Елена Черная  

Несколько рассказов из детской книги.
СТЕКЛЯННАЯ ЛОШАДКА

    В большом рабочем кабинете одного очень занятого человека стоял книжный шкаф. Он занимал всю стену от пола до потолка, все его полки были заставлены книгами, но еще там стояли разные стеклянные фигурки. Они специально располагались на полках так, чтобы их хорошо было видно человеку сидящему в кресле за письменным столом. Перед тем, как надолго погрузится в бумаги, он обязательно поднимал голову и смотрел на стеклянные фигурки в шкафу. 
    А были там и фарфоровые собаки, и забавные китайские обезьянки из слоновой кости, и даже один яркий бойцовский петух, бегущий чтобы сразиться с соперником. Но особенно много было лошадей. Их фигурки из прозрачного разноцветного стекла, фарфора и камня занимали самые хорошие и выигрышные места с точки зрения обзора из кресла за столом. 
    Еще одна бронзовая статуэтка степного жеребца, поднявшегося на дыбы, стояла на письменном столе. А лежащая лошадка, из красного дерева, по таиландскому символическому поверью олицетворявшая уверенность и спокойное достоинство, находилась всегда прямо перед глазами сидевшего за столом человека.
    Самой последней в этой коллекции стала красная стеклянная лошадка. Она крепко стояла на трех грациозных ножках, подняв переднюю и замерев в позе, которая выигрышно подчеркивала и маленькую прекрасной формы головку, и выгнутую, по-лебединому, шею, и прекрасную линию спины и упругий длинный хвост.
    Да, она, пожалуй, была самой чистокровной среди них. В ее жилах текла древняя кровь арабских скакунов и кобылиц. Стекло, из которого она была выполнена, имело резкий перелив цветов. С середины спины желтый переходил в ярко-красный, от чего шея, грива и головка лошадки огненно пылали, делая ее еще прекрасней и живей. 
    Эта редко встречающаяся масть называлась «золото-буланой». Лошадка сделалась любимицей хозяина, и теперь, входя в кабинет, он подходил к книжному шкафу и, глядя на грациозную красавицу, тихо улыбался. Конечно, это не нравилось очень многим. До ее появления явных фаворитов хозяин не заводил, все были равны. Даже те из них, что стояли на письменном столе, не могли сказать, что пользуются его особым расположением.
     Больше всего негодовали обезьянки. Они и подстроили то, что когда 62 Елена Черная однажды хозяин открывал книжный шкаф, чтобы взять с полки нужную книгу, плохо закрепленная верхняя створка резко захлопнулась. От внезапного удара все стеклянные фигурки сдвинулись со своих мест, а прекрасная лошадка упала, да так, что одна ее задняя ножка разбилась вдребезги. Хозяин досадливо поморщился, закрепил верхнюю створку, и, подняв поврежденную лошадку, убрал в верхний ящик письменного стола.
     Общее ликование было безграничным: наконец-то фаворитка повержена. Теперь хозяин, входя в кабинет, больше не улыбался, и молча, кинув взгляд в сторону книжного шкафа, принимался за работу. Прежнее равновесие было восстановлено, и все заинтересованные лица остались довольны произошедшим. 
    А покалеченная лошадка, оказавшись в ящике письменного стола, обнаружила, что у нее есть подруга по несчастью. Уже давно там находилась домбра2 , выполненная из стеклянной ажурной вязи. Одна из двух ее струн была разбита, а вторая - последняя, надломлена, и протяжно дребезжала, когда ящик стола выдвигали или задвигали. 
    Домбра была миниатюрной копией любимого инструмента степных кочевников. И, если бы ее струны были целы, она смогла бы исполнить для лошадки то, как в степи занимается рассвет, и, как под ветром шумит ковыль и, как его шелест напоминает конское ржание от нот самого нежного любовного трепета, обращенного к кобылице, до гневного ржания жеребца, вызывающего соперника на последний поединок. 
    Но, возможно, она и на одной, надломленной струне исполнила для прекрасной огненной лошадки эту неповторимую по своей музыкальности и темпераменту мелодию. И та, вдруг, увидела себя скачущей, нет, летящей, по бескрайней ковыльной степи, и была счастлива и свободна, как никогда. 
    Тогда, возможно, и произошло необъяснимое.
     Утром, открыв ящик стола, хозяин нашел золото-буланую лошадку с совершенно целой точеной ножкой, которая вчера еще была разбита. И он обрадовался и поставил ее в шкаф на прежнее место, совсем не утруждая себя поиском объяснений этого странного исцеления. И тем более даже не заметив, что ажурная домбра вконец лишилась своей последней надломленной струны.
 
РОЗОВАЯ МЕЧТА 
    Попугай был желтым очень подвижным и беспокойным, а попугаиха – зеленой и флегматичной. Если бы он мог говорить, то сказал бы, наверное, что она «девушка» не его мечты. Но что ему оставалось делать, все равно приходилось жить с ней в одной клетке.
    В зоомагазине, когда его покупали, главный консультант отлучился по своим делам, а тот, который остался за него, был специалистом по морским свинкам. Поэтому пару подобрали, как придется. А ему волнистому и такому темпераментному досталась, по воле скверного случая, партнерша по клетке, а не единственная и ненаглядная, как того ему хотелось всегда, с самого рождения. 
    Но у птиц, видимо, как и у людей, любят одних, а живут с другими. От судьбы не уйдешь. Нет, но он был галантен, всегда пропускал подругу жизни к кормушке первой, к поилке – первой. Пей и ешь – не жалко, всего много. 
    Но любовь свою он ей так и не отдал. Правда, она сама всегда сетовала, что он не хозяйственный и не напористый – вот даже эти (его подруга так называла всех людей) никак не хотят дуплянку в клетку поставить. 
    Но он даже рад был, что специалист по хомякам просто забыл сказать покупателям о том, что для того, чтобы попугаи обзавелись потомством, им нужен особый домик – дуплянка. Сами хозяева к его, попугайской, большой радости, до этого не «дошли». Им все некогда было. Воспитанием своей дочери занимались. А девочке то же некогда – все в школу, да в школу, потом уроки и уроки. И так изо дня в день – с утра до позднего вечера. Днем в одну школу, а вечером в другую – музыкальную. Учебники – музыка, музыка – учебники. 
    Попугай по телевизору все передачи об образовании обязательно смотрел. Интересно ему было, в каком классе дети проходят птиц. Он бы хотел, чтобы попозже, а то, не дай бог, девочка начнет на них с попугаихой эксперименты ставить. Пойдут дети: такая забота и ответственность. Тогда все по полной, то есть почти, как у людей - воспитание, школа, уроки, учебники. И тогда ему с мечтой уж точно придется распрощаться навсегда. 
    А он мечтал, и еще как. Пусть про них, про птиц, пишут, что все они – безмозглые куры, но ведь этим людям не дано знать всей правды. А попугай видел цветные сны. Его подсознание работало, как часы, и вековой опыт предков передавался ему именно через эти полнометражные, широкоформатные и цветные сны. Он видел прекрасную страну. Множество деревьев, на которых росли самые лакомые плоды, и гнездились попугаи. Огромные стаи попугаев. В этих снах людей, то есть хозяев, вообще не было, только – попугаи.
     Это была огромная необъятная и счастливая страна Попугайя. И когда все ее обитатели взлетали в воздух, огромные стаи закрывали солнце, и становилось совсем темно. Гвалт от их криков стоял невообразимый и затихал только с закатом. И тогда в лиственной сени творилось невообразимое. 
    Там в той стране и жила его мечта – его волнистая, нежно-розовая и единственная любовь с маленьким клювиком, загнутым милым крючочком, и прекрасными черненькими глазками, волнистыми крылышками и черненьким длинненьким, грациозным хвостиком.
     - Ох, не уходи, - прошептал он, и… проснулся. Клетка! Все та же клетка и зеленая подруга жизни рядом на жердочке. 
    - Здравствуйте, мадам, утро уже, – и он огласил клетку и комнату резкими криками.
     - Кормить, поить пора, хозяева, или не слышите, проснулся я уже!!! 
    -Закрой, закрой его скорей, опять этот горлопан выспаться не даст! 
     Темное покрывало опустилось на клетку.
     - Ну что ж посмотрю еще одну серию о стране Попугайе, – он почти не расстроился: все равно потом еды дадут. 
    Их жизнь была слишком однообразна, когда они не кормились разными зернышками, морковочкой, свёколкой и свежей травкой, то качались на качелях или зависали вниз головой в большом кольце. Но у него была еще одна цель – найти уязвимое место у клетки. И он всю ее облазил, перепробовал на прочность каждый прутик, каждый уголок подвигал и пошевелил. Даже пытался научиться открывать нехитрый засов, на который закрывалась дверка.
     Бежать, бежать. О том, где находится его родная Попугайя, он не задумывался. А зачем. Сначала он выберется, а там – увидим. 
    Летом их вывозили на дачу. В хорошие и теплые дни клетку выносили на луг. Попугаиха начинала паниковать, она до безумия боялась открытого пространства. Необъятное небо над головой смертельно пугало ее, и она начинала истерически кричать и биться. Но он то знал, что это небо совсем не такое, каким должно быть. В его родной стране оно и глубже, и ясней.
     На крики его подруги прибегала девочка и уносила клетку в дом. Но попугай не терял надежды. И случай ему представился. Как-то девочка чистила клетку и не очень плотно закрыла дверцу, попугай тут же это заметил и начал клювом расшатывать засов. Довольно долго у него ничего не получалось, а потом петелька задвижки окончательно расшаталась, и дверца открылась. Но, всегда оставаясь настоящим джентльменом, он не мог улететь один и предложил и своей зеленой подруге путь к свободе. 
    - Нет никакой Попугайи! - Его оскорбил скепсис, с которым она это произнесла.
     - А сны, разве вы, мадам, не видите снов? - спросил он ее с надеждой. 
    - Нет никакой Попугайи, и нет никаких снов. Иногда снятся кошки, которые крадутся, чтобы съесть, и больше ничего. 
    Он был изумлен. Ну что ж это даже к лучшему.
     - Прощайте, мадам! 
    И попугай покинул клетку. 
    Он вылетел в открытое окно, солнце и небо были перед ним.
     Попугайя и розовая нежная мечта ждали его.
 
УРОК ФРАНЦУЗСКОГО 
    «Он француз до мозга костей…» - и это о чистопородном псе, с родословной до десятого колена и прямыми предками - призерами и медалистами самых престижных европейских выставок. Судьба сыграла с ним злую шутку. Щенок оказался в провинции, без каких либо надежд на первенство среди себе подобных, единственным представителем редкой породы. 
    Воспитывался он в хороших руках, но скорее сам во многом воспитывал девочку тем, что в любой ситуации поступал благородно. А разве не является благородный облик и манеры, впитанные с молоком матери, переданные и воспринятые по генетической линии, то есть беспрекословно, самым лучшим примером для подражания! 
    Он следил за собой сам. И говорил себе, что все они даже и не понимают, с кем имеют дело. Он был принцем без королевства, но совсем не нищим. Ценил превыше всего то, что умеет общаться с «хозяевами» не снисходя до них, а предоставляя им право разделять его общество. Он был предан и послушен, позволял девочке думать, что она его дрессирует, показывая ему, что и как делать. А сам вполне непринужденно, понимал с первого раза то, что от него требовали, и тут же выполнял все команды.
     Девочка любила свободу, лес, реку. Поэтому лето становилось для него сущим испытанием. Но разве мог он отпустить ее одну туда, где ее подстерегали всевозможные неприятности или опасности. Нет, и еще раз нет. Он бежал, и если не впереди, а позади нее, то только потому, что предпочитал все сначала обдумать, а не кидаться в опасности с горячей головой. Именно так и поступал его сын, этот «двор-терьер», позор его седин и повод к постоянному недоумению: «и это мой родной отпрыск…». 
    Но когда один кидается во все авантюры, затеваемые девочкой, сразу, то должен же быть рядом с ними кто-то с трезвой и рассудительной головой. И когда он становился на их пути и не пускал, они сначала сердились на него, но потом – всегда соглашались. Сколько раз по ночам он не хотел выпускать девочку из дома, отказываясь идти с ней, и был прав. Или весной, когда не давал выйти на подтаявший, уже отошедший от берегов лед. Никто не считал, сколько раз этим он спас ей жизнь!
     Да, девочка ценит и любит его. Однажды один плохой приятель девочки, отобрав у нее шапочку, потом долго поддразнивал несчастную, делая вид, что вот-вот выкинет в лужу. Разобраться с ним не составило труда. Шапочка была ловко отобрана, а негодяй наказан – больной укус долго не заживал. Правда, потом его ругали. Но он знал, что только для вида и на глазах мамочки хулигана, которая приходила жаловаться «на невоспитанную, очень злую собаку». Сына нужно воспитывать, а не нотации читать чужому псу.
    Но девочка после этого случая отдала ему кукольную на пружинах кроватку. До этого на ней изволила почивать золотоволосая и голубоглазая Мэри. Прекрасная Мэри, которую купили где-то за границей, уж не во Франции ли! Матрасик тоже перешел от большой и красивой куклы. Мягкий, хороший. Нет, ему не на что жаловаться. Вот если бы только лето было покороче. Зимой его выводят на улицу только на полчаса, боятся, что простудиться. Весной слякоть – тоже долго не погуляешь. Осенью девочка начинала учиться и прогулки не затягивались, а на дачу выезжали только по выходным. 
    Особенно он не любил гулять зимними вечерами. Темно, фонарь во дворе тусклый и слабый, многоснежно и ветрено. Сегодня он нехотя выбежал во двор. Девочка закрывала дверь и поэтому задержалась в подъезде. Он уже успел перебежать через дорогу и обследовать кустики, когда девочка галопом выбежала из дверей, и ничего не видя, и громко зовя его, собралась перебежать через дорогу.
    Машина с потушенными фарами на большой скорости неслась через двор. Он понял, что сейчас произойдет непоправимое, и кинулся предупредить девочку. Он несся со всех ног, и выскочил на дорогу прямо перед машиной: душераздирающе завизжали тормоза.
     Он перебежал дорогу и прыгнул к девочке на руки, его задние лапы ослабли, и он перестал что-либо чувствовать. В этот самый момент маленькое храброе сердце, сердце настоящего француза перестало биться, навсегда…
 
ПТИЧКА-БАБОЧКА
    Синий тепловоз несколько раз протяжно свистнул, и поезд медленно отправился от станции. Девочки смотрели, как небольшой состав медленно прополз по мосту через канал и скрылся за поворотом. Узкоколейку до Висима проложили здесь еще в демидовские времена. Тогда же, то есть очень давно, в этих местах прорыли и канал, называемый чаще Ушковской канавой. Без каких-либо изменений канал прослужил лет двести. Давно закрыли завод, для надобностей которого он строился, но канал продолжал исправно снабжать водой большой пруд. 
    Девочки взяли рюкзачки и пошли вдоль канавы по дамбе. Склоны давно поросли осинками, ольхой, кустами тальника, шиповника и малины, и дорога превратилась в зеленый живописный коридор. В нескольких местах канала были устроены небольшие накопительные прудки, заросшие водной травой, кувшинками и зелеными водорослями.
     Если высокая насыпь дамбы не давала воде уходить вправо, в лес, то левый берег был пологим и местами заболоченным. В траве и кустарниках, которыми он обильно порос, во множестве водились самые разнообразные птицы. Летом гнездились и выводили потомство утки. Ондатры давно облюбовали эти места. 
    Летний вечер удлинил тени. Но девочки не спешили, идти им не так далеко и до темноты они успеют добраться до дач. В заводи одного из прудков они увидели утиный выводок. Утята под наблюдением кряквы бойко плавали и ныряли. Утка зорко смотрела, чтобы они не уплывали далеко от нее, и постоянно, вытягивая шею, пересчитывала их, подзывая назад особо резвых.   
    Ондатра, сидевшая около упавшего прямо в воду дерева и перегородившего неширокую в этом месте канаву, увидев девочек, бесшумно нырнула в воду. 
    Зеленый луг поманил их. Они спустились с дамбы и вошли в высокую траву. Опушка леса, чистая и солнечная, встретила спелой земляникой, и девочки, сбросив рюкзачки, начали собирать ягоды. Ромашки и колокольчики на поляне были по-особенному крупными. Какая-то странная птичка кружилась над цветами.
     - Посмотри, посмотри, – сказала старшая.
     И действительно, птичка была невероятно мала, меньше самой маленькой мухоловки. Беспрестанно и очень быстро, так, что нельзя было их разглядеть, махала крыльями и, зависнув над цветком, пила нектар. Потом перелетала к другому цветку и опять ненадолго зависала.   
    Девочки забыли о ягодах. Диковинная птичка летала над лугом, и они, затаив дыхание, следили за ней. 
    - Колибри? – предположила младшая.
     - Ну, что ты, откуда они у нас, – резонно заметила старшая. 
    - Тогда что за птичка?
     - Не знаю, давай подойдем поближе.
     Птичка зависла над очередным цветком. Девочки осторожно подходили все ближе и ближе. Крылья рассмотреть они не смогли, но увидели, что вместо клюва у нее длинный хоботок, который она, замирая над цветком, опускала внутрь. Рассмотрели и тельце, длинненькое, с зигзагообразным пестрым рисунком, покрытое маленькими перышками-волосиками.
     - Бабочка, - удивлению старшей не было предела. 
    - Никогда не видела таких странных бабочек, - глаза младшей округлились.
     - А может, все-таки колибри, - она не хотела сдаваться, - Бабочки так быстро не летают, они медленные и красивые, вспомни, и крылья у них совсем другие. А эта - просто метеор.
     - Да, странно, - сказала старшая, в раздумье.
     Тем временем «колибри» улетела. Продолжая горячо спорить, девочки вышли на дамбу.
    - Птичка!
    - Нет, бабочка! 
    - Птичка, птичка!!! 
    - Нет и нет, бабочка!!! 
    - А я хочу, чтобы это была птичка, что тебе стоит согласиться!
    - Нет, бабочка! 
    - Мы все равно ее больше никогда не увидим, ведь раньше тоже не видели. Давай скажем, что у нас водятся колибри!- младшая возбужденно размахивала руками. - А, если не поверят, то пусть придут на луг и сами убедятся!
     - Нас засмеют раньше, чем поверят, - старшая явно не хотела участвовать в авантюре младшей.
     - Ну, вот ты всегда так, - младшая обиделась. 
   Пока они собирали ягоды, наблюдали за птичкой-бабочкой и горячо спорили, так ничего и не решив, стемнело.
     - Темно, страшно - о - о, - приглушенным загробным голосом сказала младшая.
     - Не говори таким голосом, мне тоже страшно становится, - старшая остановилась, серьезно посмотрела на младшую и оглянулась по сторонам. 
   - Ой, смотри… 
    - Что, где, - младшая вцепилась в руку старшей.
     - Вон, там, - прошептала старшая.
     - А, а, а, огоньки какие-то? Весь куст в огоньках и трава… 
    - Ну, ты и трусиха, – это светлячки. 
    - Сколько их, - восхищалась младшая, – а я их тоже тут раньше никогда не видела! 
    - А ты тут раньше ночью и не ходила никогда! 
    - Ну и что! Опять будешь говорить, никто не поверит, если скажем, что светлячков видели. Младшая подошла к кустам и начала собирать светлячков.
     - Иди сюда.
     Старшая подошла. 
    - Сейчас я тебя украшу, будешь сверкать, как новогодняя елка. И младшая начала выкладывать собранными светлячками ободок в волосах старшей.
     Та не удержалась и, сняв с травинок и веточек нескольких светлячков, посадила на бантик в волосах младшей.
     - Теперь и ты ничуть не хуже! Елочка! 
    Но светлячки не собирались сидеть там, где их положили, они расползлись по волосам и одежде. В темноте казалось, что по дороге идут какие-то странные сверкающие существа. 
    К тому же они смеялись и спорили:
 - Птичка! 
- Нет, бабочка! 
- Птичка!
 - Бабочка!
 - Пти-и-чка….