Ирина Руденко


Новогодний праздник в том году закончился десятого февраля. Десятого февраля я выбросила елку. След от бледных, высохших иголок пролег через всю квартиру и оборвался у входной двери. Елка улетела вниз, в оконный проем
девятиэтажной малосемейки, взмахнув на прощание облысевшими ветками.
И в этом году чуда не случилось. А было здорово. Бенгальские огни. Стеклянные шарики. Бумажные снежинки. Ажурные. Чем больше дырочек, тем изящнее они получаются.
Год новый, а все осталось по-старому: застиранные шторы на окнах, сломанный диван с пружиной, упирающейся в бок, выгоревшие обои. И часы на кухне с кукушкой, которая «кукукает» тогда, когда ей вздумается.

-Вынеси, пожалуйста, мусор,-
первый раз в этом году прошу мужа;
- А ты не можешь?
- Могу…
-
Много лет одно и то же. Много лет. Десять.
А если рассчитать в масштабах вселенной? Это даже не миг. Это что-то такое крошечное-крошечное. Микроскопическое. А для микроба? Наоборот. Много! Космические расстояния.
А человек где-то между. Между большим и малым, плюсом и минусом, величественным и ничтожным. Нечто среднее.

Десять лет назад на пороге моего дома появился мужчина. Сам пришел.

-Здравствуй, я сделаю тебя счастливой!

И я обрадовалась. Так велико было желание прятаться за широкой спиной и заглядывать кому-то в рот, что я приняла решение:

- Входи!
И он смело шагнул в мою жизнь. И я поверила. В нее. В новую жизнь. И в счастье. И так же смело шагнула навстречу.

Новый год сменял старый. Комета Галлея неизбежно приближалась к Земле, японцы предсказывали землетрясение в Крыму, а на Дальнем Востоке второй месяц не было горячей воды. Я человек, по своей натуре, очень впечатлительный, ужасно переживала за судьбу человечества. Вполне возможно, что участковый психиатр, умей он читать чужие мысли, без всяких дополнительных исследований сделал бы меня своим клиентом.
Я распускала старые кофточки и вязала новые. Племянникам, детям, себе, знакомым.
-Когда у тебя будет зарплата? -
иногда, между делом, бросала я.
-А ты попробуй связать что-нибудь на продажу.

2

Дородовый отпуск длился две недели. Все планы по обустройству квартиры,
генеральной уборки, прогулок у моря и вязания кофточек на продажу рухнули. Три дня в стационаре пытались спасти мою семимесячную беременность.
-Ну что когда сына рожать?
спросила я на очередном свидании.

- Двадцать седьмого в субботу можешь? –
- Могу.
Всю ночь накануне субботы я мужественно переносила, начинающиеся схватки. Большой, белой птицей я мысленно взлетала и смотрела на себя сверху.Так советовал мне один знакомый, увлекающийся йогой. Если представить себя вне своего физического тела, то боль переносить легче. И я добросовестно хлопала крыльями и билась головой о потолок, взирая на свое страдающее, измученное тело. Утро наконец-то наступило. Я доползла до телефона. Поговорила с родственниками. С трудом, взмахнув, крыльями вскарабкалась на гинекологическое кресло. Тело, устав терпеть боль в одиночку, вцепилось в дух железной хваткой, а крылья обвисли. Я выщипала клювом все перья и искусала губы.
Доктор, зевнула, прикрыв рот ладонью. Выпучила глаза и заорала неожиданно звонко:

3

-Быстро! Каталку! В родзал!
И мне-
-Терпи! Можешь?
-Я? Конечно, могу.
Через полтора месяца, меня и моего нетерпеливого мальчика ( родившегося раньше срока) выписали домой.

Начинался март. Радиаторы отопления, как обычно, были слегка теплыми и поэтому дорожка, с выброшенной накануне елки, была зеленой и даже слегка пахла хвоей.
Я сидела на диване, ощущая любимую пружину, которая тогда еще пряталась под тканью, и грела ноги у электрического камина. Как хорошо дома.
-
- Ты мне привяжешь веревки в коридоре? Надо где-то сушить
- Пеленки?
- До выходных потерпеть можешь?
- Я? Могу.

Я могу, но мальчик терпеть не хотел. Он жил своей собственной жизнью и требовал относиться к ней с подобающим уважением и вниманием.
Молоток. Гвозди. Веревка. Через час пеленками был увешен весь коридор и кухня.
-
- У нас кто-то был? - спрашивал вечером муж.
- Нет, - удивленно пожимала плечами я.
- Вот видишь, ты и сама все можешь,- радовался он.
- Могу, конечно…

Сын знакомился с нашим миром, набирал вес, догонял сверстников и радовал домашних своими успехами.
Я вязала кофточки на продажу и страдала с героями бразильских сериалов. Комета Галлея, слава Богу, пролетела мимо, землетрясения не научились предсказывать даже японцы, и горячую воду, нет, не у нас, а на Дальнем востоке наконец-то включили.
Мне было хорошо. Счастье уже приближалось к моему порогу. Я это чувствовала. Шторы на окнах выглядели вполне прилично, да и обои потерлись лишь кое-где. Правда кукушка- это пластмассовое, птицеподобное существо куковала, когда хотела. Но она жила одна в своем деревянном домике и вполне могла это себе позволить.
-
-Ты погуляешь немножко с сыном? -
кричала я из ванной, воскресным утром, стирая пеленки.
- А ты не можешь? У меня же выходной.
- Могу…

4
Прошел еще один Новый год. И еще несколько. Я переклеила обои в квартире и заштопала дыру в диване, прижав предварительно, пружину кусочком фанеры. Я устала ждать счастья, наверное, оно прошло мимо.
Я распускала кофточки из секонд-хенда и вязала новые. Я была подписана в нескольких сетевых компаниях, набирала баллы, носилась по городу с баночками и скляночками, косметикой и фильтрами для воды. Муж искренне гордился моими успехами и радовался каждой продаже, как ребенок. Я не могла на него сердиться.
Комета Галлея затерялась в окрестностях Галактики, японские острова периодически потряхивало, а кукушка, по-прежнему жила своей жизнью.
Сын написал первое письмо Деду Морозу и ждал подарков на Новый год. Я вырезала снежинки из белой бумаги и ждала зарплату мужа так, как, когда-то, ждала счастья. И начинала подозревать, что они заблудились где-то вместе. Может быть это Комета Галлея, пролетая мимо нашей планеты, зацепила их своим хвостом и увлекла за собой осваивать неизведанные просторы?
-
- Захвати, пожалуйста, мусор,-
иногда по-привычке кричу я вслед мужу.
- А ты не можешь?
- Я? Я все могу…
21.06-22.06.04.