20 июня. 1857 год. Кастелламмаре-ди-Стабия

Бывший министр Российской империи Александр Иванович Чернышёв с трудом поднялся с постели. Опираясь на массивную палку, доковылял до окна. Внизу радовала глаз ухоженная цветочная клумба, обрамлённая стройными кипарисами, сквозь которые пробивалось жаркое, итальянское солнце.
«Такое же, как в тысяча восемьсот двенадцатом году в Париже. Или иное? Не помню. Да и не до светила тогда было. Поскорей бы унести ноги. Противный лязг гильотины уже ощущался за спиной,» — пронеслось в седой голове.
Старик оглянулся. Молоденькая служанка, Франческа, позвякивая красивым кофейным прибором, вкатила в комнату маленький столик на колёсиках.
Кивком поблагодарив девушку, князь вновь вернулся к воспоминаниям.
Мысли перенесли его в далёкую Русь, в тот день, когда отец, генерал и сенатор,1 расхаживал по дому и демонстрировал бумагу, в которой сообщалось, что его сын, Александр записан вахмистром в Конную гвардию. Отныне он кавалергард.
***
Время пролетит быстро. Его наследник научится сидеть в седле и будет блистать на балах и парадах. Слова отца оказались пророческими. В пятнадцать лет юноше довелось беседовать с самим императором. Тот запомнил сметливого офицера и издал указ о производстве его в камер-пажи.
Александр Иванович смотрел на девушку, раскладывающую по тарелочкам местные сладости, но мысли его по-прежнему были очень далеки от Италии. «Помнится, что радости от присвоения придворного чина я не испытал. По младости своей считал, что придворная карьера не для меня. Пришлось похлопотать и добиться перевода в Кавалергардский полк.»
А потом был Аустерлиц.2 И знаменитая «смертельной атаке кавалергардов»3, в которой принимал участие и мой полк. Погибли почти все, но в тот день злой рок миновал юнца,»- старик ухмыльнулся, — «я сумел выбраться из той баталии невредимым! Конечно, мы проиграли. Тому было множество причин. Но я-то выжил, да ещё и получил первую награду — крест Святого Владимира 4-й степени с бантом!»
До его слуха донёсся тихий звон. Франческа уронила на пол серебряную ложечку. Тут же её подняла и сделала извиняющий книксен4.
—Quanto sei imbarazzante. Vai a chiamare il mio cameriere5, — с трудом произнеся иностранные слова, старик опустился в кресло и вновь погрузился в воспоминания.
«В феврале тысяча восемьсот восьмого года Александр Первый отправлял меня в Париж передать личное послание Наполеону. Перед дальней дорогой он задал мне несколько вопросов. Помнится, я тогда дерзко ответил самодержцу. Присутствовавший при нашем разговоре князь Куракин, схватился за голову. Посчитал, что от монаршего гнева достанется не только дипкурьеру, но и лично ему.»
На этот раз из далёкого прошлого в день сегодняшний Александра Ивановича вернул троекратный стук в дверь. Много лет назад этому нехитрому условному знаку Чернышёв обучил верного лакея.
— Входи, поскорей. С утра дожидаюсь. Принёс то, что я просил? — князь взял в руки лорнет6.
— Вот, пожалуйста. Светлейший! — Вошедший с поклоном протянул старику толстую папку, но сообразил, что тому в руках её не удержать, подкатил столик и положил документы на него, после чего стал по стойке смирно, ожидая дальнейших распоряжений.
— Ступай. И предупреди челядь7, чтобы не беспокоили. Хочу побыть один на один с этим. — князь, ткнул дрожащей рукой в папку. Есть над чем поразмыслить. Отставной министр с трудом справившись с тесёмки, погрузился в чтение. Глаза слезились, но Чернышёв, не прерываясь, вчитывался в строчки, начертанные им много лет назад.
***
«Год спустя Александр Первый назначил меня личным представителем в ставке Наполеона во время боевых действий французской армии против Австрии и Пруссии. Это задание, потребовало от меня детальной проработки военно-политической обстановки в Европе. Армия Наполеона вторглась в Испанию, началась континентальная блокада Англии, назревала война с Австрией. Помогло то, что мне, выказывала знаки внимания королева Неаполитанская, сестра самого Бонапарта. Я же вынужден быть день и ночь играть роль легкомысленного повесы и ловеласа, иначе невозможно было бы несколько лет к ряду получать информацию о будущем противнике моей Родины.
Если бы Бонапарт знал, о чём рассказывали иностранному посланнику его приближенные и даже члены семьи! Иногда приходилось тратить собственные средства на информаторов. Однажды удалось завербовать сотрудника военного министерства Франции Мориса Мишеля. Тот входил в группу чиновников, которые регулярно, в единственном экземпляре, готовили сводку о численности и дислокации французских войск. Копию этих сверхсекретных документов Морис приносил мне.8
Французская контрразведка почуяла что-то неладное. Я ожидал ареста со дня на день. Помог случай. От плохо закреплённой свечи загорелся занавес. Многочисленные гости с упоением танцевали и флиртовали. Огонь заметили только тогда, когда полыхало всё здание. «Галантные кавалеры» тут же бросились к выходу, расталкивая женщин. Пришлось заняться спасением людей. Первым делом вынес из огня сестёр Наполеона. Много позже узнал, что император после этого случая приказал "ищейкам" оставить русского в покое. Я же получил приятное прозвище «любимец двух императоров». Отныне высокопоставленные чиновники, без тени сомнения, и не опасаясь соглядатаев, выбалтывали всё, о чём говорилось на закрытых совещаниях, регулярно проходящих во дворце. Главной депешей в жизни считаю малюсенькую записку, в которой сообщал: «Война неотвратима и не замедлит разразиться. Дату наступления, и направление главного удара».
Старик откинулся на спинку кресла. Зарыл глаза. Уснул. Чтобы уже не просыпаться никогда.
***
Франческа, вернувшаяся в комнату через четверть часа, хотела укрыть хозяина пледом, но, увидев безжизненное лицо, зажав рот руками, выбежала вон.

               Несколько дней спустя

Перед роскошным палаццо9 останавливались кареты. Дипломаты Российской империи и подданные его высочества, узнав о трагедии спешили попрощаться со светлейшим князем.
Неожиданно для всех, мужчина облачённый в выцветший мундир офицера русской армии, сказал:
— О мёртвых или хорошо или ничего, но я всё же выскажу своё мнение — и подняв руку вверх, продолжил — на покойном лежит доля ответственности за наше поражение в Крымской войне. Судите сами, Чернышёв не поменял гладкоствольные ружья на нарезные. Уверял, что только смелость солдата и холодное оружие в рукопашной схватке окончательно решают исход баталий. Вот и воевали ружьишками образца французской войны.
— Что вы такое говорите! И не стыдно? — Перебил отставного офицера, чиновник из посольства,— Александр Иванович руководил реорганизацией центрального военного управления. Ликвидировал деление ведомства на строевую и хозяйственную части, и вообще, лучше, чем Александр Первый о нём высказался, и не скажешь! «Зачем я не имею министров, подобных этому молодому человеку»!10
Полемику прервал скрип распахиваемых половинок кованых ворот
Толпа разом загудела. Раздались возгласы:
— Выносят, господа! Поспешим проститься. Светлейший князь навеки покидает нас! Целая эпоха уходит!

    1—     Владел всего лишь девяносто девятью     крепостными. Вполне возможно, что именно     поэтому, много лет спустя, участвуя в     следствии по делу декабристов, Александр     Иванович крайне негативно относился     к делу богатого родственника, графа     Захара Чернышёва.
    2—     Битва под Аустерлицем — решающее     сражение наполеоновской армии против     армий третьей антифранцузской коалиции.     Вошло в историю как «битва трёх     императоров».     3—     Самоубийственная атака русских     кавалергардов. Два эскадрона кавалергардов     пересекли ручей и бросились на врагов,     вознамерившихся захватить знамёна     одного из старейших полков русской     армии.
    4—     В светском обществе — поклон с приседанием     как знак приветствия или благодарности     со стороны лиц женского пола.
    5—     Какая ты неловкая. Ступай и позови моего     лакея.(Перевод с итальянского)
    6     — Разновидность очков, пару линз     удерживают с помощью рукоятки.     7—     Родственники, друзья или прислуга     хозяина, которые не имели собственного     жилья и жили за его счёт.     8—     Спешно покидая пределы Франции Александр     Иванович совершил непоправимую ошибку.     Сжигая в камине секретные бумаги не     заметил, как одна случайно завалилась     под ковёр. Сотрудники контрразведки     её нашли, по почерку определили, что её     писал Мишель. Агент Чернышёва был     осуждён и окончил свою жизнь на гильотине.     9—     Итальянский городской особняк
10—     Резолюция на одном из донесений     Александра Ивановича Чернышёва     императору всероссийскому.