Алевтина Евсюкова

          Ах, какая же она была рассеянной.… И из-за этой рассеянности с ней случались всякие казусы.… Об одном из них и пойдёт речь. Но, прежде, чем прочесть рассказ об этом приключении, читателю стоит заглянуть в карту Крыма, чтобы иметь представление о расположении тех мест, о которых будет упомянуто в нём, то есть увидеть, где расположены Севастополь, Табачное, Евпатория, Мирный и Новоозёрное.

          Итак, конец восьмидесятых. Лена в ту пору проживала в Табачном. Работала в Севастополе. Лечилась в Евпатории у местного эскулапа – друга её друзей, у которых и останавливалась на ночлег. Это был период кануна распада необъятной страны, в эфемерно-мирных объятиях которой в ту пору находилось в безмятежной дрёме её население, вовсе не подозревая о грядущих потрясениях. В этот период было о чём поговорить: о стремительных модификациях ЭВМ в полёте фантазии, ныне ставшей реальностью; о таинственных явлениях для пытливых личностей (а их было немало), как-то: о полтергейсте, ясновидении, телепатии, телепортации и прочих вещах, обозначенных в науке, называемой парапсихологией. Или о том, как постигнуть основы и элементы методов релаксации, или увидеть ауру – стоит лишь на мгновение взглянуть на солнце, и, прикрыв веки, сонастроиться со своим внутренним «Я». А можно увидеть и нечто иное – запредельное человеческому сознанию: прошлое или будущее. А что? Стоило попытаться.… И пытались. И кое у кого получалось. А кое-кто после множественных экспериментов попадал.… Да, попадал, но туда – откуда уже не возвращаются. В этих случаях уже не могли помочь ни врачи, ни целители.
          Ну, а войти в транс удавалось многим. Уроки по достижению полной релаксации, психической и физической, приносили свои плоды. В этом состоянии каждая клеточка спит, а сознание ясное. Но будить своё тело, состоящее из столь послушных клеточек, вовсе не хотелось. Ещё бы! Ощущение лёгкости и невесомости столь восхитительно, что расставаться с ним добровольно не било ни сил, ни желания. Но расставаться всё же следовало, дабы предостеречь себя от возможных осложнений, связанных с необычными для человеческого разума явлениями. Ну, а после такой каталепсии на первом этапе в течении двадцати-тридцати минут ощущалось состояние торможения, словно всё происходящее с тобой ты видел как в замедленных кинокадрах. Вслед за этим состоянием наступала эйфория. Что там наркотики!? Ведь в этом состоянии ясно ощущаешь себя абсолютно здоровым, счастливым человеком, влюблённым в мир всего сущего. Хочется смеяться, любить, творить, куда-то стремиться, что-то делать, и…., Боже праведный, на что только не тянет человека!  Разумеется, в положительном смысле. А угадывание на три, на тридевять шагов вперёд – это вообще что-то из области запредельного для понимания и осознания человека. Не перестаёшь удивляться, думая – не сумасшествие ли это, и кто там всё это подсказывает?
          Так и хочется воскликнуть: «Эй, вы, там – наверху, – спуститесь-ка сюда, на землю! Покажитесь, кто вы?» Да, к тому же, и ЦТ демонстрировало на всю страну сеансы Алана Чумака, Анатолия Кашпировского, освещало деятельность и других парапсихологов и целителей, вереница которых длится нескончаемым потоком и доныне. Вот, только попробуй, разберись – кто из них настоящий… Тайна? За семью замками? Потому и трудно отличить настоящее от мошенничества? Увы! Как и во всех сферах человеческой деятельности…
          Словом, «прожигали» таким образом всю ночь напролёт. А утром чувствовали себя сомнамбулами. И всё же не оставляли своих затей. Уж больно заманчивыми они казались… Что там, входящие в моду эротические и другие остросюжетные фильмы, которые крутили в ту пору повсюду широкомасштабным фронтом от кинотеатра до подвальных катакомб!?… Какое-то время народ (конечно, не весь) валом валил на их демонстрацию, но больше из любопытства – такова человеческая натура. Но другая половина населения по-прежнему служила интересам, завязанным на членстве в клубах книголюбов. Книги расхватывались едва ли не целыми изданиями многотомников. Например, за полное издание в двадцать два тома Марк Твена не жалко было отдать пару зарплат, после чего жить в долгу перед друзьми-альтруистами, всегда готовыми понять и принять к сердцу причуды жаждущих интеллектуалов, таких же, как и они сами.
          А ещё в ту пору едва ли не каждый десятый или двадцатый гражданин, не взирая на возраст, где-то, да учился – заочно или на вечерних УПК, которым не было числа: на столяра, механика, сварщика, садовода, водителя или машиниста общественного пассажирского транспорта и прочее, прочее. Причём, обучение их оплачивалось государством. В этот самый период у народа было такое ощущение, словно его ожидало несказанное предчувствие ожидания наступления великой эпохи благоденствия. В программе двадцать пятого съезда было прописано примерно так: к двухтысячному году каждому гражданину СССР – квартиру, не говоря уже о запланированном неуклонном, всевозрастающем социальном и материальном росте при широкомасштабном строительстве и интенсификации сельского хозяйства в направлении научно-технического развития АПК по девизу: «Будет хлеб – будет и свет».

          И вот, однажды, как и всегда, едва закончив рабочую пятидневку, вернувшись из Севастополя в Табачное, завершив все хозяйственные дела по заготовке продуктов питания на неделю впрок, перестирав, перегладив и перемыв всё, что необходимо, и, наконец, завершив всю работу по уходу за огородом, Лена поспешила на остановку.
          Приехав в Евпаторию и, пройдя все процедуры после приёма врача, она отправилась к друзьям. Предстоял пикник, как и последующее за ним ночное времяпровождение в бесконечном серпантине разговоров на неисчерпаемые темы. Причиной предстоящего пикника был юбилей того самого эскулапа, у которого лечилась Лена.
          – Мариш, Сергей, как-то неудобно. Может быть, я останусь с Катюшей и Алёшей, а вы отправляйтесь.
          – Лен, ты чего? Юрик ведь пригласил и тебя лично.
          – Ну,… Ему было неудобно не пригласить меня из-за вас…
          – Здрась-те, да он с большим удовольствием общается с тобой. Ему интересно. Да и деньги Юрик не взял с тебя не из чувства альтруизма, а из-за твоих способностей. Хотя это и рядом: альтруизм, и интеллектуальный интерес. Не совсем? Согласна. Но отчасти. И не качай головой. Ты же не можешь отрицать повышенного интереса ко всем экспериментам в неофициальной обстановке, которые Юра попросил тебя проводить на наших пациентах, пытаясь устроить тебя официально через доказательную базу фактов?
          – Лен, Маришка права. А то, что сказала моя жена – закон для всех. И на тебя он распространяется в равной степени, как и на меня. И тут спорить бесполезно. Сейчас приедет мой предок и заберёт детей. А ты лучше придумай, чем ещё можешьудивить кампанию.
   – Ну.… С вами, в самом деле, трудно спорить. Я сдаюсь. Ну, а насчёт того, чтобы удивить, так это не делается по требованию: «Сим-сим, откройся!» Всё это получается непроизвольно.
      – А мы и не сомневались. А какие нас ждут шашлычки…, из баранины, и… попробуй угадать из чего ещё? Да, нет, не угадаешь, хоть и с последнего раза. Из осетрины! Представляешь? Мы, плебеи, и … шашлычки из осетрины! Откуда? Да его кум в рыбнадзоре служит, вандалов потихоньку щекочет. Вот и переслал к юбилею. Всё-таки дата.… Как  куму-то сюрприз не преподнести?

          В этот день щедрыми на сюрпризы были не только юбиляр и друзья. И сентябрьское солнце, по-летнему щедро согревало кожу; и море, словно парное молоко; и тонко звенящий свист вечернего бриза, чуть слышно насвистывающего таинственные песни о своих далёких странствиях, не забывал, обласкав освежающими струями лицо, шею и грудь, поиграть прядями волос, а то и взъерошить их вовсе.

           – Юрочка, это всё тебе, и это, и это тоже, – выстроив три коробки по высоте, Марина, сделав уморительный пируэт вокруг коробок с сюрпризами, обняла за шею юбиляра одной рукой, а другой жестами приглашая мужа с подругой присоединиться, звонко чмокнула в щёку юбиляра и весело рассмеялась.
          – Татьяна, сегодня у тебя, кажется, будет много поводов приревновать Юрочку к нам – ведь мы тоже его любим, но по-другому, по-дружески.
          – Юрочка, лет до ста расти тебе, наш дорогой, без старости!
          Вскоре верстак у стены дома под всплески смеха и шуток от фантастических пожеланий имениннику, да ещё и юбиляру, был заставлен всевозможными коробками и пакетами. Пожелания рассыпались головокружительным фейерверком. Кто-то под шумок успел на магнитофоне заменить кассету с лёгкой музыкой на эстрадную, отчего гости чувствовали себя вполне комфортно, не переставая говорить, смеяться, а то и вскрикивать в экстазе при острых шуточных моментах в результате неуёмной фантазии при создании этих самых экспромтов.

          – Стоп, стоп, ребята, после торжественной части у нас что предстоит? Угадаем с одного раза!
          Загадочно улыбаясь, Дмитрий презабавно проимпровизировал несколько пассов, нацелившись взглядом, словно маг на присутствующих, расположившихся кто где. Бессменный тамада всех застольных сборов, он, добиваясь полной тишины, сообщил:
          – Друзья! Внимание! Тихо! Тихо!! Я требую внимания! – Когда гости поутихли, Дмитрий, приняв пафосную позу, торжественным тоном провозгласил: «Поздравьте вашего слугу – я назначаю себя на роль заместителя «магистра» оккультных наук Елены Ясновидовой! Ну а псевдоним Елене я присвоил на правах тамады и несказанно рад, понимаете ли, объявить это и пригласить Елену на нашу импровизированную сцену под ваши дружные аплодисменты».
          Под всеобщее рукоплещущее одобрение и смех присутствующих, Дмитрий подошёл к Лене, и, пафосно улыбаясь, галантно поклонился. Не без изящества он изобразил движение, будто снимает перед ней шляпу, почтительно взмахнув ею, словно выстилая путь. Дескать, прошу Вас, – и, легким движением руки подхватив её под локоток, вывел на площадку дачного двора, освобождённую по случаю празднества.
          – Мадам, что угодно Вам предоставить для импровизации перед нашими уважаемыми друзьями?
          Лена, от неожиданности смущённо улыбнулась, но, понимая, что придётся подыгрывать новоявленному партнёру, окинув публику спокойным взглядом, тихо произнесла:
          – Три стула. И… мне нужны два помощника.
          – Стулья, стулья, принесите стулья, господа! И прошу на сцену ещё одного помощника! Так, стулья поданы, помощника ждём… Марина? Что ж, прошу! Наверное, Марина знает, какие последуют распоряжения? Я прав, а, Марина? Так, так…
          Марина тем временем расставила стулья поврозь в нужном порядке.
          – Что дальше? – Дмитрий, сложив ладони вместе перед грудью, поднял вопросительный взгляд на небо.
          – Я попросила у Вас двух помощников.
          – Здрась-те, а я кто? Кто же я, по-вашему?
          – Вы, Дима, ассистент, – широко улыбнувшись ему, Лена показала взглядом на публику, и добавила: «Мне нужны два помощника».
          – Так, так, моя кандидатура не подходит. Прошу, не торопясь, но побыстрее пройти на сцену ещё одного господина. Лёша? Прошу! – Дмитрий блеснул ослепительной улыбкой, и, не отрывая взгляда от Лены, протянув руку вперёд, опустился перед ней на одно колено. – Что дальше, мадам? Мы ждём распоряжений.
          – Ложитесь на стулья? – Лена, приняв условия игры новоиспечённого партнёра, окинула его невозмутимым взглядом.
          – Кто? Я?!
          – Да, да, Дмитрий, Вы! Если, конечно, не возражаете.… Ведь Вы же сами назначили себя на роль ассистента?
          – Но я же не знал, что я окажусь в качестве испытуемого…
          – Дмитрий, успокойтесь, Вам ничто не угрожает! Гарантирую – Вам понравится то, что вам предстоит пережить.
          – Гарантируете!?
          – Гарантирую.
          – Есть свидетели… – Дмитрий смешливо поиграл глазами, вращая зрачками по часовой стрелке, и, обречённо-кокетливо вздохнув, принялся устраиваться на поврозь расставленных стульях.
          – Так мне весьма некомфортно…
          – Сейчас будет комфортно. Попрошу Вас, Дмитрий, быть посерьёзней и внимательно слушать мои слова-установки и следовать им. Вам понравится.
          – Что делать?... Назвался грибом – полезай в кузов! Так, кажется, говорят?
          – Друзья, всех вас попрошу создать условия для полной тишины. Никаких реплик! До поры до времени сдерживайте все Ваши эмоции. После сеанса, пожалуйста, отвечу на все вопросы. А пока… – Лена строгим взглядом окинула каждого из гостей, пристально смотря им в глаза. – Пока…
          – А ничего, что чайки раскричались?
          – Чайки Вам не помешают, не прислушивайтесь к ним, ловите каждое моё слово. Попрошу Вас – не отвлекайтесь ни на что. – Лена снова перевела взгляд на окончательно притихших зрителей.
          – Повторю – никаких реплик, проявления эмоций, смеха. Просто молча и внимательно смотрите, абстрагируясь от всяческих сомнений, и повторяю, эмоций. Тишина – полная. Начинаем.
          – Дмитрий, установка будет вам дана при счёте до десяти. Я буду произносить для Вас эти десять установок, а Вы сосредоточьте всё своё внимание на них. При обратном счёте, но уже до трёх, Вы откроете глаза.
А пока, закройте глаза, свободно, без напряжения.
          – Один! Вы отключились от появления внезапных шумов, стуков, гудков, звонков, голосов и прочих посторонних звуков! Ничто не отвлекает Вашего внимания на моих словах – прислушиваетесь только к моим словам! – Лена обвела строгим взглядом публику, и перевела взгляд на лицо ассистента.
          – Два! Вздохнули глубже, насладились глубиной вдоха. Дыхание стало свободным, непринуждённым. Сердцебиение ритмичное. Вы ощущаете в себе чувство полной свободы! – Ровным спокойным голосом она продолжала:
          – Три! Ваши веки потяжелели. Стал тяжёлым затылок. Вы ощущаете тяжесть в кистях рук, в ступнях ног. Стала тяжёлой спина. Ощущение такое, словно Ваше тело срослось с поверхностью, на которой вы лежите. Вы и эта поверхность – единое целое. Ваше тело, словно стальной прут, способный свободно амортизировать под воздействием любых нагрузок.
          Не отрывая взгляд от подопечного, Лена продолжала тихим, но звучным голосом давать установки явно застывшему в неподвижности Дмитрию.
          – Четыре! Вы ощущаете прилив тепла к лицу, шее, плечам. Жаркое солнце согревает всё Ваше тело. Ощутимо слышите тепло в груди, в солнечном сплетении, в области брюшной полости, и в нижней части туловища. Тепло охватывает Вас как снаружи, так и внутри. 
          Гости и хозяева внимательно следили за происходящим, не смея даже перешёптываться.
          – Пять! Тепло током крови разносится по всему телу, согревая все органы и ткани, каждую клеточку, способствуя активному омоложению организма, а значит, и избавлению от абсолютно всех недомоганий, неприятных ощущений, душевных переживаний и перенесенных стрессов.
          Дмитрий лежит на стульях так, словно на эти стулья положили шпалу. Ни единого колебания не видно было даже для очень пристального взгляда присутствующих.
          – Шесть! Дмитрий, представьте, что Вы находитесь на лоне природы. Вы лежите на песочном пляже. Солнечные лучи скользят по коже Вашего лица, шее, плеч, груди, живота. Вы ярко, очень ярко ощущаете на своём теле это проникающее нежное тепло. Оно остаётся в Вас. Вы улыбаетесь от блаженства, испытываемого Вами.
          О,  зрители со всей очевидностью видят появившуюся спокойно блуждающую счастливую улыбку Дмитрия.
          – Семь! Вы продолжаете наслаждаться природой и теми ощущениями, которые она вам дарит. Вы даже ощущаете, как дышит влажный песок, согретый солнцем, проникая через все фибры Вашей души.
          Лена, скользнув едва уловимым взглядом по лицам замерших зрителей, между тем доводила счёт до логического завершения, которого все с нетерпением ждали.
          Следует сказать, что всё время самого действия не показались столь затяжными, как, быть может, они показались читателю, утомлённому столь подробным описанием.
          – Восемь! Вы чувствуете полную свободу, ясно ощущаете лёгкость и невесомость! – Лена лёгким движением руки провела вдоль туловища, едва соприкасаясь с ним.
          – Девять! Вы во власти полного расслабления и полёта. Вы ощущаете свои крылья, которые удерживают Вас в свободном парении над миром, панораму которого Вы обозреваете счастливым взглядом. Ощущение счастья переполняет Вашу грудь. Это ощущение – сама реальность. – Внезапно в её голосе появились металлические нотки:
          – Десять! Вы в абсолютной каталепсии!
          При этих словах она показала взглядом на срединный стул.
          – Алексей, легко поддерживайте туловище, пока Марина осторожно выдвинет стул.
          Срединный стул убрали. Дмитрий же, как лежал, так и остался в таком же неподвижном состоянии. Лена обвела всех взглядом, приложила палец к губам, давая всем знать, чтобы не выражали никоим образом ни эмоций, ни звука. Затем, улыбаясь ошеломлённым зрителям, положила руку на солнечное сплетение Дмитрия, и легким движениями принялась раскачивать туловище вниз и вверх. Затем, попросила Марину присесть на Дмитрия, предупредительным жестом, показывая остальным, что не следует беспокоиться. Марина, лукаво улыбаясь, выполнила указание, покачиваясь на Дмитрие, словно на мягком диване. Его послушное тело амортизировало, словно стальной прут.
          – Может быть, кто-то из желающих захочет покачаться? Прошу!
          – Пусть именинник покачается!
          – Пожалуйста, Юрий Георгиевич! Прошу Вас! Смелее, смелее!
          Действие повторилось с тем же результатом.
          – Ну, я думаю, вы в достаточной мере убедились, что состояния каталепсии можно легко достигнуть при желании, а какую оно приносит пользу, расскажу чуть позже. А сейчас мы должны вернуть Дмитрия в прежнее состояние. Кстати, он всё слышит, всё осознаёт, но его ощущения никак не сравнимы с нашими ощущениями. Итак, я считаю при вашем абсолютном молчании. А Вас, помощников, прошу вернуть стул на место. – Сосредоточив взгляд на лице ассистента, она стала приводить его в чувство.
          – Три! Вы с наслаждением потягиваетесь всем телом. Два! Вы освобождаетесь от объятий транса. Три! Улыбаясь, открываете глаза и встаёте. – При счёте три Лена быстро коснулась указательным пальцем места на лбу между бровями, словно щёлкнула по мембране.
          – Да,… это что-то.… Как бы это выразить? Ну, одним словом, кайф. – Дмитрий продолжал потягиваться, кажется, вовсе не собираясь вставать.
          – Это называется релаксацией, то есть полным психическим и физическим расслаблением. Вы были в состоянии транса, каталепсии. А сейчас Вы, Дмитрий, ощущаете состояние приторможенности. Оно продлится в течении двадцати-тридцати минут, после чего наступит состояние эйфории. Вот тогда и продолжите свою роль тамады.
          Из трёх желающих попытаться войти в состояние каталепсии, получилось только у одного – у Алексея. Двое желающих провисли коромыслом и, смутившись, быстро ретировались за спины уморительно хохочущих зрителей. Даже за столом, вновь и вновь обсуждая все моменты увиденного, гости недоумевали – как же это возможно и от чего зависит успех. В шутках и бесконечных разговорах гости и хозяин не замечали полёта времени.
          А шашлыки были превосходные… Лена в жизни своей не пробовала ничего подобного. Хозяин оказался не только талантливым врачом, но и искуснейшим кулинаром. Всё, чем угощал он своих гостей, было приготовлено исключительно вкусно.
          – Юрий Георгиевич, а Татьяна? Разве Вы один хозяин кухни?
          – Представьте! Да. Мне, скажу откровенно, трудно, ох, как трудно угодить. У меня отец всю жизнь проработал шеф-поваром. Вот и меня «испортил»… Превратил в гурмана. Заодно и посвятил в тайны своего искусства.
          – Предлагаю поднять бокалы с таким изысканным по вкусу вином, как изыскано искусство папы нашего юбиляра. За Вашего папу, Юрик! – Раскрасневшаяся Марина приподнялась, протягивая свой бокал в сторону именинника. – Ура!
          – Ура! Ура! Ура!
          Весело улыбаясь, Юрий Георгиевич, с иронической усмешкой, чопорно поклонился Марине и гостям. Глаза его искрились то ли от бликов всё ещё яркого предзакатного солнца, то ли от счастья.  Вечер пролетел, как одно мгновение. Расставались с сожалением. Трудно было оторваться от моря, от бесконечных и интереснейших излияний красноречия членов дружной компании.

          Вернувшись домой, Сергей и Марина в один голос провозгласили:
          – Ребята, праздник продолжается!
          И снова был накрыт стол всем тем, что вмещали в себя недра холодильника. И снова были нескончаемые разговоры, как и беспричинный смех, приступы которого вряд ли могли оценить соседи за стенкой. Но им-то самим было смешно всё, что ни было сказано в шутку, а щуткам не было конца.
          Но как бы ни было им интересно всё, о чём они рассуждали, и весело,– смеялись они всему, даже пустякам,– всем предстоял рабочий день. Волей-неволей пришлось подавить в себе весёлое волнение и расположиться на ночлег.
           – Серенький, вставай, мы проспали. – Услышала Лена сквозь тугие волны сна тревожный голос Марины. – Ну же, Вставай, Серёжа! Опоздаешь.
          Марина, я сплю. Не мешай, умоляю…
          – Но ты же опоздаешь на работу.
          Проводив Сергея, подруги поспешили приняться за уборку, лихорадочно приводя всё в порядок, нарушенный ночным бдением. Внезапно Марина вскрикнула:
          – Лена, ты на автобус опаздываешь!
          – И в самом деле,… Господи, Марина, что делать?
          Марина начисто забыла, что накануне подвела настольные часы на час раньше, чтобы Сергей не опоздал на работу – ведь он так любил понежиться в постели лишние полчаса.
          – Побежали, Лен, ты ещё можешь успеть. Тут есть кратчайший путь к автовокзалу, совсем недалеко, успеем. Правда асфальта нет и косогор каменистый – весь из уступов. Зато близко.
          – Наскоро переодевшись, и быстро подхватив вещи, обе женщины, как пули, выскочили из квартиры и помчались на автостанцию по тропинке, вьющейся по склону вниз.
          – Ты билет не забыла?
          – Нет, нет, он в кошельке.

          Когда они, запыхавшиеся, примчались на автостанцию, автобус уже был «на парах». Подбежав к Икарусу, они жестами показали водителю, дескать, остановитесь, а Лена помахала рукой с билетом. Двери открылись. Едва успев чмокнуть на прощание подругу, Лена вскочила на подножку, одновременно протягивая билет водителю. Тот кивнул головой.
          – Устраивайтесь. Ваше место заждалось Вас.
          – Извините, ради Бога, пожалуйста, извините…
          – Да, что уж там, бывает! Понимаю.
          Лена поспешила пройти в заднюю часть салона. Её сорок девятое место было свободным. Помахав подруге из окна, и послав ей прощальный поцелуй, она, устроилась удобней, и, с наслаждением ощутив соприкосновение тела с мягкой поверхностью кресла, прикрыла веки, мечтая об одном – скорее уснуть, доспать.
          Ей это вполне удалось. Морфей не заставил себя долго ждать. Подкравшись незаметно, он, подхватив её в свои объятия, исполненные неги, и понёс на упругих крыльях, окружив сладкими потоками сонного забвения.
          Перед сном Лена, скользнув взглядом вокруг, успела ощутить атмосферу контингента пассажиров. Как обычно, в основном он состоял из гостей Крыма и туристов юного возраста. Но, когда из множества плавных толчков на остановках автобуса она, наконец, ощутила один из них и открыла глаза, то от удивления едва не задохнулась. «Что за метаморфоза?» – вспыхнула и обожгла её мысль.
          – Где я? Ничего не понимаю! – как не поняла и того, – вслух она спросила, или на мысленном уровне.
          Теперь же вокруг неё все сидения занимали военнослужащие ЧФ СССР, за редким исключением женщин, вероятно, жён офицеров. Когда же она, окончательно стряхнув остатки объятий Морфея, осознав, наконец, что ехала явно не в Севастополь, то встал вопрос: «Куда же она прибыла?» Помедлив от растерянности, едва нашлась – как же поставить вопрос так, чтобы выйти из неординарного и нелепого положения с наименьшим моральным ущербом для уязвлённого самолюбия этой самой нелепостью.
          – Пожалуйста, скажите, что это за остановка?
          – Мирный, – откликнулось сразу несколько голосов, – А Вам куда?
          – М-мм… Мне-то? Мне – в Севастополь… – закончила она фразу на иронической ноте, внутренне предвосхищая, хотя и не вполне, реакцию пассажиров.
          – Гражданин водитель! Тут вот гражданочке не по пути с Вами… Ей, как оказалось в Севастополь нужно бы…
          Раздался взрыв дружного смеха.
          Водитель, весело сощурившись взглядом, пристально посмотрел в смотровое зеркало.
          – Так, так.… Это интересно. Ну, что ж, подойдите, леди сюда – будем разбираться.
          Едва сдерживая досаду на себя, на свою неосмотрительность и горя от смущения, Лена, подхватив сумку, пробралась сквозь ряды кресел, стараясь не обращать внимания на шутливые реплики пассажиров.
          – Что с Вами делать?
          – Пожалуйста, войдите в моё положение… – Лена принялась сбивчиво объяснять причины случившегося недоразумения.
          Пока она лепетала что-то в своё оправдание, водитель, едва сдерживая смех, явно брызжущий из всего его облика, его мимики, ёрнически поддакивал ей. Подстёгивали создавшуюся пикантность ситуации и пассажиры, провоцируя смех весёлыми репликами анекдотического склада.
          Утомлённость от длительного пути, полудрёмное состояние их, как рукой сняло. Ещё бы! С таким не часто приходится сталкиваться. Нет, нет, и пассажиры, и сам водитель не насмехались над ней, отнюдь. Они, конечно же, сочувствовали ей. Подсознательно все понимали, что как-то, да надо помочь женщине снять напряжение от растерянности. Вот и шутили они, кто как умел. И улыбки, и их смех, и реплики – всё выглядело по-доброму. И Лена это почувствовала. Но комплекс вины перед водителем, всё же давал о себе знать.
          – Я прошу Вас, помогите мне, не ссаживайте меня. Я оплачу, я компенсирую Ваши потери. Оплачу по стоимости билета туда и обратно. Вот…– Достав из сумки кошелёк, спросила – сколько она должна. – У меня здесь десять рублей. Если не хватит – мы договоримся, и я постараюсь подъехать к Вашему очередному рейсу на Северную (автостанцию) и погашу оставшуюся сумму.
          – Вот, что. Как Вас зовут? Меня лично Вы можете называть Виктором.
          – Лена… Елена. – Голос её звучал всё ещё не уверенно, не смотря на снисходительно-добрый взгляд водителя.
          – Приятно было познакомиться, тем более, приятней, что при таких удивительно чудных обстоятельствах. Покажите-ка мне Ваш билетик ещё раз. Место-то сорок девятое? Почему-то же оно оказалось свободным и до самого Новоозёрного?... Почему? Но время-то отбытия на Севастополь ровно на час позже – вот, смотрите! Стало быть, Вы не проспали, а попросту по рассеянности не на те часы смотрели.
          Только сейчас Лена вспомнила, что Марина подводила часы на час раньше, чтобы вовремя разбудить Сергея, любившего подремать утром, не вставая сразу, предпочитая поваляться в такой для него сладкой дрёме. Она, согласно кивнув головой, вкратце рассказала об этом.
          – Видите, кто-то свыше руководил всеми этими действиями для того… – Виктор, весело улыбаясь, словно наслаждаясь её смущением, вернул Лене билет, похлопав её по ладони. – Кто-то хотел, чтобы Мы с Вами познакомились, заодно и чтобы Вы осмотрели окрестности, которые Вам, я уверен, понравятся. А деньги Ваши спрячьте обратно, наверняка, последние.
          – Мне так неловко, неудобно как-то…
          – Спрячьте, спрячьте, это ни к чему. А чтобы окончательно рассеять Ваше смущение, скажу честно – Вы доставили мне настоящее удовольствие, – подняли настроение. Вам удалось встряхнуть меня. Знаете, как хочется в дороге спать? Два рейса подряд – это, скажу Вам, не шуточки.… Да ещё и, как видите, без напарника – в отпуске он, – а с другими мне не хочется связываться, тем более, со стажёрами. Глядя же на Вас, я буду бодр и весел на продолжении всего пути. Не часто такие смешные случаи выпадают. Хотя, и бывают, но не смешные, а с полным набором неприятностей, хлопот и забот, как следствие. Я рад, что так получилось. Будем друзьями. И на ближайшее будущее гарантирую Вам бесплатный проезд.
Его улыбка окончательно расположила Лену к этому человеку, явно доброжелательному и совершенно искреннему. Виктор, по-видимому, почувствовав её расположение к нему, весело продолжал говорить.
          – А вот Вас, так сказать, в стажёры возьму с удовольствием. Устроитесь вот на этом самом кресле, рядом. Оно и предназначено для напарника. Так что Ваша экскурсия меня не разорит – она ничего не стоит. Ну, как, успокоились? А пока, в самом деле, посмотрите наши окрестности. Вон там, смотрите, кафе, гастроном и спорттовары. Остальное – чуть подальше. И, если Вас не обременит, пожалуйста, купите мне в кафе бутылочку Боржоми и три булочки с яблочной начинкой. Мне надо немного покопаться в моторе. Вот, возьмите. – Протягивая ей деньги, добавил:
          – Смотрите, не опоздайте – помните, я нуждаюсь в стажёре. К тому же, Вам ещё предстоит познакомиться с окрестностями Новоозёрного. Уверен – он Вам понравится, как и понравится Мирный.

          Лена быстро обошла посёлок, расположенный так компактно, что через просветы между кварталами просматривалась и панорама дворов. Её с первого взгляда поразили чистота и порядок во дворах. Зашла она наугад и в подъезд-другой одного из домов. На окнах цветы, занавесочки, у двери список жильцов, график очерёдности уборки жильцами и доска объявлений. Возле подъездов и вокруг домов кустарники, цветы, урны. Внутри дворов спортивные площадки и площадки для малышей. Покупая для себя мороженое в гастрономе, она поразилась отсутствию дефицита продуктов. Здесь всё показалось ей удивительным, как и в кафе с его обилием блюд, насыщенный аромат которых явно сулил райское удовольствие, тем более, что Лена успела проголодаться. Но из боязни опоздать, она не поддалась искушению, а поспешила на стоянку автобуса, чтобы дать возможность Виктору перекусить.
          Понравилось ей и Новоозёрное, где она успела насладиться не менее заманчивыми и ароматными парами и вкусом блюд, выбранными ею из длинного списка меню, не переставая удивляться, нет, восхищаться обустроенностью жизни морских офицеров и служащих, и их семей.
          На протяжении всего пути (читатель, наверное, ознакомился с картой Крыма и уже представляет – сколь он длинён?) Виктор шутил, и с ней, и с пассажирами, рассказывая смешные истории, и, кажется, был неутомим в своём остроумии и жизнерадостном красноречии. Пассажиры, невольно заражённые его весёлостью, также спешили внести свою лепту во всеобщую атмосферу прекраснодушия, и кажется, были весьма этим довольны, как был доволен и сам водитель, такой настоящий, свой для них человек…
          Ну, а судьба ещё не раз сведёт Лену с Виктором, но об этом будет отдельный рассказ.