Сергей ОЛЬКОВ

В мире царила ночь, а в небе царила Луна, окружённая хороводом звёзд. Это было её время. Она изо всех сил старалась доказать, что ничуть не хуже Солнца и может вполне заменить его. Ведь у Солнца нет такого количества помощников, что окружают Луну и помогают разгонять ночной мрак. 
Но мир был другого мнения на этот счёт несмотря на все её старания. В мире царила ночь. Стояла тишина, не нарушаемая даже дуновением ветра. Сияние Луны, такое яркое в небе, не могло рассеять ночную тьму на Земле и согреть всё живое. Всё живое отдыхало. 
Не было тридесятого царства тридевятого государства, как в других сказках. Вместо этого в лунном свете можно было разглядеть какие-то строения в виде тёмных контуров и очертаний без ярких красок и мелких подробностей, скрываемых темнотой. Две избы стояли неподалёку друг от друга, обнесённые высоким забором, тень от которого неровной чёрной полосой тянулась за оградой по зарослям травы. Забор огораживал большой двор с обширным огородом, сеновалом, поленницами дров. Бросался в глаза насыпной бугор то ли зимнего курятника, то ли погребка. В темноте дальнего угла двора виднелись постройки поменьше. 
Среди ночной тишины в лунном свете лежал обычный хозяйский двор, где всё живое отдыхало от дневных забот. Не надо было ждать рассвета, чтобы заметить разницу между торчавшими в темноте строениями. Одна изба была гораздо меньше второй и имела скособоченный вид, какой бывает у человека, хромающего на одну ногу. Даже при свете луны бросался в глаза потрёпанный вид крыши с торчащими во все стороны клоками соломы. Можно было только удивляться тому, что ветер окончательно не разметал во все стороны остатки ветхой крыши. Над крышей возвышалась труба, которую надо было сначала поправить прежде, чем назвать её украшением крыши. Она своим кривым видом, скорей, лезла в глаза, чем радовала их. Почерневшие от времени бревенчатые стены, подслеповатые оконца и обшарпанное крыльцо дополняли безрадостную картину. 
Вторая изба приятно отличалась от первой не только размерами. Она была гораздо выше, шире, а по длине превосходила первую вдвое. Бросалось в глаза отсутствие трубы на добротной дощатой крыше. В стенах не было окон. Ни одного. Входная дверь больше напоминала просторные ворота двора, чем вход в избу. Это была не изба. Сарай. Ещё одно отличие подтверждало это. Из скособоченной избы, нарушая ночную тишину, раздавался ненавязчивый аппетитный храп разной тональности. Храпели двое, не мешая друг другу. Любой путник в ночи, застигнутый бессонной дорогой, позавидовал бы такому храпу, мечтая с удовольствием присоединиться к нему в сладком сне. Храп этот не мог нарушить очарование ночи, точно также, как и его исполнители, дед с бабкой, не смогут помешать дальнейшим сказочным событиям в темноте ночи. Более того, они окажутся в полном неведении о тех делах, что будут твориться в сарае, как если бы события эти не касались их абсолютно и никак не влияли на их дальнейшую жизнь. Они безмятежно спали. 
Если в мире царила ночь, то в сарае царила обычная ночная жизнь, заполненная обычными тёмными делами обитателей сарая. А других дел они просто не знали в силу своего образа жизни. Никто из обитателей сарая не догадывался, что в этот раз дела будут не просто тёмными, а особенными. Обитателей собралось множество.  Весь пол в сарае покрывал живой ковёр из копошащихся серых тел. В темноте было видно, как сияли и лоснились серые шкурки. Не от лунного света. Луна не могла проникать своими лучами в сарай. Шкурки сверкали в темноте от сытости и достатка обитателей добротного обширного сарая. Сытая и привольная жизнь давно расслабила их. Собравшиеся перешёптывались между собой, не понимая причин отвлечения их от тёмных дел и ночных забот. Там и тут начали раздаваться нетерпеливые выкрики из толпы. Они стихли, как только на бочонок, стоявший у стены, вскарабкалась серая фигурка и на мгновение замерла, оглядев сверху толпу и ожидая тишины. 
- Ну что?  Все собрались? – произнесла крыса на бочонке. 
- Крыс! Ты чего затеял? Зачем это? – раздались ленивые голоса. 
Крыса на бочке встала на задние лапы, а одну переднюю лапу задрала вверх. Вместо длинного хвоста сзади у неё торчал обугленный обрубок. Одно ухо разодрано. От глаз за уши тянулся глубокий шрам, жутко разделявший морду на две половины. Вид крысы не вызывал желания спорить с ней. Все вокруг затихли. 
Крыса на бочонке заговорила неожиданно приятным и тихим голосом, каким обычно рассказывают детям сказки на ночь. Слушать его было приятно, и речь его не звучала, а сладким потоком вливалась в уши его собратьев, сразу забывших о своих делах. 
- Сейчас всё узнаете, - начал Крыс. – Нам грех жаловаться на нашу жизнь. Даже кот не может её нарушить или угрожать нашему спокойствию. После четырёх предыдущих котов нынешний бабкин кот нам не помеха. 
Из толпы раздался озорной крик:
- А жаль! Давно не пробовал кошатины! – другой голос перебил его:
- Успевать надо было, когда бабка его в сарай на ночь запирала!
Первый голос откликнулся:
- Чего же ты его сам со стропил не достал? Высоты боишься?
Крыс снова поднял лапу вверх, ожидая, пока утихнет визг и смех:
- Я продолжу, - но тут вмешалась древняя старуха с подслеповатыми слезящимися глазами и одним зубом, выпиравшим наружу. Она прошепелявила:
- Что кот? – помотала она головой. – Кот нам не помеха. Вот сын у бабки, - старуха вздрогнула. – Он ого – го! Того и гляди лопатой пришибёт или поленом. Уж я -то знаю.
Голос с бочки, ласковый и добродушный, успокоил её и всех остальных:
- Об этом можете не беспокоиться, мои собратья, и занимайтесь своими делами спокойно. С некоторых пор сыну не до нас. Я позаботился. Он занят другими заботами. Нам, - Крыс заговорщически мотнул головой. – Удалось подгрызть соседский забор. Он завалился. Теперь бабкин сын воюет с соседями. Ему не до нас. Это надолго. Они уже и про забор забыли, а всё воюют между собой, - Крыс с улыбкой потёр лапы. – Но я не об этом хочу сказать вам. Да, бабка с дедом давно не мешают нашей жизни, и мы имеем от них всё, что они имеют. Как мы можем на них обижаться, когда они обеспечивают нас всем необходимым? С тех пор, как сын построил им этот сарай, жизнь наша преобразилась. 
В ответ на эти слова по толпе прошёл одобрительный гул, а Крыс продолжил:
- Мы теперь можем себе позволить даже не вылазить из сарая в поисках пропитания. У нас всё есть! Мы добились с вами того, о чём так долго мечтали! Мы добились стабильности, которая является основой единства с дедом и бабкой и нашей сплочённости в просторах сарая! 
В ответ на эти слова толпа одобрительно зашепталась. Они любили слушать его речи. Поговаривали, что Крыс неспроста может так говорить и говорить вместо того, чтобы потратить это время на более полезные и приятные любой крысе дела. Поговаривали, что когда-то он сидел в клетке в какой-то «школе» и с тех пор его тянет на всякие разговоры со всякими непонятными словами. Поговаривали, что он там в «школе», якобы, сбежал из клетки и одно время жил тем, что ловил в подвале этой «школы» крыс, чтобы спастись от голода, что, якобы, в той «школе» есть нечего было – шаром покати. Кругом одни бумаги и книжки. Чудом он оттуда спасся. Зато теперь он за крыс – горой стоит. Кормилец и поилец, и защитник к тому же. Но никто не знал, что это за «школа» такая, где крыс в клетках держат, а не убивают, где она находится, в каких краях. Да никто и не думал об этом спрашивать своего триединого кормильца, поильца и защитника. Всем было хорошо, как сейчас.
А Крыс продолжал:
- Так вот зачем я вас собрал. Теперь, когда мы с вами всё имеем и нам за это никто и ничто не грозит, мы должны провести выборы в нашем сарае!
Дальше он не мог говорить из-за шума оживившейся толпы и криков:
- Какие выборы?! Зачем?! Чего выборы?! Куда выборы?! Нас и здесь хорошо кормят! Чего выбирать, зачем?! Мы уже выбрали свою жизнь! 
Голоса не утихали. Их хозяевам были невдомёк слова Крыса. Ведь только что он говорил о том, что у них всё есть, а тут какие-то выборы. Но Крыс снова поднял лапу кверху и терпеливо дождался тишины:
- Понимаю ваше удивление. Конечно, мы могли бы и так жить, имея всё, что надо. Жить здесь, в нашем сарае. Но каждый из вас, кто хоть однажды выбирался из сарая, успел заметить, что наш сарай – это лишь часть всего того, что нас окружает, но нам не принадлежит. Один бабкин дом чего стоит, - многозначительно добавил он. – Рано или поздно, сын отремонтирует его и тогда в нём можно будет жить. Конечно, его пока не сравнить с комфортом нашего сарая. Но после ремонта всё может измениться. 
Толпа снова нетерпеливо зашумела:
- Скоро ночь кончится! Расходиться пора! Хватит разговоров!
Но Крыс продолжал:
- Да, я отвлёкся немного и буду краток. Перейду к главному. Мы должны провести выборы и избрать меня вашим крысидентом. Так будет называться моя должность, как в соседних сараях. Я даю согласие на эту должность. У нас есть всё для жизни, но до сих пор нет крысидента. В соседних сараях над нами смеются и не хотят иметь с нами никаких дел вплоть до того, что не пускают в свои сараи. А если бы вы знали, сколько там всего навалено! – мечтательно добавил Крыс. – Вы бы сами поторопили меня провести выборы, чтобы оказаться в тех сараях.
Мы и так согласны! – зашумела толпа. – Мы тебя выбрали! Называй себя крысидентом! К чёрту выборы! Веди в соседний сарай!
Толпа энергично зашевелилась и из неё выбралась к бочке могучая фигура молодого Круса, взор которого был устремлен туда, где стоял Крыс:
- А как там насчёт невест, в сараях тех?
Но Крыс оставил вопрос без ответа:
- После выборов вы все сможете наведываться в те сараи и без помех пользоваться их благами. 
Не обошлось без скептиков и возражений:
- Это что же? Нам по соседним сараям скитаться? Побираться при наших достатках? Вот если бы сюда всё притащили, тогда другое дело! Нам и здесь хорошо!
Но таких криков было немного. Над толпой возвысился могучий Крус, не дождавшись ответа:
- А что? Я согласен тебя выбирать. Давай, попробуем. Кто несогласный? – он огляделся по сторонам. Несогласных не было. Крыс отрицательно покачал головой:
- Я не могу вас никуда вести. Для выборов сначала к нам прибудут наблюдатели за выборами из соседних сараев. Наберитесь терпения, если вы уже дали согласие. Это дело не одной ночи. Всё должно быть организовано. Рад, что вы меня поняли. Для выборов надо ещё одну кандидатуру, желающего на должность крысидента, чтобы вы из нас двоих выбрали меня. Всё должно быть, как в других сараях, иначе нельзя. Всё будет очень просто проходить. Я уже видел. Каждый из вас возьмёт по зёрнышку и бросит его в одно из корыт. Только и всего. Одно корыто будет моё, а второе для другого кандидата. У кого в корыте окажется больше зёрен, тот и будет крысидентом. Поэтому надо всё приготовить и найти второго кандидата. Кого предлагаете?
Крус в первых рядах не раздумывая толкнул в бок однозубую старуху:
- Да вот её и предлагаем. Она тут рядом стоит как раз. 
От толчка старая Крося оказалась возле самой бочки с Крысом:
- Это что? Зачем это? Куда меня? – зашепелявила она. Толпа не слушала её, а Крус объяснял:
-  Будешь возле корыта стоять и зёрна собирать со всех. 
- Куда мне зерно? Зачем? У меня и зубов нет, - слова её утонули в общем шуме голосов:
- Всё ясно! Расходимся!
Крыс не спешил слазить с бочки:
- Есть ещё вопрос, но все о нём молчат. Я скажу. Как быть с дедом и бабкой? Мы живём с ними в единстве и в достатке от этого единства. Наша жизнь немыслима без этого единства. Оно является основой нашей стабильности. Но как их позвать на наши выборы? Разве они способны кого-то выбрать? Как можно представить такое, что бабка идет с зёрнышком и бросает его в моё избирательное корыто? Лично я такое представить не могу, не говоря уже про её сына. У всякого единства есть предел, - вздохнул Крыс, помолчав. – Наши выборы находятся за пределами нашего единства с дедом и бабкой. Надо это признать. Увы, - он развёл лапы в стороны, словно расписываясь в своём бессилии. - Как бы то ни было, это не должно помешать проведению выборов, так же, как до сих пор дед с бабкой не мешали нашей жизни. 
Темнота в сарае казалась продолжением наружной ночной тьмы, разбавленной лунным светом. Эта темнота не мешала, а, скорей, способствовала тёмным делам, что каждую ночь творились в сарае крысиной братией. Крыс не ошибся. Ничто не смогло помешать выборам крысидента на следующую ночь. Очередной день прошёл, уступив место ночи с её тёмными делами, среди которых крысы давно слыли непревзойдёнными мастерами. Им не составило большого труда доказать это, непривычной для них, церемонией выборов. Они дружно отстояли длинную очередь с зажатым в лапе зёрнышком до избирательного корыта. Среди них оказалось совсем немного бесстыдно-несознательных особей, которые умудрились сожрать своё зерно, не дойдя до корыта. На их счастье этого даже никто не заметил, когда они стыдливо бросались прочь от корыта, впустую всплеснув лапами, будто выливали в корыто воду, а не бросали туда зерно. Никто этого не заметил в пылу избирательной суматохи, вызвавшей в крысиных чувствах непривычное смятение. 
Всё время церемонии Крыс и древняя Крося сидели спиной к своим корытам и своим избирателям, бросавшим зёрна. Даже взглядом они не могли повлиять на чистоту выборов. Тут же возле корыт толпились и наблюдатели из соседних сараев. Вряд ли кто сумел заметить, как ловко они использовали своё удобное положение рядом с корытами. Опыт участия в подобных мероприятиях помогал им незаметно запускать лапу в корыто с зерном и потом так же незаметно отправлять содержимое лапы в пасть. Выборами они все остались довольны и сыты. 
Напрасно Крося надеялась на обещанное зерно в корыте. Когда очередь растворилась во тьме сарая последним избирателем и всё затихло, взору Кроси предстало совершенно пустое корыто. Зато корыто Крыса было со всех сторон засыпано зёрнами, скатившимися на пол с той горки, что возвышалась в корыте. Триумф победителя был наглядным. Крыс с торжественным видом подошёл к Кросе, бережно обнял её, ничего не понимающую, подхватил и усадил на гору зерна в своём корыте. 
- Это подарок победителя побеждённому претенденту, - обратился он к старухе. 
- Какому претенденту? – Крося завертела головой по сторонам и сползла из корыта на пол, встав на лапы. Она тупо уставилась на зерно, словно вспоминая, зачем оно нужно и что с ним делать. Крыс легонько похлопал её по плечу. Вокруг никого больше не было, что лишало обстановку сарая праздничной атмосферы, хотя событие стоило того. Но праздником это оказалось только для Крыса, первого крысидента  сарая, поскольку все остальные его собратья, все до единого, что доказывало избирательное корыто, включая и тех, кто сожрал свои зёрна, все они ещё до выборов считали его своим крысидентом, поэтому никакого праздника в случившемся не увидели.   
Затишье в сарае было лишь кажущееся, на первый взгляд. Жизнь затаилась в ожидании перемен, о которых говорил Крыс. Перемены обещали внести приятные сюрпризы в жизнь обитателей сарая и сделать её ещё более наполненной всякими вкусностями и полезностями. Неожиданно из тьмы сарая вынырнула могучая фигура Круса, наполнив темноту запахами сырой земли и мышиного помёта. Он толкнул Крыса в плечо:
- Так это правда? Сейчас я могу найти там, в соседних сараях, подходящих невест? Все местные мне надоели, - он пошевелил усами. Его усы совсем не походили на предмет крысиной гордости в виде роскошного веера, колыхающегося во все стороны. Его усы странным образом напоминали сапожную щётку, по которой проехал автомобиль и расплющил её ещё больше. Они бесформенным пучком торчали вокруг носа. Только благодаря внушительным габаритам и мощным лапам Крусу удавалось утихомирить любителей бесконечных насмешек. Открыто никто не решался смеяться при виде его усов, но за спиной он постоянно слышал обидное хихиканье, делая вид, что не замечает его.
В ответ на его слова Крыс великодушно похлопал его по плечу:
- Можешь не сомневаться. Все невесты будут твои. Таких усов там ни у кого нет. 
Крус насторожился, заподозрив очередную насмешку, но Крыс думал совсем о другом. 
- Значит, не зря мы тебя выбирали. А что? – словно спохватился Крус. – Если ты, как я, понравишься в других сараях, то тебя и там выберут в крысиденты. Тогда те сараи тоже будут наши, - удивился он своему открытию.
Крыс отрицательно покачал головой:
- В моей программе этого не было. Я такое вам не говорил. Я говорил вам только про бабкин дом. Но ход твоих мыслей мне нравится, - добавил он одобрительно. 
- Да зачем нам тот дом? – удивился Крус. - Там и невест- то никаких нет, да и кошатиной всё провоняло. Кому это понравится? – он поморщился, смешно шевельнув усами. Крыс не улыбнулся на это, занятый своими мыслями:
- Мне нравится ход твоих мыслей, - повторил он. – Ты улавливаешь перспективу и очень можешь пригодиться для службы нашему сараю. Ты заслуживаешь особого внимания. Моим первым указом крысидента будет назначение тебя на должность советника и заместителя по связям с соседними сараями. Теперь ты будешь лазить в те сараи не как простой жених, а как официальное лицо, мой советник, мой голос, который озвучивает мои мысли и планы. Поздравляю тебя! С этого момента ты у меня на службе, и усы твои будут не объектом насмешек и поводом для шуток, а символом моей власти. Их появление в любом месте будет означать проявление моей воли. 
Крус невольно потрогал свои усы, скосив на них оба глаза, словно видел впервые. Он, действительно, видел их впервые в таком качестве, к которому ещё предстояло привыкнуть всем собратьям по сараю. Усы эти были у кого надо усы и скоро он это докажет. Крус не заметил, как задрал нос кверху, так, будто он был украшен медалью, а не заскорузлыми усиками. 
- Да, я согласен, - произнёс он с готовностью хоть сейчас сорваться с места и броситься наружу в поисках соседнего сарая, неважно какого. 
Во время их разговора Крося неподвижно замерла рядом, уставившись на корыто с зерном. Все трое не заметили, как ночь подошла к концу и снаружи утро вступало в свои права, разгоняя ночную тьму, не в силах добраться до мрака сарая. Раньше, чем заметили это, они услышали снаружи звук шагов и голоса, какое- то незнакомое доселе жуткое рычание, на которое были неспособны ни дед, ни бабка, ни их сын, у которого после ведра бражки было совсем другое рычание. Ночные хозяева сарая даже успели расслышать голоса, не успев сообразить, что пора спасаться бегством. Сначала послышался бабкин голос:
- Ну зачем он его привёз? Мне с ним не справиться, с этим телёнком зубастым. Держи его крепче! Вон как землю роет!
Потом голос деда:
- Всё правильно. Давно надо было. С твоих котов никакого толку. Скоро крысы из дому выживут. И до ремонта не доживём. 
Тут раздался скрип отворяемых дверей сарая. Он застал врасплох всю троицу возле корыта. Яркий свет снаружи пронзительным лучом ударил по глазам в щель открываемых ворот и заставил резко зажмуриться обоих у корыта, в отличие от Кроси. Её подслеповатые глаза слабо реагировали на яркий свет. Она зачем-то пригнулась в этот момент, словно устала от долгого неподвижного стояния, и это спасло её дряхлую жизнь. 
Со стороны ворот раздался вскрик бабки, изумлённый вопль деда и оглушительное рычание, заполнившее страшным рёвом всё пространство сарая от пола до крыши. От входа внутрь сарая, не касаясь земли, в одном прыжке, метнулась длинная чёрная тень. К мешанине из жуткого рычания и полумрака сарая добавилась удушливая вонь псины. Сверкнули острые зубы в страшной пасти с красным языком, блестящим от слюны. Старая Крося была отброшена куда-то прочь, в сторону, промелькнувшей над ней тенью. Туда же, куда под крики бабки улетело и пустое корыто, с грохотом упавшее на пол, чтобы накрыть собой старую крысу. Полёт тени достиг своей цели. Страшная пасть зубами вцепилась в оцепеневшего Крыса. 
Среди своих собратьев Крус выглядел могучим исполином и имел устрашающий вид. Сейчас, рядом с обрушившейся чёрной тенью, он казался жалким беспомощным крысёнышем и совсем не напоминал грозу кошек и котов. От удара огромной лапой Крус серым комком отлетел прочь, к дальней стене сарая. Его спасло то, что у тени была одна голова и одна пасть, как и полагается настоящему крысолову. А тот сделал своё дело и с добычей в зубах возвращался назад, где у входа стоял дед и слышались причитания бабки. Он уже не напоминал чёрную стремительную тень, способную в прыжке лететь над землёй, но от этого не стал менее страшным. В зубах он держал крысу с обугленным огрызком хвоста, драным ухом и, изуродованной шрамом, мордой. Глаза крысы медленно затягивала белёсая поволока. В них угасала искорка крысиной жизни. Крысолову было невдомёк, что так нельзя обращаться с крысидентами. Для него все крысы были одного звания, невзирая ни на какие выборы. Крыса в зубах крысолова ещё успела услышать голоса:
- Да как же это?! Один миг – и крыса в зубах. Батюшки! – причитала бабка. 
Ещё послышался голос деда:
- Это не твои коты – дармоеды. Это крысолов. Понимать надо. Сын знает, что делает, хоть ему и не до нас теперь, - последнее, что слышала крыса. Потом наступила чернота и всё стихло. 
Крусу повезло вдвойне. Он остался живой и остался при должности, с которой его никто не снимал. Крысиная братия вечером узнала о судьбе крысидента. Он хотел рассказать о судьбе Кроси, но не успел. Несмотря на вечерний час, ворота сарая вдруг распахнулись, и сарай наполнился устрашающей вонью. Запахло псиной. Крус подал пример остальным. Никто не мог понять, куда он исчез в одно мгновение, но все тут же последовали его примеру. Страшная пасть врезалась в самую гущу крысиных тел и медленно вернулась к закрытому входу. Там она складывала свою добычу. Крысолов бросил жертву на пол и улёгся рядом, оглядываясь по сторонам. Вокруг ни звука. 
С этой ночи в сарае началась другая жизнь, далёкая от сытого достатка и безмятежной стабильности. Вроде бы и сарай был тот же самый. И стоял на том же самом месте, и дед с бабкой прежние, и всё добро в сарае никуда не делось. Всё равно это была совсем другая жизнь. Не зря старая Крося опасалась сына бабки. Как оказалось, война с соседями не помешала ему помочь старикам. 
Старую Кросю больше никто не видел. Опрокинутое корыто прервало её дряхлую жизнь, избавив от всего того, что теперь выпало на головы и хвосты ночных хозяев сарая. Крус не соглашался с теми из собратьев, кто обвинял во всех новых бедах Крыса, затеявшего какие-то выборы. Без них жизнь в сарае теперь казалась им крысиным раем. Наоборот, Крус подозревал, что Крыс запоздал с выборами. Будь они чуть раньше, то им всем тут было бы глубоко наплевать на пропахшего псиной крысолова. Для них были бы открыты двери любых сараев, и на все эти сараи крысоловов не хватит. Он не зря это сообразил и первым удрал из сарая. Никто не знал – куда. Спасло его то, что о прошедших выборах вокруг было известно, и его встретили с пониманием и с признанием его должности, которая не позволяла никому смеяться над его усами. Они больше не мешали его крысиной карьере и личной жизни среди многочисленных невест. Крус служил крысиденту соседнего сарая и у него не было оснований считать прошедшие выборы какой-то помехой для своей жизни. Он был готов к новым выборам и был уверен, что его усы ещё долго будут служить ему верную службу. А что думали по этому поводу его собратья в прежнем сарае – он не спрашивал. Больше он там не бывал.  
                                                                                                         12. 2023