Кирилл ГАВРИЛЮК

Это письмо попало ко мне в руки совершенно случайно. Его могли сжечь на помойке, но оно попало ко мне. Бог смеется  над нами, но временами существует какая-то Божественная сущность, или Судьба, как хотите, так и называйте.
Я не буду рассказывать дальше, просто письмо.

 25/X-1998 год
Здравствуйте, Адя и Рая.
21 октября в 9 ч. утра умерла Люся. Последние   четыре месяца болезни – это непрерывные   нарастающие адские боли.  Против них бессилен весь арсенал лекарств: внутренних, наружных, капельниц и  т.д. Язвы покрывают всю голень и тыл стопы, включая пальцы. Лежать Люся не могла. Горизонтальное положение увеличивало боль.  Поэтому все эти месяцы она провела, сидя в кресле. Ноги мы осторожно обвязывали легкими повязками (бывшими косынками), крепили булавками. Повязки вбирали в себя влагу и боль становилась сносной. Проходил час, и боль становилась невыносимой. Влага начинала сочиться, текла, намокали тапочки.  Поэтому рядом всегда должны были быть 10-15 спасательных комплектов. А это требовало стирки трижды в сутки и ночами тоже.  Затем тщательных полосканий и, самое страшное, сушек. Сушек в холодной квартире. Даже в начале октября, в зале и в кабинете были открыты окна. Сквозняк сушил на веревках около полусотни повязок. А часть досыхала над газовой плитой. А затем появился спасительный электрокамин.  Несмотря на все, Воля вынужден был работать на пол ставки (60 гривен), ибо при этом можно было брать больных вечером.  Пеленки и перевязки требовали денег, денег и еще раз денег. Да еще самим кушать нужно было хоть что-то.
Люся, пока могла наклоняться , перевязывалась сама. Но сколько мужества, терпения и любви к нам было в ней, чтобы ночью сжав зубы, сдерживать стоны и пореже звать нас для ухода. Она хотела дать нам больше отдыха, особенно мне, спавшему, с ней в одной комнате. Были у нее хирурги, местные знаменитости, именитые терапевты и др., и др. никто  не предложил ничего стоящего. Интоксикация организма привела к постоянной тошноте, рвоте и отказу от пищи. Умирала она в забытьи, просыпаясь и засыпая, затем появились сбои дыхания. Замер пульс.
Мы с Волей перенесли ее на кушетку рядом. Обмыли теплой водой, как она об этом просила за день («я все слышать буду»).  Затем одели в смертное одеяния, которое она приготовила летом. Огромную помощь оказала Волина больница, Спасибо соседям. Один автовладелец объездил с Волей все ритуальные службы, ЗАГС, собес, церковь, кладбище, Другой сделал большой деревянный крест. Огромное спасибо женщинам-коллегам , два дня работали на кухне, несли свою посуду, консервацию.
Отпевали и хоронили Люсю в пятницу, 23 октября. А после поминок остались мы в нашей квартире сами. Но видимо не зря судьба вымучила, измочалила нас тяжелой работой и недосыпом до полной потери сил – в таком состоянии боль утраты оказалась не такой острой. Может быть, через время, я полностью осознаю, что стряслось  то, чего я боялся больше всего в жизни. 29-го числа  будет девять дней со дня смерти Люси. Помяните ее добрым словом.
Адик, напиши о своем состоянии!

P.S.  Я хотел бы приехать в Луганск и рассказать обо всем подробнее, но не рискую. Меня качает ветром, как узника Бухенвальда. Боюсь заработать пневмонию, а это сейчас было бы равносильно предательству».
Письмо, просто чужое письмо.