Об авторе: Михаил СПИВАК — писатель, публицист, редактор, член Союза журналистов России, тренер по шахматам. Проживает в Канаде.

Автор романов: «Тыловые крысы, или армейская одиссея Сёмы Шпака» (2008), «Дебошир» (2010), «Приключения дона Мигеля Кастильского и визиря Иерусалимского в Испании» (2012), «Мужской взгляд на любовь» (2013).

С 2010 года главный редактор газеты «Перекрёсток Виннипег». С 2013 года соучредитель издательства «Litsvet» и заместитель главного редактора литературного журнала «Новый Свет».

Произведения и статьи Михаила публиковались в периодических изданиях: «Порт-Фолио» (Канада), «Новая Немига литературная» (Беларусь), «Новый Свет» (Канада), «NewCanadian», «Сетевая Словесность», Чаян» (Россия), «Мы здесь» (США/Израиль), «Sem40» (Израиль), «Монреальская газета» (Канада), «Ванкувер и Мы» (Канада), «Киев еврейский» (Украина), «Вечерняя Одесса» (Украина), «Кузнецкий край» (Россия), «Охота и рыбалка» (Россия), «Северный Байкал» (Россия). Неоднократно выступал на радио «Голос Альберты», там же является автором публикаций на информационном портале.

Авторский сайт: http://spivakm.com/

идеальная пара

Соседа моего, бульдозериста Колю Осинкина жалели всей бригадой. Да что там бригадой — всем строительно-монтажным управлением в полном составе! Ему даже сантехник и уборщица сочувствовали: «Коля… какой Коля? А, тот Коля, у которого баба — лютый зверь. Бедняга!» 

Зойка, жена его, мелкая и хищная, с колким взглядом и крикливая — спасу нет. Нюх имела на алкоголь, как таможенная овчарка — на контрабанду. Только мужики соберутся в каптерке, только беленькую на стол поставят — баба тут как тут.

— Не позволю вам, — кричит, — алкашам, Коленьку моего родного спаивать!

Хвать бутылку со стола и бежит в туалет выливать. С ней не поспоришь, она в управлении вахтершей работает, за порядком следит. Доверенная фигура «самого главного», который на третьем этаже в кабинете с умным лицом сидит. Он ее полномочиями наделил, бороться с пьянством на производстве, но и этого Зойке показалось мало. Провозгласила она женский «комитет трезвости», не сильно полагаясь на сознательность мужчин.

Трактористы и крановщики в ужасе разбегались, завидя ее. Жены работяг не одобряли загулы благоверных, но и они сторонились «комитета трезвости». Пусть на самой высокой трибуне страны уже объявили о непримиримой борьбе с пьянством, пусть на местах начальство отрапортовало о готовности держаться курса партии и правительства. То политические интриги, кои народу простому знать и понимать не велено. Остерегались бабы своим  чутьем и житейским разумением Зойкиного фанатизма в борьбе за трезвый образ жизни.  

В строительно-монтажном управлении обстановка к тому моменту сложилась нервная. С одной стороны, Коля Осинкин — мужик неплохой, хоть и подкаблучник. А кто из работяг не подкаблучник? Тот пусть бросит камень… Но, с другой стороны, от Коли сплошная беда. На дворе дефицит, каждый пузырь на счету. Не могут слуги зеленого змия позволить грабить себя. Еще подозрение одно усилилось: не проставляется Коля с некоторых пор. Закуску с огорода, хлеб, консервы честно несет, а беленькой нет. Говорит, мол, баба с инспекцией на его тайники нагрянула и отобрала даже тройной одеколон. Задумали мужики по-тихому от Коли собираться. Конечно, некрасиво так с товарищем поступать, стыдно. А что делать? Не они такие — жизнь у них такая.

Однако тем днем случилось чудо. Шабашка Коле пустяковая подвернулась. Выдернул «Москвич» из грязи возле строительного объекта. Водитель с пониманием попался, сразу бутылку протянул — конвертируемую валюту времен антиалкогольного закона.

Тракторист Виталик подбежал, глазом одним на трофей Колин поглядывает и интересуется у водителя, не нужна ли тому еще какая-то помощь. Бригадир Семёныч за спиной пыхтит, мол, что да как интересуется, помогли товарищу, сознательность проявили. Это уже на троих получается.

Стали думать: пол-литра на три без остатка не делится. Не старшеклассники они сопливые на выпускном, а мужчины серьёзные, работящие. Им, соответственно, емкость глубже требуется. Быстро к одной добавили ещё две бутылки эквивалентного объема. В продуктовый магазин наведались, кильки в томатном соусе, баклажанной икры и батон в булочной купили.

Подготовка тайной операции прошла успешно. Теперь следовало выбрать место проведения. У Семёныча дома внуки и дочь. У Виталика напасть того хуже — тёща больная приехал. Диабет у неё, и зятя лютой ненавистью ненавидит за то, что прорабом назывался, пока в женихах ходил. Друзей подговаривал обращаться к нему по имени и отчеству. А когда хватились, то было уже поздно — вальс Мендельсона отзвучал и в паспорте печать поставлена. Теперь без крайней надобности Виталик тёще на глаза не показывался.

Осинкин коллег выручил:

— Баба моя укатила к мамаше. Хата свободна!

— Точно? — забеспокоился Семёныч. — Когда твоя Зойка на меня смотрит злыми глазищами, килька в горло не лезет. Боюсь я ее, как старшину в армии не боялся!

— Поехали, — настаивает Коля, — по дороге из телефона-автомата позвоню, чтобы наверняка.

Будка оказалась поблизости. Коля стал крутить диск и жестами показывать, мол, ждите.

— Чего он там так долго? — не сидится Виталику на месте. — Трубы горят, продукт киснет!

— Я по спине не читаю, — жмет плечами Семёныч и кончик носа чешет.

Коля вернулся вприпрыжку, с улыбкой ярче солнечного восхода.

— Путь свободен! Я специально держал трубку дольше обычного. На том конце молчок. Укатила моя холера, ни дна ей ни покрышки!

Дома, как он и обещал, никого не было. Мужики вынули из авоськи продукты, «Столичную» поставили в центре натюрморта. На газовой плите чайник засвистел. Батон резать не стали — порвали его на части. Тут же сварили макароны, открыли консервы и баклажанную икру стали мазать на хлеб. Семёныч отвинтил крышку и с ювелирной точностью — ровно треть для разгона — наполнил живительной влагой граненые стаканы.

— Ну, мужики, будем! — поднял тост бригадир и уже собирался опрокинуть первую порцию себе в рот, как из прихожей послышался лязг ключа в замочной скважине.

Настроение вмиг испортилось, удовольствие сползло с оцепеневших лиц. Зойка налетела разгневанным торнадо.

— Стервятники! — с надрывом завизжала она. — Стоит ненадолго выйти из дома — они тут как тут. Зенки позаливали! Как вам не стыдно?!

— Зоечка... — пролепетал Коля.

— Стакан поставь!

Осинкин безропотно подчинился и как-то сник, будто воздух из него выкачали. Бригадир Семёныч попытался было вразумить Зойку:

— У людей законный отдых. Нельзя же вот так… Не по-человечески это.

Как масла в огонь подлил.

— А деньги из семьи тащить и пропивать, это по-человечески? — заорала жена Осинкина ему в лицо. — Пьянь подзаборная! Последнее на водку спустить готовы. Вот, сейчас вашим жёнам позвоню, расскажу, чем вы тут занимаетесь, как отдыхаете!

— Зоечка…

— Синюшники! А ну, выметайтесь вон отсюда!

— Мужики... — безвольно развел руками Осинкин, — мужики...

Зойка затопала:

— Быстро на выход!

В этот момент я поднимался к себе домой и услышал крики. Навстречу мне выскочили из квартиры взъерошенные Семёныч и тракторист Виталик.

— Мужик, ты туда не ходи! — бросил через плечо бригадир и метнулся вниз по лестнице. — Баба совсем рассудком поехала, чуть нас не поубивала. Ворвалась, окрысилась! Я в это осиное гнездо больше ни ногой!

У Виталика на лице был такой ужас, будто в квартире он столкнулся с привидением. Когда я всё-таки вошел на кухню, проверить всё ли с соседом в порядке, то увидел его вальяжного на стуле с довольной физиономией. Тихая и молчаливая Зойка стояла перед ним, потупив взгляд.

— Ушли? — спросил Коля и кивнул на выход.

— Скорее, сбежали, — ответил я.

Коля усмехнулся и протянул Зойке не начатый стакан Виталика.

— Заслужила!

Зойка выпила с закрытыми глазами, поморщилась и закусила батоном.

— Эти две забери и спрячь подальше от любопытных глаз, — Коля подвинул ей закрытые бутылки. — А ты, интеллигент, выпьешь с соседом?

Я отказался, сославшись на подготовку к экзамену.

— И то правильно, — глубокомысленно протянул Осинкин. — Думаешь, стал бы я тебе предлагать, не знай ответ заранее?

Коля заржал, опрокинул махом стакан и куснул огурец. Когда прожевал, он заметил глубокомысленно, барабаня пальцами по столу:

— У нас, «подкаблучников», самое главное что?

— Ну?..

— Главное — это отмазка на все случаи жизни! Кто с подкаблучника спросит? Только пожалеют, — он самодовольно причмокнул и вылил остатки из бутылки себе в рот, а треть стакана Семёныча оставил нетронутой. — Зойка, ты бутылки спрятала?

— Да, Коленька, все, как ты сказал.

— Тащи назад и дуй сюда за премиальными!

Быль то или небыль, никто уже не знает. Может быть, наврал автор с три короба, пойди-ка теперь разберись. Да и не важно это. Главное, где двое любят, там есть счастье и взаимопонимание. Пусть даже такое странное, как у Осинкиных.