Игорю Сергеевичу Каплунову повезло в этом году, к его пятидесяти пятилетию родной Горловский техникум Донецкого технического университета расщедрился, и ему подарили горящую путёвку в Израиль. Его жена Эльвира ужасно была расстроена тем, что на Новый год она останется одна, но когда их дочь с зятем и пятилетним внуком выразили желание приехать встретить новый год в Горловку, настроение супруги поменялось. 

***

По существу – это была первая поездка Каплунова в Дальнее Зарубежье. Не считая небольшого полуторадневного вояжа в Варну в 2027 году на конференцию «Миньор-27», но ещё с советской поры Болгария никогда не считалась настоящей заграницей, это ведь свои родные братушки. Тогда в Донецке со стороны Еленовки только построили новый аэропорт, который ещё не имел возможности принимать аэробусы международного класса, и ему пришлось отправляться в Болгарию из ростовского аэропорта Платов. А уже в этом году он вылетал в Израиль с новой полосы Донецкого аэропорта имени Захарченко.

Путёвка выпала как раз на конец года, предновогодняя суета в Горловке и Донецке уже охватила все слои населения, а в Израиле всей этой предновогодней сутолоки не было. Ну и что, что на дворе последние дни декабря, зато Хайфа встретила его тихим размеренным ритмом жизни. Без оголтелых полуголых туристов здесь дышалось легче. Здесь народ жил, словно в другом измерении. Хануку уже благополучно отпраздновали, Рождество проходило тихо, без азарта. Народ Израиля горячо обсуждал другую новость. В наступающем 2031 году Мировое правительство выделяет средства на восстановление Иерусалимского храма Соломона. Иудаисты ликовали, христиане хватались за головы в предчувствии начала Апокалипсиса, но в принципе, жизнь продолжалась.

***

Что такое Хайфа, Игорь Сергеевич знал ещё с 90-х годов, когда на одном из провинциальных железнодорожных вокзалов купил книжку Владимира Кунина «Иванов и Рабинович или Ай гоу ту зе Хайфа». Но на этом, в принципе, его познания и заканчивались. И вот по пришествию тридцати пяти лет Каплунов увидел этот город воочию. Не смотря на то, что день, когда Игорь Сергеевич ступил на израильскую землю, был хмурым, у него просто дух захватило от панорамы, открывшейся ему из окна его не дорогой, но уютной гостиницы на склоне горы Кармель. 

Уставший после перелёта в этот же день он, приняв ванную, решил отложить знакомство с городом на следующий день. Утром он встал ни свет, ни заря. Средиземное море, еле пробивающееся из-за крон зелёной растительности, ещё не было озарено только-только выплывающим из-за горы декабрьским светилом. Выйдя на балкон, Игорь понял, что про тёплые вещи пока можно забыть. Не смотря на то, что было раннее утро, температура близилась к двадцати градусам тепла. Каплунов не стал ждать завтрака, который был заявлен в гостинице на 9:00 и отправился прогуляться. 

Он шёл, жмурясь на солнце, по полупустым улочкам. Большинство кафе и ресторанчиков ещё были закрыты. Вывески были в основном на трёх языках: иврите, арабском и английском. Но иногда мелькали вывески латиницей с романскими артиклями то ли итальянскими, то ли французскими. Пару раз мелькнули русские надписи, и даже одна армянская. На улице Бен Гурион стояла высоченная рождественская ёлка, но в окружении деревьев, на которых дозревали апельсины и лимоны, вся эта праздничная мишура не несла по-настоящему праздничного настроения, была какой-то невзаправдашней. И вдруг, на одной из улочек ему наконец-то попалось открытое кафе с невзрачной надписью «Millhouse Cafe». Небольшое кирпичное здание-коробок с широкими окнами, с зелёным навесом над верандой, маленькие столики вокруг всего периметра и два ранних посетителя. Рядом с тротуаром за круглым столиком сидела дамочка с пышной кудрявой копной волос. Одета посетительница была в вызывающие зелёные брюки клёш и в салатовую курточку, она сидела, откинувшись на спинку стула, и пила кофе. А на веранде, возле входа за таким же маленьким столиком сидел пожилой, но бодрый гражданин, в белых джинсах и в белой шляпе, читающий газету «Le Monde», и поедающий картофель фри. Гражданин наслаждался ранним утром, газетой и завтраком, обмакивая обжаренные кусочки картошки в кремовый майонезноподобный соус. 

Каплунов зашёл в кафе. Весьма скромный по площади квадратный зальчик с тремя небольшими круглыми столиками и не по размеру широкими мягкими креслами. Лысоватый седой мужчина за барной стойкой обернулся и по-приятельски кивнул Игорю. 

- Шалом, – сказал Каплунов мужчине.

- Доброе утро, – ответил тот, улыбаясь, – можете не напрягаться, я вижу что вы – русский.

И тут Игорь почувствовал что-то знакомое и в облике, и в голосе мужчины. И вдруг, его как обухом огрело по голове.

- Лёня, это ты? Омеличкин? – с удивлением спросил Игорь.

Мужчина, удивлённо взглянув на Каплунова, ответил:

- Ну, вообще-то, теперь я по паспорту Даниель, но до переезда в Израиль я был Леонидом. А вы?

***

Это было более пятнадцати лет назад. В феврале 2015 года.

После того, как украинская ракета влетела в соседний подъезд и вынесла напрочь целую квартиру на пятом этаже, жена Игоря, впав в истерику, начала умолять его срочно выехать из города. Неделю назад она чудом избежала гибели на проспекте Победы в «Кровавое воскресенье», зайдя в дом за пять минут до начала обстрела. Та женщина, у которой она покупала помидоры, погибла, как и её товарки, желавшие получить живую копейку, чтобы иметь возможность купить хлеба. И то, тогда она не так истерила. И Игорь, поддавшись импульсу, отвёз жену и дочку Лизу к своему дядьке в Липецк. 

Полгода они как-то держались сами, но в январе 2015, когда военное обострение началось с новой силой, жена начала умолять Игоря бросить всё и приехать к ним. Легко сказать, приехать! А на кого оставить кота и шиншиллу? Ладно, за котом может присмотреть соседка Раиса Степановна, но бело-дымчатый мальчик-шиншилл по кличке Пломбир требовал определённого ухода. В конце-концов пристроив грызуна к сотруднику, у которого была шиншилла девочка, Игорь выехал в Липецк. Накануне 18 января был жестокий обстрел города, и автобус на Ростов из Горловки в этот день был отменён, перевозчики просто побоялись заезжать к ним в город. Пришлось ехать в Макеевку и подсаживаться в донецкий автобус на микрорайоне «Зелёный». 

Липецк встретил Игоря раскисшей погодой. После трёхдневного снегопада наступило крещенское потепление, и город утопал в таявших снегах. К тому времени Каплуновы уже съехали от дядьки, который радушным был только пару недель, когда он понял, что боевые действия в Донбассе могут затянуться, его радушие быстро растаяло. Но, после того как Эльвира в августе устроилась администратором зала в секонд-хенд, а потом пристроила туда же и Лизу, они смогли снять флигель на улице Союзной в районе Преображенского кладбища. Когда Игорь приехал в Липецк, он твёрдо решил, что это недели на две, не больше, поэтому вещей с собою брал по минимуму. Но, к сожалению, пришлось подзадержаться. 

Однажды, пытаясь отвлечься от невесёлых дум, Игорь Сергеевич забрёл в областную библиотеку. Он хотел полистать подшивку старых технических журналов, но в этот день в читальном зале проходило занятие литературной студии «Звукопись» и Каплунов, сперва решивший было уходить, застрял на этом собрании. Он с удовольствием слушая выступавших, а потом полемику и обсуждение услышанного. До этого Игорь никогда не касался такого явления, как творческий процесс, поэтому обсуждение новорождённых текстов ему показалось занимательным. Рядом с ним сидел невысокий человек, лет сорока пяти-пятидесяти, с тёмной бородкой и лысиной строго по центру макушки, как у монаха-капуцина. В течение вечера они с ним несколько раз переговаривались, а во время перерыва, когда участникам предложили чай и кофе с вкусняшками, познакомились.

- Леонид Омеличкин – местный пиит, – отрекомендовался он. 

- Игорь Каплунов, беженец поневоле, – представился Игорь.

- Беженец? – удивился Леонид, – издалека сбежали?

- Да вот, приехал из Донбасса проведать жену на пару недель, а уже более месяца здесь торчу, там в нашем районе идут бои за Дебальцево, жена боится и не отпускает меня домой, вот и сижу у них с дочкой на шее.

- А что с работой?

- Да у меня в Горловском техникуме, где я сейчас преподаю горную автоматику и  технику безопасности, все сидят в бессрочном отпуске. В городе неспокойно, в центр тоже летят снаряды, поэтому учебный процесс приостановлен.

Так они с Леонидом и проболтали полушёпотом до конца мероприятия, пока все не начали расходиться. А потом они вышли на воздух, когда ночное небо было усеяно яркими зимними звёздами, среди которых торжественно выделялся Орион. 

- Вам куда? – спросил Леонид.

- Да пройдусь, наверное, на площадь Плеханова, а там сяду либо на 352 маршрутку или на 9 автобус, – ответил Каплунов, поёживаясь в своём демисезонном пальтишке, – мне на проспект Победы нужно.

- А что это вы так хлипко вырядились по такой погоде? – поинтересовался новый знакомый.

- Да выходил ведь из дома, вроде минус один градус был.

- Был, – пробормотал Омеличкин, – тут, скорее всего уже все минус десять. 

- Наверное.

Они отошли от библиотеки метров пятьдесят, и тут Леонид сказал:

- Пойдёмте, зайдём ко мне, – и он кивнул головой на жёлтую четырёхэтажку, стоящую вдоль дороги.

- Зачем? – спросил Каплунов.

- Я вам свитер дам, чтоб вы по дороге домой не околели. 

- Да ну что вы, – начал было отпираться Игорь.

Но Леонид был неумолим.

- Что вы, как девочка выпендриваетесь. Я вам дам свитер, вы попользуетесь, а потом вернёте, – и Омеличкин повёл его к третьему подъезду дома, открыл подъезд ключом-магнитом и завёл его в квартиру на первом этаже. На хлопок входной двери из комнаты в прихожую выглянула милая женская головка с накрученными на бесцветных волосах папильотками. 

- Здрасти, – от неожиданности просипела головка.

- Добрый вечер, – ответил Каплунов.

- Ноночка, это мой приятель из Донбасса, Игорь, – и с этими словами Леонид пригласил гостя на кухню, а сам отправился в комнату, откуда послышалось шушуканье и стук створок шкафов.

Через минуту Омеличкин вернулся с мохнатым шерстяным тёплым свитером с высокой горловиной.

- Давай, Игорь, выпьем чаю на брудершафт и поедешь домой, – с этими словами он положил Каплунову на колени свитер и включил электрочайник.

Свитер Игорь вернул спустя месяц, встретившись с Омеличкиным перед отъездом домой. Украинская армия опять получила по шеям, потеряла Дебальцево и теперь запросила перемирия, придумав очередную уловку под названием «Минск – 2». После этого с Леонидом они больше не виделись. И тут на тебе. В Хайфе!

*** 

- Игорь! Беженец, – расплылся в улыбке Леонид-Даниель, – какими судьбами?

- Да я-то по путёвке, недалеко отсюда остановился в небольшой гостинице «Эден», – а вот ты как здесь, это твоё кафе?

– Да я уже здесь лет десять. Дочка вышла замуж за мальчика из еврейской семьи, лет пятнадцать они сюда уехали, а потом и нас с женой сюда перетащили. Живу в районе Хадар, если слышал о таком, там русская речь звучит в разы чаще других языков всех вместе взятых. Кстати, отсюда минут пятнадцать прогулочным шагом, мой дом сразу за Музеем науки. А кафе это зятя моего, я его подменяю, когда ему нужно порешать свои дела. 

Омеличкин крикнул в окошко на кухню что-то на иврите, и вскоре к ним вышла официантка с двумя тарелками оладий и двумя чашечками кофе. 

- Ты кофе предпочитаешь чёрный или сливок добавить? – спросил Леонид.

- А можно не сливок, а молока?

- А как же, – и он вновь что-то крикнул в окошко официантке на иврите, – а ты пока угощайся, у нас прекрасные панкейки, вся европейская тусовка к нам на них захаживает. Сейчас ещё рано, но часов после одиннадцати у нас уже не протолкнуться.

- А ты не пояснишь, почему Леонид стал Даниелем?

- Понимаешь, эта совдеповская традиция, что пока женщина приходит в себя после родов в больнице, отец обязан зарегистрировать ребёнка – настоящий бич Божий. У мужчин от радости иногда просто пропадала фантазия, и они, с трудом помня только своё имя, делились им со своим новорождённым чадом. Отсюда все эти Сергеи Сергеевичи, Иваны Ивановичи, Сан Санычи и Леониды Леонидовичи. Моя мать, например, очень расстроилась, когда увидела моё свидетельство о рождении. Она мечтала сына назвать Даниилом, а получила Лёню в квадрате. Поэтому когда я получал паспорт гражданина Израиля, поменял своё имя в память о матери.

Так они проговорили два часа, пока кафе не наполнилось гостями, и Даниелю пришлось оторваться от гостя. Когда Игорь уходил, Омеличкин черкнул ему на фанерном костере телефон и адрес, куда пригласил его зайти в гости.

*** 

Неделя отдыха пролетела незаметно. Экскурсии, морские прогулки, новогодние мероприятия, всё перемешалось в голове. Хотя пару раз Каплунов заходил в «Millhouse Cafe», но Даниеля там не было. В последний день перед отъездом Игорь решил навестить Омеличкиных. Они жили в небольшом доме с пышным садом, в котором помимо цитрусовых деревьев росли пышные кусты олеандра. Весь вечер они проговорили о жизни. Об Израиле и о Донбассе, о Липецке и о поэзии. Когда Игорь уходил, Даниель вручил ему пакет, с просьбой распаковать его, когда прилетит домой. 

- Не волнуйся, – улыбнулся он, – там ничего запрещённого.

*** 

Когда самолёт приземлился на родной земле, Игорь прошёл все таможенные процедуры и, выйдя в зал нового терминала, оказался в объятиях семьи. Встречали все: и Эльвира, и Лиза, и зять Андрей, и внучок Илюшка. Всю дорогу, пока они ехали на монорельсовом поезде через Червоногвардейский и Ясиноватский районы Донецка, Игорь Сергеевич рассказывал о перелёте, об экскурсиях, на которых он побывал. Рассказал, что хоть их и обещали свозить на Иордан и к Мёртвому морю, поездка не состоялась, а вместо этого свозили их в Бейт-Лехем, то есть в тот самый библейский Вифлием, что и стало самым интересным событием этого путешествия. А родные рассказывали, как они встретили новый год, к кому ходили в гости, куда ходили…

Уже дома, когда Каплунов раскладывал подарки и сувениры, он вынул пакет Омеличкиных. Разорвав упаковку, он обнаружил там новый красивый свитер. Тоже шерстяной, тоже с высокой горловиной, но более радостной расцветки. На секунду в его голове пронеслись события тех ужасных лет, горемыканья между Донбассом и Липецком, окончание войны, возвращения жены в Горловку. Словно очнувшись, он улыбнулся, расстелил свитер на диване, и вдруг подумал, что это не просто вещь, подаренная друзьями, это – символ взаимовыручки, дружеских взаимоотношений. Свитер человечности!