Рассказ

Через неделю после загадочной смерти старшего научного сотрудника Ивана Полуянова Неизвестный появился в нашей лаборатории словно ниоткуда. Пришли утром на работу, он уже сидел за столом Ивана и работал. Новый начальник нашей лаборатории был в командировке, и нам его никто не представил. Мы поздоровались, он кивнул. Приглашали выйти покурить или в конце дня пойти в кафе — отрицательно мотал огромной лысой головой. И ни слова с нами, ни полслова. Продолжал работать. И так изо дня в день. Приходим утром – он уже у компьютера, уходим – он остается.

— Ты робот, что ли? – спросил как-то Влад Скуратов, похлопав его по плечу.

— А вы – не роботы?.. – сдвинул он плечами, сбрасывая руку Влада.

Так мы впервые услышали его голос. Голос как голос, но совершенно бесстрастный, даже вопросительной интонации в ответном его вопросе не было.

— Ты хочешь сказать, что все мы – роботы? – не отставал от него Влад.

Он кивнул. И все. Нас разбирало любопытство, кто он такой, кто его к нам внедрил и чем он занимается, сидя за столом Ивана и совершенно не общаясь с нами. Прежде всего, нас поразила его манера работать. Он набирал на клавиатуре только ему известный код, и на экране его, неизвестно откуда взявшегося нового компьютера, появлялось какое-то изображение. Делая руками перед ним какие-то пасы, он манипулировал этим изображением. Клавиатурой пользовался только для того, чтобы сменить картинку на экране.

Мы же работали исключительно с цифрами. В соответствии с разработанной многоступенчатой программой, названной «Конвейерная Мандала», следили за гармонией чисел в комбинациях, заложенных программистами. Вроде чисто механическая работа. Из некоего центра «О» по спирали поднимались вверх с круга числа: 1-2-3-4-5-6-7-8-9. На втором витке спирали каждая цифра в своей ячейке повторяется дважды. Переходя на третий виток, повторяется трижды. И так далее. Для девяти спиральной Мандалы конвейер поднимает спирали этих чисел до девятого витка, то есть каждая спираль раскручена от одной единицы своего числа до девяти. Девять витков — и девять цифр в каждой ячейке: 111111111, … 999999999.

Это самая простая, на первый взгляд, программа. С нее мы когда-то и начинали. И здесь отследить гармонию – никакой сложности. Смотрим, чтобы в ячейку с единицами или там с семерками на всех девяти витках не затесалась какая-то другая цифра - все ячейки должны быть одной породы. Затесалась другая цифра – уже дисгармония. Мы ее устраняем. Вот и все дела.

Постепенно программисты все усложняли и усложняли эту простую с виду Мандалу. То вместо цифр ставили на первом, начальном витке только согласные буквы любого алфавита, а в центре к примеру, букву «А» или любую другую гласную… То, меняя на каждом витке в центре гласную, получали тогда все новые и новые сочетания гласных и согласных. Фактически это уже становилось словотворчеством. И таким образом эксперименты все усложнялись и разнообразились. В центр вместо Ноля ставили любую ноту, а по окружности –все семь нот семизначной Мандалы и, меняя только центральную ноту или ее размер, можно было создавать мелодии с безграничным количеством оттенков.

Можно также в центр заложить не цифру, не букву, не ноту, а, к примеру, ген любого организма. Вращая конвейер этой семизначной или девятизначной Мандалы по спирали, на каждом витке в каждую ячейку добавляли код родственного или чуждого организма, и получали невообразимое разнообразие. Даже представить трудно, какую беспредельность можно было сотворить таким образом даже из простейшей амебы.

Если этот результат трудно представить даже для такой простой Мандалы, то, что говорить о той, конвейер которой вращает по спирали не девять, а одиннадцать, двадцать два, тридцать три, девяносто девять или девятьсот девяносто девять спиральных ячеек!.. Естественно, в этих случаях уже не будут в ячейку вписаны девяносто девять или 999 единиц…. Тут уже идут другие способы записи. И чем больше вводимые числа, тем сложнее применяемые методы и принципы записи и обработки информации. В зависимости от сложности чисел давно применяются уже не интегральные, а квантовые вычисления, оптоэлектроника, биотехнологические, нейросетевые, генетические и звуковые модели вычислений. Но и они, понятно, – не предел… Чем больше аспектов жизнедеятельности какого-то организма или вселенной закладываются, тем сложнее технологии ввода и обработки информации. Любая конвейерная Мандала может раскручивать, например, спираль какой-то даты, или какого организма и выявлять их малые и большие циклы, а также все сопутствующие составляющие их развития — от зарождения до закрытия «программы».

Но то, что делал Пришелец, не вписывалось ни в одну из привычных нам моделей Мандалы.

— Это что – новая технология в действии? – спросили мы его.

Он кивнул.

Ты изобрел?

— Да.

— Ты можешь вывести на экран масштабную сетку вселенной, а на нее - код любой планеты, и проследить за ее развитием в любом измерении и на любом витке Мандалы?

— Да.

— И свой собственный аватар сможешь?!

Он кивнул.

— А можешь не махать руками, а управлять только мыслью?

— Сначала надо научить руки подчиняться мысли, потом разбивать мысль на этапы и фиксировать или останавливать любое мгновенье… Научишь руки – научишь и любой аватар.

— В твою голову внедрен какой-то чип с определенной программой?

— Нет, чип внедрен в мозг моего компьютера.

— И ты его обучаешь?

— Мы обучаем друг друга.

— Но как работает твой компьютер, если он не подключен к нашей сети?

— Он использует все окружающие нас энергии. И те, что вырабатывает мой организм.

— Гениально!.. Так ты со временем с помощью аватара сможешь, не отрываясь от экрана, посетить любую точку космоса, любую планету или вселенную, исправить любую дисгармонию, любые накопленные там ошибки и изменить будущее?

— Я над этим работаю…

У каждого из нас была своя тема, точнее говоря, вселенная. Каждый из двенадцати сотрудников лаборатории курировал вселенную среднего плана, отслеживая в соответствии со стандартной программой все направления ее жизнедеятельности. Но для нас это были только цифры. Что именно они символизировали, нас как бы и не касалось. И тут Пришелец был прав – эта механически выполняемая работа делала нас похожими на роботов.

Вселенные, которые мы якобы курировали, иерархами были поставлены в зону пристального внимания потому, что приближался отведенный им срок для развития на определенной ступени… От достигнутого ими уровня духовности или потери его, их переводили в разряд высших или в число низших.

Конечно, от нас требовалось безупречное внимание, так как от любой нашей ошибки зависела судьба подопечного мироздания. Если не удавалось привести в гармонию все цифры и их комбинации, каждая из которых что-то символизировала, значит, разбалансированная во всех аспектах данная планета подопечной вселенной грозила окружающим, и ее уничтожали. У нас это называлось «закрыть программу».

Так что от каждого из двенадцати сотрудников нашей лаборатории косвенно зависела судьба какой-либо вселенной и отдельных ее планет.

Полуянов систематизировал все полученные нами результаты, устранял ошибки каждого из нас и сводил все воедино по неизвестной нам программе. Он же разрабатывал рекомендации для принятия высшими инстанциями окончательного решения: жить данной вселенной или нет. Если жить, то, в каком именно статусе. Что касалось отдельных планет, то Иван обладал властью нажать кнопку лично, то есть «закрыть программу».

Бывали и исключения.

Например, Влад Скуратов неоднократно подавал рапорты о необходимости устранения из подопечной ему вселенной планету под именем «Х-7». Она представляла угрозу не только для других планет данной вселенной, но и для смежных с ней.

Все усилия Влада гармонизировать там жизненную энергию, зашифрованную в числа, и заставить энергетические потоки вращаться в созидающем направлении, терпели крах. «Х-7» игнорировала все законы космического братства и единства вселенной, как единого организма. Бесконечные войны и накопленные веками потоки ненависти совершенно разрушили экологию планеты и духовность ее жителей. Все эти струившиеся в космос миазмы агрессии искривляли окружающее пространство. Дисбаланс всех жизненных показателей там достиг критической невозвратности, и «Х-7» была обречена.

Иван же Полуянов устранение «Х-7» постоянно откладывал, и всякий раз отвечал Владу: «Не утверждено». Кем было это «не утверждено» и по какой причине мы не знали.

— Я допустил в решении какую-то ошибку? – спрашивал Влад.

— Нет, — отвечал Иван, — все твои комбинации на всех уровнях безупречны и у меня нет повода щелкнуть тебя по носу.

— Тогда почему «Х-7» надо терпеть среди планет среднего пояса и заражать ее беспредельной агрессией рядом существующие с ней обители и обитателей высшего мира?

— Пока не утверждено! Это все, что я могу тебе сказать.

— Кем не утверждено?! Ведь на этом уровне ты принимаешь решение!..

— Да, но что-то помимо моей воли, — признался Иван, — не дает мне нажать нужную кнопку. Вот вернусь из командировки…

Из командировки он не вернулся. Что с ним случилось, никто нам не объяснил. Просто извещение о его смерти появилось у всех у нас на мониторах. И все. Новым начальником нашей лаборатории назначили «варяга» из отдела, отвечающего за гармонизацию планет высшего уровня.

Светозар Вакса – так его звали – не сел за компьютер Ивана. Он занял отдельный кабинет, и мы могли войти к нему только по вызову или по приглашению, что одинаково грозило неприятностями. Он обязательно у кого-то из нас находил какую-либо ошибку или добавлял нам новую подпрограмму.

— Вот это и есть стиль общения высших миров с нами средне — низкими!.. — острили мы.

— Ой, не по душе мне этот светозарный символ необъятной черной материи! – вздыхал Влад Скуратов, — Вакса останется ваксой и на службе у Бога.

Программисты, как и мы, поначалу невзлюбили Ваксу. От них он постоянно требовал усложнения наших программ, а от нас – ломки всех стереотипов и кипения наших мозгов. Был он немногословен и свои поучения излагал почти всегда банально, но кратко, а иногда и афористично: «Совершенству нет предела», «Свой профессионализм надо доказывать ежедневно и даже ежеминутно!», «Хочешь стать совершенным, уподобляйся навозному жуку и ройся в навозе до тех пор, пока не найдешь свою жемчужину!»

При Иване мы решали наши задачи на девятом и двенадцатом уровне сложности. Это похоже на решение девяти клеточного или двенадцати клеточного кроссворда, где одинаковые цифры не должны повторяться по вертикали, горизонтали и диагонали… Первое усложнение от Ваксы – он перевел нас на двадцать второй уровень с теми же условиями. Потом был тридцать третий, сорок четвертый, пятьдесят пятый … и, наконец, девяносто девятый.

Его выражение «совершенству нет предела», мы восприняли саркастически: «Наверняка он собирается загнать нас на 999 уровень!».

Разумеется, мы не были слепцами и со временем оценили ум, трудолюбие и изобретательность Ваксы. Но, по-прежнему, называли его только по фамилии. Когда он в очередной раз отправлялся в неведомую нам командировку, прикалывались: «Наша светозарная Вакса опять побежала чернить нас в высших мирах!..»

Во время его очередной отлучки и появился этот Неизвестный и Безымянный сотрудник. Пришелец никогда при нас не вставал из-за рабочего стола, не выходил покурить или в туалет, не обсуждал с нами новости или поступающие от Ваксы новые инструкции. Чем он занимался, какую планету или вселенную курировал, мы не знали. Со временем мы так и привыкли бы не обращать на него внимания, да одна его странность не давала нам покоя. Странностью этой была его огромная, не по размеру щуплого тела, лысая голова.

Время от времени она вдруг становилась прозрачной и светилась изнутри тысячами извилин. Причем, все извилины играли разными цветами и бесконечными оттенками. Обычно это случалось в конце каждой декады. Но когда это случилось впервые, мы испугались за него:

-Эй, Трудоголик! — закричали мы ему почти хором, — ты что, не чувствуешь, что у тебя мозг закипает от перегрузки?! Отдохни хоть пару минут! Пойди — покури!

Пришелец отрицательно покачал головой.

— Или сходи кофе с нектаром выпей! — уговаривали мы.

— Не обращайте внимания! – потянулся он вверх и кончиками пальцев почти коснулся потолка, — Это кремниевые фибры.

Мы недоуменно переглянулись.

— У тебя что, вместо сосудов кремниевые волокна?

— Да.

— Ну, ты даешь! Это сколько же операций надо было пережить, чтобы заменить все сосуды! – удивленно воскликнул Стас Эйнис. — Как ты все это выдержал?

— Я таким родился.

— Не может быть! – воскликнули мы опять хором.

— Мне еще в утробе матери ввели в сосуды гель из жидкого кремния.

— Не может быть!

Пришелец только сдвинул плечами. Руки его беспрерывно двигались, выделывая перед экраном загадочные пасы. Фибры погасли, и голова опять стала обыкновенной головой. Так что каждый раз это чудо длилось всего несколько минут. Очевидно, это была перегрузка его кремневого «компьютера».

Светозар Вакса, приехавший из командировки, вызвал Пришельца к себе в кабинет и держал его там несколько часов. О чем они говорили, какие вопросы решали, мы не знали. Только предположили, что Пришелец спешил закончить свою работу к приезду Ваксы и, очевидно, демонстрировал ему свое открытие во всех подробностях.

Через неделю Вакса пригласил нас всех в свой кабинет и сообщил:

— В ближайшее время наша лаборатория переходит на совершенно новый, экспериментальный и более высокий уровень работы. Всем вам поставят компьютеры нового поколения, а работать на них вас обучит старший научный сотрудник Крис Легна. Прошу познакомиться.

Пришелец встал и поклонился.

— Вопросы есть? – спросил Вакса и так пронизывающе взглянул на нас, что охота спрашивать моментально отпала.

— У меня есть! – поднялся Влад Скуратов. – Вы не сказали, продолжим ли мы работу над своими программами или же будем осваивать новые?

— Я же сказал: будем осваивать новую, экспериментальную программу… Ее принцип – коллективность.

— А какое решение принято в отношении вселенных, которые мы курировали? Их программы закрыты или же они приобрели другой статус?

— Нас с вами это уже не касается. Разве вы не поняли, что нам предстоит осваивать новые технологии, дающие немыслимые возможности?

— Какие возможности? – переспросили мы.

— Безграничные! – отрезал Вакса и встал, давая понять, что общение затянулось.

Общение мы продолжили в своей комнате. Окружили Пришельца, то есть Криса Легну и вонзили в него свои вопросы. Нет смысла их перечислять, так как ни на один из них он не ответил. Просто, не перебивая, выслушал все и сказал:

— Вы все видели, как работаю я. Так будете работать и все вы. Каждый научится управлять любыми, выведенными на экран изображениями, цифрами, любым аватаром. Все наши аватары с коллективной энергией мы одновременно пошлем в неблагополучную точку любой вселенной и с их помощью постараемся устранить накопленные там проблемы.

— А эта точка уже известна?

— Да, это планета «Х-7».

Мы замерли. Влад Скуратов, расчеты которого неоднократно предрекали ее гибель, желая что-то сказать, поперхнулся и долго не мог прокашляться, судорожно хватая открытым ртом воздух.

— Но зачем? – спросил, наконец, он. Его удивление лучше всего выразили брови, поднявшись почти к самой макушке.

— Во имя сохранения баланса видимой и невидимой материи. Расширение Галактики идет стремительно. Нет смысла при расширении уничтожать уже существующее, если можно его спасти. Понимаете? «Х-7» еще сравнительно молода, и Иерархи не поставили ее программу в статус…

Пришелец помолчал, но, прочитав на наших лицах явное осуждение такого, принятого кем-то решения, продолжил:

— Есть еще, как ни странно, и просто человеческий фактор. На «Х-7» погиб, желая спасти ее, ваш товарищ Иван Полуянов. Он действовал в одиночку, мы же с вами будем работать все вместе. На первом этапе наше физическое присутствие там, в целях безопасности, не предусмотрено. Достаточно наших аватаров. Но в исключительно критические моменты мне дано право — бывать там лично и брать с собой кого-либо из вас.

Как ни странно, голос Пришельца, когда он заговорил о человеческом факторе, потеплел…

— Не могу скрыть от вас и еще одно обстоятельство… «Х-7» — моя родная планета. Там меня родили и предназначили именно для ее спасения. Это время настало…Прогрессивная часть землян не может допустить, чтобы робото — индустрия уничтожила человечество и природу этой уникальной планеты… Надеюсь, вы поможете мне в моей миссии …

…В этот момент кто-то тронул меня за плечо. Я оглянулся. Надо мной навис наш начальник Светозар Вакса.

— Что, Корнеев, — сказал он ехидно, — вы опять заснули на рабочем месте, фантазируя и разгадывая свои дурацкие кроссворды?

— У меня законный перерыв! – потянулся я, сбрасывая со своего плеча руку Ваксы.

— Ваш законный перерыв закончился шесть минут назад. Поскольку мое горькое сообщение вы сладко проспали, я с удовольствием повторяю его еще раз — специально для вас!.. Вы понижаетесь в должности и будете числиться куратором отдела информации. Ваше место старшего научного сотрудника с сегодняшнего дня будет занимать наш новый сотрудник. Знакомьтесь…

Из-за спины Ваксы шагнул … – я так и не успел встать!.. – тщедушный невысокий человечек с огромной лысой головой…

— Не может быть! – воскликнул я.

Пришелец из моего сна стоял передо мной наяву и протягивал мне руку. Я, остолбенело, смотрел на него и его руку. Потом резко потряс головой… Нет, не сплю!..

— Неужели ВЫ, это, действительно, — ВЫ?! — пролепетал я потрясенно.- Но разве такое… бывает?..

Поднявшись, я несколько раз закрывал и открывал глаза и тряс головой. Нет, не сплю!.. Пришелец из моего сна по имени Крис Легна не исчезал. Он живьем стоял передо мной…

— Вы что, знакомы? – спросил Вакса.

— Кажется… да… — ответил я неуверенно.

ПРИШЕЛЕЦ. Ника Черкашина