Нвгения ЛЯШКО

23 августа 1942 года немцы прорвали советскую оборону на Дону, вышли к Волге. Защитники Сталинграда сражались в отрыве от основных сил Красной Армии.


Прошло шесть дней с того момента как Сталинградский детский приёмник посетил капитан 3-го отделения разведотдела штаба 62-й армии. Он отбирал ребят, которые готовы были пойти добровольцами в разведку, и на исхудалую девочку двенадцати лет, не так давно прибывшую из блокадного Ленинграда, смотрел с нескрываемым сомнением. Но Люся рвалась отомстить фрицам: отец ушёл на фронт, мать умерла от голода. Девочка не умоляла, нет, она была полна решимости и говорила с не детским самообладанием и гранитной выдержкой. Офицер решил рискнуть…

Рано утром в полутёмном подвале, освещённом лишь узкими пыльными оконцами, Люся проходила экзамен перед первым заданием. Капитан, прохаживаясь вдоль стены со школьной доской, одобрительно кивал. Люся с парой косичек, одетая в простенький потрёпанный сарафан, дырявую вязаную кофту и затёртые башмаки, стоя по стойке «смирно», подробно перечислила знаки отличия и виды обмундирования немцев.
— А что ты будешь делать, если попадёшь в плен?
— Придерживаться легенды. Иду за картошкой на поле. Посадили с друзьями, спасаемся от голода, — чётко ответила девочка.
— Что же, больше спрашивать не буду. Вижу, что всё от зубов отскакивает. И так, твоё задание. Ты должна незаметно пробраться в посёлок Рыно́к и определить количество расположенных там немецких танков. Переход линии фронта в районе реки Сухая Мечётка.

Через пару часов её забросили в нужный сектор. Старенький дедушка на скрипучей телеге, запряжённой тощей лошадёнкой, поехал дальше, а Люся с мешочком и лопаткой торопливо зашагала по пыльной тропинке. Сентябрьское солнце ласкало, но ветер порой налетал стылый, заставляя поёживаться от холода. Над овражистой местностью с редкими лесочками белёсой пеленой ещё парили островки тумана. Назойливые насекомые норовили ужалить. Округа, была наполнена испарениями пойменной растительности, отчего голову дурманило. Люся не успела привыкнуть к новому климату, но, несмотря на слабость, уверенно шла к цели.
До посёлка оставалось совсем чуть-чуть. Уже стали видны крыши домов. Встречались местные жители и немецкие солдаты. Люся сбавила темп. Сорвала веточку с кустика и, обмахиваясь им, хотела двинуться дальше, но тут увидела её… пионерка Галя, девочка, с которой они вместе обучались, сидела в укрытии низкорослых кустов и прямо к ней направлялась тройка немцев. Времени, чтобы предупредить, не было. Да и скрыться негде. И тут в небе загудел самолёт, и Люся повалилась на землю с диким криком:
— Самолёт! Ложитесь! Ложитесь!
Солдаты на мгновение задёргались. Быстро распознали, что опасности нет: летел немецкий самолёт. Схватили Люсю, и давай таскать за уши и стегать мешком и бить лопаткой. Девочка пищала и плакала, но внутренне радовалась — она только что спасла разведчицу. Успокоившись, солдаты начали расспрашивать на ломаном русском.
— Рус куда идти?
Люся бойко выпалила подготовленный ответ. При упоминании о картошке, один из немцев потёр руки:
— Рус работать! Кухе! Кухе!

Её пинками пригнали в какой-то крестьянский дом, ставший кухней для 16-й танковой дивизии вермахта. Плотный мужчина, содрал с Люси кофту, и заставили снять башмаки. Шмыгая носом, девочка подчинилась, успев про себя отметить: «Оберфельдфебель. В звании примерно как сержант, вероятно ответственный за приготовление пищи».
Немец, затолкал Люсю в кладовку, пнул ящик с луком и разразился бранью. Девочка плюхнулась на пол и принялась чистить лук. Мужчина фыркнул, на минуту вышел и вернулся с кастрюлей. Люся закивала. Забрала кастрюлю и снова схватилась за луковицу. Немец стоял над новой пленницей, но когда едкий запах стал насыщенней, вышел.
Поток слёз ослеплял. Глаза выедало. Невероятно хотелось на свежий воздух. Но Люся терпела, успокаивая себя: «Я на месте. Я цела. Нужно найти способ посчитать фрицев. Ещё немного и я выгляну из кладовки, как раз увижу, как далеко могу отойти».
Когда стало совсем невмоготу, девочка осторожно пересекла коридорчик, стараясь не скрипнуть половицами, и очутилась на крылечке. Жадно вдыхая, она попыталась оглядеться, но не успела. Надсмотрщик обнаружил беглянку и приложил с размаха мокрой тряпкой по спине:
— Рус, ленивая свинья, работать!
От удара стан ребёнка согнулся пополам. Люся не устояла, упала и скатилась по ступенькам на землю. Тогда немец схватил её за ухо и потащил в кладовку. От жуткой боли девочка заплакала в голос.
До вечера во двор она не выходила. Нос распух, глаза почти не видели. Люся, понурив голову, носила один за другой миски с очищенным луком. Потом её поставили мыть посуду. Девочка приметила пачку соли, поймала момент, когда можно было испортить еду и отомстить за побои, но вовремя остановилась, осознав, что не сможет выполнить задание капитана. «Я не подвиду» — мысленно твердила Люся.
Ближе к полуночи свет потушили. Люся заметила как другие работники, пошли на выход и обрадовалась: «Поужинать и спать». Но её ожидания не оправдались. Уличный фонарь, под которым стоял караул из пары солдат, освещал унылую картину. У крыльца стояли вёдра с отбросами, а измождённые старики и дети ковырялись в них в поисках еды. А когда отобрали всё что можно съесть, остальное отнесли в курятник. И вернувшись, разлеглись на полу в коридоре. Неожиданно Люся заликовала, скрывая улыбку, она пошла в кладовку. Свернулась в уголке и задремала. Ей было не привыкать засыпать без еды, а засыпать, зная, как выполнить поставленную задачу было особо приятно.
Утром Люся принялась очищать лук с удвоенной скоростью. Выглядело так, словно она больше не страдает от атаки овоща. Задумка удалась. Девочка справилась раньше, и немец отправил её чистить картошку. Она старательно счищала кожуру и считала клубни. Мыть посуду Люся тоже пошла с охотой: к обеду принесли грязные ранцы-контейнеры после вчерашнего ужина. Именно в этих ранцах разносили еду танкистам.
Пробыв в услужении около недели, юная разведчица, внимательно наблюдая за работой кухни, вычислила, сколько порций в каждом контейнере, посчитала по посуде, сколько немцев питается в столовой и готовилась к побегу.
И вот однажды после полудня немец вручил ей две корзины:
— Рус, искать грибы!
Сердце девочки неистово забилось: «Вот он шанс!». Ей разрешили обуться и выдали кофту. В сопровождении был молоденький солдат. Он плёлся за Люсей и будто размышлял о чём-то своём. Когда они вышли к местечку, где росли маслята, солдат, присел под дерево и, достав блокнот, принялся что-то писать карандашом. Подождав, когда он перестанет поглядывать в её сторону, Люся высмотрела путь побега и, осторожно отдалившись, стремглав понеслась наутёк.
Карты местности она изучила хорошо, поэтому двигалась уверенно. Иногда ей приходилось пережидать в засаде, перед тем как перебраться через дорогу. Стемнело и похолодало, но Люся радовалась. Сумерки помогали маскироваться. И вот она добралась до очередной дороги. Затаилась. Прислушалась. Никого. Хотела выходить, но вдруг показался человек. Мужчина шёл пошатываясь. Девочка неподвижно застыла в кустах у обочины. Когда он поравнялся, Люся облегчённо выдохнула, признав командира Красной Армии.
— Товарищ командир, вы в город? — выбежала Люся на дорогу.
Тот резко вскинул голову:
— Ты откуда?
— Из леса вестимо, — процитировала девочка строку из стихотворения Николая Некрасова. — Я могу проводить, если вам в город надо.
— Надо, как же ты вовремя появилась, — измождённый голос подсказал блокаднице, что командир давно ничего не ел.
— Тогда следуйте за мной, — со всей серьёзностью, на которую только была способна, произнесла Люся и шагнула в кусты.
— Это единственный путь? — осведомился командир.
— По дороге нельзя, быстро поймают, — строго изрекла юная разведчица.

Они долго добирались и большую часть пути ползли по степи с мелкими овражками. Когда оставалось совсем немного до небольшого села, где жил связной, неожиданно попутчики свалились в яму. Люся потянула за рукав изнурённого мужчину:
— Становитесь на меня и выбирайтесь!
— Я же тебя раздавлю!
— Я сильная, — стояла на своём девочка, и твёрдо прибавила, — если я выберусь первой, то не смогу вас вытащить.
Оба замолчали. Командир попробовал подпрыгнуть и зацепиться, не вышло. Он пытался карабкаться, упал. Новая попытка снова падение. С каждым разом у него выходило всё хуже и хуже.
— Товарищ командир…
— Молчи! Даже слушать не хочу!
Люсе хотелось реветь от досады. Она понимала, что глубокая яма — это смертельная ловушка. Осознавала, что они как мыши в мышеловке. Если немцы их обнаружат, им конец.
— Я хочу помочь! Ну, пожалуйста, услышьте меня! Победить врага можно только вместе! Ну, станьте мне на плечи!
Внезапно он повернулся к ней и сдавленным голосом сказал:
— Давай попробуем.
Люся вцепилась в земляные стены и упёрлась головой. Мужчина вскарабкался на неё, ухватился за край ямы и вылез. Его сапоги оставили болезненные отметины, но когда Люся выбралась из ямы, она и виду не подала, что ей было больно.
— Такие самоотверженные бойцы, как ты, нужны нашей стране, — сухо проговорил командир.
— Моя мама верила, что наша страна победит фашизм. До последнего часа верила… И я верю…