Кирилл Гаврилюк

Чертова больница! Ее нужно взять.
Наша задача третий этаж, потому что там было замечено  движение. Это простая зачистка. На самом деле все совсем не просто.
Первый этаж – чисто. Второй – чисто.
Пахнет гарью, порохом, битой штукатуркой и трупный запах – это запах войны. Под ногами скрипит битое стекло и крошенный кирпич.
Мой палец застыл на курке, левая ладонь затекла на цевье. Напряжение такое, что звенит в ушах. Я на острие группы.
Коридор, как коридор, все больницы в бывшем СССР похожи одна на одну. Вот туннель, а справа и слева светятся входы в палаты. Дверей давно нет и окон тоже.
Солнце заглядывает в эти пустые глазницы уже мертвой больницы. Солнце и друг, и враг.
Впереди, на стену падает тень. Тень такая огромная, что становится даже немного боязно. Но бояться нельзя – за спиной твоя группа...
Тень очень медленно наползает на стену… Кажется, что это длится бесконечно, а на деле – это секунды. Палец замер на спусковом крючке автомата, я замер. Еще одно движение, ну? Враг, где ты? Выходи! Я жду тебя, мое оружие уже нацелено в твою грудь! Где ты, тень? Выходи! Я жду!
Секунды тянутся. Кажется, что они вечность. Ты чувствуешь, что тень выпрыгнет на тебя и необходимо нажать на курок немедленно. Быстрее, чем в тебя бросят гранату или нажмут на курок, выставив дуло из-за угла.
Вот! Ты еще не понял, кто перед тобой, а уже сделал выстрел. Прямо в грудь, а оказалось в лоб. На войне всегда так – или ты первый, или ты мертвый. Успевай.
Тень. Моя тень, почему ты молчала? Зачем шла молча? Разве я знал, что там твоя мертвая мать лежит уже три дня?! Разве я знал, что тебе всего девять лет?! Ты огромная тень, и мне тоже было страшно… Разве я знал…
Тень… Прошло больше двадцати лет. А ты моя тень. Наши души слились в одну.
Моя тень, отпусти…