Саша Третьяков


Мы тайно с тобой молчим
На двух полюсах вселенной,
Взирая, как память-мим
Всевластна над жизни сценой.

Безумный накал реприз,
Фальшивая карнавальность.
О, да. Продолжай; же, бис!
Нам страшно уйти в реальность.

Всё ярче костюмы, грим,
Сюжет изменён до фарса.
Зачем же сидим, молчим
В погасших софитах шанса?

За дверью театра - жизнь,
Зима и дома-остроги,
Друзей голоса:"Держись",
Ведущие вдаль дороги.

А мы всё молчим, молчим.
Пороша в сердцах, зАмять.
Расстались - так чёрт бы с ним!
Но память, увы... память.

КРАСАВИЦА

Родная, мне всё в тебе нравится.
Да правда! А ну, улыбнись.
Ты первая в мире красавица!
Не то, что какие-то "мисс".

Чураешься зря своей внешности,
Себя ненавидя тайком?
Ведь ты - образец безупречности.
Вновь глазки прикрыла платком.

Не веришь. Возьму твои пальчики,
Дыханьем их нежно коснусь.
Все-все ноготочки-коральчики
Целую. Уйди, злая грусть.

Укол, угрызение совести,
Гнетущее чувство вины.
Я сам пробудил в тебе комплексы
В начале минувшей весны.

Влюбился, ушёл и безжалостно
Промолвил у самых дверей:
"Она и красивей, и сладостней,
Моложе, эффектней, стройней!"

Прошло всё, прошло, не воротится,
Разбился стеклянный цветок.
Прекрасный твой Лик Богородицы
Вернул меня с грешных дорог.

С тобою желаю состариться.
Ну правда! Прошу, улыбнись.
Ты первая в мире красавица!
Зачем мне какие-то "мисс"?

ЛИКИ

Многоликое слово "прости"
Как преддверие ада иль рая,
Щит и меч, чёрный пепел в горсти,
Крест тяжёлый, чтоб, горбясь, нести
Иль нательный, что дух озаряет.

Светлый лик обращён на восток.
В нём надежда, что выглянет лучик.
Тихий шёпот иль несколько строк:
"Как же я без тебя одинок,
Ты прости боль измены колючей."

Тёмный лик обращён на закат.
В нём багровое зарево тает.
Здесь "прости"- обречённость, набат,
Отстранённость, решительный взгляд:
"Разлюбил. Ухожу..." Так бывает.

Сколь всего довелось мне пройти!
Всем прощал, сам просил покаянья.
Много ликов у слова "прости".
Знаю, будут ещё на пути
Жгучий ад и немножечко рая.

ГОРНИЛО

Укрыли тучи горную вершину.
Туман приполз с отлогих берегов,
Оставив взору серую равнину,
Клочок земли на несколько шагов.

Коварна память, растянула ловко
Часы на годы, годы на века.
От вехи к вехе - вечность. Ох, чертовка!
Теперь уж не дойти наверняка.

Один мудрец, ослепший и унылый,
Мне дал приют под сводом шалаша.
Поведал тайну, что презрел горнило,
А также то, что он - моя душа.

Незрячесть - повод не идти к вершине.
Безверье - лень, трусливая змея.
Горнило - сильным. Ну, а мне отныне
С душою иссыхать день ото дня.

В том шалаше я прожил десять жизней.
Поверил в то, что гор в помине нет,
Туман навек. Лишь солнце с укоризной
В разрывы туч бросало жгучий свет.

Но грянул гром и грохот камнепада-
Господний гнев, затрещина судьбы.
Ведь не затем есть цели и преграды,
Чтоб жить, как червь, без боли, без мольбы.

Схватил я свою душу что есть силы.
Пускай вопит, что лучше умереть!
Пришла пора пройти через горнило,
Очиститься, окрепнуть и прозреть.

Понять, что мир не серая равнина,
А человек мечтающий могуч.
Укрыта мраком горная вершина,
Но гордый пик превыше чёрных туч.

 УЛЕТАЮТ ПТИЦЫ

Улетают птицы, улетают.
Сиротеют лес, луга, вода.
Осень, в небо провожая стаю,
Ветерком прошепчет:"Не беда."

Порыжела, словно поседела,
Из туманов серых сшит костюм,
Взор актрисы фильмов чёрно-белых,
Без цветочной пряности парфюм.

Героиня тысячи портретов,
Дама-осень - зрелая краса,
Не горюй, что ты уже не лето,
Ведь пока не изморозь - роса.

Знойность страсти остудив прохладой,
Не срывайся в морось - воздержись.
Листья-письма не топчи, не надо.
Это жизнь, родная. Просто жизнь.

Всё вернётся. Уж гляди - верстают
Новый сказ грядущие года...
Улетают птицы, улетают.
И права в том осень - не беда!