Борис К. Филановский

Это как на картине художника-передвижника «Всюду жизнь». Там яркими красками описывается жизнь на каком-то полустанке. Мы, правда, жили не на полустанке. Но тоже жизнь была устроена по-походному. Мы с Татой в те поры работали и жили в совершенно райском уголке Самарии. В городке Ариэле. На территориях. Это был такой отдалённый уголок Израиля. При этом в 40 минутах езды до Иерусалима. Вёз желающих автобус № 472. Автобус был с решётками на окнах. И с сопровождающими. Обычно это были два солдата с автоматами «Галиль». Поездка проходила по территориям. И предосторожности не были излишними. Воины Аллаха натравливали на нас детей 12-14 лет. Дети бросали камни в окна автобуса. А сами герои борьбы с сионизмом следили за ними издали. Герои и батыры ведь в душе отчаянные храбрецы. Но при этом люди рассудительные. Действительно, зачем самому нарываться. На опасные дела лучше пусть детишки сначала пойдут. Им понравится. А мы в кафе пока посидим. Щербетом закусим. Посмотрим. Издали. Как бы чего не вышло. Ведь израильские солдаты хоть и очкарики, тоже могут припаять – мало не покажется. 
А окрестности Ариэля были хороши. По холмам бегали антилопы. В траве шуршали черепашки. Попадались и змеи. Это была гремучая смесь красивой природы. И опасности. 
Мы с Татой работали на одном из проектов в местном старт-апе. Тогда они назывались ещё технологическими теплицами. Время было переходное, неустойчивое. Это отражалось даже в названиях. Теплица состояла из 15-20 проектов. Все мы трудились в одном лабораторном корпусе. 
Это было в середине 90-х годов того ещё века. Идиллическое время. Дружба народов. Общались с директором-полковником на иврите, английском, или просто по-еврейски – с помощью рук. У нас языком межнационального общения был великий и могучий. Большинство понимало по-русски. Или гуторило на ридной мове. 
Мы разрабатывали электрохимический метод поиска месторождений металлов. Наш питерский опыт работы с геофизиками пригодился. Впервые этот метод предложили и применили в России. Метод разработали ленинградские геофизики профессор Рысс и доктор Гольдберг для поиска металлических руд (никель, кобальт, цинк, и т.д.). Быстро ставшая популярной на Западе, эта методика в международных геологических журналах получила название: «русский метод». Но на таком расстоянии все мы были «русские». И грузины, и казахи. И остальные. 
 Мы с Татой этот русский метод несколько усовершенствовали. Придумали как детектировать золото. И серебро. Работа была длинная. И довольно занимательная. Нами руководил молодой инженер под названием: «Алекс ло по» (ло по – здесь: нет на месте, отсутствует_ иврит). Руководство было отчасти дистанционным, что оказалось и к лучшему. Мы сколотили установку из того, что было в наличии. В наличии было мало чего. Пришлось заказывать приборы из Америки. Заказали. Привезли. Там был такой элегантный генератор тока. С вентиляторами. Работал как часы. Но нам надо было работать в полевых условиях. А в условиях пустыни Арава, на солнышке, да при температуре за тридцать, этот прибор начал дымиться. Ему было тепло. И тепло ему было некуда девать. Он и задымился. Вместе с вентиляторами. А что бы вы делали на его месте. 
У нас работал такой молодой, но довольно лысый уже Давид. Пользы от него было не чересчур много. Но советской дикой энергии, “насчёт картошки дров поджарить”, хоть отбавляй. Он мог достать что угодно, даже из-под земли.  И он смотался в Ленинград. Привёз черный, страшный, тяжеленный генератор. Совершенно уголовного вида, (если так можно выразиться про научный прибор). И вот с подачи Давида этот гроб с музыкой вытащил нам весь проект. Он «не боялся ни жары, и не холода// закалялся как сталь».  Простыми словами можно сказать: генератор работал как зверь. И никакие капризы природы на него не действовали. Это вообще было свойственно старой советской технике. Если прибор умудрился пройти госприёмку (как верблюд сквозь игольное ушко), сломать его было практически невозможно. Поверьте моему опыту. Но я как всегда разговорился не о том. Да, люди работали. Чего-то такого сделали. И даже может и испытали. Так бывает на работе. Но речь-то не об этом. А речь идёт о поселенцах. Настоящих, не чета нам с Татой. О тех, кто реально держит израильские границы. И о поиске сокровищ древнего иудейского мира.
В один прекрасный весенний день 199… года к нашему лабораторному корпусу подъехала машина. (Вообще-то это был 1995, но насколько лучше звучит фраза в традициях Х1Х века). Машина была похожа на такой советский автотранспорт времён войны. Старая, ободранная, в боевых шрамах. Но на ходу. Потом выяснилось: что надо - там работало. И работало как надо. А за внешней красотой хозяева не гнались. Они не были эстетами. И на территориях автоинспекция особенно не придиралась.
Из этого драндулета выкатилось четверо. Первым выступил немолодой лысоватый очкарик в сером помятом пиджаке и галстуке. Это настораживало. Кроме того, у очкарика на животе болтался автомат «узи». 
Даже президент Израиля тогда никаким таким галстуком не баловался. Президент Эзер Вейцман как-то приезжал к нам в Ариэль, прошёлся по всему лабораторному корпусу. Пожал нам всем руки. Пожелал успехов. Никакого галстука на нём не было. 
Следующим из драндулета выскочил небольшой плотный голубоглазый мужчина. С чёлочкой. Автомат у него на боку смотрелся вполне гармонично. Остальные двое были обычными поселенцами. Крепкие бородачи в мешковатых штанах. И клетчатых ковбойках навыпуск. Они были вооружены автоматами «галиль». На голове у всех четверых пассажиров этой диковатой машины были вязанные шапочки. Этот головной убор называется «кипа». Такая вязанная кипа свидетельствует, что это человек религиозный. Но умеренный. Он придерживается традиций. Традиции не мешают, а скорее помогают ему работать. Мы много общались с такими людьми. Как правило это были достойные люди довольно строгих религиозных правил. Но не фанатики. 
(Среди верующих в еврейского Б-га израильтян встречаются и настоящие фанатики. Они носят чёрную кипу. А поверх чёрную шляпу. Они не служат в армии. И не работают. Но питаются. И хорошо. Это отдельный народ. Об этих как-нибудь в другой раз.) 
Нестандартные пассажиры нестандартной машины оказались нашими соседями. Они открыли свой проект. Разрабатывали специальные очки для людей с очень плохим зрением. Постепенно за чаем мы разговорились. Соседи церемонно представились. Старший назвался Наумом. «Это мой брат, Соломон. Он преподаватель». «Простите, а Вы кто по специальности?», спросил я без злого умысла. И получил исчерпывающий, хотя и лаконичный ответ. «Моя специальность – дифференциальные уравнения». Наум М. был математиком. Он работал в каком-то Киевском институте. Сбежал, как только открылись границы. Прихватил брата. Оба поселились на территориях. В совсем отчаянном месте под названием «Мале Ловона». На горе, в окружении арабских деревень. Не таких мирных, как окружающий пейзаж с козочками. 
Наум разработал некую свою геометрию. Как он сказал, «несколько отличающаяся от геометрии Лобачевского». Из его теоретических выкладок следовало, что человеку даже с очень слабым зрением можно помочь. Нужны специальные очки. Над конструкцией которых они работали. Вот таких соседей нам подбросила судьба. А судьба, как почти всем на Святой земле известно, ничего зря не делает. Не пускает так сказать дело на самотёк.
Недалеко от посёлка Ариэль находится знаменитое в Израиле поселение Тапуах. Там живут и трудятся наиболее отчаянные энтузиасты поселенческого движения. Как-то наш общительный сотрудник Давидка принёс необычную новость. Он поведал, что в там, в Тапуах живут одновременно какой-то правнук Троцкого (внук Седова??) и сын отчаянного раввина Мейера Кахане. Мы загорелись идеей пригласить таких деятелей выступить у нас в лабораторном корпусе. Послушать дискуссию социалиста с националистом. Дело закрутилось, но внезапно всё застопорилось. На недоуменный вопрос, что собственно стряслось, получили не совсем стандартный ответ. Всё погубил обычный обед. Дело в том, что в поселении Тапуах люди жили как в старые социалистические времена в киббуцах. Они и обедали все вместе в общественной столовой. Так вот, за обедом вспыхнула дискуссия о политике. Куда ведёт нас правительство Рабина. И один из собеседников схватил нож. И вонзил (если можно так выразиться) нож во второго собеседника. Мне трудно представить, что споры о политике могут дойти до такого накала страстей. Но тем не менее, тем не менее. Этим не кончилось. Второй, уже раненный, но не побеждённый, успел схватить нож и пырнуть своего противника. Теперь оба в больнице. И неизвестно, когда из неё выберутся. Так и не удалось нам узнать про отличия левого социализма Троцкого от крайне правого сионизма раввина Кахане. Так гласило официальное объяснение нашей канцелярии. Тем не менее меня до сих пор не оставляет ощущение, что в этой истории присутствует отзвук такой древней легенды. И очень характерной. Как главный советский миф про залп крейсера Аврора по Зимнему дворцу. Наверно можно было проверить правдивость этой истории. Тем более от нас до селения Тапуах езды-то было минут десять. Но зачем? Людям так нравилось (да и до сих пор нравится) верить в героев. Большие люди, большие страсти.
У нас тоже бывали споры о политике. Но как модно говорить сейчас на новом русском языке, споры эти привели к консенсусу. Вместо того, чтобы наносить друг-другу колотые или резанные раны, дети разных народов объединились. С простой целью. Всем нужно было жильё. А жить было негде. Но в то же время ведь в Ариэле был построен новый большой квартал. Чтобы помочь репатриантам. И эти красивые домики пустовали. Правительство запретило их заселять. Чтобы не обидеть наших братьев - мирных исламских террористов. И тут народ возмутился. Наши активисты призвали нарушить закон. Захватить дома силой. И поселиться там. Допустим, мы свободные люди на свободной земле. Я подозреваю, наш лукавый мэр, легендарный Рон Нахман, подогрел эти настроения. И тем не менее, это как бы «восстание» было вполне стихийным. Мы перегородили единственную дорогу к столице. Я лично притащил остов двухспальной железной кровати. К достаточно внушительной баррикаде. Моя запоздалая кровать не оказалась лишней, хотя и без неё баррикада могла вполне обойтись. Но лишняя деталь не портит картину. Это было сооружение будь здоров какое. Это был почти настоящий «но пасаран».
Отгородившись от мира, мы продолжили свою противоправную деятельность. Военный совет инсургентов (т.е. нас), в котором братья-очкарики Наум М. и Соломон М. играли далеко не последнюю роль, распределял жилпощадь. Нам с Татой досталась ничего себе квартира на первом этаже. Дом стоял на холме, оттуда открывался прекрасный вид на древние холмы Самарии. Мы постелили спальники (благо не впервой) и стали жить-поживать и добра наживать. Электричества не было, но водопровод и уборная действовали исправно. К чему бы это? Неужели «плохое» правительство так заботится о «хороших» нарушителях закона? Вопросы, вопросы. Жили мы хорошо. Но недолго. Через три дня нас под белы ручки вывели из обжитых хором. И доставили куда следует. Там уже были все наши. Пошла до боли знакомая процедура проверки паспортов. Записали данные. Потом нам прочитали мораль. Что священное право частной собственности и т.д и т.п. И только. Заметьте, никакого рукоприкладства. И на свободу с чистой совестью. Тем и закончилось наше с Татой первое уголовное деяние на Святой земле. И работа, прерванная бурной политикой, продолжилась. Не без успеха. Мы испытали методику детектирования золота (следовых количеств) на модельных образцах. Вроде работает. Золотишко чует.
Наши математические очкарики осторожно расспросили нас с Татой, как двигается наша работа. Действительно ли мы можем отыскать в земле золото и серебро. И если это так, то почему не попробовать поискать спрятанные древними иудеями сокровища времён второго храма. Холмы Самарии оставались опорными пунктами древних иудеев даже после штурма Иерусалима императором Рима Титом в 70 году нашей эры. И большая часть сокровищ храма должна быть там, в Самарии. На мой довольно бесцеремонный вопрос: «с чего бы это?» получили вполне резонный ответ. «Так гласит традиция. Почтенные раввины в своих проповедях указывают, что наши поселения расположены именно там, где сражались древние воины. И что они защищали свою землю и свои сокровища». На такие трансцедентальные аргументы возразить было просто нечего. 
И мы перешли на более земные дела. «А не загремим ли мы под фанфары, если опять нарушим родные израильские законы. Тем более одно правонарушение у нас уже есть. Не станем ли мы совсем закоренелыми рецидивистами?» Оказалось, что проблема сокровищ Самарии обсуждалась в Мале-Левана и с юридической точки зрения. И один из юристов Мале-Левана (есть там и такие, и с очень солидной репутацией) высказал такую не совсем очевидную идею. «В Израиле археологические находки являются государственной собственностью. Все помнят историю, что даже сам герой шестидневной войны Моше Даян чуть не загремел за незаконные раскопки. Но тут есть одна тонкость. Кто сказал, что на территориях действуют все законы метрополии. Да, мы все живём по писанным законам. У нас есть суды, армия, медицина, соцстрах и т.д. И все учреждения работают по законам Израиля. Но где записано, что на территориях запрещены раскопки. Где этот акт о запрещении. Отцы-основатели в своё время упустили эту деталь. Эту юридическую тонкость. Так что у нас с вами руки развязаны. И мы не должны никому давать отчёт о наших раскопках. А тем более о работе с какими-то сенсорами. Мало ли зачем люди расставляют датчики. Может они связываются с неземными цивилизациями. Или они огнепоклонники и молятся своему Будде, или кто там у них вместо. 
Всё в этой жизни переплетается. Вскоре после того, как мы с Татой вышли на свободу (с чистой совестью), к нам в гости приехал известный русский художник Юрий В. Иванов (см. википедию). Сын генерала, он отказался пойти по проторенной дорожке отца. С детства рисовал. Окончил Суриковское художественное училище. В дипломе у него (сам видел) было написано: свободный художник (это в СССР-то – свободный?). Он был приверженец традиций русской школы Х1Х века. Восхищался академиком Императорской Академии художеств Павлом Чистяковым. У которого учился сам Репин. Юрий В. ценил и понимал старину. И достиг признания благодаря своим стильным иллюстрациям к русской классике. Особенно удавалась мастеру пушкиниана. 
А тут внезапно у довольно равнодушного к красотам природы художника загорелись глазки. Юрий открыл для себя (да кажется и не только) красоту Святой земли. С раннего утра он отправлялся на холм недалеко от лаборатории. От немирного нашего солнца его защищал только драный зонтик. И только когда темнело, художник приносил эскизы местных олив и каменных осыпей. Наверно в строгой манере Поленова. Правда в Поленове я не совсем уверен. Это я так ляпнул, для эрудиции. Но что было, то было. Привычные окрестные виды как-то так преображались. Никогда бы не подумал, что наши пустыри так фотогеничны.
 Наши соседи-математики заходили к нам посмотреть на работу профессионала. Им очень нравилась суховатая традиционная манера письма мастера. Но не только, и не столько об этом шёл разговор.  Их интриговали сокровища древних макавеев. Борцов за свободу Иудеи от древних римлян. И они призывали нас принять участие в поисках кладов.
Для начала Наум и Соломон пригласили нас троих погостить у них в поселении Мале-Ловона. К слову о Соломоне. Маленький, круглый, голубоглазый, живой как ртуть Соломон был футболист-любитель. А в миру преподавал то ли чистописание, то ли обществоведение в каком-то киевском техникуме. 
Так вот, братья позвали нас погостить у них. Совершенно незнакомый с реальностью русский художник спросил: «а не опасно ли там у них, на горе?». На этот случай был ответ. Вполне аргументированный. Ответил младший. Привожу этот ответ как можно ближе к тексту. «Да, Юра, раньше случались некоторые истории. Однажды вечером года три назад мирные феллахи-муслимы обстреляли машину из автоматов Калашникова. Машину вела женщина. Беременная. Её тяжело ранили (еле потом спасли). Так мы всей деревней спустились с горы и подожгли им местную муслимскую бензоколонку. Так сказать, в порядке наглядной агитации. Они намёк поняли. И теперь у нас мир и дружба. Навек». Соломончик даже облизнулся от сладких воспоминаний. Интересно, что путь от математика (ну или педагога) до в общем-то экстремиста братья-разбойники прошли так быстро. Может ли так быть, что орлиное гнездо, в котором они поселились, так повлияло на неприспособленных к жизни интеллигентов. Опять одни вопросы без ответов.
Все организационные, в том числе и юридические проблемы получили надлежащее освещение, и мы начали готовиться. Нужно было посмотреть, что и как там у них с сокровищами. Определиться прямо на местности. Тогда и решим. Тут и повод подоспел. У них на горе намечался какой-то праздник. Заодно и попразднуем, решили мы. 
Поселение Мале Ловона оказалось вполне идиллическим посёлком. Довольно скромным. Аккуратные, очень небольшие домики, красная черепица, лужайки, асфальт, небольшой бассейн. Посёлок окружали небольшие садики. А вокруг, куда не глянь, голые обрывистые склоны, и далеко внизу арабские поселения. Зелени вокруг арабских селений не было. Такими нам представились эти немирные места в 1995 году. 
Огляделись. Вдохнули чистый горный воздух. Оказалось, мы попали сразу на несколько праздников. Как старинный Чацкий «с корабля на бал». Там была свадьба. Бурное веселье, молодёжь водила хороводы (уж не в древнерусском ли стиле?). Невесту с женихом носили на руках, на таком специальном маленьком бархатном пуфике. Было даже 6 (шесть) бутылок сухого вина на 100 человек гостей. Что сразу отметил зоркий намётанный глаз московского художника. И всё же, несмотря на алкоголь праздник удался. 
Параллельно шёл и второй праздник. Вышел из израильской тюрьмы израильский же майор. Он отсидел своё за какой-то инцидент с мирными арабcкими тружениками села. Он ехал на джипе. По нему открыли огонь из автоматов. Он ответил. И превысил полномочия (или что-то вроде того). Кто-то из этих, как сейчас принято политкорректно говорить, оппонентов пострадал. Майор попал на видеоплёнку. Эта плёнка на суде сыграла свою чёрную роль. И привет. Но красавец-майор не выглядел расстроенным. Он продолжит службу. И с успехом.
 Праздник украшал здоровенный шотландец в национальном костюме. Костюм был хорош. Особенно клетчатая юбочка до колен. Вот сами колени к наряду не совсем подходили. Коленки были некрасивые, а ноги волосатые. Да и сам скотчмен не очень-то списывался в израильский праздник. Хотя, как сказать. Наши очкастые вергилии всё быстро разъяснили. Джон Грей был пуританин. Он понял, что истина в Ветхом завете. Принял гиюр (такая своеобразная иудейская церемония-ивр.) и поселился в самом опасном месте Израиля. Здесь. «Он одинок?» - спросил я, чтоб хоть что-то спросить. «Зачем» - ответил мне старший наш проводник, «вон там, у стенки стоит его семья». И он показал (перстом указующим, чтоб не нарушить торжественность момента) на трёх тоненьких женщин в джинсах. Одна из них жена, остальные дочки. Действительно, чудны дела твои, Господи.
Торжественная часть закончилась. Нас с Татой повели на место, где лежали сокровища. Идти оказалось недалеко. В соответствии с готическим сценарием клад должен быть в пещере. Нас туда и привели. Это была довольно большая полость в осадочных породах. Вода выгрызла большую часть известняков. Там были сталактиты и сталагмиты. Я точно не помню, кто у них сверху, кто снизу. Но там был полный комплект, так что не надо было особенно умничать. Часть торчала сверху, как дикие незапломбированные зубы чудища. Более стройная часть росла снизу, как такие каменные ёлочки. Довольно мрачное зрелище представляла собой эта каверна, если кого-то интересует моё мнение. Но для работы в общем могла подойти. 
Живописца мы оставили на съедение местным пейзажам, а сами отправились за своими датчиками. Эта методика была заточена на поиск массивного рудного тела. Но интересно было попробовать поискать и другое применение. Где мал золотник. Но дорог. Начались сборы. И быстро закончились. Мы собрали своё барахло и поехали.
Увы, финал этой истории вполне плачевный. Как мы не старались, никаких следов золотых сокровищ мы не обнаружили. Ни сундуков, набитых пиастрами. Ни лалов, ни смарагдов, никакой Шахеризады. Мне хотелось бы немного того, приукрасить нашу историю, что ли. Малость приврать. Например, на нас напали террористы, мы отстреливались. Они уползли, таща с собой убитых. Или, что на нас налетели летучие мыши ростом с кошку, укусили нас короновирусом. И удалились, лязгая зубами. Или нас залило волнами цунами. Прямо на горе. Но, на наше несчастье, никто нас не кусал. Волна не смыла. Просто ничего у нас не вышло с золотом партии макавеев. 
Хотя пока длились эксперименты (а это долгая история) мы облазили всю пещеру. Не обманули наши бравые очкарики. Следов античной цивилизации было до и больше. Весь грунт в пещере был перерыт. Давно и неоднократно. Всё дно было буквально засыпано глиняными черепками. Не надо быть специалистом, чтобы понять – керамика древняя. Видны следы глазировки и даже росписи.
Кроме того, мне попалось несколько осколков стеклянных сосудиков. Здесь-то я не совсем профан. Химик всё-таки. Всю жизнь со стеклодувами имел дело. Я могу только сказать, работа довольно тонкая. Нужно было грамотно приготовить смесь песка, соды и некоторых других легкоплавких добавок (шихту). Потом шихту довести до кондиции.  Сосудики надо не только выдуть. Но и отжечь при умеренной температуре. Чтобы потом не треснули. Тут и напрашивается простой вывод. Не слабо соображали наши предки.
А работа наша не получилась. Самое простое предположение состоит в том, что там если и было золото, то оно давно кончилось. Выкопали. За две тысячи лет кто только там не побывал. А дураков среди наших предков было не сильно много. Вырыли золото другие кладоискатели лет за пятьсот до нас. Или за тысячу.
Другое объяснение может коснуться уважаемых раввинов. Конечно, священнослужители не обманывают. Но ведь всё может быть в военное-то время. Кто их знает, может непросвещённые предки положили свои ценности не туда. А нашли какое-нибудь место поближе к Ковчегу Завета. Спрятали может в Старом городе Иерусалима. Не отходя от кассы. Там под Стеной плача раскинулся такой подземный город, что и знающий человек заблудится. И потом. Золото ведь тяжёлое. Далеко не утащишь. И римляне, собаки, мешают. Бегают со своими короткими мечами. Так и норовят зарезать. 
Но если кого-нибудь не убедили мои довольно неубедительные оправдания, тому могу дать точный адрес пещеры в селении Мале Ловона, Самария, Израиль. Пишите. Нет проблем –адрес за мной.
Ну и что-то вроде эпилога. Году в 2007, в Иерусалиме на знаменитой улице Бен Иегуда мы встретили Наума М. Он был по-прежнему в галстуке. Завидное постоянство привычек. Но без автомата. Он обрадовался. И мы. Наум сказал, что они с братом часто вспоминают это славное время. И что наш художник Иванов оставил по себе хорошую память. Он подарил написанный им пейзаж их селения. С автографом. Подарок ценный, т.к работы Юрия В. Иванова приобрела Третьяковка. Пока полотна лежат в запасниках, ждут своего часа. На мой естественный вопрос: «Наум, а где же Ваш автомат?» последовал немедленный ответ: «оставил у приятеля, здесь недалеко, в Старом городе. Мой узи не такой тяжелый, но таскать уж больно неудобно. Домой поедем –заеду к товарищу за автоматом. Автомат в дороге сейчас необходим. Дорога опять неспокойная». 
Ну и совсем последний эпилог. Я не хуже людей понимаю, что с эпилогами выходит перебор. Но этот последний я сюда приставил для полной связи художественности и наукообразия. Работу мы довели до конца. Испытали наш метод в пустыне Арава. Недалеко от Тимны, где были копи царя Соломона. Получили документ от израильских геологов, что метод работает. Отправили патент, оформили публикации. Полковник, руководивший всеми нашими проектами, связался с экспертами из США. Они предложили испытать метод в Колумбии. Там, оказывается, кроме наркоты есть ещё какие-то руды. И янки предложили израильтянам 150 тысяч долларов. Для проведения испытаний. Евреи, не будь дураки, запросили 250 тысяч. Янки просто не ответили. На этом наш «роман с контрабасом» и закончился. Мы с Татой к тому времени работали уже в Иерусалиме. В Национальной физической лаборатории Израиля. Но вот это совсем другая история.