Сон министра или гриб-диверсант.
(фантастическая страшилка)
В некотором не то царстве, не то государстве, а, может, даже и королевстве, был будничный рабочий день, в очень обычном министерстве. А подобных министерств, если посчитать по всему миру, хоть пруд пруди. В таких министерствах все служащие куда-то торопятся, из кабинета в кабинет перебегают с деловито-озабоченным видом и всем очень некогда. Ни покурить, ни кофе попить, ни тем более по телефону поговорить. Итак, до двенадцати часов дня. В двенадцать ноль-ноль обычно звучит условный сигнал, оповещающий о наступлении обеденного перерыва. Облегчённо вздыхая, одна часть сотрудников направляется в министерскую столовую, другая часть, у которых оклад значительно меньше и статус ниже, тянется к своим бутербродам и термосам с чаем, кофе или с витаминизированным компотом.
Зашёл в столовую и один из министров. Внимательно просмотрел вывешенное на витрине меню, на мгновение задержал взгляд на ценах и заказал грибной суп из шампиньонов, на второе – экзотические перезрелые китайские трюфеля по-французски и молочный коктейль. Немного подумал и добавил салат оливье. Рассчитался в кассе банковской карточкой и отправился к своему персональному столику. Долго и тщательно жевал, с удовольствием смакуя каждый кусочек, потом запил всё молочным коктейлем и удовлетворённо отрыгнув, интеллигентно прикрыв рот ладонью, встал из стола.
После вкусного обеда министра, естественно, потянуло в сон. Наступало святое время послеобеденной фиесты. Предупредив секретаршу, что он какое-то время будет очень занят и чтоб его никто не беспокоил, и ни с кем не соединять, министр прошёл в свой кабинет и закрылся на ключ в комнате для отдыха.
В потайной комнатке, перед тем как ступить на мягкое ковровое покрытие, министр разулся, аккуратно повесил пиджак и галстук на спинку кресла, и, укрывшись пледом, растянулся во весь рост на ортопедическом диване с электроподогревом. Почувствовав приятное тепло по всему телу, министр стал сладко подрёмывать, не подозревая какие процессы происходят в его, изнурённом непосильной работой, организме.
А процессы, действительно, происходили и не совсем даже обычные. Вместо того чтобы полностью перевариться на микроэлементы и витамины в чиновничьем желудке, съеденные грибы стали выпускать отростки мицелия и быстро распространяться по всему организму. Так нити грибного мицелия добрались и до хранилища ценной информации, до министерского мозга. Похозяйничав в чиновничьей черепушке и переделав там всё, что только можно, на свой лад, отростки мицелия стали посылать короткие импульсные сигналы, не улавливаемые никакими современными приборами.
Министру в это время виделся удивительный сон. Он видел себя, как бы, со стороны. Вот какой статный, помолодевший, настоящий «супермен» (и куда только подевался «пивной живот»?), просто красавец. И как бы он идёт утром по коридорам министерским, а все присутствующие посетители почтительно встают по стойке «смирно» и с ним здороваются. И заходит министр в свой кабинет и видит, что там новый секретарь-референт, и очень даже симпатичная. Пригляделся внимательнее, да это же его благоверная! И такая вся помолодевшая и красивая, а увидев своего супруга, громко так объявляет всем присутствующим; - Уважаемые дамы и господа! Прошу всех встать! Мой муж, Григорий Иванович Неуважакин, министр финансов. Уважаемые дамы и господа! Григорий Иванович примет всех, кто на сегодня записан. Но вне очереди идёт зарубежная финансовая делегация.
«Ничего себе, - подумал министр, - и когда всё это случилось? Когда был приказ о моём очередном назначении? Не обвинят ли нас в семейственности? И что мне делать с этой делегацией иностранной? Может, смогу на откатах заработать ещё пару, тройку миллионов? И, как всегда, мне ничего за это не будет, наверное…». Именно так думал новоиспечённый министр финансов, чувствуя некоторое головокружение и незначительное удушье. Но министр на эти симптомы не обратил никакого внимания, только подумал, что это от головокружительной карьеры и от возможных перспектив с финансовыми махинациями.
- Хорошо, дорогая, - произнёс министр, - приглашай иностранцев.
- Слушай, министр финансов, это дома я тебе и дорогая, и жена. На работе, будь добр, называй меня «товарищ секретарь-референт», или по имени отчеству, если ещё помнишь.
Получив, таким образом, ощутимо словесную оплеуху от собственной супруги, министр даже растерялся от неожиданности. Оценив ситуацию, быстро сообразил, что не в его пользу препираться сейчас с собственной секретаршей-референтом.
- Ладно, дома поговорим, - процедил Неуважакин сквозь зубы, сделав перед иностранцами приглашающий жест в кабинет.
Дальше всё происходило, как в немом кино. Делегаты-иностранцы о чём-то говорили, что-то нервно доказывали, потом сели подписывать какие-то бумаги. Тем временем Неуважакин почувствовал, как в карман его пиджака что-то незаметно положили, какой-то увесистый свёрток. «Что это? Взятка или взрывчатка?» - испуганно и одновременно обрадованно подумал министр, пытаясь незаметно прощупать содержимое свёртка, - «Похоже, что взятка и, похоже, что в валюте. Неужели очередной миллион?»
И пока министр предавался валютным мечтам и размышлениям, почувствовал сильный приступ тошноты и удушья одновременно. А в голове как бы внутренний голос произнёс, – «Немедленно избавься от этого свёртка, тебе сразу станет намного легче».
Но Неуважакину было очень жаль расставаться с лёгкими деньгами. Приступ накатил вновь, с ещё большей силой, перед глазами замелькали разноцветные круги, а в голове чиновника что-то еле слышно клацнуло, словно взвели курок дамского пистолета. «Мама, - испуганно запаниковал вдруг чиновник, - да пропади оно всё пропадом!», - сунул руку в карман, вытащил свёрток и бросил его на середину стола.
- Вы что же это, господа хорошие? - гневно произнёс министр, - Подкупить меня вздумали? Взяткодатели! Коррупционеры! Да ваш проект никуда не годится и совсем не учитывает интересы моего государства!
- Да что вы, господин министр. Да вам просто показалось. Это никакая не взятка. Это благотворительность на постройку нового монастыря. Да, вы, разверните свёрток, будьте любезны, - снисходительно отвечала иностранная делегация.
Министр брезгливо, кончиком карандаша, развернул злосчастный свёрток. Его изумлённому взгляду предстали небольшие иконки двенадцатого века. «О, - подумал министр, - это же целое состояние. Да их общая стоимость несколько миллионов. Так это же другое дело! Вот продать…» - но не успел додумать до конца мысль, как почувствовал опять резкий приступ тошноты и удушья.
- Я сказал, уберите это всё сейчас же! Или мне вызвать полицию? – и только Неуважакин произнёс такие слова, как сразу почувствовал значительное улучшение своего самочувствия, - Господа, дальнейшая наша встреча не имеет никакого смысла. Покиньте, пожалуйста, кабинет и не мешайте министру работать. Подумайте над своим неправильным поведением и приходите через месяц, а лучше через полгода.
И после этих слов Неуважакин почувствовал себя почти полностью здоровым. «Ну и дела твои, Господи», - подумал неверующий Неумывакин, а вслух произнёс; - Госпожа секретарь-референт, кто у нас следующий?
- Министр здравоохранения. Приглашать, господин министр финансов?
- Я жду, госпожа референт.
С пухлой, тиснённой золотом, красной папкой в руках вошёл очередной проситель, подающий надежды молодой министр здравоохранения.
- Слушаю вас, - произнёс министр финансов, подавая для приветствия правую руку, - Как я понимаю, молодой человек, вы тоже не прочь получить свой кусок от бюджетного пирога?
- Не обо мне речь, господин министр финансов. Я о здоровье населения беспокоюсь, о вверенной мне отрасли и её научного потенциала.
- Да что вы всё к моим словам придираетесь. Извините, может, я не совсем удачно выразился? Вы уж простите, издержки профессии. Но не будем тянуть кота за хвост, итак, сколько вам требуется процентов от внутреннего валового продукта.
- По самым скромным подсчётам, - произнёс министр здравоохранения, - на нужды нашей отрасли мы просим скромные двадцать четыре процента от ВВП.
- Сколько, сколько? – переспросил Неуважакин, вспотев от такой наглости коллеги, - Вы что, не владеете политической ситуацией? Да в стране кризис, недружественные страны санкциями обложили, курс национальной валюты продолжает падать. А вы просите двадцать четыре процента? Не много ли?
- Никак нет, Григорий Иванович. Наоборот, даже мало. Идеально хорошо было бы тридцать процентов.
- Ну и аппетиты же у вас, доктор, не хуже моих. Шутка, конечно. Напомните, какой ваш бюджет был в прошлом году?
- Четырнадцать, от ВВП.
- Вот, помнится, вы тогда говорили, профессор, что для вашей отрасли это очень приемлемая цифра.
- Правильно, Григорий Иванович. Но за это время многое изменилось. Наука ведь на месте не стоит. Появились новые технологии, современная аппаратура, зарплаты выросли. Если вы не хотите, чтобы наша медицина опять пасла тех, кто сзади, утверждайте бюджет, какой мы просим.
- А вот шантажировать не надо, доктор. Моё окончательное решение, двенадцать процентов и точка! – и только Неуважакин такие слова произнёс, как опять резко накатила тошнота и удушье, с всё нарастающей силой, - Хотя нет, - министр финансов вытер холодный пот, проступивший на лбу, - кажется, я погорячился. Вам и десяти хватит, за глаза, - удушье так сдавило горло чиновника, что он едва не задохнулся.
Министр здравоохранения вспомнил свои врачебные навыки и, ни теряя лишнего времени, тут же приступил к восстановлению дыхания заболевшего чиновника.
- Четырнадцать хватит? – через силу просипел спасаемый больной. Но врач только отрицательно качнул головой.
- Смерти моей хотите? – продолжая задыхаться, но уже меньше, простонал министр финансов, - Двадцать два и всё, больше не могу. Хоть убейте! И учтите, из-за вашей прихоти армия без современного оружия остаётся.
- Ладно, Григорий Иванович, - министр здравоохранения тяжело вздохнул, - я вам верю. Подписывайте на двадцать два, и пять десятых, я согласен.
Неуважакин только сплюнул с досады, но внезапно удушье и тошнота резко отступили прочь, словно их никогда и не было. Министр финансов подписал министру здравоохранения нужные бумаги и тот ушёл очень собой довольный.
Следующими просителями были представители от детских домов и интернатов. Им Неуважакин отказал сразу же, причём в очень резкой форме. Нет лишних денег и всё тут. Но внутренний голос подсказал министру: – «А ты продай все свои активы незаконные, спрятанные в оффшорных зонах. Несчастным сиротам этой суммы хватит на многие годы. В противном случае опять удушье. На этот раз со смертельным исходом». И министр сдался окончательно. Извинился перед просителями за свой столь резкий тон и пообещал найти скрытые резервы. И пока Неуважакин общался с очередным посетителем, как послышались глухие удары в двери его кабинета, всё сильнее и сильнее, всё громче и громче….
- Григорий Иванович! – стучала в дверь комнаты отдыха секретарша, - С вами всё в порядке, Григорий Иванович?! Да проснитесь же! Ваша жена не может вам дозвониться. Говорит, что ваш телефон мобильный не отвечает, вот она и беспокоится. Григорий Иванович! Может бригаду скорой помощи вызвать?
- Да иду я уже, иду, - ответил министр, открывая дверь, - Скажите ей, что было важное совещание, которое только что закончилось. Передайте, что я скоро перезвоню, выполняйте.
Дрожащими руками Неуважакин налил из графина стакан воды и залпом осушил его.
- «Неужели это был сон? Даже не верится», - облегчённо вздыхая, подумал действующий министр музеев и реставрации, - «всё так реально, как в действительности. Значит, я могу вновь безнаказанно запускать руку в государственный бюджет? Красота!», - и только он свои мысли нехорошие додумал, как вновь резко вернулось знакомое чувство тошноты и удушья. «Господи, да что же это такое?» - испугался не на шутку Неуважакин, - «Стоит мне про это подумать и опять становится так плохо. Неужели это от тех грибов, которые съел за обедом? Надо перестать думать про подобные дела. Сейчас жене позвоню, тем более что обещал ей».
Непослушными пальцами Неуважакин набрал номер телефона супруги.
- Алло, Люся! Это я, твой Гриня. Ну, как дела у моей дорогой козочки?
Дорогая козочка очень обстоятельно и подробно рассказала, что звонили из налоговой инспекции. Налоговика очень интересовали незадекларированные доходы четы Неуважакиных. Лояльный инспектор дал срок три недели, чтобы Неуважакины успели всё задекларировать. По такому же вопросу звонили с прокуратуры и очень интересовались Неуважакинскими оффшорными связями. Обещали нагрянуть неожиданно, в четверг после первого дождя. Надо что-то срочно делать, продолжала щебетать супруга чиновника, пока Неуважакин не пообещал ей принять необходимые меры.
После разговора с женой, чувствуя опять симптомы удушья и тошноты, и опасаясь за собственную жизнь и свою шкуру, министр стал действовать, полностью полагаясь на внутренний голос. Как принято говорить в таких случаях, голос вселенского разума преобладал над низменными помыслами министра.
Срочно вызвав секретаршу, Неуважакин продиктовал ей все свои левые счета и попросил все сбережения в экстренном порядке перевести в детские дома и интернаты области. Список, естественно, прилагался.
- Отправителя не указывайте, - потупив глаза, скромно произнёс министр, - И постарайтесь всё сделать как можно скорее. Потом мне доложите о выполнении, - и добавил извиняющимся тоном, - Должен же кто-то, хоть раз, позаботиться про обездоленных, бедных и неизлечимо больных. Выполняйте.
Секретарша вышла, удивлённая столь несвойственному поведению министра. Потом вспомнила, что Неуважакин и раньше выдавал не менее странные указы, и спокойно занялась выполнением распоряжения своего начальства.
А Григорий Иванович резко выдохнул воздух из своей министерской груди и радостно потёр руки. Никогда он не чувствовал себя таким уверенным, бодрым, крепким и здоровым, как именно сейчас. «Пусть приходят, пусть проверяют», - внутренне ликовал он, - «А у нас ничего-то и нет, кроме моего должностного оклада. Вот так-то! Ха-ха!».
Но опять послышался внутренний голос: - «А надолго ли? А, Гриня?». «Но-но!», - мысленно прикрикнул на него министр, - «Даже не думай, паразит такой».
Больше внутренний голос не беспокоил министра. Никогда. Но приступы удушья нет-нет да иногда накатывали, в определённых ситуациях. И министр, в таких случаях, с особым удовольствием выводил на чистую воду коррупционеров, как старых, так и новых. А на грибы у Неуважакина, с того дня, появилось стойкое отвращение.
Валерий Сковородкин.
27 марта 2016 год.
Евпатория.