
Полёт великий, гордость здесь – превыше.
Тридцатый день. Ряд сделанных программ,
Приборы все проверены по кругу,
Поужинав, спешим к своим «углам»,
Спокойной ночи, пожелав друг другу.
Вот мой отсек, в каюту захожу.
На всякий случай запираю двери,
Извлёк из шкафа тайно «госпожу», -
Секс-женщину. Что кукла – не поверить:
Так точно слеплен латекс-силикон!
Мягка, отточена фигурка «лани»…
У каждого – в отряде! Рубикон
Наверно, кто-то, перешёл желаний.
«Проект» секретный. Можно пить и бром,
Но тонус ваш мужской - в опале,
Чтоб в организме грянул с брома «гром»?
Здоровых ждут - космические дали!
Нажал на пульт. Мгновенно ожила,
Открыла бархатные глазки: «Милый!
Я так тебя неистово ждала!
Я всё – сама, ты не потратишь силы!»
Нажал на пульт. «Секс-бомбу» в шкаф убрал.
Лёг на кровать, ремнями пристегнулся,
Не для того, чтоб на пол вдруг – упал,
Однажды лёг – на потолке проснулся.
Зачем мне кукла?.. Рядом - женский лик,
И нет запрета мне на созерцанье,
Глаза закрыл блаженно, в тот же миг,
Представил губы – страстное касанье...
Я очень редко изменял жене,
Но если случай выпадал завидный
Там, где то, в санаторной тишине, -
Не упускал. Мужик для женщин - видный!
Но здесь – следят. Весь мир: твой взгляд, твой жест?
Попробуй, - примени хоть каплю флирта!
Так страсть меня по крохам съест,
Желание уже - покрепче спирта!
Отрыл глаза и отстегнул ремни,
«Подплыл» к иллюминатору. Картинка!
Вон, справа – «крейсера» горят огни,
Поодаль - шаттла, «штатовского», «спинка».
Земля уже размером только с мяч,
Понятно - с теннисный, столь хрупкий в бездне...
Тоска в душе. Хоть втихаря - заплачь!
Да-а-а… - Что-то с психикой. Здесь сон - полезней...
Сидим за завтраком. Вопрос был «мил»:
«Ну, как «она»? Сильна, скажи, в постели?»
Я с сыром тюбик чуть не проглотил!
От щёк и руки мигом покраснели.
Всё знает Шилова!.. Сдержал конфуз:
«О, «гейша» - блеск! Японцы потрудились!
А у тебя - резиновый «француз»?
Смеялись долго, даже прослезились.
Рабочий день приборами горел,
В экране - шеф, откуда только взялся?
А я тайком на женщину смотрел,
Я, как мальчишка, в Ирочку влюблялся.
Жаль, - не поэт. Обычный «солдафон»,
В миру не числился «пушистым зайкой»,
Как описать тот светлый, лёгкий фон,
В котором Шилова была хозяйкой?
Где взять слова, чтоб «срисовать» глаза
И плавность линий дивной, длиной шеи?
Тот запах влас, подобранных назад,
С ума сводил и сковывал движенья…
В потоке общих напряжённых дел
Я видел – взгляд мой перехвачен дважды,
Её улыбка – полный беспредел…
В ответ на чувство запредельной «жажды»!
Тот ужин был совсем без слов. В груди
Сердечко птицей продолжало биться,
Её каюта. Просто: «Заходи.
Ведь «это» всё равно должно случиться!»
И очень длинный поцелуй. И вздох,
Такой глубокий, - всплыли из пучины,
И каждый от давления оглох,
Но птицу-сердце слышал я Ирины!
Одежды взмыли вверх! Мир – невесом,
Объятия, хватания - нелепы,
Кружение двоих, как - странный сон,
В котором я ни разу раньше не был.
Пытался Ирочку прижать сильней,
Но та сама два раза - мастер спорта,
И импульс бил вулканом в ней!
Да и моя рвалась в тот миг аорта.
Порыв любви всё ж ум не помутил:
«Предохраниться нужно, странствий ноша…
Я кое-что, случайно, захватил…»
«Оставь! Я всё предусмотрела, Лёша!»
Мир – невесом, и как в нём «не темни», -
Интим без опыта - не в нашей власти,
В конце-концов мы влезли под ремни
И только там смогли предаться страсти!
Об огненной любви – пиши холсты!
Я в стонах сладостных был вечно пленный!
Но Космос не услышал, - так толсты
На корабле от радиаций стены…

Недели шли на месяц наш второй,
Мы были счастливы. Друзья – учтивы,
Всё те же шутки, праздники порой,
Но только Космос - вносит коррективы.
«Рай» общий вскоре оказался «смыт»:
Сигнал с Земли запаздывал немного,
И командир отряда - Мартин Смит:
«Вопрос есть к «доку», бью тревогу, -
На «крейсер», кажется, напал психоз!»
Ирина (доктор психотерапии):
«Кто, командир, поставил диагноз?»
«У нас, тут случай первый – истерии!
И кто? – Наш врач! Пришлось пока связать.
Другим не сладко. Странная тревога,
Таблетки пьём, чтоб связно всё сказать,
И соблюсти инструкции все строго!»
«Дай, командир, нам на стыковку шанс!
Всех осмотрю, быть, может, разберёмся?»
«Нет! Вирус, вдруг! Сама погрязнешь в «транс»!
Сейчас с Земли решения дождёмся.
А как на шаттлах? Где там Том и Билл?»
«У нас – порядок!» Том был на экране,
Улыбкой белозубою сквозил,
Сам – темнокожий, «не отмоешь» в бане.
«Да и у нас, как будто без проблем!» –
Я чуть схитрил, сказать старался мало:
Ведь было что-то… Давний приступ – нем,
Одна любовь в душе моей витала…
На связь с «международного» войти
Я попросил борт-инженера Колю,
«Хлебнули» лиха в прошлом мы пути,
Когда на МИГах налетались вволю.
«Ну, как ты брат?». Никола бледен был,
И выглядел он явно не здорово,
В глазах – тоска, где тот весёлый пыл?
«Хреново Лёха, ох, скажу, хреново!»
Ирина долго говорила с ним,
Потом с другими, всем помочь старалась:
Что за таблетки пьют они в «экстрим»?
И что в аптечках там ещё осталось?
Земля узнала, испытала стресс, -
Так спаян экипаж! Ему - угрозы?
Три года на Луне и МКС, -
Ни капельки намёка на психозы!
И наше настроение на спад:
Вот «крейсер» повернут к Земле обратно, -
Куда двум шаттлам? Дальше – в чёрный ад?
Вся стала ситуация - «нештатной».
В постели Иру обнимая в «ночь»,
Я высказал такую мысль подруге:
«Быть может «гейш» из экипажа – прочь?
«Бьют» психику мужскую на «досуге»!
«Да что ты! Там такой народ «стальной», -
Без жён - годами, им без «кукол» – лучше!
У нас студент был. Думали – больной,
Он всех «теорией» своей замучил.
Мол, от планеты матушки – Земли,
Как только отлетишь Луны подальше,
В мир «чужеродный духом» корабли
Все махом попадут, без всякой фальши!
Ребёнка как от мамы оторвать!
Влиянья нет, нет силы тяготенья,
И в этом мире будешь ты орать
И «маму» звать с душевного смятенья!»
«А как же мы? А как же Билл и Том?»
«Коллеги с шаттла, думаю, – на грани.
Скрывают, что-то пьют. Всё дело в том,
Что Марс – один раз в жизни. Слава, «мани»…
А мы, – Ирина мне дышала в нос, -
Друг друга просто любим. В этом - сила!»
К губам припала и «ушла» в «засос»,
Моё желанье искрой оживила…
Ещё три дня за «крейсер» шла «борьба»,
Потом и связь с ним все мы потеряли,
Представить трудно, что за кутерьма,
Была внутри там. Домыслы в печали.
И «Центр» с Земли послал сигнал, -
Корабль в петле на – разворот, обратно,
Непредсказуемый финал…
Да лишь бы парни выжили! «Внештатно»!
Вот так и нам – коль разум в «прах»,
Нажмут на кнопочку, программа - в дело,
Ручному управленью сразу – крах,
Автопилот «назад» - бразды, умело…
«Центр» сутки совещался. Вот итог:
Два шаттла - к Марсу! И в «кулак» все нервы!
Кто первый долетит, тот будет – «бог»
Фортуны всей и покоритель первый!
Ну, это так, красивые словца,
Сомнений дух, куда исчезла радость?
В проект вошла - «паршивая овца»
Из бездны, видно, приблудилась гадость.
На «газ»! - Здесь каждый понимал.
О, видели бы вы глаза у Билла
Когда на связи я Ирину обнимал,
Желал удачи, улыбался мило!
Как в старые, былые времена
Опять соревнования двух «монстров»!
А Марс краснел, как яблоко-луна,
Манил к себе, как в тёмном море остров.
«России «марку», брат, не урони!» -
Себя подбадривал, а как - иначе?
Сказала Ира: «Лёша, не гони.
Не скорость правит, а любовь - удачей!»
И мы опять сплелись в клубок,
Кружились, просто целовались в рубке,
И я уже красиво Ире мог
Шептать на ушко ласково, голубке:
«Ты для меня, как лучик в темноте,
Земли частица! Ты - святая леди!»
Слова наивны явно были те,
Но мы в любви становимся, как дети…
Американцы вырвались вперёд.
Однако через две недели
Их путь – в «петлю», радар - не врёт!
«Центр» подтвердил: «Всё. «Прилетели».
Сигнал «назад» дал Хьюстон для ребят,
Неадекватны стали, мол, в поступках,
И возвращения теперь "обряд"
Необходим. Как в Космосе всё хрупко...
Их шаттла в телескоп я разглядел огни,
Да, автомат провёл манёвр искусно,
Мы на «дистанции» теперь… Одни!?
Но нам с Ириной было крайне грустно…
В кромешной пустоте мы мчались вдаль,
К мечте двух душ, любовью озарённых,
И отступала, кажется, печаль,
Стал Космос ли «отцом» для нас, влюблённых?
Мы тёртые ребята, «калачи»,
Я на Земле – гусар, давайте шпагу!
Здесь Иры нет на миг и хоть – кричи,
Здесь мне без женщины, друзья, - ни шагу!
Я жался к ней, а Ирочка – ко мне,
Мы в замкнутом пространстве оба,
Уподоблялись мужу и жене,
Которые уже навек… «До гроба»…
При всём при этом мы не стали «тлёй»,
Что перед Бездной, будто, пресмыкалась,
Мы хладнокровно связь вели с Землёй,
Страна гордилась! Нам осталось - малость!..
«Удар» пришёлся «изнутри» на нас,
Остался – месяц только лишь до Цели!
Ирина вдруг сказала: «Лёша, класс…
Мы, кажется, с тобою - «залетели».
Оцепенел… «Беременна? Но как?
Ведь ты же – доктор!» « Ела я пилюли,
Но где-то, Лёша, мне попался «брак»…
И тесты – подтвердили. Люли-люли…
И нет того, кто смог бы здесь - аборт….
Такая вышла, Леша, незадача!»
«Любимая, пойдём на «разворот»? -
Я предложил Ирине, не судача.
«Планеты разошлись, обратно – с год!
Рожу на Марсе! Невесомость всё же
Меня страшит. Ты не пугай народ:
Давай смолчим, всё обойдётся, может?»
Чуть позже сделали тайком УЗИ,
Похоже – двойня! Изошёл я потом:
«Как нам рожать – меня «грузи»,
Я в акушерстве век был идиотом!»
«Ещё не скоро! Не переживай!
Забыл, что нам сопутствует везенье,
Ты ускоряйся, «тормози», давай,
Искусственно, чтоб вызвать тяготенье!»
Да, это - в графике. Совсем тела
Отучены от столь родного веса,
На Марсе тяжесть «по земным» - мала,
Но с непривычки доведёт до стресса!
Центр сообщил благую весть для нас:
Два корабля вернулись, живы хлопцы!
Там психику - подлечат, без прикрас, -
Мозги не потеряли своих «опций»...

А вот и «Бог войны» обзор накрыл!
Дух захватило! Сказочный, вельможный!
Объятий пыл, - нам двух хватило крыл!
А в «Центре» долго хлопали в ладоши…
Дел до посадки – целый «ералаш»,
Облёт и поиск груза понемногу,
Которые оставил «транспорт» наш, -
Газ сжиженный в обратную дорогу.
Два бака – сцепка. Двигатель руля,
С орбиты чтоб не грохнулись, «собаки»,
Нашли их быстро, всё «пасла» Земля,
Я вышел в Космос, поменял все баки.
Потом «обкатка» в три витка вокруг,
И поиск «лагеря», где «транспорт» - в куче,
Да вот и он, нагромождённый «друг»!
Две пары рук… Одиннадцать бы - лучше!
«Смотри, строений контур даже есть! -
С Ириной мы порядком удивились, -
Вот это роботы, вот это «жесть»:
Неплохо за полгода потрудились!»
Ну, что ж, - посадка. Страшновато, аж.
Шаттл будет на орбите наш «болтаться»,
А нам вот – вниз, берёт слегка «мандраж»,
От шаттла, как от мамы – оторваться.
Скафандры, шлюз, посадочный отсек,
Точнее – модуль, махонька машина,
Подумать только – открываем век,
Ходьбы по Марсу! Новая «вершина»!
Там, в «лагере» нас «маячок» засёк,
И модуль по сигналу прямо - в точку,
Мы в кресла - плюх, и два сердечка: «ёк!»
Экран и джойстик, чтоб не сесть на кочку.
На сенсор жму, всё, вниз, - молчок!
Здесь тормоза – в режиме автомата.
И вот – хлопки. Касание. Толчок…
Одно лишь странно – счастья маловато.
«Ты, Лёша, первый выходи! Прошу!
Ты – командир, твоё быть первым – кредо,
«Нет, здесь, любимая, я сам решу:
Ты – первая! С тобой пришла - победа!»
С трудом из - кресел. Тяжко, чёрт возьми!
Открыли дверь и на ступень - шажками,
День ослепил. Да нас снимают «СМИ» -
Пять роботов! И машут все флажками.
Всё сами делают они. Заметь:
Сигнал с Земли здесь вовсе не мгновенный,
Российский флаг - нам душу отогреть
Готов. Где только взяли? - Здоровенный!
«Американец» маленьким флажком
Приветствует, - войдёт в конверт на почте,
Ирине говорю: «Давай – «пешком»,
Оставь свой след на марсианской почве!
Чуть придержал за локоток, -
У дамы тяжелы весьма ботинки,
И вот он - след! И цифр пошёл поток
От видео - на Землю, без запинки!
Она, уже, десятка два шагов
Прошла любовь моя, богиня, фея!
А я вот как-то к чуду не готов,
Смотрю на всё с улыбкой, сердцем млея.
Пора и мне на Марс сходить,
Я сделал шаг, сверкая шлемом в свете…
Скажите: как же нам теперь родить
На этой красной, чёртовой планете?..
Умы - конструкторы с Земли:
«Дом» марсианский «слеплен» гладко!
В тот день с любимою смогли
Успешно провести к ночи наладку.
Подняв давленье воздуха внутри,
На герметичность «здание» проверив,
В отсеке шлюза мы при счёте «три»
Скафандры сняли! И открыли двери.
Внутри – бардак, навал в углах вещей, -
Стаскали роботы все «чемоданы»,
Но это мелочь, похлебали щей
На кухне нашей! И компот – в стаканы!
Прошли в каюты, здесь их десять штук,
На случай новых, разных экспедиций,
По двое человек в каюте и без мук.
Чуть - тесновато. Нам ли до амбиций?..
Каюту выбрали себе тотчас,
Усталость, - бросили «смотрины»,
«Ну, как детишки там у нас?» -
Припал я ухом к животу Ирины.
«Четвёртый месяц! Без проблем пока,
Когда, Алёша, всё расскажем миру?»
Дрожь в голосе. В руках - её рука.
«Расскажем, всё. Вот – обживём «квартиру»…
На Марсе нам по графику быть – год,
Крутую Базу нужно здесь оставить,
Работы – много, двое – не народ,
Которым «Центр» планировал здесь править.
Чтоб Иру «не грузить», в «наскок» -
Назавтра я Земле всё «исповедал»,
Какой, представьте, был там шок…
«Обед готов!» - мне Ира. Пообедал
И вновь пошёл скафандр я одевать,
«Робототехника» ждала снаружи,
Ирина «изнутри» всё выправлять
Старалась не спеша… Звала на ужин.
А медики - следили каждый день,
С Земли шли консультации, планёрки,
Так дни летели, Базы нашей тень
Заметно ширилась – я «плёл» «задворки».
С неделю было до родов, как вдруг,
Пришло ненастье - буря налетела,
Три дня песком «метелило» вокруг,
Ущерб я оценил, когда вся пыль осела:
Повален, сломан ретранслятор был,
Посадка-модуль в виде лишь - бархана,
Решил копать, но поубавил пыл,
Важнее – связь, но только треск с экрана…
Вот так без связи, благо ток хоть есть,
Взял на себя делами всеми «шефство»,
Я роды принял у Ирины здесь.
Как принимать? Прошёл курс акушерства!
Родилась двойня. Наши близнецы.
Мальчишка, девочка! Кричат, - «ругают»!
Нет, это здорово, когда отцы
Не только видят, но и принимают!
Условия, конечно, не ахти -
Нет ни подгузников, пелёнок тоже,
Всё - из подручного, как не пыхти,
Всегда быть чистой нужно детской коже!
Насчёт питанья - повезло, считай,
У Иры с молоком в груди - порядок,
Сок с мякотью ребятушки глотай
Потом из тюбиков! Приятен, сладок!
А вскоре связь наладил - марсоход
Пришёл на выручку американский,
Земля – все живы! Ликовал народ,
И выпуск каждый ждал там «марсианский».
Мальчишке дали имя Игорёк,
А девочку назвали Алевтиной,
Всё - в честь родни. И света огонёк
Мерцал с каюты нашей ночью длинной...
Когда совсем окрепли малыши,
Садиться стали, «мебель» всю пихали,
С Земли сказали: «Хватит, от души
Ребята вы для Базы «попахали»!
Давайте пробовать сейчас отлёт,
Земля и Марс в орбитах – на сближенье,
Ваш шаттл - настроен, мини-звездолёт!»
И мы с Ириной начали «движенье».
Я модуль откопал давно «бычком»,
Бульдозер маленький, но сносит горы!
Связался с шаттлом, - с нашим «маячком»,
Вернулся в «дом», к семье своей, на сборы.
Как с детворой, - позвольте мне узнать?
Скафандров есть запас на Базе. Много!
Но лишь для взрослых! Стали «пеленать»
В скафандры эти малышей в дорогу.
Ой, что тут было! Смех у «птах»!
Да вроде ничего! Вполне терпимо!
На модуль нёс по одному в руках,
Обзор плохой, уйти боялся мимо.
В притирку сели вчетвером! Ура!
Нажал на «пуск», машина загудела
И взмыла вверх. Не детская игра, -
Им тяжесть взлёта – до предела.
Была на Базе центрифуга коль, -
Детей, понятно, я «катал» - закалка,
И всё по схеме – медицины роль,
Но всё – впервые! Полная «гадалка!»
Я крепче быть рябят своих учил, -
Вселенная, друзья, - не «цацки-пецки»!
А кто-то «кандидатскую» строчил
Там, на Земле, уже - про «космос детский».
Стыковка с шаттлом! Как, вы дети, как?
Да вроде плачут, распускают слёзки!
Краснеют щёчки – добрый, может, знак?
А Ира – белая, цвет утренней берёзки.
Шлюз. Воздух. Свет. Всю сняли «кожуру».
Заулыбались наши ребятишки!
И взмыли вверх! Вот это да! Игру
Уже затеяли и «наловили» «шишки»!..
Мы на прощанье сделали виток,
Прощай наш Марс! Тревога и удача!
Любви двоих распущенный цветок.
«Не плачь, Ирина! Я сейчас заплачу»…

Назад дорога - будто песнь в душе!
Домой летим! Психозы? Это - вряд ли!
Привыкли дети к невесомости уже
И мир гармонии царил на шаттле.
Так быстро подрастала детвора!
Вручную Ира им одежду шила,
И наших чувств с ней не прошла пора,
Любовь всю даль небесную крушила!..
За месяц до Земли я стал опять
Давить на ускорение, здесь важно
Детишек приучить всю тяжесть внять,
Посадка – перегрузки, крайне страшно.
Беда пришлась как раз на этот срок, -
Удар огня в часть шатла хвостовую!
Метеорит! Мы избегали рок,
Но Космос не сулит вам жизнь простую.
Реактор в части хвостовой у нас,
Мы от него стенной закрыты прочной,
Отсек «прикрыть» от Пустоты там в раз
Смогла «система» в разработке точной.
Пожар внутри мгновенно потушить
Смогла «система». Сбоя факт случился:
Реактор сразу сбросил «прыть»,
Хотя совсем в «отказ» не отключился.
Приборы смысл нашли поломки той,
Там специальный робот был в ответе,
Чтоб исправлять, но робот не святой, -
Он сам был смят тогда ударом этим.
С Землёй совет держать – не грех,
Я вышел в Космос, над обшивкой - гнулся,
Увидев там пробоину с орех,
Заткнул и заварил. Назад вернулся.
Уже собрался «спецкостюм» одеть, -
В отсеке радиация гуляла,
Но так устал, изрядно попотеть
Пришлось, и выглядел я вяло.
«Давай на завтра!» - Ира говорит,
С Земли - совет: «Фон явно – «выше крыши»,
Так - долетите! Газ пока - горит,
И курс программный службам нашим - слышен!
А то, что в корпусе - пробой,
И у «стержней» механику «заело»,
Вам - не беда, «движок» почти любой
На той конструкции, дней тридцать - смело!»
Короче, все решили - до «утра»
Вопрос оставить, ведь Земля - под боком!
Я лёг в постель. Рука Ирины... Бра
Мерцало на стене холодным оком...
Глаза открыл – Ирина мирно спит,
Детишки – рядом, на другой постели,
Спит Аля на боку, и Игорёк - сопит,
Ремни поправил, чтобы не слетели.
«Поплыл» я в рубку, как там «агрегат»?
Взгляд на приборы… И глазам не верю:
На нужной мощности «реактор-брат»!
Я – в «хвост», в отсек, за очень «крепкой» дверью.
Но есть кабинка у дверей в отсек,
Там - душевая и сушилка - «цапля»,
Вот - «спецкостюм», недавно человек
В нём был. Костюм не высох. В каплях...
Назад летел – наставил синяки,
«Стоит» у спальни: «Лёша, будешь кофе?»
«Ты – заходила!? Ира!!!» «Пустяки,
Минут за двадцать починила «профиль»!
Дезактивация? – Пускала душ!
Сегодня пробуй «ускоряться» снова!»
«Ну, ты даёшь! Кошмар... Ирина, муж
Здесь – я! Моё – решающее слово!
Ты знаешь сколько «набрала» рентген?
Ирина, Ирочка...» «Да ладно, Лёша,
Мой всё равно век будет – тлен,
Детишкам – жить! Прости, хороший!
К тому же четверо уже детей
Тебе растить! Смеюсь, - не вешай носа!
Земля – по курсу! На душе – теплей!
Ну, слягу – вылечат. И без вопросов!»
Прошло ещё недели три. Финал, -
Планета наша – голубое «море»!
Но в эти дни я радости не знал,
Ирине – худо. Держится «на воле».
Наклон и входим в плотные слои,
Держитесь детки, будет вам не сладко!
Мои родные, милые мои:
Земля ваш дом! – Слезу ронял украдкой.
Вот перегрузки – спали, облака
Такие белые, как миллион подушек…
Я оглянулся. «Живы мы пока!» -
Ирина обнимала наших «душек».
«Садиться на «военном», под Москвой! –
Диспетчер «плёл» в наушниках тирады,
А рядом - построение в «конвой», -
Из истребителей. Видать, – «парадный».
Штурвал держал, садился «на ручном»,
Как зелень всё-таки подходит лету…
В полёте будто побывал в «ночном»
И вот из ночи опустился к свету…

Я плохо помню «праздничные» дни,
Салюты всякие, эфир, где все шумели,
Детишки быстро справились, они
В больнице провели лишь три недели.
А вот – Ирина… Мама вся в слезах
Её, с ней рядом, сгорблена в халате…
Моя отрада гасла на глазах…
Три операции… Цветы в палате…
Однажды, в полночь, сидя перед ней,
Почувствовал касанье хрупких пальцев:
«Алёша, будет мне ещё больней,
Коль не увижу я планет-скитальцев.
Ты вынести меня на крышу, Лёш,
Быть может Марс увидим! Небо - звёздно?»
Укутав в плед, уняв свою я дрожь,
На руки взял любовь. Пусть было поздно, -
Охрана расступилась вся. Лифт, скрип,
Потом – огни, сентябрьский ветер в спину,
Сопровождал какой-то странный тип, -
Старался мне помочь держать Ирину.
«Ты лучше позвони мне на «ТиВи»,
Пускай по телику народ попросят,
Свет в окнах выключить! Глаза хоть рви:
Нет в небе звёзд! Пусть освещённость сбросят!»
Я вскрикнул так, наверно – пошутил.
«Тип» - сигарету. Зажигалка, искра.
Кому-то в полуголос позвонил…
И чудо! – Окна стали гаснуть! Быстро!
Погасли вдруг рекламные щиты,
Все фонари погасли на аллеях,
И только лишь газонные кусты
В лучах машин проезжих зеленели.
Не знал тогда, что - «пусто» в проводах,
Где на Земле ночь в путь вступала долгий, -
Народ тушил свет в целых городах,
Деревни гасли, хутора, посёлки!
А просто диктор попросил – «на миг»,
Все люди ждали так вестей с больницы!
Не спали люди, мой на крыше вскрик
Услышан был от Колымы до Ниццы…
И звёзды показались в темноте!
И ряд планет был чётко виден с крова,
«Алёша, - Марс?» «Да – Марс!» К своей мечте
Ирина улетала в мыслях… Снова...
Её не стало через пять минут.
Услышал – сердце перестало биться.
Сама – со мной, сама как будто – тут,
Душа вся – ТАМ. Чтоб выше возноситься…

Зачем летать, спроси, с такой «ценой»?
Ушёл в отставку. Стал декан – светила,
Лет через пять сошёлся вновь с женой,
Жила одна и сыновей растила.
Нас стало шестеро. Прошли года.
Все - состоялись. Внуки – подрастают.
На Марсе строят базы-города…
Лишь тех, кто любит, Марс к себе – пускает!
И где-то там, среди песка, камней
Моей любимой след остался вечно.
Он не затёрт! Как память… Вместе с ней,
Покуда помним, – будем человечны.