Александр Ралот

Известная (в узких кругах) поэтесса Элеонора Лерура уже минут пять пялилась на три разнокалиберных светящихся квадратика. Гаджеты безмолвствовали. Женщина растерянно кинула взгляд на мигающий светодиод зарядного устройства.
«Кажись, всё в порядке. Разность потенциалов в моей квартире присутствует. Вон и счётчик в коридоре мотает, словно сумасшедший», — додумать эту мысль до конца ей не удалось, так как планшет заиграл навязчивую мелодию и на экране появилось лицо незнакомой дамы.
— Вввам чего? Ввееернее кого? — радуясь и пугаясь одновременно молвила хозяйка квартиры.
— Элька, не узнала меня? Богатой буду. Вернее уже.
Голос показался Леруре знакомым, она определённо слышала его. Правда, почти год назад.
— Ну ты даёшь. Собутыльн… подружайку позабыла, не узнала. С тебя причитается. Жаль только, в ближайшее время наши любимые «Чёрные глаза» не опустошим. В Испании такая бутылочка де-фи-цит.
По этой манере растягивать последнее слово Элеонора опознала Марго, вернее Машку Рогозину из Приречного района.
— Рогозя, какая Испания? Кто это тебя так разукрасил, что мама родная…
— Ха-ха. Открываюсь, как близкой подруге. Всё просто! Защита сви-де-те-лей. Помнишь моего шефа из Гособлторга?
— Того, который к тебе клинья подбивал? И подбил-таки. Ты говорила, что жениться обещал, в недалёком или далёком будущем.
— Во-во. Он самый. Переметнулся к Ленке из бухгалтерии. Свинья неблагодарная. Ну, я ему взяла да и отом-сти-ла. Что знала: пароли, явки, счета (в постельке все мужи, ой какие, словоохотливые) — органы отписала.
— В какие? — Лерура слушала разинув рот.
— Во внутренние, конечно. И теперь меня знаешь как зовут? Госпожа Бернадетта! А фамилию не скажу, потому как бумагу грозную подписала.
— Так ты и в самом деле в загранке живёшь? А язык? Работа?
— Ну, Лерура — темень непроглядная. Говорю же тебе, программа защиты свидетелей. Пластическая операция. За счёт государства, между прочим. Правда за силикон свои кровные отдала. У них там увеличение груди сметой не предусмотрено. Паспорт, вид на жительство — всё по программе. Слышишь, как море шумит? Средиземное, между прочим. Не хухры-мухры.
— Но ведь жить-то на что-то надо. Или и тугриков эти самые органы тебе отсыпали без счёта?
— Нет. С финансами у них не ахти. Из страны сбагрили — из сердца вон. Но ведь мне по закону четвёртая часть от всего конфискованного у свиньи неблагодарной полагается. Вот на эти «коврижки» и существую безбедно. Лет на сто хватит, а может и поболее. Тырил мой любовничек с размахом.   За это ему отдельное спасибо. Если надумаешь к нам на Пиренейский полуостров — встречу по-царски, вернее, по-королевски. Испания — это же монархия, хоть и конституционная.
***
До вечера Элеонора не находила себе места. Перебирала в уме всех знакомых, на предмет того, кого из них можно сдать в Прокуратуру, ну, или ещё куда.
По всему выходило, что общалась поэтесса с людьми честными, по большей части пьющими, но творческими.
Уже засыпая, поняла: кандидат на заклание отыскался. Главный редактор литературного журнала «Пегас в полёте» — Аристарх Абрамович Резонансов. Уж сколько кровушки нашего брата-поэта испил, не приведи господь.
Полгода спустя
 — Уважаемая Азиза Абдукаримовна присаживайтесь, пожалуйста. Будьте добры ваш паспорт.
Лерура, ничего не понимая, трясущейся рукой протянула начальнику службы защиты свидетелей свою «краснокожую паспортину».
Книжечка мгновенно исчезла в аппарате для измельчения бумаг.
— Уважаемая бывшая поэтесса. Отныне вы чистокровная узбечка из города Ассаке Андижанской области. Приехали к нам на заработки. Так сказать трудовая эмигранта. Ещё вот что. Домой вам возвращаться нельзя. Сейчас в квартиру вселяются другие люди. С ними встречаться категорически запрещено. Будете обитать в служебном помещении, при ЖЭКе номер 34. Вместе с четырьмя такими же дворничихами. И не смотрите на меня так. Кто-то же должен обучить вас узбекскому языку и обычаям. Да, зарплата отныне будет стабильная, в отличие от прошлой жизни. Маленькая правда, но если два участка мести будете, то на скромное бытие хватит.  За пластическую операцию кредит лет через пять погасить сможете.
— А разве это, — Лелура дрожащей рукой провела по лицу, — не за счёт государства?
— Так-то оно так, только сами же понимаете. Пандемия, кризис, бюджеты урезали, фондов нет. Но я же понимаю: вы из чистых и светлых побуждений этого негодяя Резонансова нам с потрохами. Кстати о них. Потом зайдите в бухгалтерию и получите причитающиеся вам восемьдесят семь рублей. Двадцать пять процентов от конфискованного, за минусом подоходного налога.
— У него всего столько было? — глотая ком в горле, молвила поэтесса.
— Несколько стольников нашли. В порванной подкладке пиджака завалялись. Остальное не его. Тёща у злыдня, как оказалась, всем движимым и недвижимым имуществом владела. А на неё никто заявления не подавал. Да не переживайте вы так. Уже осудили супостата, аж на два года. Условно.
Слёзы ручьём текли из глаз женщины. Она хлюпала носом и причитала:
— А как же мои котики? Что с ними теперь будет?
Офицер заглянул в папку.
- Белый, породистый, по кличке Барон, а также серая кошка Мурка и котёнок Черныш в настоящее время перемещаются к новому месту жительства, по адресу… Остаток корма, марки «Вискас», так же доставят, правда, только через неделю. Его надо проверить на предмет наличия вредных веществ.
— А кккак будете проверять? В лаборатории?
— У нас всё проще. Мой заместитель лично и проверит. Как говорится в известном фильме, на кошке. Своей. Ничего человек не жалеет. Службы ради.

Ещё полгода спустя
— Сарымсакова ты будешь?
Элеонора отложила в сторону метлу. Машинально вытерла руку о фартук. — Ассалям алейкум. Что тебе от бедной юракча (дворничихи — узб.) потребно? Зачем от дела отвлекаешь?
— Не сердись. Не надо унинг қошлари нақшли (брови хмурить — узб.) Я читал твои переводы азиатских поэтов на русский. И сдаётся, что ты не тем занимаешься.
— Как это не тем? Я на что я существовать буду? Кисок моих кормить? Отойди, не мешай. Мне план выполнять надо, аж до той остановки.
Вместо ответа незнакомец вырвал из рук женщины орудие труда.
— Я мести буду! Ты иди рядом! Молча! Зовут меня Акбор. Работаю главредом и ещё соучредителем.
Услышав это Лерура хотела немедленно «дать дёру», как можно дальше, но любопытство пересилило, и она кокетливо указала пальчиком, на окурок, незамеченный незадачливым помощником.
Пролетел ещё год
 Монитор последней модели, используя встроенные датчики освещённости, автоматически уменьшил яркость экрана.
Скайп перестал петь свою заунывную песню и наконец соединил звонящего с далёкой Испанией.
— Рогозька, привет.
— Не смей называть меня так. Я — Бернадетта! И точка.
— В таком случае, перед тобой некая Азиза Абдукаримовна. — Лерура рассмеялась. — Мой, ээээ, бойфренд Акбор завтра летит в Барселону. Привезёт кое-кому подарочек. Пару бутылок «Чёрных глаз». Я же помню, что на Пиренеях с этим туго. Это тебе за идею.
— Какую?
— Защиты свидетелей.
— Сработало?
— Как сказать. Через неделю состоится общее собрание акционеров журнала «Пегас в полёте».
— И мою поэтессу наконец начнут печатать.
— Скорее всего — нет.
Где-то там, далеко за морями, бывшая российская гражданка Рогозина застыла с открытым ртом, не зная что сказать. А Элеонора, насладившись моментом, продолжила.
— Понимаешь, контрольный пакет этого «террариума» у моего, ну, в общем, того, кто тебе винишко передаст.
— И? — Мария вытянула шею и почти упёрлась лбом в экран.
 — И главным редактором буду я!  — Лерура-Сарымсакова хотела ещё что-то добавить, но три кошки с разных сторон синхронно прыгнули на стол. Сунули мордочки в микрофон и замурлыкали, что есть силы.