Вячеслав Гусаков
Началось все в пятницу вечером.
Мы отправлялись на очередной
корпоративный пикник. Наш директор организовывал такие мероприятия в
последние выходные каждого месяца. Придерживался мнения, что совместный досуг
сплачивает коллектив.
Тот пикник, который наверняка никто из нас не забудет, закрывал летний сезон: была последняя пятница августа.
Ехали мы на новое место: как нам сказали, в первозданные леса, на берег красивейшего озера. Сначала мы ехали по хорошей дороге, потом – по сносной, а потом начались островки асфальта, перемежающиеся буграми и рытвинами. И не заканчивались на протяжении уже нескольких километров.
Вадим, водитель, первой машины, в которой ехал и я, последними словами костерил свой GPS-навигатор (именно он указал нам этот путь как самый короткий к месту пикника) и себя за то, что доверился технике.
– Я с такими же приключениями в прошлом году в Россию ездил, – делился воспоминаниями наш маркетолог Сева, видимо, желая разрядить обстановку. – Навигатор показывает дорогу, а реально там – лес, пашня или непролазное бездорожье. И – какая-то тропка протоптана в лучшем случае. Доверять этой технике...
– Помолчи, – огрызнулся Вадим. – И так уже тошно. Когда же...
Тут заиграло вступление из девятой симфонии Бетховена. У бухгалтерши Лильки, единственной женщины в нашей машине, эта мелодия в мобильном телефоне только на одном вызове – шеф.
Олег Сергеевич ехал в своем BMW следом за нами. С ним, кроме его водителя Виталия, ехали наши VIP-персоны: коммерческий директор и директор по экономике. Вернее, директрисы: женщины, "измученные" СПА-салонами. А еще – столичный бизнес-тренер – дама лет сорока, надменная и говорящая с примесью огромного количества англицизмов и просто английских слов вроде "месседж" или "эвент". Она должна была испортить наш пикник каком-то коучингом, как она сама называла предстоящее издевательство над нами.
– Олег Сергеевич, – ответила на звонок Лиля, – по навигатору едем. Это – самый короткий путь. Ну, вроде, скоро должны выехать на нормальную дорогу. Вадик, так же?
– Похоже, – ответил Вадим.
Лиля с благодарностью посмотрела на него. Она-то, как говорится, от фонаря болтнула шефу о нормальной дороге, чтоб поберечь нервы – и его, и свои.
– Нормальная, нормальная...– бурчал Вадик, – Да хрен его знает...
Он посмотрел на навигатор и продолжил уже обнадеживающим тоном:
– Впрочем, сейчас будет поворот. Потому есть надежда.
Действительно, минуты через две мы повернули направо. С полчаса ехали по относительно нормальной дороге. За это время окончательно стемнело.
Вдруг наше авто резко подбросило. Потом – еще раз. Очень скоро бездорожье, по которому мы недавно ехали, показалось нам идеально ровной дорогой по сравнению с теми кочками и рытвинами, которые мы преодолевали сейчас.
Примерно через двадцать минут такой езды зазвонил мой мобильник. Высветился номер шефа. Если позвонил не Лильке, изъясняться будет так, как он умеет и любит. Но шеф сказал только:
– Остановитесь.
Остановились.
И мы, ехавшие в трех машинах четырнадцать работников фирмы, занимающейся оптовой торговлей и осваивающей розничную, наблюдали, как пятнадцатый человек в нашей кампании, бизнес-тренерша, вывалилась из авто шефа и блевала на землю, издавая утробное рычание, совсем не сочетавшееся с ее субтильной внешностью. Ее так прихватило, что не успела даже отбежать.
Дама имела очень бледный вид. Освободив желудок, она с минуту постояла молча. Потом повернулась к шефу. Сказала:
– Хоть вертолет вызывайте. Я возвращаюсь в город. Хоть вертолет... Если не хотите...
– Альбина Эльвиновна,– ответил шеф,– можно мы с вами переговорим в машине?
Они зашли в BMW, шеф выпроводил из салона Виталия. Разговаривали не больше пяти минут. Потом шеф вышел, подошел к нашему авто, попросил Лилю выйти, и когда стесняться было некого, на привычном для себя языке объяснил Вадиму, в каком его естественном отверстии окажется навигатор, из-за которого мы попали в этот кошмар, если не выберемся в ближайшее время. Выходя из машины, добавил полушепотом:
– Эта фифа тут неспроста. Она может вывести на очень хороших клиентов. И сейчас попустилась только потому, что я удвоил ее гонорар, а он, Вадик,– с твою зарплату. Утроение – за твой счет.
Мы снова поехали. Дорога свернула влево. Свет фар выхватывал только огромные комья земли, камни и углубления, которые Вадим едва успевал объезжать.
Справа от нас был лес, слева – пашня. До озера и кемпинга, где мы намеревались провести остаток пятничного вечера, субботу и полдня воскресенья, оставалось около десяти километров. Но дорога становилась все хуже. Вадим уже несколько раз не успевал среагировать, и потому мы ехали, молча: прикусить язык при очередном прыжке – не самая приятная перспектива. Скорее всего, водителю шефа везло больше, судя по отсутствию начальственных звонков в нашу, головную в этой небольшой колонне, машину.
Вдруг из леса примерно метрах в ста впереди нас выехала легковушка, судя по габаритным огням. Ехала она не по проезжей части, а чуть левее. Причем, в отличие от нас, ехала, не петляя. Потому Вадим тоже вскоре принял влево. Его примеру последовали и водители двух других наших машин. Действительно, мы перебрались на абсолютно ровную дорогу, которую раньше почему-то не видели.
– Вадюха, ты должен этому лоцману проставиться, – весело сказал Сева. – Похоже, спасен ты от нецелевого использования навигатора нашим шефом.
Вадим однако же не разделял его радости:
– Прибор показывает, что мы стоим на месте. И нет тут дороги. Что-то не так... Что-то...
–Прекращай гундеть,– в голосе Севы появились нотки раздражительности. – Есть дорога, есть машина впереди, есть мы! Скоро уже должны быть...
Вдруг в машине на секунду погас свет. Спустя минуты две Вадим остановил авто и просигналил. Повернулся к нам и сказал:
– Попали, блин...
Показал на навигатор:
– Инфа обновилась ни с того ни с сего. Мы в двадцати пяти километрах от места, где должны быть. Не пойму, как здесь оказались...
К нам подбежал водитель шефа, спросил о причинах остановки. Услышав ответ Вадима, сказал:
– Иди и сам говори ему об этом. Он сейчас перед той козой стелется. Весь из себя... Наверное, она и правда может на нужных людей вывести, раз он так...
– Вадя, ты лубрикант взял?– едко поинтересовался Сева.
Вадим в ответ выругался.
Оттуда, где остановилась наша третья машина, раздался свист. Затем мы услышали, как Антон, наш главный менеджер по сбыту, кричал:
– Там костер! Налево посмотрите! Налево!
Костер мы смогли разглядеть, только подойдя к "Митсубиси Педжеро", в котором ехали Антон, его подчиненные, Саша и Паша, а еще – Юля и Борис, менеджеры по работе с поставщиками.
Пройдя метров двести, мы увидели берег реки.
Сидевший возле костра рыбак поднялся и пошел нам навстречу.
– Здравствуйте, уважаемый, – сказал ему Антон. – Не подскажите, как проехать к базе отдыха "Лесная жемчужина"?
– И вам здравствуйте, – ответил немолодой мужчина. – А ехать в соседний район: или напрямик через лес и болото, если машины и жизни не дороги, или – на трассу и – в южном направлении, там указатели будут. Только на трассу лучше утром пробираться. Сейчас – гиблое дело.
От шока мы более-менее оправились минут через десять. Вадим как мог оправдывался перед шефом, подошедшим к нам к середине беседы с рыбаком. К счастью нашего "Сусанина" бизнес-тренер не потребовала утроить гонорар и относительно спокойно восприняла известие о том, что мы решили заночевать на берегу реки. Тем более, что мы предоставили в ее распоряжение палатку и спальный мешок, которые на всякий случай захватил наш Вадим, несмотря на то, что нам предстояло времяпрепровождение в очень неплохом кемпинге. Эта предусмотрительность в итоге и избавила его от директорской немилости.
К тому же напитков и съестного мы захватили предостаточно.
Потому скоро о происшествии уже говорили как о просто забавном приключении.
Рыбак, которого мы, естественно, пригласили к общей трапезе, оказался бывшим учителем. Звали его Ильей Ивановичем. Три года назад вышел на пенсию и переехал в деревню. Поселился в доме, доставшемся по наследству от брата. Жил одиноко: уже семь лет, как вдовец; единственная дочь вышла замуж за австрийца и уехала к супругу. Мужчина рассказал, что ведет нехитрое хозяйство, рыбачит. Так и коротает жизнь.
– Твою мать! - отреагировал наш директор, когда в рассказе Ильи Ивановича услышал названия реки и села, неподалеку от которого мы находились. В его голосе явно ощущался страх. Он шумно вздохнул и схватился за голову.
Нас удивила такая реакция шефа. Казалось, этого человека вряд ли что-то могло испугать. О его прошлом было мало что известно, да и он не поощрял разговоры на такую тему. Однако мы знали, что директор в девяностые был совсем не паинькой, и за что-то провел несколько лет, разглядывая "небо в клеточку". Но при этом не перенял соответствующие манеры и привычки. Был неплохим руководителем, с которым хорошо работалось, и зарабатывали мы так, что грех было жаловаться.
Может быть, из-за пережитого, а, может быть, и благодаря заложенным с рождения качествам Олега Сергеевича вряд ли что-то могло по-настоящему напугать. Во всяком случае, мы были уверены в этом до того момента.
Никогда не видели директора таким, каким он стал, услышав названия села и реки. Он вскоре вскочил, как ужаленный, принялся расхаживать взад-вперед по какому-то мысленно очерченному для себя ограниченному пространству, словно зверь в клетке. Начал расспрашивать рыбака, можно ли быстро добраться до трассы, если рискнуть сделать это прямо сейчас. Это вызвало наш бурный протест. Да и рыбак настоятельно рекомендовал ехать утром. Окончательно убедило шефа остаться то, что столичный бизнес-тренер уже спала в отданной в ее распоряжение палатке, которую Вадим установил минут за десять. Еще и милостиво приютила там изнеженных коммерческую и экономическую директрис.
– А сюда, наверное, еще кто-то из ваших приехал порыбачить, – сказал Вадим, обращаясь к Илье Ивановичу. – Только что-то не видно его. Сюда, вроде, за ним ехали...
И рассказал историю нашего появления на берегу реки благодаря легковушке, которая вдруг будто растворилась. Рыбака рассказ этот ничуть не удивил.
– С проводником нашим вы познакомились, – сказал он. – Многим он тут помог, а кого-то, можно сказать, и спас. Появляется, когда дело совсем плохо и выводит: кого – из бездорожья, кого – из заносов, если зимой. Нашего фельдшера как-то вытащил. Он почти замерз, бедолага, сопровождал роженицу в районную больницу, а на обратном пути мотор заглох. Так бы, наверное, и нашли его там околевшего, если б не проводник.
– А что это за человек такой у вас? – спросила Лиля. – К награде бы его представили.
– В том-то и дело, что загадка это. Никто его не видел. Только говорят, что это УАЗик Димки Полетаева, упокой, Господи, его душу со сродственниками. Но я ни разу не видел. Но – говорят...
И рассказал нам Илья Иванович историю о жившей в этом селе фермерской семье.
– Димка с семьей – с женой, сыном и дочерью – приехал где-то в первой половине девяностых. Наверное, в тогдашней кутерьме не находил себе применения в городе. Скорее всего, продал квартиру. Купил у нас дом на окраине, кое-какую технику из списанной или дышавшей на ладан. Дали ему совсем бросовую землю, где давно ничего не выращивали. И начал он фермерствовать. Сначала все над ним посмеивались, за блажного считали. А потом пошло дело у них. Они работали, как проклятые: он, жена и дети – толи двойняшки, толи погодки – лет по двадцать им было. А Димке с Натальей, женой его, – где-то под пятьдесят. Всего за пару лет создали такое крепкое хозяйство... Чудеса, да и только. И людей стали брать на работу, платили хорошо. Но потом...
Илья Иванович вдруг, замолчал. Подошел к нашему раскладному столу с пикниковой снедью. Налил себе треть стакана коньяка, выпил. Вернулся к нам. Продолжил.
– Мне об этом мой брат покойный рассказывал. Он тогда здесь участковым инспектором был. На часть Димкиной земли позарился Атос. Помните такого?
Многие помнили. Андрей Федорович Ярцев. А Атосом люди его круга называли этого человека, скорее всего, за некоторое сходство с актером Вениамином Смеховым в роли мушкетера. Ярцев следил за своей внешностью, носил аккуратно подстриженные усики и бородку-испаньолку. Несколько лет этот тип был реальной властью в области. Говорят, ему шел процент с каждого проданного у нас литра бензина и с каждой бутылки водки. А с криминальных сделок он получал до четверти "цены вопроса". Он был самым настоящим беспредельщиком. Бывало, что и лично расправлялся с не согласными с установленными им правилами. И это сочеталось с респектабельностью, показным барством. В прессе Ярцева превозносили как филантропа, мецената. В областном центре даже день города перенесли так, чтоб он совпадал с его днем рождения. В тот день даже самые мелкие предприниматели должны были преподнести "барину" не менее тысячи долларов. А он отдаривался выступлением на городской площади эстрадной звезды, которую приглашал на свое торжество, и бесплатным угощением: на народном гулянии всем желающим наливали водку, шампанское и чай, раздавали бутерброды и сладости.
Именно земля Полетаева оказалась наилучшим участком для "охотничьего домика", который захотел построить Ярцев. И лес, и дорога – неподалеку. Да и сам участок расчищен от камней, окультурен.
– Сначала, – рассказывал Илья Иванович, – к Димке, как в милиции предположили, приперся какой-то адвокатишка. Ни денег, ничего не предлагал. Положил перед ним бумаги: мол, попал ты, мил человек, потому смирись, раз уж ничего не поделать, подписывай, а потом – свободен, как птаха небесная. К тому времени Атос совсем оборзел: просто брал, на что глаз ложил; во вкус, гад, вошел. Димка, конечно, этому адвокату дал от ворот поворот. А когда тот наезжать начал, наверное, еще и по морде съездил. Но адвокат был не один, а вместе с "горынычем" – самыми беспредельными из боевиков Атоса. Наверное, они еще к кому-то ездили. Сомневаюсь, чтоб к простой деревенщине специально послали самых отпетых головорезов. "Горынычем" называли трех дружков-отморозков, для которых убивать – любимая работа. Даже представить не берусь, сколько эти твари безвинных людей положили. У каждого из них на правой руке выше локтя была татуировка – дракон. Ну а вместе они – вроде как трехголовый Горыныч.
Как дальше рассказал Илья Иванович, после того, как в сгоревшем доме Дмитрия нашли четыре тела, работники местной милиции, как говорил брат-участковый, предположили, что поначалу адвокат попросил головорезов только помочь ему убедить строптивого фермера. И тогда беспредельщикам, скорее всего, приглянулась его дочь: девушку нашли в разорванном платье. Но осуществить задуманное не получилось. Они, видимо, не знали, что у Полетаева был карабин. Из него он, похоже, ранил одного из "горынычей" и убил адвоката: его вечером того же дня нашли в обгоревшей машине, и официальной причиной смерти было, конечно же, ДТП. А неразлучную троицу боевиков снова увидели в сборе только спустя месяц, и один из них заметно прихрамывал.
– Говорят, на Димке насчитали двенадцать пулевых ранений. Жену и сына тоже хорошо изрешетили, дочери проломили голову, – рассказывал Илья Иванович. – Но в официальных бумагах написали – "Пожар из-за неосторожного обращения с огнем". Похоронили их в тот же день. Даже не похоронили, а закопали где-то. Брат, правда, узнал, где. Крест поставил. Его за это на пенсию отправили: половина милиции, а начальство – так все поголовно, были у той тварюки, Ярцева, на содержании. Крест несколько раз и спиливали, и выкорчевывали, и сжигали. Брат восстанавливал. А когда Атоса грохнули, металлический крест поставил, кованый.
– А какое отношение все это имеет к проводнику? – спросил у рыбака кто-то из нашей кампании.
– Я ж говорил, что УАЗик тот очень похож на Димкин: синий с красной полосой. Когда его дом сгорел, машина пропала. А в прошлом году вдруг появилась, выводила другие машины с трудных участков. А при жизни Димки наши водители любили за ним пристраиваться: чутье у него было особое. По самой плохой дороге мог проехать с наименьшим ущербом для машины.
– Синий УАЗик с красной полосой? – переспросил Денис, наш начальник службы безопасности, ехавший со мной в одной машине и за все это время не проронивший ни слова. – Сегодня в конце дня такая машина стояла возле офиса. Кажись, стояла. Странное дело: в окно я ее увидел, а на мониторах – нет, не "взяли" ее камеры. Но видел я ее несколько секунд. Отвлекся на монитор, снова глянул в окно – нету.
– Почему мне не сказал? – спросил директор, до того сидевший вполоборота к нам и, казалось, почти не слушавший ни рассказ рыбака, ни нас.
– Олег Сергеевич, – ответил Денис, – эта машина появилась только один раз, ненадолго. Да и появлялась ли она вообще? Может, просто показалось. По-моему, она даже пустая была, никого не видел в ней. А чего вы так всполошились? Дали б заранее ориентировку. Ну и на будущее учту.
– Учти. Но до этого будущего еще дожить надо. Денис, пошли со мной.
Они вдвоем направились к нашим машинам. Вернулись минут через десять. Я заметил, что куртка шефа слегка "распухла" справа в районе пояса и слева – под мышкой.
- Вы говорили, проводник ваш, – обратился Олег Сергеевич к рыбаку, – фельдшера из сугроба или откуда-то там еще вытянул. Получается, проводник выходил из машины, чтоб трос подцепить. И фельдшер его разглядел?
- Не успел. Он-то сам не свой был от холода и от страха: ну-ка в мороз и в пургу машина сломалась в чистом поле. Да, говорил, что водитель вышел, подцепил трос. Движок вдруг завелся. Тогда такая пурга была, что фельдшер и не заметил, как проводника и след простыл. Говорил, что когда показал машину нашим слесарям, те были в шоке. Не могли понять, как он доехал: движок был абсолютно выведен из строя. При такой поломке машина не могла снова завестись. Но как-то же завелась.
– А что дальше было в той истории? – спросила Лиля.
– Ну то, что Атоса из пулемета в мелкий винегрет покрошили, вы наверняка знаете. Как и то, что империя его сразу же после этого зачахла. Тот охотничий домик, из-за которого Димку и семью его убили, он не успел даже начать строить. Вместе с Атосом, говорят, и от одного из "горынычей" живого места не оставили. Они в одной машине ехали. А два других "змея", как я слышал, позже сгинули, кажется, в какой-то разборке. Такие вот дела. Ну вы как хотите, а мне перекемарить нужно. Сейчас на утренней зорьке клев хороший. Я могу поспать на улице под одеялом, а барышень ваших, – рыбак показал кивком на Лилю и Юлю, – милости прошу в мою палатку. Это все, чем могу помочь.
Кто-то из нас расположился на ночлег в машинах, кто-то – на траве неподалеку от костра, укутавшись в ветровки или в найденные в нашем транспорте одеяла и пледы, далеко не самые чистые, но на безрыбье...
Только Олег Сергеевич, спать, похоже, не намеревался. Он то прохаживался, то садился на раскладной табурет Ильи Ивановича. Мы терялись в догадках, что могло напугать шефа до такой степени.
Проснулись мы рано, хоть и позже Ильи Ивановича. Он уже успел расставить удочки и даже поймал двух карасей и голавля.
Лиля и Юля на скорую руку приготовили завтрак.
Бизнес-тренер оказалась еще и дамой без комплексов. Искупалась в реке нагишом. Когда она шла из палатки к месту омовения, увидевший это Сева уронил себе на ногу пятилитровую емкость с водой, которую нес из авто по просьбе наших поварих. А Денис сел мимо табурета.
Отсутствие директора мы заметили только во время завтрака. Предположили, что Олег Сергеевич отправился на прогулку. Знали, что он любит подолгу бродить в одиночестве.
Чтоб скоротать время, тоже искупались (правда, не нагишом), благо, потеплело.
Мы загорали, играли в волейбол на расположенном неподалеку небольшом диком пляже.
Когда солнце было уже в зените, но директор так и не вернулся, решили отправиться на его поиски.
Разделились на три группы, оставив в лагере бизнес-тренера, директрис и Дениса с Виталием. Начальник охраны и водитель шефа поначалу не соглашались с таким коллективным решением. Однако потом все же признали нашу правоту: оставлять три авто и наши вещи в незнакомом месте под присмотром трех женщин – не лучший вариант.
Илья Иванович тоже вызвался нам помочь: все-таки, можно сказать, местный житель. Благодаря ему мы и нашли Олега Сергеевича. Вернее, по большому счету, нашли благодаря случаю.
В этой группе был и я. Пройдя уже довольно приличное расстояние, мы увидели руины, некогда бывшие домом и немаленьким подворьем.
– Кстати, Дима Полетаев здесь жил, – сказал Илья Иванович.
Бывшая в нашей группе Юля попросила нас ненадолго свернуть туда. Она считала, что наделена экстрасенсорными способностями, и постоянно искала так называемые "места силы".
Согласились мы без особой охоты: заняты ж серьезным делом, а приходится отвлекаться на блажь.
Наверное, место это и вправду имело какую-то нехорошую ауру, если дом и надворные постройки разрушались сами по себе, а не разобраны на стройматериалы, как это нередко бывает с бесхозными зданиями; тем более, в селе.
Человека, лежавшего внутри того, что осталось от дома, мы увидели не сразу. Из-за густого кустарника, "оккупировавшего" руины. Не сразу и поняли, что это – наш Олег Сергеевич.
Лежал человек в луже крови, одежда на нем была разорвана. Голова обрита наголо. А на правой руке от плечевого сустава до локтевого была татуировка: злобного вида дракон. На том месте у нашего директора действительно имелся след от сведенной татуировки. "Да уродство одно там было. В армии по молодости и по глупости "набил", – как-то объяснил он нам.
Паша, в прошлом – медбрат, перевернул лежавшего, пощупал пульс на шее.
– Мертв, – сказал, обернувшись к нам.
Юля вскрикнула. Мы застыли в оцепенении.
Паша достал мобильник, набрал номер и протянул телефон Илье Ивановичу.
– Пожалуйста... Если можно... Вам как местному все же проще объяснить милиции, куда ехать.
Опергруппа приехала примерно через час, еще минут через десять – судмедэксперт и эксперт-криминалист. Последний, мужчина лет пятидесяти, увидев тело, изменился в лице. Узнав, что мы нашли Олега Сергеевича лежащим лицом вниз, заволновался еще больше. На вопрос Ильи Ивановича (они были знакомы, как мы поняли, эксперт хорошо знал его брата) о причинах беспокойства ответил:
– Он лежал так же, как бывший хозяин этого дома, когда мы приезжали тогда... И на том же месте. Слишком уж странное совпадение. И – это, – эксперт указал на татуировку. – Неужели спустя столько лет... Спустя столько лет...
Подошел судмедэксперт. Сказал:
– Очень уж странно все это. Судя по количеству крови на полу, он умер здесь. Еще проверим, конечно, но, скорее всего, – здесь. Но, как мне сказали, не нашли ни одной гильзы и ни одной пули в стене, даже – следов. Однако это невозможно, так как некоторые раны – сквозные. К тому же отпечатков пальцев и других следов здесь практически нет, кроме ваших.
– Да, раны, – ответил он на наши вопросительные взгляды. – Думаю, это не секретная информация: Олег Сергеевич Скворцов был застрелен. Двенадцать ран. Время смерти – предположительно вчера вечером, не поздно – где-то между восемнадцатью и двадцатью.
– Двенадцать?! – переспросил криминалист. – Между восемнадцатью и двадцатью?!
Похоже, он спокойнее воспринял бы новость о том, что наш директор был застрелен из бластера инопланетного происхождения или что его загрызла чупакабра.
Эксперт подбежал к трупу, еще раз осмотрел его и пристально осмотрелся вокруг.
Вернулся он к нам с совсем уж ошарашенным выражением лица. Произнес:
– Все – точь в точь... И у Полетаева, и у этого... Тоже – двенадцать и – на тех же местах. И его – между восемнадцатью и двадцатью. И лежит там же и так же. Это не может быть простым совпадением. Не может...
– Родственники, друзья...– предположил Илья Иванович.
– Ничего не известно. Да и когда произошло... Ну... тот инцидент произошел... Тогда... Никто потом не пытался справки навести, несколько я знаю. Да и ты, я думаю, не знаешь?
– Не знаю.
– Как и не было четырех человек. И - столько лет. А тут...
– А как ты объяснишь, что обрили его? И – эту татуировку, которой, как сотрудники его, – Илья Иванович показал на тело Олега Сергеевича, которое уже грузили на носилки, – говорят, не было?
– Хрен его...
Эксперт махнул рукой. Продолжать беседу он не захотел. Илья Иванович намеревался еще что-то спросить, но как раз подъехал следователь. Он опрашивал нас почти весь остаток дня. Никак не мог понять, почему мы все утверждаем и готовы под присягой подтвердить, что Олег Сергеевич был с нами вчерашним вечером как минимум до двадцати двух тридцати, если судмедэксперт сделал предварительный вывод, что он погиб между восемнадцатью и двадцатью часами.
Следователь был в колоссальном замешательстве. Понимаю его: нужно было или обвинить в сговоре и задержать пятнадцать человек, или всех отпустить. В итоге отпустили с настоятельной рекомендацией пока не уезжать из дому.
В довершение ко всему, как мы потом узнали, в селе (бывшая фермерская усадьба находится на его окраине) в тот вечер и в ту ночь никто не слышал выстрелов. И в теле Олега Сергеевича не нашли ни одной пули при том, что характер повреждений не оставлял сомнений: причина смерти – огнестрельные раны. А рядом с телом нашли два травматических пистолета, которые директор вечером забрал из машины. Он не успел сделать ни одного выстрела, и оба пистолета были так покорежены, словно они – дешевые игрушки из непрочной пластмассы.
Домой мы с закончившегося, не успев начаться, пикника, вернулись глубокой ночью. Наши директрисы, успевшие даже немного сдружиться с бизнес-тренершей, вскладчину выплатили ей гонорар и в качестве компенсации за неудобства и беспокойство сняли на сутки люкс в лучшей гостинице.
Новым директором нашей фирмы стал Антон, работавший с покойным Олегом Сергеевичем со дня создания предприятия и не хуже его знавший все наши дела, а главное, умеющий их вести с толком. Не возражала такому нашему решению и Ольга, вдова покойного директора. Забегая вперед, скажу, что вскоре она вообще переоформила учредительные документы на Антона. То есть, продала ему фирму. Но было это уже без меня. Я ушел на другую работу. Вместе с Юлей, которая открыла собственный небольшой бизнес. Пригласила туда и меня. А спустя полгода этот бизнес стал нашим семейным: мы поженились.
Убийство Олега Сергеевича так и осталось не раскрытым. Следователь так и не разгадал эту загадку. Впрочем, можно ли было ее разгадать вообще? Думаю, разве что отчасти.
На похоронах директора я приметил одну женщину. Родственницей покойного она явно не была, держалась в стороне от родни. Любовница? Вряд ли. Женщина была, скажем так, не первой молодости. Ее внешность выдавала человека, многое пережившего.
После раздумий я все же рискнул деликатно поинтересоваться у женщины, кто она, и как была связана с покойным.
Звали ее Лариса, и, как оказалось, была она женой друга Олега Сергеевича. Ее рассказ и пролил свет на эту историю. Конечно, пролил, насколько это возможно в такой ситуации.
Наш директор действительно был одним из тех трех друзей, которые в девяностых делали "мокрую" и грязную работу для криминального авторитета Атоса. У женщины даже была с собой фотография из тех лет: три бритоголовых самодовольных молодых человека демонстрировали татуировки в виде оскалившихся драконов на своих правых руках. Хотя бы стало понятно, почему директора нашли обритым и с таким тату. Месть. Но – чья?
– Мне Игорь, муж мой, не рассказывал правду о том, как он на жизнь зарабатывает. Говорил о каком-то бизнесе. А я по молодости да по глупости не особенно и интересовалась, признаюсь. Правду узнала, когда Ярцева убили. Игорь был очень напуган. Только тогда все мне рассказал. А потом буквально дня за три-четыре за какую-то огромную взятку выправил документы на отъезд на себя, меня и сына. И с тех пор до прошлой осени мы жили за границей. Почти весь мир объездили, дольше трех месяцев в одной стране не задерживались. Игорь так и не рассказал мне, чего так боялся. Я могу только предполагать. Не исключено, что именно он навел убийц на Ярцева. А может быть и сам его... Не знаю... Говорили ж, что тогда не обошлось без участия человека, хорошо знавшего распорядок дня и привычки этого "крестного отца". Но я предпочитала об этом не особенно задумываться. Просто приняла свою судьбу такой, как она есть.
Как рассказала мне Лариса, домой из своих скитаний по миру они вернулись только год назад, да и то – вдвоем: муж настоял, чтоб сын остался в США, где его устроили в колледж. Будто чувствовал неладное.
– Спокойно мы прожили здесь всего месяц, – говорила Лариса. – В тот день мы утром вдвоем вышли из дому. У подъезда стояла легковушка. Из нее вышел мужчина в толстовке с капюшоном и пошел как будто в подъезд. Руки держал в карманах. Когда поравнялся с нами, выхватил пистолет и выстрелил Игорю в голову. Муж мой выжил. Почти месяц провел в коме. Если б не помощь Олега, вообще не вытащили бы его. И потом он нам хорошо помогал, царствие ему небесное. Но когда Игорь пришел в себя, начались новые проблемы. Он стал совершенно другим. Если раньше это был сильный, волевой, жесткий человек, то после выхода из комы стал неуверенным, мнительным, боялся даже собственной тени. Утверждал, что он был в царстве мертвых, что невольно показал путь сюда, и вместе с ним в наш мир прошел кто-то, желающий за что-то поквитаться с ним и с Олегом. Якобы кто-то, с кем они когда-то очень нехорошо обошлись. Говорил о каком-то тяжком грехе, но о подробностях не рассказывал. Утверждал, что меня бережет. В больнице трижды пытался покончить с собой. Врачи списывали такое поведение на посттравматический психоз. Но лечение даже в самых лучших клиниках было безрезультатным. Муж до такой степени чего-то боялся, что не мог спать. У него начиналась паника, если оставался один хотя бы на минуту. Даже, извините, по нужде его сопровождала. Впрочем, и сама не отпускала от себя: человек-то был в таком состоянии, что... Увы, не уберегла. Два месяца назад он пропал: проснулась я утром, а его нет. Позвонила Олегу, он сразу же меня повез в дом, где потом и его нашли. Не ошибся. Впрочем, Олег наверняка догадывался, о каком грехе говорил мой муж. Игорь был в тех развалинах: лежал с проломленной головой. Помню, Олег сильно испугался, когда увидел его. Сказал что-то вроде: "Как она тогда". Но как я ни упрашивала и как ни требовала объяснений, ничего не добилась. Похороны он оплатил, а еще устроил так, что в документах написали, будто Игорь умер дома от естественных причин. Тело-то мы сразу же забрали. Его до нас никто не успел заметить. А потом... Ну сами знаете, у нас за деньги и не такое можно сделать. Да я и не возражала: если б смерть Игоря провели по документам как насильственную, меня б допрашивали, началась бы волокита. А я была не в том состоянии.
Рассказала Лариса и как наш директор смог пережить криминальные войны второй половины девяностых. Незадолго до начала заварушки Ярцев уговорил его взять на себя какое-то убийство: у криминального авторитета уже начинали осложняться отношения и с себе подобными, и с властью, и с силовыми структурами; возникла ситуация, когда, чтоб не накалять обстановку, был необходим "стрелочник", причем, не из мелких сошек. За отсидку Олег Сергеевич получил авансом неплохую компенсацию, которую, скорее всего, и использовал потом как стартовый капитал для своего бизнеса.
Женщина сказала, что незадолго до смерти он дал ей денег на поездку в США к сыну, к которой она готовилась. И возвращаться не намерена.
По прошествии года после тех событий я встретил Илью Ивановича. Он решил все же поддаться на уговоры дочери и отправиться доживать век, любуясь альпийскими красотами и присматривая за двумя внуками. В областной центр приехал оформлять документы.
Разумеется, большая часть нашего разговора была о событиях годичной давности. Как выяснилось из рассказа Ильи Ивановича, вопреки законам жанра то, что осталось от дома фермера Дмитрия Полетаева, в миг не рассыпалось в прах после смерти последнего из убийц. Эти руины постигала участь всех им подобных: постепенно сравнивались с землей.
И загадочный автомобиль-проводник никуда не делся. Продолжал выручать водителей.
Тот пикник, который наверняка никто из нас не забудет, закрывал летний сезон: была последняя пятница августа.
Ехали мы на новое место: как нам сказали, в первозданные леса, на берег красивейшего озера. Сначала мы ехали по хорошей дороге, потом – по сносной, а потом начались островки асфальта, перемежающиеся буграми и рытвинами. И не заканчивались на протяжении уже нескольких километров.
Вадим, водитель, первой машины, в которой ехал и я, последними словами костерил свой GPS-навигатор (именно он указал нам этот путь как самый короткий к месту пикника) и себя за то, что доверился технике.
– Я с такими же приключениями в прошлом году в Россию ездил, – делился воспоминаниями наш маркетолог Сева, видимо, желая разрядить обстановку. – Навигатор показывает дорогу, а реально там – лес, пашня или непролазное бездорожье. И – какая-то тропка протоптана в лучшем случае. Доверять этой технике...
– Помолчи, – огрызнулся Вадим. – И так уже тошно. Когда же...
Тут заиграло вступление из девятой симфонии Бетховена. У бухгалтерши Лильки, единственной женщины в нашей машине, эта мелодия в мобильном телефоне только на одном вызове – шеф.
Олег Сергеевич ехал в своем BMW следом за нами. С ним, кроме его водителя Виталия, ехали наши VIP-персоны: коммерческий директор и директор по экономике. Вернее, директрисы: женщины, "измученные" СПА-салонами. А еще – столичный бизнес-тренер – дама лет сорока, надменная и говорящая с примесью огромного количества англицизмов и просто английских слов вроде "месседж" или "эвент". Она должна была испортить наш пикник каком-то коучингом, как она сама называла предстоящее издевательство над нами.
– Олег Сергеевич, – ответила на звонок Лиля, – по навигатору едем. Это – самый короткий путь. Ну, вроде, скоро должны выехать на нормальную дорогу. Вадик, так же?
– Похоже, – ответил Вадим.
Лиля с благодарностью посмотрела на него. Она-то, как говорится, от фонаря болтнула шефу о нормальной дороге, чтоб поберечь нервы – и его, и свои.
– Нормальная, нормальная...– бурчал Вадик, – Да хрен его знает...
Он посмотрел на навигатор и продолжил уже обнадеживающим тоном:
– Впрочем, сейчас будет поворот. Потому есть надежда.
Действительно, минуты через две мы повернули направо. С полчаса ехали по относительно нормальной дороге. За это время окончательно стемнело.
Вдруг наше авто резко подбросило. Потом – еще раз. Очень скоро бездорожье, по которому мы недавно ехали, показалось нам идеально ровной дорогой по сравнению с теми кочками и рытвинами, которые мы преодолевали сейчас.
Примерно через двадцать минут такой езды зазвонил мой мобильник. Высветился номер шефа. Если позвонил не Лильке, изъясняться будет так, как он умеет и любит. Но шеф сказал только:
– Остановитесь.
Остановились.
И мы, ехавшие в трех машинах четырнадцать работников фирмы, занимающейся оптовой торговлей и осваивающей розничную, наблюдали, как пятнадцатый человек в нашей кампании, бизнес-тренерша, вывалилась из авто шефа и блевала на землю, издавая утробное рычание, совсем не сочетавшееся с ее субтильной внешностью. Ее так прихватило, что не успела даже отбежать.
Дама имела очень бледный вид. Освободив желудок, она с минуту постояла молча. Потом повернулась к шефу. Сказала:
– Хоть вертолет вызывайте. Я возвращаюсь в город. Хоть вертолет... Если не хотите...
– Альбина Эльвиновна,– ответил шеф,– можно мы с вами переговорим в машине?
Они зашли в BMW, шеф выпроводил из салона Виталия. Разговаривали не больше пяти минут. Потом шеф вышел, подошел к нашему авто, попросил Лилю выйти, и когда стесняться было некого, на привычном для себя языке объяснил Вадиму, в каком его естественном отверстии окажется навигатор, из-за которого мы попали в этот кошмар, если не выберемся в ближайшее время. Выходя из машины, добавил полушепотом:
– Эта фифа тут неспроста. Она может вывести на очень хороших клиентов. И сейчас попустилась только потому, что я удвоил ее гонорар, а он, Вадик,– с твою зарплату. Утроение – за твой счет.
Мы снова поехали. Дорога свернула влево. Свет фар выхватывал только огромные комья земли, камни и углубления, которые Вадим едва успевал объезжать.
Справа от нас был лес, слева – пашня. До озера и кемпинга, где мы намеревались провести остаток пятничного вечера, субботу и полдня воскресенья, оставалось около десяти километров. Но дорога становилась все хуже. Вадим уже несколько раз не успевал среагировать, и потому мы ехали, молча: прикусить язык при очередном прыжке – не самая приятная перспектива. Скорее всего, водителю шефа везло больше, судя по отсутствию начальственных звонков в нашу, головную в этой небольшой колонне, машину.
Вдруг из леса примерно метрах в ста впереди нас выехала легковушка, судя по габаритным огням. Ехала она не по проезжей части, а чуть левее. Причем, в отличие от нас, ехала, не петляя. Потому Вадим тоже вскоре принял влево. Его примеру последовали и водители двух других наших машин. Действительно, мы перебрались на абсолютно ровную дорогу, которую раньше почему-то не видели.
– Вадюха, ты должен этому лоцману проставиться, – весело сказал Сева. – Похоже, спасен ты от нецелевого использования навигатора нашим шефом.
Вадим однако же не разделял его радости:
– Прибор показывает, что мы стоим на месте. И нет тут дороги. Что-то не так... Что-то...
–Прекращай гундеть,– в голосе Севы появились нотки раздражительности. – Есть дорога, есть машина впереди, есть мы! Скоро уже должны быть...
Вдруг в машине на секунду погас свет. Спустя минуты две Вадим остановил авто и просигналил. Повернулся к нам и сказал:
– Попали, блин...
Показал на навигатор:
– Инфа обновилась ни с того ни с сего. Мы в двадцати пяти километрах от места, где должны быть. Не пойму, как здесь оказались...
К нам подбежал водитель шефа, спросил о причинах остановки. Услышав ответ Вадима, сказал:
– Иди и сам говори ему об этом. Он сейчас перед той козой стелется. Весь из себя... Наверное, она и правда может на нужных людей вывести, раз он так...
– Вадя, ты лубрикант взял?– едко поинтересовался Сева.
Вадим в ответ выругался.
Оттуда, где остановилась наша третья машина, раздался свист. Затем мы услышали, как Антон, наш главный менеджер по сбыту, кричал:
– Там костер! Налево посмотрите! Налево!
Костер мы смогли разглядеть, только подойдя к "Митсубиси Педжеро", в котором ехали Антон, его подчиненные, Саша и Паша, а еще – Юля и Борис, менеджеры по работе с поставщиками.
Пройдя метров двести, мы увидели берег реки.
Сидевший возле костра рыбак поднялся и пошел нам навстречу.
– Здравствуйте, уважаемый, – сказал ему Антон. – Не подскажите, как проехать к базе отдыха "Лесная жемчужина"?
– И вам здравствуйте, – ответил немолодой мужчина. – А ехать в соседний район: или напрямик через лес и болото, если машины и жизни не дороги, или – на трассу и – в южном направлении, там указатели будут. Только на трассу лучше утром пробираться. Сейчас – гиблое дело.
От шока мы более-менее оправились минут через десять. Вадим как мог оправдывался перед шефом, подошедшим к нам к середине беседы с рыбаком. К счастью нашего "Сусанина" бизнес-тренер не потребовала утроить гонорар и относительно спокойно восприняла известие о том, что мы решили заночевать на берегу реки. Тем более, что мы предоставили в ее распоряжение палатку и спальный мешок, которые на всякий случай захватил наш Вадим, несмотря на то, что нам предстояло времяпрепровождение в очень неплохом кемпинге. Эта предусмотрительность в итоге и избавила его от директорской немилости.
К тому же напитков и съестного мы захватили предостаточно.
Потому скоро о происшествии уже говорили как о просто забавном приключении.
Рыбак, которого мы, естественно, пригласили к общей трапезе, оказался бывшим учителем. Звали его Ильей Ивановичем. Три года назад вышел на пенсию и переехал в деревню. Поселился в доме, доставшемся по наследству от брата. Жил одиноко: уже семь лет, как вдовец; единственная дочь вышла замуж за австрийца и уехала к супругу. Мужчина рассказал, что ведет нехитрое хозяйство, рыбачит. Так и коротает жизнь.
– Твою мать! - отреагировал наш директор, когда в рассказе Ильи Ивановича услышал названия реки и села, неподалеку от которого мы находились. В его голосе явно ощущался страх. Он шумно вздохнул и схватился за голову.
Нас удивила такая реакция шефа. Казалось, этого человека вряд ли что-то могло испугать. О его прошлом было мало что известно, да и он не поощрял разговоры на такую тему. Однако мы знали, что директор в девяностые был совсем не паинькой, и за что-то провел несколько лет, разглядывая "небо в клеточку". Но при этом не перенял соответствующие манеры и привычки. Был неплохим руководителем, с которым хорошо работалось, и зарабатывали мы так, что грех было жаловаться.
Может быть, из-за пережитого, а, может быть, и благодаря заложенным с рождения качествам Олега Сергеевича вряд ли что-то могло по-настоящему напугать. Во всяком случае, мы были уверены в этом до того момента.
Никогда не видели директора таким, каким он стал, услышав названия села и реки. Он вскоре вскочил, как ужаленный, принялся расхаживать взад-вперед по какому-то мысленно очерченному для себя ограниченному пространству, словно зверь в клетке. Начал расспрашивать рыбака, можно ли быстро добраться до трассы, если рискнуть сделать это прямо сейчас. Это вызвало наш бурный протест. Да и рыбак настоятельно рекомендовал ехать утром. Окончательно убедило шефа остаться то, что столичный бизнес-тренер уже спала в отданной в ее распоряжение палатке, которую Вадим установил минут за десять. Еще и милостиво приютила там изнеженных коммерческую и экономическую директрис.
– А сюда, наверное, еще кто-то из ваших приехал порыбачить, – сказал Вадим, обращаясь к Илье Ивановичу. – Только что-то не видно его. Сюда, вроде, за ним ехали...
И рассказал историю нашего появления на берегу реки благодаря легковушке, которая вдруг будто растворилась. Рыбака рассказ этот ничуть не удивил.
– С проводником нашим вы познакомились, – сказал он. – Многим он тут помог, а кого-то, можно сказать, и спас. Появляется, когда дело совсем плохо и выводит: кого – из бездорожья, кого – из заносов, если зимой. Нашего фельдшера как-то вытащил. Он почти замерз, бедолага, сопровождал роженицу в районную больницу, а на обратном пути мотор заглох. Так бы, наверное, и нашли его там околевшего, если б не проводник.
– А что это за человек такой у вас? – спросила Лиля. – К награде бы его представили.
– В том-то и дело, что загадка это. Никто его не видел. Только говорят, что это УАЗик Димки Полетаева, упокой, Господи, его душу со сродственниками. Но я ни разу не видел. Но – говорят...
И рассказал нам Илья Иванович историю о жившей в этом селе фермерской семье.
– Димка с семьей – с женой, сыном и дочерью – приехал где-то в первой половине девяностых. Наверное, в тогдашней кутерьме не находил себе применения в городе. Скорее всего, продал квартиру. Купил у нас дом на окраине, кое-какую технику из списанной или дышавшей на ладан. Дали ему совсем бросовую землю, где давно ничего не выращивали. И начал он фермерствовать. Сначала все над ним посмеивались, за блажного считали. А потом пошло дело у них. Они работали, как проклятые: он, жена и дети – толи двойняшки, толи погодки – лет по двадцать им было. А Димке с Натальей, женой его, – где-то под пятьдесят. Всего за пару лет создали такое крепкое хозяйство... Чудеса, да и только. И людей стали брать на работу, платили хорошо. Но потом...
Илья Иванович вдруг, замолчал. Подошел к нашему раскладному столу с пикниковой снедью. Налил себе треть стакана коньяка, выпил. Вернулся к нам. Продолжил.
– Мне об этом мой брат покойный рассказывал. Он тогда здесь участковым инспектором был. На часть Димкиной земли позарился Атос. Помните такого?
Многие помнили. Андрей Федорович Ярцев. А Атосом люди его круга называли этого человека, скорее всего, за некоторое сходство с актером Вениамином Смеховым в роли мушкетера. Ярцев следил за своей внешностью, носил аккуратно подстриженные усики и бородку-испаньолку. Несколько лет этот тип был реальной властью в области. Говорят, ему шел процент с каждого проданного у нас литра бензина и с каждой бутылки водки. А с криминальных сделок он получал до четверти "цены вопроса". Он был самым настоящим беспредельщиком. Бывало, что и лично расправлялся с не согласными с установленными им правилами. И это сочеталось с респектабельностью, показным барством. В прессе Ярцева превозносили как филантропа, мецената. В областном центре даже день города перенесли так, чтоб он совпадал с его днем рождения. В тот день даже самые мелкие предприниматели должны были преподнести "барину" не менее тысячи долларов. А он отдаривался выступлением на городской площади эстрадной звезды, которую приглашал на свое торжество, и бесплатным угощением: на народном гулянии всем желающим наливали водку, шампанское и чай, раздавали бутерброды и сладости.
Именно земля Полетаева оказалась наилучшим участком для "охотничьего домика", который захотел построить Ярцев. И лес, и дорога – неподалеку. Да и сам участок расчищен от камней, окультурен.
– Сначала, – рассказывал Илья Иванович, – к Димке, как в милиции предположили, приперся какой-то адвокатишка. Ни денег, ничего не предлагал. Положил перед ним бумаги: мол, попал ты, мил человек, потому смирись, раз уж ничего не поделать, подписывай, а потом – свободен, как птаха небесная. К тому времени Атос совсем оборзел: просто брал, на что глаз ложил; во вкус, гад, вошел. Димка, конечно, этому адвокату дал от ворот поворот. А когда тот наезжать начал, наверное, еще и по морде съездил. Но адвокат был не один, а вместе с "горынычем" – самыми беспредельными из боевиков Атоса. Наверное, они еще к кому-то ездили. Сомневаюсь, чтоб к простой деревенщине специально послали самых отпетых головорезов. "Горынычем" называли трех дружков-отморозков, для которых убивать – любимая работа. Даже представить не берусь, сколько эти твари безвинных людей положили. У каждого из них на правой руке выше локтя была татуировка – дракон. Ну а вместе они – вроде как трехголовый Горыныч.
Как дальше рассказал Илья Иванович, после того, как в сгоревшем доме Дмитрия нашли четыре тела, работники местной милиции, как говорил брат-участковый, предположили, что поначалу адвокат попросил головорезов только помочь ему убедить строптивого фермера. И тогда беспредельщикам, скорее всего, приглянулась его дочь: девушку нашли в разорванном платье. Но осуществить задуманное не получилось. Они, видимо, не знали, что у Полетаева был карабин. Из него он, похоже, ранил одного из "горынычей" и убил адвоката: его вечером того же дня нашли в обгоревшей машине, и официальной причиной смерти было, конечно же, ДТП. А неразлучную троицу боевиков снова увидели в сборе только спустя месяц, и один из них заметно прихрамывал.
– Говорят, на Димке насчитали двенадцать пулевых ранений. Жену и сына тоже хорошо изрешетили, дочери проломили голову, – рассказывал Илья Иванович. – Но в официальных бумагах написали – "Пожар из-за неосторожного обращения с огнем". Похоронили их в тот же день. Даже не похоронили, а закопали где-то. Брат, правда, узнал, где. Крест поставил. Его за это на пенсию отправили: половина милиции, а начальство – так все поголовно, были у той тварюки, Ярцева, на содержании. Крест несколько раз и спиливали, и выкорчевывали, и сжигали. Брат восстанавливал. А когда Атоса грохнули, металлический крест поставил, кованый.
– А какое отношение все это имеет к проводнику? – спросил у рыбака кто-то из нашей кампании.
– Я ж говорил, что УАЗик тот очень похож на Димкин: синий с красной полосой. Когда его дом сгорел, машина пропала. А в прошлом году вдруг появилась, выводила другие машины с трудных участков. А при жизни Димки наши водители любили за ним пристраиваться: чутье у него было особое. По самой плохой дороге мог проехать с наименьшим ущербом для машины.
– Синий УАЗик с красной полосой? – переспросил Денис, наш начальник службы безопасности, ехавший со мной в одной машине и за все это время не проронивший ни слова. – Сегодня в конце дня такая машина стояла возле офиса. Кажись, стояла. Странное дело: в окно я ее увидел, а на мониторах – нет, не "взяли" ее камеры. Но видел я ее несколько секунд. Отвлекся на монитор, снова глянул в окно – нету.
– Почему мне не сказал? – спросил директор, до того сидевший вполоборота к нам и, казалось, почти не слушавший ни рассказ рыбака, ни нас.
– Олег Сергеевич, – ответил Денис, – эта машина появилась только один раз, ненадолго. Да и появлялась ли она вообще? Может, просто показалось. По-моему, она даже пустая была, никого не видел в ней. А чего вы так всполошились? Дали б заранее ориентировку. Ну и на будущее учту.
– Учти. Но до этого будущего еще дожить надо. Денис, пошли со мной.
Они вдвоем направились к нашим машинам. Вернулись минут через десять. Я заметил, что куртка шефа слегка "распухла" справа в районе пояса и слева – под мышкой.
- Вы говорили, проводник ваш, – обратился Олег Сергеевич к рыбаку, – фельдшера из сугроба или откуда-то там еще вытянул. Получается, проводник выходил из машины, чтоб трос подцепить. И фельдшер его разглядел?
- Не успел. Он-то сам не свой был от холода и от страха: ну-ка в мороз и в пургу машина сломалась в чистом поле. Да, говорил, что водитель вышел, подцепил трос. Движок вдруг завелся. Тогда такая пурга была, что фельдшер и не заметил, как проводника и след простыл. Говорил, что когда показал машину нашим слесарям, те были в шоке. Не могли понять, как он доехал: движок был абсолютно выведен из строя. При такой поломке машина не могла снова завестись. Но как-то же завелась.
– А что дальше было в той истории? – спросила Лиля.
– Ну то, что Атоса из пулемета в мелкий винегрет покрошили, вы наверняка знаете. Как и то, что империя его сразу же после этого зачахла. Тот охотничий домик, из-за которого Димку и семью его убили, он не успел даже начать строить. Вместе с Атосом, говорят, и от одного из "горынычей" живого места не оставили. Они в одной машине ехали. А два других "змея", как я слышал, позже сгинули, кажется, в какой-то разборке. Такие вот дела. Ну вы как хотите, а мне перекемарить нужно. Сейчас на утренней зорьке клев хороший. Я могу поспать на улице под одеялом, а барышень ваших, – рыбак показал кивком на Лилю и Юлю, – милости прошу в мою палатку. Это все, чем могу помочь.
Кто-то из нас расположился на ночлег в машинах, кто-то – на траве неподалеку от костра, укутавшись в ветровки или в найденные в нашем транспорте одеяла и пледы, далеко не самые чистые, но на безрыбье...
Только Олег Сергеевич, спать, похоже, не намеревался. Он то прохаживался, то садился на раскладной табурет Ильи Ивановича. Мы терялись в догадках, что могло напугать шефа до такой степени.
Проснулись мы рано, хоть и позже Ильи Ивановича. Он уже успел расставить удочки и даже поймал двух карасей и голавля.
Лиля и Юля на скорую руку приготовили завтрак.
Бизнес-тренер оказалась еще и дамой без комплексов. Искупалась в реке нагишом. Когда она шла из палатки к месту омовения, увидевший это Сева уронил себе на ногу пятилитровую емкость с водой, которую нес из авто по просьбе наших поварих. А Денис сел мимо табурета.
Отсутствие директора мы заметили только во время завтрака. Предположили, что Олег Сергеевич отправился на прогулку. Знали, что он любит подолгу бродить в одиночестве.
Чтоб скоротать время, тоже искупались (правда, не нагишом), благо, потеплело.
Мы загорали, играли в волейбол на расположенном неподалеку небольшом диком пляже.
Когда солнце было уже в зените, но директор так и не вернулся, решили отправиться на его поиски.
Разделились на три группы, оставив в лагере бизнес-тренера, директрис и Дениса с Виталием. Начальник охраны и водитель шефа поначалу не соглашались с таким коллективным решением. Однако потом все же признали нашу правоту: оставлять три авто и наши вещи в незнакомом месте под присмотром трех женщин – не лучший вариант.
Илья Иванович тоже вызвался нам помочь: все-таки, можно сказать, местный житель. Благодаря ему мы и нашли Олега Сергеевича. Вернее, по большому счету, нашли благодаря случаю.
В этой группе был и я. Пройдя уже довольно приличное расстояние, мы увидели руины, некогда бывшие домом и немаленьким подворьем.
– Кстати, Дима Полетаев здесь жил, – сказал Илья Иванович.
Бывшая в нашей группе Юля попросила нас ненадолго свернуть туда. Она считала, что наделена экстрасенсорными способностями, и постоянно искала так называемые "места силы".
Согласились мы без особой охоты: заняты ж серьезным делом, а приходится отвлекаться на блажь.
Наверное, место это и вправду имело какую-то нехорошую ауру, если дом и надворные постройки разрушались сами по себе, а не разобраны на стройматериалы, как это нередко бывает с бесхозными зданиями; тем более, в селе.
Человека, лежавшего внутри того, что осталось от дома, мы увидели не сразу. Из-за густого кустарника, "оккупировавшего" руины. Не сразу и поняли, что это – наш Олег Сергеевич.
Лежал человек в луже крови, одежда на нем была разорвана. Голова обрита наголо. А на правой руке от плечевого сустава до локтевого была татуировка: злобного вида дракон. На том месте у нашего директора действительно имелся след от сведенной татуировки. "Да уродство одно там было. В армии по молодости и по глупости "набил", – как-то объяснил он нам.
Паша, в прошлом – медбрат, перевернул лежавшего, пощупал пульс на шее.
– Мертв, – сказал, обернувшись к нам.
Юля вскрикнула. Мы застыли в оцепенении.
Паша достал мобильник, набрал номер и протянул телефон Илье Ивановичу.
– Пожалуйста... Если можно... Вам как местному все же проще объяснить милиции, куда ехать.
Опергруппа приехала примерно через час, еще минут через десять – судмедэксперт и эксперт-криминалист. Последний, мужчина лет пятидесяти, увидев тело, изменился в лице. Узнав, что мы нашли Олега Сергеевича лежащим лицом вниз, заволновался еще больше. На вопрос Ильи Ивановича (они были знакомы, как мы поняли, эксперт хорошо знал его брата) о причинах беспокойства ответил:
– Он лежал так же, как бывший хозяин этого дома, когда мы приезжали тогда... И на том же месте. Слишком уж странное совпадение. И – это, – эксперт указал на татуировку. – Неужели спустя столько лет... Спустя столько лет...
Подошел судмедэксперт. Сказал:
– Очень уж странно все это. Судя по количеству крови на полу, он умер здесь. Еще проверим, конечно, но, скорее всего, – здесь. Но, как мне сказали, не нашли ни одной гильзы и ни одной пули в стене, даже – следов. Однако это невозможно, так как некоторые раны – сквозные. К тому же отпечатков пальцев и других следов здесь практически нет, кроме ваших.
– Да, раны, – ответил он на наши вопросительные взгляды. – Думаю, это не секретная информация: Олег Сергеевич Скворцов был застрелен. Двенадцать ран. Время смерти – предположительно вчера вечером, не поздно – где-то между восемнадцатью и двадцатью.
– Двенадцать?! – переспросил криминалист. – Между восемнадцатью и двадцатью?!
Похоже, он спокойнее воспринял бы новость о том, что наш директор был застрелен из бластера инопланетного происхождения или что его загрызла чупакабра.
Эксперт подбежал к трупу, еще раз осмотрел его и пристально осмотрелся вокруг.
Вернулся он к нам с совсем уж ошарашенным выражением лица. Произнес:
– Все – точь в точь... И у Полетаева, и у этого... Тоже – двенадцать и – на тех же местах. И его – между восемнадцатью и двадцатью. И лежит там же и так же. Это не может быть простым совпадением. Не может...
– Родственники, друзья...– предположил Илья Иванович.
– Ничего не известно. Да и когда произошло... Ну... тот инцидент произошел... Тогда... Никто потом не пытался справки навести, несколько я знаю. Да и ты, я думаю, не знаешь?
– Не знаю.
– Как и не было четырех человек. И - столько лет. А тут...
– А как ты объяснишь, что обрили его? И – эту татуировку, которой, как сотрудники его, – Илья Иванович показал на тело Олега Сергеевича, которое уже грузили на носилки, – говорят, не было?
– Хрен его...
Эксперт махнул рукой. Продолжать беседу он не захотел. Илья Иванович намеревался еще что-то спросить, но как раз подъехал следователь. Он опрашивал нас почти весь остаток дня. Никак не мог понять, почему мы все утверждаем и готовы под присягой подтвердить, что Олег Сергеевич был с нами вчерашним вечером как минимум до двадцати двух тридцати, если судмедэксперт сделал предварительный вывод, что он погиб между восемнадцатью и двадцатью часами.
Следователь был в колоссальном замешательстве. Понимаю его: нужно было или обвинить в сговоре и задержать пятнадцать человек, или всех отпустить. В итоге отпустили с настоятельной рекомендацией пока не уезжать из дому.
В довершение ко всему, как мы потом узнали, в селе (бывшая фермерская усадьба находится на его окраине) в тот вечер и в ту ночь никто не слышал выстрелов. И в теле Олега Сергеевича не нашли ни одной пули при том, что характер повреждений не оставлял сомнений: причина смерти – огнестрельные раны. А рядом с телом нашли два травматических пистолета, которые директор вечером забрал из машины. Он не успел сделать ни одного выстрела, и оба пистолета были так покорежены, словно они – дешевые игрушки из непрочной пластмассы.
Домой мы с закончившегося, не успев начаться, пикника, вернулись глубокой ночью. Наши директрисы, успевшие даже немного сдружиться с бизнес-тренершей, вскладчину выплатили ей гонорар и в качестве компенсации за неудобства и беспокойство сняли на сутки люкс в лучшей гостинице.
Новым директором нашей фирмы стал Антон, работавший с покойным Олегом Сергеевичем со дня создания предприятия и не хуже его знавший все наши дела, а главное, умеющий их вести с толком. Не возражала такому нашему решению и Ольга, вдова покойного директора. Забегая вперед, скажу, что вскоре она вообще переоформила учредительные документы на Антона. То есть, продала ему фирму. Но было это уже без меня. Я ушел на другую работу. Вместе с Юлей, которая открыла собственный небольшой бизнес. Пригласила туда и меня. А спустя полгода этот бизнес стал нашим семейным: мы поженились.
Убийство Олега Сергеевича так и осталось не раскрытым. Следователь так и не разгадал эту загадку. Впрочем, можно ли было ее разгадать вообще? Думаю, разве что отчасти.
На похоронах директора я приметил одну женщину. Родственницей покойного она явно не была, держалась в стороне от родни. Любовница? Вряд ли. Женщина была, скажем так, не первой молодости. Ее внешность выдавала человека, многое пережившего.
После раздумий я все же рискнул деликатно поинтересоваться у женщины, кто она, и как была связана с покойным.
Звали ее Лариса, и, как оказалось, была она женой друга Олега Сергеевича. Ее рассказ и пролил свет на эту историю. Конечно, пролил, насколько это возможно в такой ситуации.
Наш директор действительно был одним из тех трех друзей, которые в девяностых делали "мокрую" и грязную работу для криминального авторитета Атоса. У женщины даже была с собой фотография из тех лет: три бритоголовых самодовольных молодых человека демонстрировали татуировки в виде оскалившихся драконов на своих правых руках. Хотя бы стало понятно, почему директора нашли обритым и с таким тату. Месть. Но – чья?
– Мне Игорь, муж мой, не рассказывал правду о том, как он на жизнь зарабатывает. Говорил о каком-то бизнесе. А я по молодости да по глупости не особенно и интересовалась, признаюсь. Правду узнала, когда Ярцева убили. Игорь был очень напуган. Только тогда все мне рассказал. А потом буквально дня за три-четыре за какую-то огромную взятку выправил документы на отъезд на себя, меня и сына. И с тех пор до прошлой осени мы жили за границей. Почти весь мир объездили, дольше трех месяцев в одной стране не задерживались. Игорь так и не рассказал мне, чего так боялся. Я могу только предполагать. Не исключено, что именно он навел убийц на Ярцева. А может быть и сам его... Не знаю... Говорили ж, что тогда не обошлось без участия человека, хорошо знавшего распорядок дня и привычки этого "крестного отца". Но я предпочитала об этом не особенно задумываться. Просто приняла свою судьбу такой, как она есть.
Как рассказала мне Лариса, домой из своих скитаний по миру они вернулись только год назад, да и то – вдвоем: муж настоял, чтоб сын остался в США, где его устроили в колледж. Будто чувствовал неладное.
– Спокойно мы прожили здесь всего месяц, – говорила Лариса. – В тот день мы утром вдвоем вышли из дому. У подъезда стояла легковушка. Из нее вышел мужчина в толстовке с капюшоном и пошел как будто в подъезд. Руки держал в карманах. Когда поравнялся с нами, выхватил пистолет и выстрелил Игорю в голову. Муж мой выжил. Почти месяц провел в коме. Если б не помощь Олега, вообще не вытащили бы его. И потом он нам хорошо помогал, царствие ему небесное. Но когда Игорь пришел в себя, начались новые проблемы. Он стал совершенно другим. Если раньше это был сильный, волевой, жесткий человек, то после выхода из комы стал неуверенным, мнительным, боялся даже собственной тени. Утверждал, что он был в царстве мертвых, что невольно показал путь сюда, и вместе с ним в наш мир прошел кто-то, желающий за что-то поквитаться с ним и с Олегом. Якобы кто-то, с кем они когда-то очень нехорошо обошлись. Говорил о каком-то тяжком грехе, но о подробностях не рассказывал. Утверждал, что меня бережет. В больнице трижды пытался покончить с собой. Врачи списывали такое поведение на посттравматический психоз. Но лечение даже в самых лучших клиниках было безрезультатным. Муж до такой степени чего-то боялся, что не мог спать. У него начиналась паника, если оставался один хотя бы на минуту. Даже, извините, по нужде его сопровождала. Впрочем, и сама не отпускала от себя: человек-то был в таком состоянии, что... Увы, не уберегла. Два месяца назад он пропал: проснулась я утром, а его нет. Позвонила Олегу, он сразу же меня повез в дом, где потом и его нашли. Не ошибся. Впрочем, Олег наверняка догадывался, о каком грехе говорил мой муж. Игорь был в тех развалинах: лежал с проломленной головой. Помню, Олег сильно испугался, когда увидел его. Сказал что-то вроде: "Как она тогда". Но как я ни упрашивала и как ни требовала объяснений, ничего не добилась. Похороны он оплатил, а еще устроил так, что в документах написали, будто Игорь умер дома от естественных причин. Тело-то мы сразу же забрали. Его до нас никто не успел заметить. А потом... Ну сами знаете, у нас за деньги и не такое можно сделать. Да я и не возражала: если б смерть Игоря провели по документам как насильственную, меня б допрашивали, началась бы волокита. А я была не в том состоянии.
Рассказала Лариса и как наш директор смог пережить криминальные войны второй половины девяностых. Незадолго до начала заварушки Ярцев уговорил его взять на себя какое-то убийство: у криминального авторитета уже начинали осложняться отношения и с себе подобными, и с властью, и с силовыми структурами; возникла ситуация, когда, чтоб не накалять обстановку, был необходим "стрелочник", причем, не из мелких сошек. За отсидку Олег Сергеевич получил авансом неплохую компенсацию, которую, скорее всего, и использовал потом как стартовый капитал для своего бизнеса.
Женщина сказала, что незадолго до смерти он дал ей денег на поездку в США к сыну, к которой она готовилась. И возвращаться не намерена.
По прошествии года после тех событий я встретил Илью Ивановича. Он решил все же поддаться на уговоры дочери и отправиться доживать век, любуясь альпийскими красотами и присматривая за двумя внуками. В областной центр приехал оформлять документы.
Разумеется, большая часть нашего разговора была о событиях годичной давности. Как выяснилось из рассказа Ильи Ивановича, вопреки законам жанра то, что осталось от дома фермера Дмитрия Полетаева, в миг не рассыпалось в прах после смерти последнего из убийц. Эти руины постигала участь всех им подобных: постепенно сравнивались с землей.
И загадочный автомобиль-проводник никуда не делся. Продолжал выручать водителей.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.