Ника Черкашина

В этот вечер три сказочно прекрасные гостьи Ирины – молодой жены Ивана Петровича, говорили только о Спинозе и Высшей духовности. 

В центре изящно сервированного стола в сиянии нескольких свечей и игривого света хрустальной люстры стояла небольшая бронзовая фигурка Спинозы. Орест Павлович – начальник и друг детства Ивана Петровича пришёл, чтобы познакомиться с подругами Ирины и, возможно, одну из них выбрать себе в спутницы жизни. Он всякий раз, приходя к другу, любовался Ириной и говорил:«Ира, если ты не выберешь среди своих подруг и мне такую, как ты, я отобью тебя у Ивана…». Не раз он просил её организовать такую вот встречу. Хотелось не с бухты-барахты жениться на первой попавшейся безмозглой красавице, а побеседовать о жизни. 

Сначала он всех внимательно слушал, и радовался, что такие молодые и почти что неземные женщины увлекаются не пустопорожними романчиками о любви, и не Киркоровым с Басковым, а цитируют, как по писанному, мудрого Спинозу. Ирина предупредила его, что тема встречи необычна – подруги будут говорить о Спинозе. Орест Павлович прочел в Интернете, что смог, о Спинозе и был к разговору как бы готов. Как бы... 

Дожив до пятидесяти пяти лет, он практически только сейчас, готовясь к встрече, открыл для себя, что «все вещи, которых он всю жизнь боялся и которые боялись его, являются добрыми или злыми лишь в той мере, в какой они воздействуют на разум». И проявляются они добром или злом только по мере необходимости. Но самым главным открытием для него стала истина, что именно в желаниях каждого человека выражается его подлинная сущность. Он пожалел, что в молодости не занимался философией, которая формирует личность и учит человека уму-разуму. Они с Иваном Петровичем не духовный мир пошли в юности изучать и строить, а панельные коробки для тел… Вот и застроили всю землю саркофагами… А так хочется вырвать душу из бетонного мира куда-то выше, где светло и чисто и где живут такие вот дивные женщины... Он любовался всеми тремя, но блондинку и шатенку сразу исключил. Хотя, конечно, и блондинка с серо-сиреневыми глазами в бирюзовом легком платье и оранжевом пиджаке очень была ничего... Но его глаза сразу приковались к брюнетке. Она была с высокой грудью в красном облегающем платье. Орест Павлович не мог оторвать глаз от золотой цепочки в не скромном её декольте …Такая, именно такая длинноногая гурия с глазами «убей меня мама в своем чреве» была как будто для него создана… Для такой он на все был уже готов…

Но чем дальше он вслушивался в разговор претенденток на его сердце, тем яснее понимал, что и тут всё дело, увы, только в моде – стыдно не знать и не цитировать самого модного сейчас философа. А Спиноза это или Камю – без разницы. Лишь бы он был сегодня в моде. И если прав Спиноза, что вся суть человека в желаниях, то тут сутью всех этих дам было желание блюсти сиюминутную моду во всем…Серьги, кулоны, браслеты, волосы до плеч, огромные ресницы, разноцветные ногти странной величины, кольца с камнями огромной цены…Ноги от горла, грудь на показ, осиная талия… 

Говорили дамы цитатами Спинозы. Говорили также о тонкой прослойке в обществе интеллигенции, которая взращивается несколькими поколениями. Говорили о значении красоты, которая и есть высшая ценность. Говорили о своих родословных и дворянских корнях… Главную задачу жизни леди видели в пропаганде в обществе идей интеллигентности и красоты. Красоте, т.е. женщинам, олицетворяющим её, надо, по их мнению, создавать все условия для развития и утверждения себя в жизни... Их нужно обеспечивать материально и не загружать утомительной работой в разных офисах или на стройках. Ни одна из дам, как выяснил Орест Павлович, не работала, чтобы не растрачивать и не утомлять свою красоту. Когда же Брюнетка сказала категорично и утверждающе, заключая беседу, что высшая духовность и имманентная причина всего сущего и каждого человека — самопознание, он встал… Встал и сказал громко и начальственно: «Да, на хрена, извините, нежные дамы, Ивану Петровичу, например, или мне эта ваша высшая духовность и ваше самопознание, если мы, придём домой после сумасшедшего дня и изнурительной работы, а нам вместо ужина подаст жена томик Спинозы с его мудрыми мыслями обо всем на свете. Или вместо борща и свеже испеченных пирожков – эти бутербродики на зубочистках? И на хрена, извините опять же, вся философия вашего Спинозы Ивану Петровичу, если у него кредит в одном банке за машину и за поездку с молодой женой на курорт, а в другом –за её норковую шубу к ещё не наступившей зиме, которая в наших краях может и не наступить… И долг ещё на двадцать лет за кооперативную квартиру, купленную в этом шикарном модном доме?..

Леди во главе с Ириной, изменились в лице. Но Ореста Павловича не остановили ни их саркастические переглядывания друг с другом, ни возмущенные моргания их огромных накрашенных искусственных ресниц. Он взял со стола бронзовую фигурку Спинозы и потрясая ею перед лицами милых дам, сказал: «Вы бы, милые красавицы, учились у мудрецов не чужими цитатами воздух сотрясать, а меньше желать, чтобы не вгонять мужей в долги за ваши, никогда не остановимые потребности в погоне за модой. Вся ваша, извините, духовность – мыльный пузырь! Ее суть – ваше желание перещеголять всех на свете своей шубой и своей машиной. Учились бы у Спинозы также трудиться, как он, и не желать сверх того, что сверх возможностей ваших мужей. 

Высшая духовность – это жить на то, что заработал своим трудом. Ваш Спиноза прожил всего 44 года и полжизни работал, как чернорабочий. Чтобы есть, пить и писать свои труды, он обтачивал с утра до ночи оптические линзы, забивая себе лёгкие этой вредоносной пылью. Вы почему об этом не говорите? Ваш Спиноза потому и мудрец, что трудился. Вы считаете себя утонченными личностями, а трудитесь ли вы для общего блага, для общества, в котором живете? Убиваете время в массажных, педикюрных и ещё, черт знает, каких салонах. Наводите красоту?! Прекрасно! Все любят красоту и ей поклоняются. Так почему же вы не идёте трудиться во имя этой красоты – моделями, актрисами, художницами, не пишете книг, не учите детей? Почему ничего не делаете, чтобы внедрять красоту в души людей? Почему вы используете свою выхоленную красоту только, чтобы вымогать для себя все желаемые блага из мужей и любовников и красоваться друг перед дружкой? 

Орест Павлович бросил в сердцах Спинозу в центр затейливо сервированного стола, и ушел, хлопнув дверью. 

Гостьи молча и торопливо тоже стали одна за другой ретироваться…

Собрав самое ценное в два чемодана, ушла в слезах «от такого позора» и молодая жена Ивана Петровича. Он же, словно пораженный громом, остался сидеть неподвижно, глядя на догорающие свечи и не видя их… Так и просидел до утра. Он не знал, умер он этой ночью или прозрел, но к утру думал почти словами Ореста Павловича: «И на хрена мне после всего этого этот Спиноза и все мудрецы всех времен и народов, если все вместе они не научили меня уму-разуму… Ради чего жил? Ради чего вся жизнь, как пыль с тех оптических стекол…Бедный Спиноза!.И зачем ты обтачивал эти стекла? Хотел, чтоб они помогли людям увидеть через них самое главное? И куда делись эти Линзы Истины?.. Дошла до нас только пыль затрепанных слов. Но людей никогда не вразумляли слова – только несчастья да желание самому точить эти стекла… Эх, ты Спиноза! Так много всего открыл и написал, а самого главного не сказал: каждый должен сам точить свои линзы, чтобы правильно через них видеть мир и строить свою жизнь. Эх, Спиноза, Спиноза!... Разрушил ты мою жизнь, сжёг её, будто огнем солнца, через свою линзу.…Вот зачем я жил?.. Ты трудился. И я не меньше всю жизнь вкалывал… Ты был в нужде, и я вот – по уши в долгах… Строил дома – думал строю людям и любимой женщине счастье … Но всё – пыль модная! И вся эта моя жизнь – не счастье, а мода…Эх, ты Спиноза!.. Хотя ты, конечно, тут не при чём… И красота, если подумать, тоже не при чём…А кто и что теперь при чем?..