Послышался протестующий возглас секретарши личного секретаря министра Жизни и Смерти (на некоторых планетах, в некоторых государствах наравне с другими штатными должностями существуют и должности секретаря секретарей!). Затем послышался другой женский голос. Самодовольный. Высокомерный.

- Да чтобы всех вас черти подрали! - пожелал кому-то этот голос.

Заскрипел паркет. В кабинет Расхлюпкиншида ворвалась Катарина Крауновская и тут же решительно направилась к двери кабинета министра. Вслед за ней, мчалась вспотевшая от ужаса секретарша секретаря, шипя как змея:

«Туда нельзя, мадам!»

И, кажется, даже пыталась схватить Крауновскую за шиворот. Расхлюпкиншид тут же вскочил на ноги, подбежал к двери министра, грудью защищая священную обитель.

- Пшел вон, ничтожество! - бросила разгневанная дама и, отодвинув самонадеянного секретаря, вошла в кабинет.

Расхлюпкиншид бросился вслед за нею, но его остановил окрик шефа:

- А ты еще куда?!

- Я только кофе хотел предложить…, - растерянно пробормотал деревянный юноша.

- Вон! - даже как-то устало приказал фон Саботаж.

Еле передвигая неживыми ногами, Расхлюпкиншид выбрался из кабинета.

- Что же это ты, душечка, приходишь без приглашения? - подловато улыбаясь лиловыми губами, проговорил Фотис.

- Приглашение? Этого только не хватало! - заявила разгневанная дама и с умопомрачающей грациозностью уселась в кресло.

Министр притих, сломленный железной волей этого прелестного создания.

- Итак, - обжигая министра холодным взглядом, проговорила Катарина, - я пришла посмотреть своими глазами, как ты ищешь моего мужа. По-моему, тебе давным-давно следовало бы найти его!

- Может, мне следовало бы приревновать?

- Да брось! - презрительно отозвалась Катарина. - Этот цирк оставь для своих избирателей! Просто мне надо знать, жив он или умер. Если он умер, мне полагается пенсия, как его вдове. А ты не только не думаешь о том, чтобы выдать мне пенсию, а вообще ставишь меня в неловкое положение перед мировой прессой. Ну, сам подумай, я оставила его, чтобы жить с тобой. Так?

- Так, - качнув головой, согласился министр.

- Вы оба занимались одинаковыми исследованиями. Вдруг, он исчезает. Что скажут люди?! Что мы украли его рабочие заметки и воспользовались ими, чтобы ты присвоил это открытие…

- И они будут неправы - с невероятным апломбом заявил он.

- Разве мы не выкрали его заметки?

- Фу! Какой вульгарный оборот! - сморщившись, как от зубной боли, заявил Фотис фон Саботаж. - Министр, да будет тебе известно, не крадет, а занимает. Что же касается тебя, то ты вообще не выполнила своей миссии. Ты забыла…хм… позаимствовать у своего бывшего мужа нечто совершенно необходимое для моих исследований.

И Фотис, жутко довольный своей тирадой, развалился в кресле. Но на Катарину его слова подействовали вовсе не так, как он хотел бы.

- Необходимое? - спросила она почти с подозрением. - Что может быть для тебя важнее его бумаг?

- Его ящерица.

- Боже, и этот туда же!!! - качая головой, проговорила она.

- Хочешь пенсию, добудь мне ящерицу!

- Да откуда я знаю, где может находиться это дрянное существо? - обиделась она.

Катарину привела в объятья Фотиса вовсе не случайность. Ум и воля руководили этой непоколебимой женщиной. А ум у неё был холоден и остёр, как сталь. И воля её была несгибаема.

Всегда вперёд, всегда прямо к цели несла Катарину Крауновскую её воля. Всегда к довольству и роскоши. Уже в молодости она сумела разорить дюжину скоробогатых молодчиков, с воспаленными от легких денег взорами.

Но за углом, словно притаившаяся среди листвы и выслеживающая жертву пума, вечно поджидала её ненасытность. И, всегда послушная её воле, Катарина в секунду разрушала всю свою жизнь, чтобы все начать заново.

Катарина всегда была дорогой штучкой, и все до единого её любовники дорого заплатили за своё тщеславие. Однако настал день, когда ей приелось разорять богатых безумцев.

Привилегии, роскошные туалеты, великолепная квартира, всё то, что на первых порах придают особую прелесть связи с богачом, постепенно стало тяжкой обузой для этой ненасытной женщины.

Не быть ни на минуту уверенной в завтрашнем дне, десятки раз слышать об отмене назначенного свидания из-за капризов законной жены, терпеть причуды капризных бизнесменов - всё это доводило Катарину до отчаяния.

Поначалу такое положение вполне устраивало Катарину, ибо она любила независимость. Она принадлежала к той породе женщин, которые испытывают влечение к мужчине, лишь видя, как он страдает по их вине. Настоящая любовь не могла удовлетворить эту сильную женщину.

Подобно игроку, которого затягивает поставленная ставка, Катарину держали в заколдованном кругу ее былые мечты, растраченное даром время, ее мечта о настоящем счастье. У нее по началу не хватало мужества встать из-за стола и сказать: «Я и так уже проигралась в пух».

Но едва ей стукнуло тридцать, она, как-то вдруг, осознала, что скоробогатые любовники, кроме всего прочего, никогда не дадут ей твёрдого положения в высших сферах Хватляндии. И тогда Катарина решила найти для себя надежную и богатую крепость.

Едва ей стукнуло тридцать, она, как-то вдруг, поняла, что скоробогатые любовники никогда не дадут ей твердого положения в высших сферах Хватляндии. И тогда Катарина решила найти для себя надежную и богатую крепость.

В те годы в моде была наука МоФизика. И подумав, Крауновская вышла замуж за самого знаменитого специалиста в этой области. Но прошло несколько лет, и произошли две страшные метаморфозы, больно ударившие по самолюбию Катарины Крауновской. Во-первых, супруг её стал стареть, а во-вторых, беднеть.

На смену МоФизике пришла МоБиология. На смену старому мужу страдалице пришлось взять за себя молодого блестящего профессора Диагора, специалиста по искусственной жизнедеятельности.

Ну а когда ей исполнилось сорок пять, Катарине показалось, что и последний её супруг недостаточно знаменит и недостаточно богат, и она поторопилась заменить его министром Жизни и Смерти - Фотисом фон Саботаж.

И вот сейчас, этот министр сидел перед ней, заявляя:

- Догадываюсь, где эта ящерица могла бы быть…

- Кто знает, где ящерица, тот знает, где находится Диагор, - глядя на Фотиса с подозрением, изрекла Катарина. - Они ведь неразлучны.

- Только ты можешь добыть эту ящерицу для меня, - заявил он ей.

Она мечтательно улыбнулась.

- Но, если я найду тебе это отвратительное существо, то обещай, что ты тотчас женишься на мне.

- Естественно. Слово министра, - быстро, слишком быстро отозвался Фотис фон Саботаж. - Как ты сказала, выглядит эта ящерица?

Она закусила губу, пытаясь вспомнить.

- Отвратительно.

- Поменьше эмоций, дорогая. Лучше вспомни, к какой породе она относится.

Катарина нахмурила брови.

- Э-э-э… Она-а-а… А чёрт её знает!

И она задумалась не на шутку.

- Неси сюда энциклопедию, я её тебе покажу! - наконец, заявила она. - Женщина не в состоянии забыть лица своего врага!