Ладо Светозар

ЗАМАРАШКА

ЧАСТЬ 1. КАЖДЫЙ ВИДИТ ТО, ЧТО ЖЕЛАЕТ УВИДЕТЬ

Вы не слыхали о Сварливой Лю? И хорошо, что не слыхали. А вот соседям Лю не повезло. Что ни день затевала она ссору то с одним соседом, то с другим. Даже сельскому старосте доставалось. Ох, и недаром люди говорили, что злой язык Сварливой Лю загнал в могилу всех её мужей. А замуж она выходила четыре раза. Первый муж оставил Лю большой дом. От второго она получила пруд. После смерти третьего мужа она унаследовала зеркальную мастерскую. А четвертый оказался удачливым золотодобытчиком. Он жил на прииске у реки вместе с дочерью Ей Сянь и намывал золотые песчинки, а иногда находил небольшие самородки. И как же он радовался, глядя на дочь. Добрая и трудолюбивая Ей Сянь оказалась умелой ученицей и каждый раз, когда она собирала нужную меру золота, отец улыбался и приговаривал: «Ты моё настоящее сокровище! Ещё немного и мы соберём для тебя такое приданое – хоть замуж за самого императора!» А потом золотодобытчик простудился и помер. И тогда Сварливая Лю обобрала падчерицу, прииск попыталась продать, а бедную сироту поселила в мастерской и заставила натирать медные и бронзовые зеркала. Вы думаете это просто каждый день обувать грубые овчинные тапки и с утра до вечера шлифовать холодный металл до зеркального блеска? Конечно, Ей Сянь очень уставала. А ведь ей приходилось трудиться не только в мастерской – она и убирала, и готовила, и двор подметала. А мачеха бранила девушку, называла её лежебокой, попрекала куском хлеба и нарочно громко обзывала «замарашкой»: «Замарашка, посмотри на мою родную дочь! Её одежда такая чистая, что любо-дорого глянуть. А ты ходишь как последняя нищенка. И все над тобой смеются». И в самом деле, смеялись. Уличные мальчишки не давали Ей Сянь проходу, бросали в неё камешки и дразнились: «Эй, Замарашка! Сколько пятен на твоём платье?!» А случайные встречные кивали головами и громко вздыхали: «И в самом деле - замарашка!» 

Но однажды в жизни Замарашки случилось что-то необычное. Через год после смерти отца она отпросилась у мачехи: «Я хочу сходить на старый прииск и почтить память родителей». Конечно, Сварливая Лю могла бы обругать Ей Сянь и для начала закатала бы падчерице оплеуху. Но сельский староста услышал разговор. И мачехе ничего не оставалось, как похвалить свою, хоть и не родную, но милую, доченьку за её заботливое сердце: «Ей Сянь, как ты всё хорошо придумала! Я и сама сходила бы с тобой, ведь твой отец был моим четвёртым и самым любимым мужем, но у меня так много дел. Так, что ступай сама. Но не забудь как можно скорее возвратиться домой – ведь ты должна помочь мне по хозяйству». 

Путь до заброшенного прииска был неблизкий. И Замарашка так спешила, что едва не наступила на своё маленькое счастье. «И в самом деле – счастье» - Ей Сянь заметила среди камней что-то блестящее и подумала, что река выбросила на берег золотой самородок. Но стоило ей наклониться и дотронуться до своей находки, как «самородок» ожил и затрепетал. Так в руках у девочки оказалась маленькая полуживая рыбёшка с золотистой чешуёй и красными плавниками. 

«И что же мне с тобою делать?» - Замарашка задумалась и шагнула к реке. Она хотела отпустить карпа, но вечером в горах прошёл дождь и бурный поток мог разбить ослабевшую рыбку о камни. И тогда Ей Сянь сказала: «Вот, что мы сделаем. Я отнесу тебя домой. А потом, когда ты поправишься, выпущу обратно в реку».   Оглядевшись и не найдя ни чего подходящего, девушка подобрала старый разбитый горшок, набрала в него воды и поспешила домой – мачеха-то приказала не задерживаться. Но как прийти домой с такой находкой? Ей Сянь понимала, что Сварливая Лю не позволит ей держать свою комнатную рыбку. А уж кормить её и подавно. Вот так, едва не крадучись, добралась она до мачехиной усадьбы и только подошла к мастерской, как услышала лёгкое покашливание. 

«Ой» - Ей Сянь растерялась, а её сводная сестра Он Си вышла из укрытия и потребовала показать, что там она притащила.

«И это всё?» - Он Си выпятила нижнюю губу и презрительно фыркнула – она-то думала, что Замарашка не просто так ходила на реку, а принесла припрятанный отцовский скарб. Но кладом оказалась маленькая замученная рыбёшка. И тогда сводная сестра ещё раз фыркнула, развернулась и ушла по своим делам. А Ей Сянь облегчённо вздохнула – она то знала, что характер у Он Си не такой уж и скверный и поспешила пересадить спасённого карпа в старую лохань. Конечно, деревянное корыто не река, но на новом месте малёк стал поправляться. Замарашка кормила рыбёшку крошками и карп настолько привык к девочке, что подплывал к ней не только за едой. Иногда, когда Ей Сань хотелось с кем-то поговорить, она подсаживалась возле лохани, а карп подплывал к ней, открывал рот и как будто что-то отвечал. И всё бы хорошо, но за год рыбка выросла и стала такой большой, что даже в бочке едва помещалась. 

«Что же нам делать?» - Ей Сянь подумала, а не отнести ли ей карпа к реке, но рыба стала такой большой и тяжелой, да и она так привязалась к ней. «Какая же я глупая! - девушка шлёпнула себя по лбу и засмеялась – Мы тут думаем–гадаем, а за мачехиным домом есть небольшой пруд. Она туда не ходит, а я смогу наведываться когда пожелаю». 

Ох, и рано же радовалась Замарашка. Мачеха давно подметила, что с падчерицей что-то происходит. То она как будто сама с собой разговаривает, то вдруг повадилась в одно и в тоже время приходить к пруду – сядет где-то с краю у мостка, как будто места ей другого не нашлось, макает свою лепёшку в воду и о чём-то бормочет. И, что совсем раздражало Сварливую Лю: «Каждый раз, подходит к ставку и улыбается, словно мне назло!» 

Долго мачеха следила за падчерицей, да так ничего и не высмотрела. И тогда позвала она свою родную дочь: «Он Си, ты бы выпытала у Замарашки, что она там делает?»

«А разве ты не знаешь?» - Он Си немного удивилась. И рассказала она матери, что её сводная сестра принесла откуда-то полудохлую рыбу: «Сама её выходила и выпустила в пруд. Теперь приходит к ней, как к подружке, угощает крошками и рассказывает обо всём, что вздумается».

«В нашем ставке водится зеркальный карп, да к тому же такой большой?! И я ничего об этом не знаю?! Вот, негодница!» - Сварливая Лю рассердилась и даже застучала ногами. А потом похвалила дочь: «Спасибо, дорогая Он Си. Ты ведь знаешь, как твоя мама любит рыбу». 

 Назавтра мачеха позвала Замарашку и поинтересовалась: не устали ли её ножки. И даже похвалила падчерицу: «Так как ты натираешь зеркала – никто не сможет! Жаль, что твой отец не дожил. Уж он бы тобой гордился». А потом, как бы ненароком, спросила: «Давно ли ты, доченька, ходила на наш старый заброшенный прииск?»

«Год назад» - ответила Ей Сянь.

«Год назад! - Сварливая Лю возмутилась – И она говорила, что до сих пор чтит и любит своего отца! Год назад… год назад… Так, вот, что я тебе скажу. Мне-то всегда некогда – уж больно много забот о своих дочерях. А ты собирайся, оденься во что-нибудь приличное и сходи на реку».

«Но, – Замарашка растерялась – я бы и рада одеть что-то чистое, но у меня нет другой одежды».

«Да что ты такое говоришь?! У моей второй дочери, понимаете ли, нет целой и чистой одежды, а она молчит. Да, ты никак опозорить меня желаешь перед соседями?! - Сварливая Лю замахнулась рукой, а потом вспомнила: зачем она позвала Замарашку, и уже спокойным голосом продолжила – Милая моя, такая трудолюбивая и очень скромная девочка. Мне стало стыдно за моё невнимание. Ты уже почти взрослая девушка. На тебя, наверное, и парни засматриваются. Решено! Мы купим тебе красивое новое платье. Завтра сходим на рынок и купим. А сегодня ты оденешь хоть и поношенное, но целое платье своей доброй сестрицы Он Си. А эту рванину мы продадим старьёвщикам на ветошь». 

И как обрадовалась Ей Сянь обнове! И с каким удовольствием она примерила старое платье Он Си и даже повертелась у новых медных зеркал: «Оказывается, никакая я не замарашка!» 

«Вот – теперь я узнаю свою вторую дочь» - мачеха обняла Ей Сянь и даже выдавила из себя слезу. Но как только девушка вышла со двора, она немедленно схватила её старую одежду и попыталась, хоть как-то, да одеть. Уж и так она старалась, и пыхтела, и сопела и ругалась, а потом привязала изодранное старое платье поверх своего убранства, взяла острый нож и, переваливаясь как утка, потопала к пруду. 

Рыбы неплохо видят в воде. Но когда карп заприметил знакомую одежду и высунул голову из ставка, яркое солнце ослепило его. Вот тут злая мачеха и накинулась на рыбу…

Замарашка вернулась домой поздно вечером и с позволения мачехи решила посидеть на мостике у воды. Уж как ждала она своего друга, но зеркальный карп так и не приплыл. Не приплыл он и на следующий день. И тогда Ей Сянь догадалась, что пока её не было Сварливая Лю совершила что-то подлое. Сперва она спросила у Он Си: «Не слыхала ли ты что-нибудь о моей рыбке?»

Сводная сестра зевнула: «Ты спрашиваешь меня о крупной рыбе с золотистой чешуёй и красными плавниками? Так ведь мы её вчера и съели».

«Да, как вы могли!» - Ей Сянь побежала к мачехе. Но та рассмеялась: «Хороший был у тебя друг! Большой! Жирный! Вкусный! Я хотела и тебе кусочек оставить, но не удержалась! Но если он тебе так дорог – можешь сходить на помойку и собрать его кости, если успеешь. Бездомные собаки - они такие голодные».

Долго плакала Замарашка. А когда все слёзы выплакала - мачеха приказала ей возвратить платье Он Си: «Не для таких красавиц, как ты, шьют хорошую одежду. Так что, наряжайся поскорее в свои изысканные лохмотья и принимайся за прежнюю работу. Или ты думаешь, я тебя даром кормить буду? И чтобы ни одного тёмного пятнышка!»          

В тот же вечер, не смотря на угрозы Сварливой Лю, Ей Сянь отважилась сходить на свалку. Кости съеденного мачехою карпа она нашла, сложила в тряпочку и закопала в укромном месте на пустыре. Через несколько недель из земли проклюнулся росток садовой хризантемы. А когда цветок расцвёл, Замарашка увидела золотистые листья с тонкими красными прожилками и поняла, что её единственный друг возвратился к ней в виде цветка. 

К хризантеме Ей Сянь приходила нечасто – уж больно сварливой стала мачеха. А потом наступила зима, цветок увял и Замарашка решила собрать лепестки для чаёв: «Хоть какая-то да радость». Правда, радости в её жизни не прибавилось. Работы было много, а о новой одежде она уже и не мечтала. Как то раз Сваривая Лю приказала падчерице не есть не спать, а как можно скорее отшлифовать пять больших медных листов и два, поменьше, бронзовых. С большими медными листами Ей Сянь управилась до полуночи, а когда принялась за бронзовый лист – почувствовала, что так устала, что дальше некуда. 

«Лучше бы мне этого не видеть…» - девушка посмотрела на своё отражение в зеркале и подумала, что куда приятней было бы глядеть не на измученную голодную сиротку, а на благородную даму в дорогом платье с красивой причёской и с заплетенными в ухоженные чёрные волосы золотыми цветами.        

- Хо-хо! Каждый видит то, что пожелает увидеть.

От неожиданности Ей Сянь вздрогнула: а не послушалось ли ей? И оглянулась. Нет, не послышалось. И уж точно не привиделось. В трёх-четырёх шагах от девушки, в полуразваленном облущенном кресле примостился старичок. Худощавый. Седовласый. С бородой, заплетенной в три тонкие косицы. Сидит, кивает головой и хитровато улыбается: «Да, каждый видит только то, что пожелает увидеть».

- Здравствуйте, дедушка. Как вы тихо прошли. Наверное, я совсем перестала замечать людей. И это нехорошо, извините. Вы очень устали? А, хотите, я предложу вам чая?

«О! – старичок закивал головой – мне нравится твой благородный слог. Не успел я войти, как хозяйка трижды ублажила мой слух. И теперь я обязан выпить чая и исполнить… - гость затеребил свою бородку - три твоих желания».

«Три желания? - Ей Сянь растерялась, а потом собралась с духом и спросила – Простите, дедушка, но разве вы волшебник?»

«Понимаю-понимаю, чудеса и волшебники встречаются не часто. Потому, что люди видят только то, что они желают увидеть. Но, я ведь есть  - в подтверждение своих слов гость несколько раз ущипнул себя, громко ойкнул и засмеялся – Есть! Есть! Я точно есть. И ты, девочка, тоже есть. Но для того, чтоб в этом убедиться, щипать тебя не обязательно». 

Замарашка не знала, что и сказать. И тогда старичок (и как он это сделал!) не слезая с кресла, обернулся вокруг себя и превратился в даму с красивым веером и собачонкой на руках. Ей Сянь во все глаза глядела на благородную госпожу и не могла взять в толк – как к ней обращаться. А между тем удивительный гость, или гостья, подмигнул и закрылся веером. О, чудо! На веере была нарисована чья-то маска. И не просто маска, а маска хохотушка: она постоянно хихикала и строила гримасы. А потом маска показала язык и в тот же миг ручная собачонка не то пролаяла, не то проговорила: «Каждый видит только то, что пожелает увидеть». Девочка охнула, собачка чихнула - и в кресле снова оказался старичок. На этот раз с чашкой чая в руках. Недолго думая, волшебник отхлебнул и снова заулыбался: «Замечательный цветочный напиток. Улавливаю нотки хризантемы. Давно такого не пробовал. Спасибо, милая. Но, я забыл представиться. Ты можешь называть меня дедушкой. Но, в тех краях, откуда я пришёл, я известен как Ван Юн Сянь».

- А меня… отец называл меня своим Сокровищем, а мачеха ругает Замарашкой. 

- Но я-то знаю твоё истинное имя. Ей Сянь – не так ли?

Ей Сянь попыталась поклониться и чуть не упала – она-то всё ещё стояла на бронзовом листе и ни на миг не отрывалась от работы.

«О!» - Ван Юн Сянь покачал головой – ещё немного и ты протрёшь в этом зеркале дыру. Не пора ли тебе отдохнуть и подумать о чём-нибудь приятном. Допустим, о своём первом желании?»

- Но, вы так и не сказали: за что мне такая честь?

«Всё очень просто. Ты не ждала меня в гости, но не стала упрекать и пожелала здоровья. Это раз – волшебник загнул палец на руке - Во-вторых, ты очень вежливо разговариваешь со старшими. А это не у всех получается. И, наконец, ты проявила истинное гостеприимство. И не смотря на то, что в этой чашке всё, что у тебя есть, ты не задумываясь, предложила мне угощение. Так, что же ты хочешь?»

Ей Сянь задумалась, а волшебник, как будто угадал её мысли и хохотнул: «Нет-нет, ты никогда не пожелаешь превратить свою злую мачеху в большую толстую жабу, иначе она рассорится со всеми лягушками и тогда ваша деревня забудет о спокойном сне!»

«Нет-нет! - девушка покраснела и неожиданно шепнула – Дедушка, а подари мне новые мягкие тапочки».

«И как же я раньше не догадался! – Ван Юн Сянь схватился за голову, а потом полез за пазуху и вынул бумажный мешочек – Этот подарок будет просто подарком. Разверни его и примерь».

В мешочке оказалась пара мягких башмачков из беличьего меха. Маленькие, расшитые шёлковой ниткой и украшенные речным жемчугом. Глядя на них, глаза Ей Сянь наполнились слезами: «Спасибо, дедушка! От грубых овечьих стелек у меня всегда болели ножки, а в таких башмачках я смогу хоть немного отдохнуть. Но, почему они из беличьего меха?»

«Когда ты так старательно натираешь зеркала – твои шаги напоминают мне работу императорского писаря. Он аккуратно пишет тонкими кисточками из беличьих хвостиков. И не просто пишет! Каждый свой иероглиф он может вывести несколькими способами потому, что каллиграфию он почитает превыше всех наук и почерк у него безупречный. Точно так же безупречно всё, что ты делаешь. Но, теперь, когда ты можешь пожелать себе что-нибудь особенное, я надеюсь, ты не заставишь старого Ван Юн Сяня томиться ожиданием» - волшебник погладил бородку, взялся за одну из косичек и понемногу стал её расплетать.

«Я бы очень хотела – Ей Сянь даже не задумывалась – возвратиться в то время, когда мы с отцом жили на нашем прииске и не слышали упреки мачехи».

«Нет-нет! - Ван Юн Сянь отмахнулся руками - Тут даже я бессильный. В прошлое дороги нет, а идя вперёд нельзя постоянно оглядываться, иначе оступишься и разобьёшь голову. Добрая девочка, ты подумай о чём-нибудь ином».

- Тогда… я хочу… побывать в городе. И увидеть нашего императора.

«О! Это я запросто! -  волшебник благодушно улыбнулся и продолжил расплетать косицу – Сегодня в нашей столице большой праздник. С музыкой, удивительным представлением и фейерверком. И ты сможешь всё это увидеть! Но нужно придумать: в чём ты отправишься на первое свиданье с императором. Я думаю… лучше всего в паланкине».

Старичок осмотрелся, цокнул языком и… Эй Сянь понемногу стала привыкать к чудачествам волшебника, но его очередная выходка оказалась неподражаемой. Ван Юн Сянь щёлкнул пальцами и его правая рука потянулась, стала длинной, потом ещё длинней, вот она дотронулась до дверей, затем выскользнула куда-то в ночь… 

- На что ты так засмотрелась? 

«Я…» - Замарашка перевела свой взгляд на старичка - и она опять удивилась. Волшебник невозмутимо сидел на прежнем месте, его руки стали такими же, как и прежде, а на полу лежал недавно сорванный большой зелёный огурец.

«Смотри, что из этого получится» - Ван Юн Сянь вынул из-за пояса обычный нож и быстро-быстро нарезал огурец и сложил из его долек маленькие изящные носилки. «Давненько я так не развлекался - старичок не без удовольствия оглядел свою работу - А теперь подумаем – кто понесёт тебя на праздник. У вас в саду бегают ящерицы?» 

«Конечно, бегают…» - Ей Сянь хотела рассказать, что у них в саду так много ящериц: зеленые, красные, синие - они такие забавные, но злая мачеха нагружает её работой и не позволяет с ними поиграть… 

Но волшебник не дослушал, а поставил перед собой красивую лакированную шкатулку и показал на странный иероглиф: «Можешь прочесть, что здесь написано?»

Ей Сянь смутилась: иногда Сварливая Лю брала её на рынок и она запомнила несколько иероглифов, но писать и читать её не учили. 

«Хо-хо – старичок засмеялся – это особая волшебная грамматика. Здесь написано, что эта ловушка для хвостатых быстроногих ящериц».

- А если бы…    

«О, а если бы на шкатулке написали что-нибудь иное, то я ни за что на свете не смог бы заманить в неё самых шустрых и самых выносливых носильщиков.  Хочешь посмотреть?» - Ван Юн Сянь приподнял крышку и шесть ящериц немедленно выскользнули из неё и как по команде выстроились возле огуречного паланкина. 

«Так, чего мы ждём? - волшебник задумался и даже постучал себя по лбу - Ну, конечно же, мы позабыли об отведённом нам времени! Праздник продлится всю ночь, но Сварливая Лю не любит мять подушки по утрам. К тому же, она ожидает заказчиков, и тебе нужно быть в мастерской ещё до восхода солнца…» 

Ей Сянь подумала, что даже такой могущественный волшебник, как Ван Юн Сянь, не сможет совладать со временем, но волшебник прочёл её мысли и плутовато улыбнулся: «Для одних времени всегда много, для других его всегда не хватает. А мы попытаемся всё уравнять». С этими словами он вынул из рукавов две свечи – толстую и тонкую и установил их на медной тарелке. «А теперь… – волшебник извлёк из поясного кошелька несколько металлических иголок с бубенчиками и аккуратно пришпилил их к свечам -   Как ты думаешь, что это?»

Замарашка повела плечами: «Наверное, ещё одно чудо?» 

«О! – старичок был настолько серьёзен, что и девочке стало не до смеха – Эти свечи отмеряют часы и минуты. Когда фитиль догорит до определённой отметки, груз выпадет из расплавленного воска, громко ударится о дно тарелки и известит, который пробил час. При помощи этих свечей я постараюсь уравнять отведенное нам время: тонкая будет гореть как всегда, а толстая намного медленнее. И пока эти свечи будут отсчитывать часы, ты успеешь побывать на празднике и благополучно возвратишься домой».

- Но, уважаемый Ван Юн Сянь, разве я поеду на праздник в моём старом поношенном платье?

Волшебник призадумался: «Каждый видит то, что он пожелает увидеть. К сожалению, я уже расплёл одну косичку и выполнил твоё первое желание, а расплетать вторую и третью ещё не настало время. Я бы мог предложить тебе пробраться в дом и взять платье твоей сводной сестры, но брать чужое – ой, нехорошо. К тому же, ты поедешь на праздник как благородная дама в носилках с шёлковыми занавесками. И никто, даже самый любопытный уличный мальчишка, не посмеет нарушить твой покой».

Замарашка хотела возразить, но старичок допил чай, икнул и растворился в воздухе. 

«Моё первое желание… - Ей Сянь подошла к огуречным носилкам и ящерицам, постояла немного, подумала, а потом закрыла глаза и прошептала – Каждый видит то, что он желает увидеть…» 

Такой чудесный паланкин Замарашке и не снился. Она не верила своим глазам, и даже ущипнула себя за руку и когда почувствовала боль – засмеялась от счастья: «Спасибо, Дедушка! Я есть! Я точно есть! И зачем я себя ущипнула?! Но свечи горят. И надо торопиться». Услужливый слуга, а он был похож на ящерицу, откинул резную дверцу и помог Ей Сянь забраться на носилки. И только она примостилась – слуги сорвались с места и, невзирая на кусты и ямы, понесли её в город. Оказывается, путешествовать в паланкине куда приятней, чем бежать по еле заметной дорожке. «Хорошо-то как!» - девушка блаженно вытянула ноги и задремала. 

«Госпожа, госпожа, проснитесь, мы уже на месте!» - старший слуга постучал по дверце и девушка проснулась. «Ах!» - она прильнула к оконцу и замерла от удивления. Такого зрелища она не видела даже в самых ярких детских снах. Нарядные люди сновали по площади, запускали в небо бумажные фонарики и угощались всяческими сладостями. Бойкие канатоходцы восхищали зрителей своим мастерством, а уличные музыканты и танцоры играли и плясали без устали. А потом, где-то далеко, возле дворца, ударили в гонг и все склонились в почтительном поклоне. По длинному пандусу, покрытому бесконечным красным ковром, спускался разодетый в золочёные одежды император. Сын Неба торжественно проплыл мимо паланкина и даже не посмотрел в его сторону. А потом грянул оглушительный салют. И небо украсили причудливые рыбы и огненные хризантемы. 

«Да… - Ей Сянь вздохнула и подумала – Я хотела побывать в городе и увидеть императора. Моё желание исполнилось». 

Быстроногие носильщики бежали домой гораздо быстрее. И когда Ей Сянь отпустила их – слуги тут же превратились в ящериц, а носилки стали огурцом.      

«Ну, вот и всё. Даже не верится… - Замарашка посмотрела на своё отражение в зеркале и подумала - Хорошо бы мне ещё часок-другой поспать и, хотя бы во сне, увидеть императорский дворец». А потом она шагнула к креслу, наступила на щепку и почувствовала пропажу. Её новенький беличий башмачок потерялся. «И где же он теперь?» - девушка вспомнила как там, на площади, она, сидела в паланкине и восхищалась бесстрашными канатоходцами. Представление затянулось, Ей Сянь попыталась устроиться получше, сняла свой левый башмачок и положила его где-то рядом… 

- Какая же я бестолковая! 

«Кто бестолковая?! Замарашка, ты снова всё испортила?! Ну, берегись…» - двери распахнулись и Сваривая Лю едва не влетела в мастерскую. Она так спешила, что даже не заметила огуречные дольки и раздавила их своей тяжёлой грубой пяткой. «Это, что здесь такое?!» - злая мачеха поскользнулась и чуть не упала, но стоило ей увидеть зеркала – и настроение Сварливой Лю улучшилось. Она придирчиво прошлась вдоль медных и бронзовых листов и благодушно заявила: «Хороши! Хоть вези во дворец. А теперь, лежебока, можешь взять метлу и поскорее уберись во дворе». 

Метлу – так метлу. Ей Сянь поклонилась и поспешила от неё куда подальше. Глаза у мачехи колючие, вдруг заприметит хоть и непарный, но очень дорогой башмачок. И что тогда?

ЧАСТЬ 2. САМЫЕ ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ

После праздника в императорском дворце не все так сладко спали, как представлялось Ей Сянь. Старший писарь Айк Ыргу никак не мог одолеть непослушную подушку. Он её и мял, и взбивал, и то под один бок подкладывал, то под другой и даже на пол сбрасывал – но уснуть не получалось. И тогда он встал с постели, зажег свечу и стал ходить туда-сюда по комнате. «И чем бы мне себя занять?» - Айк Ыргу присел за стол и выбрал кисточку для письма, а потом отложил её и склонился над столиком для игры в сянци. Красные и чёрные фишки выстроились на исходной. «А почему бы и нет…» - старший писарь немного подумал и походил черной пешкой. Затем послал в атаку красного коня. Но играть с самим собой неинтересно. И он решил оставить это дело. Но, что это? За дверью послышались чьи-то тяжёлые шаги. Не иначе кому-то из придворных тоже не хотелось спать. И господин Айк Ыргу не спеша, как и положено личному советнику его императорского величества, подошёл к двери и слегка приоткрыл обе створки. Так и есть – по галерее прохаживался генерал Вей. Могучий как дикий вепрь и хитрый как старый лис, он что-то бормотал под нос. И всякий раз, когда приостанавливался то у одной то у другой комнаты, нарочно громко вздыхал и всем своим видом показывал, что желает напроситься к кому-нибудь в гости.

- Уважаемый господин Вей, что же это вы гуляете один по галерее?

«Я не один! – генерал приосанился - Со мною грусть и гордость моих воспоминаний! И я бы поделился с вами, но…»

«Так, и что же вам мешает?» - старший писарь отступил в сторону предлагая пройти к нему в апартаменты. 

Вояка не заставил себя ждать и сходу плюхнулся в большое резное кресло: «Вот ведь какая штука, уважаемый Айк Ыргу. После праздника прилёг я почивать и увидел странный сон. Как будто я, гроза северных степей и восточных морей, знаменитый генерал Вей, сел играть с самим собой в сянци и, представьте, проиграл три партии подряд!»

- Три партии подряд?

- Три партии! И если бы только три партии. Мне приснилось, что я проиграл годовое жалование, своё звание и даже этот пояс!

- Невероятно.

«Вот и я сказал себе: невероятно, а потом проснулся и решил: пока не найду достойного соперника и не выиграю у него хотя бы две-три партии – спать не лягу – генерал нарочно громко вздохнул - И вот теперь я вынужден ходить по сонным коридорам, и никто не в силах мне помочь! Никто! Даже вы, уважаемый старший писарь, чей сон я потревожил».

«Но, почему же? - Айк Ыргу  улыбнулся – Представьте, я тоже страдаю бессонницей и мне тоже захотелось сыграть две-три, а может быть и все четыре, партии в сянци».

«Согласен! – генерал Вей деловито пододвинул к себе игровой столик, развернул к себе чёрные фишки и тут же спросил – А на что мы будем играть?»

«На что же мы сыграем… – старший писарь немного подумал и снял с сундука ларец с серебром - Если вам приснилось, что вы очень нуждаетесь в деньгах, то я поставлю полновесный серебряный кораблик против вашей удивительной истории и приложенного к ней подтверждения правдивости». 

Генерал посмотрел на ларец и как будто нехотя кивнул, дескать, так и быть – сыграем.

Поначалу Вею везло. Он играл решительно и дерзко и выиграл три партии подряд. А потом его как будто подменили. 

«Не думайте, что я поддался – вам просто повезло. Ну, я умею признавать своё поражение» – после первого проигрыша генерал Вей положил на столик небольшой бронзовый нож. «Перед вами, уважаемый господин старший писарь не простой клинок, а очень необыкновенный. Я отнял его – генерал порылся в памяти – у варваров, населявших бесплодные западные степи. Мне сообщили, что у наших границ появились воинственные гунны и я, верный слуга императора, приказал солдатам выступать в поход, а сам с передовым отрядом поскакал вперёд на разведку. Мы ехали час, другой, третий, а потом я услыхал леденящий сердце боевой клич. Несметное войско неслось на нас. И я решил не отступать, а принять бой! Мои воины сражались с отчаянием обречённых. Но, вот что странно – скольких бы врагов мы не сразили, их число не убавилось. А те, кого мы выбивали из сёдел, невзирая на жестокие раны, а у некоторых не было даже головы, снова и снова бросались на нас. Солдаты уже устали биться и я смекнул: «Здесь замешано какое-то волшебство». И тогда я крикнул: «Держать строй! Погодите немного, я всех спасу!» А сам поскакал на самый высокий курган. И вот, представьте, уважаемый господин Айк Ыргу, что я увидел. Там, за курганом, могущественный шаман творил волшбу. Его помощники били в бубны. А он призывал души погибших воинов, и когда они подступали к нему – ударял их этим ритуальным ножом и приказывал возвратиться на поле битвы! Нет, я не стал медлить! Я ринулся на этого колдуна и вырвал из его рук волшебный кинжал». 

Айк Ыргу  слушал, кивал головой, но, всё же, сомневался. А генерал вытер пот и многозначительно посмотрел на проигранный кинжал: «Увы, я не знаю какие заклинания нужно произносить для того, чтобы возвращать в строй погибших солдат. Но после сражения с призрачным войском шаман прислал ко мне переговорщика и умолял возвратить ему нож. Он обещал заплатить за него выкуп. Целый табун быстроногих степных жеребцов. Но я, верный слуга императора, отказал ему, ибо покой наших западных рубежей для меня дороже всех сокровищ мира!»

«Похвально! Но, могу ли я обезоружить того, кто защищает нас от варваров?» - старший писарь хитровато улыбнулся. А генерал подхватил со стола ещё одну монету и сказал: «Забирайте, у меня всегда найдётся острый меч, а эту безделицу я заберу в качестве компенсации, чтобы вы, многоуважаемый господин Айк Ыргу, не думали, что обошлись со мной нехорошо». 

«Ну, вот и ладно», - старший писарь согласился принять клинок и в скором времени выиграл вторую партию. На этот раз проигравший передал победителю маленькую деревянную шкатулку.  

«Что же в ней такого?» - Айк Ыргу  не мог поверить, что этот предмет дороже большого серебряного кораблика. 

«Я думал, что такой утонченный человек, как вы, уважаемый господин Айк Ыргу, по достоинству оценит эту вещь – генерал развалился в кресле и продолжил рассказ – Давным-давно, когда я был ещё молодым и неопытным сотником, мне велели провести отряд в самое логово лесных разбойников. И покончить с ними раз и навсегда. Мои воины шли в чащу неохотно, но я подбадривал их и, наконец, когда мы добрались до разбойничьего гнезда, напали на грабителей и всех их перебили. Но атаман уцелел, спрятался в пещере и пообещал взорвать себя. «Знайте, - кричал он откуда-то из подземелья – у меня много пороха и если я обрушу скалу – она перекроет реку и все вокруг погибнут! Но если вы сохраните мне жизнь – я выйду из убежища, отдам все свои сокровища, а сам удалюсь в уйгурский монастырь и буду жить как праведный монах». Солдаты советовали: «Согласись, а потом, когда разбойник выйдет – мы с ним поквитаемся!» Но, я ответил: «Никто не усомнится в моей правдивости. Я – Вей! И если Вей пообещает головорезу сохранить ему жизнь – он сдержит своё слово!» Разбойник вышел из убежища, и когда я отпустил его – на прощание подарил мне эту незатейливую, казалось бы, шкатулку. И сказал, что в ней хранится один мудрый совет: «Когда сомнения возьмут верх над твоими знаниями – открой шкатулку и найдешь ответ на самую неразрешимую задачу!»

«Мудрый совет никому не помешает – старший писарь не спешил принять выигрыш - И вам не жалко отдавать его?»

Генерал Вей подбоченился: «Разве у меня не своя голова на плечах? Где бы я ни был - люди узнают меня. И просят помощи, а потом благодарят за мудрые слова. На днях ко мне подошел незнакомый старец и спросил – тот ли я Вей, что когда-то был сотником и помиловал лесного грабителя. Я ответил ему, что за верную службу меня назначили генералом. А он поклонился и сказал, что нарочно пришёл в столицу, чтобы поглядеть на такого героя. Я спросил: чем вызвано твоё любопытство? И старец ответил, что он жил в отдалённом горном монастыре и часто слышал от одного из монахов историю о том, как я направил его на истинный путь и помог стать хорошим человеком».

«Так, что же, вы готовы к третьей партии?» - старший писарь поставил на кон ещё один серебряный кораблик и понадеялся, что на этот раз генерал Вей будет играть дольше. Но ошибся. И когда Айк Ыргу  произнёс слово: «Шах» - генерал, недолго думая, предложил ему расшитый шёлковой ниткой и украшенный речным жемчугом башмачок из беличьего меха.

- Какой маленький? Интересно, для какой ножки его сшили?

«Берите, уважаемый господин Айк Ыргу  – мне что-то не везёт. А ведь этот башмачок мне достался от самой прекрасной девушки! Она жила в тех краях, где люди верят в озёрных фей. Как-то раз я выгуливал коня и услышал крики о помощи. Оказывается, местная красавица решила искупаться в утренних росах, но крестьяне приняли её за волшебницу, подстерегли и решили схватить. Девушка отбивалась от грубых невежественных мужиков, кричала, что никакая она не фея, но никто ей не верил. Крестьяне кричали: «Посадим её в котёл! Пусть она наполнит наши амбары зерном! А если откажется – сварим её и съедим!» Я не я, если не приду на помощь! Глупые легковерные мужики разбежались, а я разбросал дрова, вынул красавицу из котла и прикрыл её наготу своим генеральским плащом. На прощание девушка подарила мне свой башмачок – единственная вещь, которая при ней осталась».

«Что же было потом?» - Айк Ыргу ожидал продолжения. А генерал поднялся, сгрёб выигранное серебро, зевнул и сказал: «Об этом я расскажу потом, когда мы снова соберёмся и сыграем. Из вежливости, многоуважаемый господин старший писарь, я не стал обижаться, когда вы усомнились в правдивости моих историй. Но, теперь, когда вы поверили честному, мужественному и отважному генералу Вею, он обещает рассказать вам всю правду об этой девушке. При условии, вы выиграете у меня три партии подряд. А сейчас, извините, утренний сон подобрался ко мне. И я решил немного отдохнуть».

Генерал вышел из комнаты, а старший писарь погладил башмачок и сам себе сказал: «Интересно… очень интересно…» А потом положил выигрыш на сундук и решил выйти в утренний сад и немного пройтись перед чаем. Но не успел он спуститься по лестнице, как запыхавшийся слуга бухнулся перед ним на колени и схватил за полу халата.

«Что случилось?» - старший писарь не привык к такому обхождению, но посыльный тяжело дышал и не мог произнести не слова. И тогда Айк Ыргу велел бедняге: «Вдохни и выдохни. Ещё раз. И если ты всё ещё не можешь говорить – хотя бы жестом покажи, что вызвало такой переполох?»

«Там, там… Сын Неба» - слуга так и не справился с волнением. «В таком случае…» - старший писарь приказал как можно скорее провести его к императору. 

Идти пришлось недолго. И когда слуга подвёл Айк Ыргу не к тронному залу и не к императорской опочивальне, а к его кабинету, он незаметно улыбнулся и еле слышно прошептал: «Какая удивительная ночь! Никто не спит. И все желают видеть господина старшего писаря».

Сын Неба стоял у окна и о чём-то думал. На приветствие он ответил мягким жестом – дескать, вы старший писарь и мой личный советник, но я пришёл не ради церемоний, присаживайтесь и слушайте: «Сегодня ночью нам приснился странный сон - как будто мы превратились в стремительный горный поток. Бросая камни и выворачивая деревья, нас несло куда-то вниз, а потом мы стали шумным водопадом и наполнили собой долину. А потом мы превратился в рыбку брызгуна и стал нырять на самое дно за цветными камешками. Мы их проглатывали, затем, поднимались вверх и выплёвывали в какую-то чашу. А они превращались в жемчуг. Камешков было немного и, наконец, когда мы поднялись, чтобы выплюнуть последний, - мы тоже превратились в жемчужину и выбросили самого себя. Затем какая-то женщина подняла чашу и попыталась занести в дом, но зацепилась за порог и упала. Жемчуг раскатался по земле. Женщина стала собирать его, но ту жемчужину, которой были мы, она не заметила и, наступив на неё, втоптала нас в землю. Мы думали, что погрузимся в темноту, но почувствовали, что с нами происходит что-то совершенно удивительное. Жемчужина раскололась, из неё пробился росток - и мы стали прекрасным цветком. Но не успели мы налюбоваться своим отражением в озере, как налетел холодный ветер и лепестки облетели. Конечно, мы проснулись и задумались: «К чему всё это?» А потом решили проведать вас и попросить нашего советника и друга растолковать этот удивительный сон».        

 «Сон удивительный, но разгадать его, я думаю, нетрудно - Айк Ыргу сложил ладони и продолжил – Вы царствуете грозно и справедливо. Враги повержены, соседи присмирели, казна наполнена, народ разбогател... Но, все мы обеспокоены тем, что у вас нет наследника, а после гибели жены вы так и не выбрали невесту. И, я уверен в том, что тот, кто посылает нам такие чудные видения, решил напомнить вашему императорскому величеству о вашем царственном долге».

Император вздохнул, но возражать не стал. И старший писарь поспешил продолжить тему сватовства. «С позволения вашего императорского величества – Айк Ыргу взял несколько свитков и, недолго думая, развернул перевязанный яркой малиновой лентой - Принцесса Дзинь, дочь правителя Восточных островов. Она хороша собой, у неё овал лица как зёрнышко и невероятно чувствительные тонкие пальцы. Говорят, когда принцесса прикасается к лютне – струны сами играют такую мелодию, что люди забывают обо всём».

«А ещё, говорят, – Сын Неба кивнул на портрет - что у правителя Восточных островов цепкая хватка и он мечтает породниться со мной для того, чтобы объединить наши армии и напасть на соседнее королевство. А любая война не во благо».

«Конечно-конечно – Айк Ыргу развернул свиток, перевязанный белой лентой – у князя Северных гор две дочери. Обе обучены скакать на лошади, стрелять из лука и биться на мечах. Они похожи как две половинки одного яблока. Но, княжна Ге – просто храбрая воительница, а княжна На к тому же и искусная танцовщица. Когда она исполняет ритуальные танцы - её косы развиваются как ветер и не один музыкант не может выдержать сумасшедший ритм».

- И у неё, наверное, очень большие и сильные ноги? 

Старший писарь пожал плечами: «Здесь об этом ничего не сказано».

- А народная мудрость гласит: чем меньше ножка – тем девушка красивее. 

«В таком случае…» - старший писарь отступил к сундуку и случайно смахнул недавно выигранный башмачок.

- Вы хотели мне что-то показать? 

Айк Ыргу растерялся, а император подхватил башмачок и удивился: «Какая изящная вещица! Покажите нам портрет красавицы. Мы желаем её увидеть».

Старший писарь не смел ослушаться. Но портрета-то не было. И он поведал Сыну Неба о том, как нынешней ночью выиграл у генерала Вея недосказанную историю и этот башмачок в придачу.

«Генерала Вея и немедленно» - император позвонил в золотой колокольчик. Посыльные сбились с ног – они оббегали весь дворец, но генерал как сквозь землю провалился. Отыскали его только к обеду. И когда Вей предстал перед Сыном Неба, старший писарь окинул генерала пытливым взглядом и подумал: «А ведь спать он не ложился». 

«Ваше императорское величество, я явился по первому вашему зову и готов исполнить любое ваше повеление!» - генерал склонился перед Сыном Неба. Но когда император показал ему злосчастный башмачок и попросил рассказать о его хозяйке, Вей побледнел, его голос дрогнул и он, как будто припомнив что-то важное, ответил: «Ваше императорское величество, для меня честь воина превыше всего. Не гневайтесь, но я обещал продолжить историю этого, дорого моему сердцу, башмачка, только в том случае, если уважаемый господин Айк Ыргу сумеет выиграть у меня три партии в сянци».

«В таком случае» – император и глазом не моргнул, как расторопные слуги принесли игровой столик и две чаши с фишками.

«Как вам угодно» - генерал Вей хоть и нехотя, но согласился играть чёрными. Играл он осторожно, нерешительно, как будто бы оттягивая время. И каждый раз, когда его фишки слетали со стола – вздыхал и жаловался: «Это всё из-за бессонницы».  

«Шах» - старший писарь завершил первую партию, и Сын Неба позволил игрокам выпить горячей воды.

Вторую партию генерал Вей сосредоточил на защите. Он не позволял красным фишкам переправляться через «реку» и попытался блокировать «генерала» «катапультами». Но не тут то было – не успел генерал Вей потянуться за собственным «королём», как Сын Неба позвонил в колокольчик. Генерал в недоумении посмотрел на своего господина. А император возвратил колокольчик на поднос и сказал: «Уважаемый генерал Вей, вы забыли правила игры: «король» и «генерал» могут ходить только по своему «шатру» но они не имеют права «глядеть друг другу в глаза».   

«Спасибо, вы мне очень помогли. В таком случае…» - генерал поспешил переходить и старший писарь снова выиграл. 

В третьей партии Айк Ыргу пришлось защищаться. Генерал неудержимо атаковал и, не жалея слабых фишек, пытался загнать своего противника в угол. Но когда до желанного «шаха» оставалось два-три хода, Сын Неба снова потянулся к колокольчику. 

- Генерал Вей, у вашего платья очень длинные рукава. Они задевают фишки и почему то сдвигают их с неудобных для вас позиции на более выгодные. Если бы мы не были уверены в вашей честности, то мы упрекнули бы вас в плутовстве. 

После такого замечания, игра пошла не в пользу генералу. И старший писарь снова объявил «шах».

«Три партии подряд. Теперь, уважаемый господин Вей, вы можете продолжить свою историю» - Сын Неба сгорал от любопытства. Но генерал стиснул зубы и не проронил ни слова. 

«Так, в чём же дело, генерал, или у вас в горле пересохло?» - император настаивал, а Вей по-прежнему молчал. 

«Когда человек не отвечает на вопросы – он либо что-то замышляет, либо, что гораздо хуже, не уважает своего собеседника - Сын Неба нахмурил брови и, не дождавшись ответа, кивнул телохранителям – Я уверен там, внизу, вам напомнят о том как говорят и как кричат!»

Стражники подхватили генерала и потащили в подземелье. А император задумался: «Что же такое происходит? То его днём с огнём не найдёшь, то он противится нашей воле. Что-то здесь не так… Допустим, он присмотрел эту девушку для себя. С какой же стати показывать её башмачок? И, тем более, проигрывать?» 

 «Ваше императорское величество - старший писарь начинал о чём-то догадываться – позвольте мне спуститься в подземелье и с глазу на глаз поговорить с господином Веем. Я уверен, что смогу подобрать ключи к его тайне».

Сын Неба взял в руки пиалу с горячим чаем: «Мы не любим холодные напитки, но и слишком горячие не для нас. Пока вода не остыла – вы можете беседовать с ослушником. Но, как только мы выпьем чашу нашего терпения – никто ему не поможет. Ни кто!» 

 Пробираться по тёмному извилистому коридору было непросто. Но старший писарь очень торопился и когда он постучал в обитые железом двери, палач выглянул и ухмыльнулся: «Рановато вы, мы ещё не приступали». 

Айк Ыргу вошёл и огляделся – генерал Вей сидел в подвешенной под потолок железной клетке. Внизу при свете яркого огня подручные главного ката раскладывали свои ужасные инструменты и нарочно громко переговаривались о назначении всех этих страшных механизмов. 

«Из уважения к господину старшему писарю» - палач предложил гостю какой-то стул. «Погоди-ка - Айк Ыргу остановил тюремщика и нарочно громко приказал: «Для начала вы все выйдите за дверь и войдёте сюда только с моего позволения!» Стражники переглянулись, но спорить не стали. И когда тяжёлая скрипучая дверь затворилась, старший писарь закрыл затвор и обратился к узнику: «У нас слишком мало времени. Вы желаете спасти свою честь, а я пришёл, чтобы уберечь и вашу жизнь. Вы можете молчать, но если в моих догадках услышите правоту, то хотя бы кивните в ответ». Генерал слегка наклонил голову. И старший писарь продолжил: «Вы – гроза северных варваров и восточных пиратов не привыкли жить во дворце. Вам стало скучно и с некоторых пор вы увлеклись азартными играми. Иногда вам везёт, но в последнее время вы часто проигрываете. У вас появились долги и ради серебряных корабликов вы согласились сыграть со мной несколько партий в сянци. Так ли это?» Генерал тяжело вздохнул, а старший писарь продолжил:  «Сегодня ночью вы позволили мне выиграть башмачок из беличьего меха. И придумали красивую историю для того, чтобы и в следующий раз я также охотно согласился сыграть с вами и пополнил ваш опустевший кошелёк?» Вместо ответа Вей густо покраснел. 

«Я понимаю вас - Айк Ыргу перешёл на шёпот - Этот трофей достался вам случайно. И вы расстались с ним без всякого сожаления. Но когда Сын Неба заинтересовался башмачком, вы не пожелали признаваться в обмане. Да, вы могли бы сказать, что эта девушка вышла замуж, превратилась в озёрную фею, умерла от чумы, но честь воина не позволили вам обмануть своего господина. И тогда вы решились на дерзкий поступок: молчание для того, чтобы сохранить хотя бы своё имя».

На этот раз генерал Вей не смолчал: «Вы заглянули в моё сердце! Этот башмачок я подобрал на площади после салюта. Он выпал из дорого, увешанного шелковыми занавесками, паланкина. Я не мог увидеть девушку, обронившую этот башмачок, но я запомнил: от её паланкина пахло цветочной свежестью, а на занавесках были вышиты речные рыбы».

Айк Ыргу подступил к клетке и взялся за прутья: «Вы говорите рыбные эмблемы на занавесках и духи с цветочной свежестью? Совсем немного для того, чтобы найти неизвестную красавицу, но вполне достаточно для того, чтобы смягчить гнев Сына Неба. Сейчас я вас покину, нужно торопиться. Пообещайте мне, что вы навсегда откажетесь от азартных игр, а я пообещаю вам милость императора». 

Генерал Вей положил свои ладони на руки старшего писаря: «У меня немало знакомых и много приятелей. Были у меня и боевые товарищи – те, с кем можно было выпить и те, кто защищали мою спину в бою. А теперь у меня появился друг…»

«Надеюсь, вы меня не разочаруете, как и я вас» - Сын Неба кивнул на нетронутую пиалу. И когда старший писарь поведал об откровении генерала Вея, задумался: «Не знаем, что и сказать. Его семья служила нашему дому четыреста лет, и если бы не дерзкое молчание, мы, как и прежде, видели бы в генерале Вее достойного воина и верного слугу…»

«Ваше императорское величество, мы видим то, что мы желаем увидеть! Генерал уже раскаялся. Я уверяю вас, он будет вам полезен   – Айк Ыргу на мгновение задумался – Он вспомнил несколько очень важных примет. И когда вы прикажете всем красавицам вашего царства прибыть во дворец для того, чтобы примерить башмачок, кто как не господин Вей примет на себя основной удар».

«К сожалению, я в этом не уверен, но – Сын Неба взял пиалу и пригубил её – вода теплая. И вы спасли этого человека!»      

ЧАСТЬ 3. ЗЕРКАЛО НАДЕЖДЫ   

            «И поделом им! Будут знать, куда соваться со своими ногами!» - который день Сварливая Лю допекала домочадцев. Весть о том, что император надумал жениться, её не удивила. Но когда сельский староста рассказал, что Сын Неба будет выбирать невесту по какому-то крохотному башмачку – она расхохоталась, а потом полдня бурчала: «Ему простые девушки не нравятся. Да, у моей Он Си ножки - как у козочки!  И ходит она плавно, и зубы у неё ровные. Даже Замарашка могла бы примерять этот башмак! А это дело! Слышишь, Замарашка! Завтра пойдешь на площадь и покажешь свою лапу. Только не забудь её помыть!»

            А Ей Сянь слушала и молчала. И, что тут скажешь? А мачеха что ни день ходила на рынок и возвращалась с новыми известиями: «Сегодня сто благородных девиц явились на примерку. И ничего у них не получилось! Сто девиц, и это только за один день! Интересно, насколько крепко сшили этот тапок? А, если он порвётся, что тогда? Новый, что ли, закажут?»

            А башмачок и в самом деле износился. И когда генерал Вей сообщил Сыну Неба о том, что ещё чуть-чуть и они лишатся эталона красоты, император загрустил и захворал. Он не ел и не пил, а сидел в своём кабинете и часами смотрел на потрёпанный башмачок. А потом не выдержал и сказал: «Господин старший писарь и вы, господин генерал, если вы не разыщите эту девушку - вы останетесь без своего императора».

            Айк Ыргу задумался: «И, в самом деле, как её найти? Дочери и сёстры самых знатных вельмож приехали в столицу. Они надеялись развлечься и увидеть что-то необычное, а уехали в слезах. А их отцы и братья затаили обиду».

            «С позволения вашего императорского величества, – генерал Вей повернулся к старшему писарю – уважаемый господин Айк Ыргу, вы помните, как в ту злополучную ночь я проиграл вам ещё один очень ценный предмет? Вы усомнились в моей честности. Но, я верю, что в этом, обычном с виду, деревянном сундучке и в самом деле скрывается самый нужный и мудрый совет».

            «Вы предлагаете заглянуть в шкатулку?» - старший писарь удивился, но отправил слугу за ларцом. И когда его принесли генерал Вей продолжил: «Мудрец сказал, что каждый видит то, что он желает увидеть. Прежде, чем вы раскроете шкатулку, подумайте об этой таинственной девушке. Возможно, она отзовётся и поможет нам её найти».

            Старший писарь пожал плечами и заглянул в ларец. Ничего необычного. Пустая деревянная шкатулка: на крышке зеркало, дно украшено незатейливым выцветшим рисунком. Для убедительности Айк Ыргу встряхнул ларец. И когда случайный солнечный зайчик отразился на стене, Сын Неба воскликнул: «Она!». Придворные переглянулись, а генерал Вей, вот уже храбрый вояка, подбоченился и, нарушая этикет, громогласно заявил: «У неё зелёные глаза!» 

            «У неё зелёные глаза и белоснежная кожа» – император не мог понять, что же такое случилось, но на холодной каменной стене отобразился образ очаровательной незнакомки: она застенчиво улыбнулась, а потом, поклонилась, показала второй башмачок, кивнула на шкатулку и исчезла.

            Придворные молчали, а император взял ларец, поглядел на потускневшее бронзовое зеркальце и сказал: «В свете солнца я увидел эту девушку, мы все её увидели. Очевидно, это зеркальце с секретом… Тот, кто его раскроет, возвысится до Брата Сына Солнца».

            Слухи о том, что император заболел, донеслись и до мачехиного поместья. И как же Сварливая Лю рассердилась: «Он, видите ли, занемог, а у меня из-за него никакой выручки. Все, понимаешь ли, в печали». Под злой язык и под горячую руку Лю угодили и случайный прохожий, и сельский староста, и даже сборщик налогов. А когда Сварливая Лю стала донимать родную дочь, Он Си громко хлопнула дверью и закрылась в комнате на ключ. 

            «Дожила! Родная дочь! И это мне за мою доброту?!» - Лю не знала на ком отыграться и вспомнила о Замарашке. А Ей Сянь сидела в мастерской, любовалась своим башмачком и мечтала о том, как снова встретится с императором: «Он обрадуется: «У тебя такая маленькая ножка!» А я покажу ему второй башмачок - и он удивится. А потом…» Но стоило мачехе ворваться в мастерскую – мечты улетучились. И Ей Сянь поспешила спрятать свою драгоценность за пазухой. 

            «Это, что там у тебя? А, ну показывай!» - Лю схватила девушку за косу. Но падчерица прикрылась руками и ничего не ответила.

            «Ты перечить вздумала? Мне?!» - мачеха даже обрадовалась – когда ещё выпадет случай устроить этой дармоедке хорошую трёпку. Она таскала Замарашку за волосы, хлестала её по щекам, а когда устала – отпустила и выдохнула: «Да, знаю я, что там у тебя: обглоданные косточки хранишь и рыдаешь о своём рыбьем друге». Ей Сянь смолчала, а Сварливая Лю ещё раз пнула падчерицу, а потом нарочно опрокинула корзину с семенами фасоли и приказала: «Это тебе не фишки для игры в сянци. Масло не жечь! И чтобы до утра отделила чёрную вигну от красной!» 

            Мачеха ушла, а Ей Сянь вздохнула и подумала: «Нужно башмачок перепрятать, а то ведь найдёт и отнимет…» Перебирать фасоль – не самое весёлое занятие. Особенно при свете луны. Уже и глаза плохо видели, и спина не разгибалась, а фасоль всё никак не заканчивалась. И тогда девушка решила немного отдохнуть. 

            - Хо-хо, давно меня не приглашали на мой любимый цветочный чай.

«Дедушка!» - Ей Сянь оглянулась и увидала старого волшебника. Ван Юн Сянь сидел в потёртом кресле и всё так же кивал головой: «Я ждал, когда же ты надумаешь загадать своё второе желание».

«Здравствуйте, дедушка!» - Замарашка поклонилась старичку, а он в знак приветствия погладил бородку, обернулся вокруг себя и превратился в большое зеркало. Но на отполированной бронзе ничего не отражалось. Ей Сянь задумалась: «К чему бы это?». И позвала: «Господин Ван Юн Сянь. Дедушка, вы где?»

«Я здесь – зеркало подмигнуло – Ты забыла: каждый видит то, что он желает увидеть».

- Но, я не вижу даже собственного отражения.

- А зачем тебе видеть себя?

Ей Сянь согласилась: «И в самом деле, зачем? Себя я всегда смогу увидеть. Но, что я могу рассмотреть на потускневшем листе металла?» Девушка приблизилась к зеркалу и закачала головой – и как же она не заметила пятно на самом видном месте, не иначе злая мачеха брызнула слюной оставила свой ядовитый след. И чем бы его вытереть? В руках у Замарашки оказался башмачок, но не успела она прикоснуться к зеркалу, как в тот же миг оно наполнилось светом и девушка увидела задумчивые карие глаза.

«Да, это же он, император!» - Ей Сянь испугалась, а вдруг Сын Неба увидит несчастную оборвашку и откажется от неё. 

«Не бойся, милая, каждый видит то, что желает увидеть» - Ван Юн Сянь утешил девушку. И когда она одолела смущение и снова приблизилась к зеркалу – перед ней оказалась богатая комната. Важные вельможи топтались за спиной у Сына Неба, а император держал в руках небольшой ларец и смотрел на Ей Сянь через зеркальце и как будто бы спрашивал: «Где тебя найти?» А потом всё куда-то пропало. И большое бронзовое зеркало потемнело и снова стало Ван Юн Сянем. 

«Дедушка, -  Замарашка не знала, что и сказать, но вторая косица на бороде волшебника была почти расплетена, и она, преодолев смущение, попросила – помоги Сыну Неба снова встретиться со мной».

Старичок добродушно улыбнулся, расплёл последний завиток и снова исчез.

«Ваше императорское величество…» - Айк Ыргу набрался храбрости, но Сын Солнца как будто и не услышал старшего писаря.  После удивительного видения он не выпускал из рук шкатулку и не мог оторваться от зеркальца. Придворные молчали, а генерал Вей подобрался к Айк Ыргу и шепнул: «Влюблённые слепы. Они заглядывают вдаль, но не замечают того, что вблизи».

- Вы это о чём?

- Обратите внимание, когда Сын Солнца приближает к себе шкатулку – зеркальце сияет, буквально горит, а когда удаляет – оно тускнеет и как будто покрывается лёгкой изморозью.

- И я это заметил. 

«Но я-то знаю почему» - генерал кивнул на дверь, дескать, давайте выйдем и там договорим.

«И, что же вам известно, уважаемый господин Вей?» - Айк Ыргу приготовился выслушать очередную невероятную историю и отмахнуться от неё как от назойливой мухи. Но то, что сказал генерал, не просто удивило. 

- Когда я служил на наших северных границах, мне довелось увидеть занятную игру. 

Старший писарь вздохнул: «Опять он об играх…»

Но генерал Вей не заметил упрёка: «Одни дети что-то прячут, а другие пытаются найти. И не просто ищут – им постоянно подсказывают. Когда кто-то приближается к тайнику - ему кричат: «Горячо», а когда отдаляется: «Холодно». Эта игра так и называется: «Горячо - Холодно». Вот я и подумал - если император отправиться на поиски зеленоглазой красавицы, то чем ближе она к нему будет – тем ярче засияет зеркальце. Так вот шаг за шагом и найдёт».

«Генерал! - Айк Ыргу не мог выразить своего восхищения – Прежде я выслушивал ваши рассказы только ради развлечения. Но с этого дня я готов идти вместе с вами хоть на край света».

На следующее утро соседи Сварливой Лю проснулись не от петушиного крика. Злая мачеха встала ни свет - ни заря и поспешила проверить – вся ли фасоль перебрана. И, что же она увидала: падчерица, свернувшись калачиком, спала рядом с опрокинутой корзиной, а черные и красные зёрна расстилались под ней как циновка. 

«Да, ты и впрямь, лежебока!» - мачеха схватила метлу и ударила Замарашку по спине.  

«Но, я старалась, я очень старалась» - Ей Сянь пыталась оправдаться, но Лю и слушать не желала. И когда мачеха устала бить «виноватую во всём лентяйку и бесстыдницу», она потащила девушку вглубь двора. Там, у засохшего дерева, она швырнула падчерицу на землю и ещё раз пнула ногой. А потом привязала её к чёрному корявому стволу и велела: «Где это видано, чтобы у какой-то замарашки была такая белая кожа? Вот постоишь здесь день-другой и мигом потемнеешь». Сварливая Лю уже собиралась уходить, но тут её внимание привлёк странный предмет. «И что это у нас» - она нагнулась и подобрала расшитый шёлком и украшенный жемчугом башмачок из беличьего меха. Лю соображала туго, но до неё дошло, что пока она истязала падчерицу – та терпела боль и пыталась скрыть от неё совсем непростой башмачок. 

«Да, ты у нас не бедная сиротка, а благородная дама с приданым! -мачеха ехидно ухмыльнулась и спросила – Так, это, что же получается, я ночей не сплю, в еде себе отказываю, а у меня на шее сидит невеста императора? Извините меня, ваше высочество, знать не знала, и ведать не ведала!» А потом засмеялась и разорвала башмачок на мелкие кусочки. Ей Сянь заплакала, а Сварливая Лю покрутила лоскутками перед её носом, бросила их на землю и стала звать свою дочь. Он Си не очень торопилась, и когда мать велела ей собрать обрывки какой-то дорогой вещицы – возражать не стала, но спросила: «И, что мне с этим делать?» Лю тяжело дышала: «Доченька, а ты ступай к себе, возьми острые ножницы и срежь этот жемчуг, его мы продадим, а всё остальное сожги».

Но, что это? Не успела Он Си отойти, как входная калитка задрожала от частых ударов. «Эй, кто это такой нетерпеливый? – Сварливая Лю подхватив растрёпанную метлу и потопала встречать непрошенных гостей - Стучите-стучите, вот и я сейчас кому-то постучу!» А тем временем калитка дрогнула и распахнулась. «Да, что это такое! Кто вламывается в дом к несчастной бедной женщине?!» - Лю замахнулась, но когда рассмотрела: кто к ней пришёл – вскрикнула, отбросила метлу и упала на колени - «Простите, господин, простите!» Генерал Вей не проронил ни слова, а только рукой махнул. И когда вооружённые до зубов телохранители вступили на подворье и внесли роскошный паланкин, Сварливая Лю лишилась дара речи. 

Сын Неба сошёл на землю и огляделся: «Зеркало полыхает огнём, где же та, кого мы ищем?» 

Лю молчала и старший писарь повторил вопрос: «Мы ищем зеленоглазую девушку с очень маленькой ножкой. Ты не подскажешь где она?»

На это раз голос у Сварливой Лю прорезался: «Господин, у моей единственной дочери глаза карие, а ножки у неё обыкновенные».

- Покажи нам её.

Слуги побежали за Он Си, но император покачал головой: «Она тоже  красивая, но совсем не та».

«Послушай, женщина, ты ничего не забыла? – генерал Вей положил руку на эфес - В этом доме должна быть ещё одна девушка зеленоглазая с очень маленькой ножкой. И у неё должен быть точно такой же башмачок…»

«Нет здесь никакой другой девушки и башмачка у неё тоже нет. И никогда уже не будет!» - Сварливая Лю понимала, что будет, когда обман раскроется.

«Разве, - Айк Ыргу покачал головой - Почему же ты сказала, что у неё уже нет башмачка? Наверное, он был?» 

«А, может быть, и был!» - Лю поспешила огрызнуться и невольно выдала себя. 

«Ещё одно лживое слово и…» - генерал приподнял клинок.

«Господин!» - Он Си заслонила мать и всё рассказала. 

«В тот же вечер император отвёз красавицу Ей Сянь во дворец и женился на ней, а генералу Вею пожаловал титул Брата Сына Неба. Вот и всё. Хорошая сказка получилась…» - старший писарь отложил кисточку и откинулся на спинку кресла.

«А, как же третье желание?» - младшая дочка Ей Сянь надеялась услышать продолжение. 

«Третье желание… – Айк Ыргу хитровато улыбнулся и погладил бородку – А для исполнения третьего желания ещё не наступило время».

12.1988-13/14.12.2022

________________________________________________________ 

*Ей Сянь - китайская Золушка, по легенде её историю выдумал Конфуций, но изначальный текст сказки не сохранился. А когда китайские скороходы, арабские караванщики и турецкие гребцы донесли эту сказку до европейцев - она и вовсе изменилась. Автор не претендует на пальму первенства, а предлагает своё изложение сказки. Слово благодарности моему университетскому преподавателю Ван Юн Сяню.