Полисский Юрий 

 ПОРТРЕТ ЧЕТЫ АРНОЛЬФИНИ

Была середина ноября. Волшебные краски ранней осени сменились серостью и мраком. Тяжелые облака почти достигли земли, а солнечные лучи, кажется, навсегда покинули этот край. За окнами дома на Бейкер-стрит 221В висел непроглядный лондонский туман, сквозь который едва пробивался свет газовых фонарей.
В уютной гостиной на великолепном викторианском камине лежали трубки, кисеты с табаком, перочинные ножички, лупы, наручники, а перед камином сидели, раскуривая свои трубки и греясь у потрескивающего огня, Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
- Да, Ватсон, хорошо, что в такой день нам не надо никуда выходить,- сказал Холмс.
- Я в этом не уверен, — ответил доктор, увидев появившуюся в дверях миссис Хадсон. Она несла на подносе два конверта.
- Мистер Холмс, мистер Ватсон, почтовый курьер просил передать вам эти именные приглашения.
- Дорогой Ватсон, вскройте, пожалуйста, конверты, которые источают тончайший запах изысканных дамских духов, это по вашей части.
- Холмс, — после беглого знакомства с приглашениями ответил Ватсон, -мы с вами сегодня к 16 часам приглашены в литературно – музыкальный салон писательницы Этель Лилиан Войнич на презентацию её романа «Овод».
- Ватсон, я не знаком с этой писательницей, я никогда не слыхал о романе с названием «Овод» и, вообще, вы хорошо знаете моё отношение ко всякой беллетристике.
- Дорогой Холмс, не сердитесь. Я просто не успел рассказать вам, что несколько дней назад у меня появилась новая пациентка – вот эта самая миссис Этель Лилиан Войнич. О вас, как о великом сыщике, она знает из моих рассказов, и для неё большая честь видеть вас у себя в салоне. Так что сегодня сидеть дома нам с вами не суждено.
В дверях снова появилась миссис Хадсон:
- Мистер Холмс, к вам инспектор Лестрейд.
В комнату вошёл, точнее, проскользнул щуплый человечек с изжёлта-бледной физиономией и острыми чёрными глазками.
- Холмс, я, конечно, справился бы с этим и без вас, но раскрыть преступление нужно срочно, и вдвоём мы скорее найдём преступника.
- Лестрейд, садитесь и расскажите всё по прядку.
- Холмс, здесь и рассказывать нечего: этой ночью из Британской Национальной галереи исчезла картина Ян ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». А время не ждёт: картина в любой момент может быть вывезена из страны.
- Хорошо, Лестрейд, я тотчас же еду в галерею, жду вас завтра к десяти. Ватсон, передайте мои извинения миссис Этель Лилиан Войнич.

- Ну-с, дорогой Ватсон, — наслаждаясь утренним кофе, обратился Холмс к своему другу и биографу, - расскажите о вчерашнем визите к автору «Овода» и о самой миссис Войнич.
- Салон прошёл великолепно. Жаль, что вы не были там, Холмс. Хозяйка оказалась не только отличной писательницей, но превосходным композитором, а также переводчиком на английский язык книг русских писателей Гоголя, Достоевского, Лермонтова. Ее мать, Мери Эверест - дочь профессора греческого языка, а в честь дяди Мери Эверест — Джорджа Эвереста названа самая высокая горная вершина в Гималаях. Но моё внимание более всего привлек её рассказ об отце – известном математике и логике, профессоре математики Королевского колледжа Джордже Буле. Его уникальный трактат «Исследование законов мышления, на которых основываются математические теории логики и вероятностей» миссис Войнич вчера подарила мне.
- Дорогой Ватсон, вы ведь знаете, что второго Шерлока Холмса нет на свете. Когда Лестрейд да и весь Скотланд Ярд в тупике, а это их нормальное состояние, они немедленно зовут меня. И я на практике применяю свой метод, распутывая самые головоломные преступления. Так что моему дедуктивному логическому методу никакая математика не нужна.
- А как у вас, Холмс, прошёл вчерашний день? – в свою очередь спросил Ватсон, приготовив свою неизменную записную книжку.
- По прибытии в Британскую Национальную галерею я сразу же встретился с директором сэром Джоном Стейком и двумя его помощниками мистером Гербертом Уинли и мистером Джеком Нортоном. Это люди кристальной честности, так что информации, полученной от них, я доверяю полностью. Сэр Джон Стейк высказал предположение, что преступник – копиист и одиночка. Мистер Герберт Уинли считает, что похититель – смотритель музея и помогал ему музейный сторож, а мнение мистера Джека Нортона сводится к тому, что картину выкрал не копиист и что преступник - член организованной банды. Несмотря на разницу в показаниях, я знал, что каждый из них искренне уверен в правдивости своего предположения. И всё же мой огромный опыт сыщика говорил о том, что в каждом из предположений имеются противоречия. Я весь день провел в разговорах с директором и его помощниками, пытаясь рядом специально подобранных вопросов понять особенности построения этих предположений. И, пользуясь своим дедуктивным методом, сумел, наконец, сделать ключевое заключение, которое легло в основу всей цепочки моих последующих рассуждений.
Я вижу, Ватсон, вы всё тщательно записываете. Правильно, дорогой друг, так как это одна из самых трудных загадок в моей практике, и я уверен: ни один сыщик в мире не разрешил бы её.
Как вы, наверное, заметили, Ватсон, любое из высказанных предположений включает только два утверждения. Так вот, мне удалось установить, что каждый из уважаемых руководителей галереи прав только в одном из этих двух утверждений. Но в дальнейших поисках решения мне пришлось всю ночь изрядно поломать голову, так что теперь я могу назвать преступника. Это…
- Смотритель музея, — опередил друга Ватсон.
Тот, кто в этот момент не видел лица Холмса, многое потерял. Ради такой мизансцены стоило жить. Удивление, изумление, злость, досада человека, доселе не знавшего поражений, отражались на лице великого сыщика.
Оправившись, наконец, от полученного нокдауна, гений сыска, сгорая от нетерпения, спросил:
- Как вам это удалось, Ватсон?
- Элементарно, Холмс. Я, так же, как и вы не спал всю ночь, постигая премудрости математической логики по превосходной книге отца миссис Войнич. И, хотя я прочитал только азы, это позволило мне с записной книжкой и карандашом в руках вычислить музейного вора.
- Ватсон, до прихода Лестрейда есть почти час. Не смогли бы ли вы, дорогой друг, в сжатом виде рассказать мне основы этого поразительного метода.
- С удовольствием, Холмс. Как известно, события повседневной жизни формулируются в виде высказываний. При этом каждое высказывание или истинно, или ложно, и других возможностей нет.
Ватсон шаг за шагом вводил Холмса в царство математической логики, с радостью отмечая, как быстро и легко, буквально на лету, схватывает его друг новые знания.
- Итак, Холмс, теперь, когда вы знаете, что такое конъюнкция, дизъюнкция, логическое отрицание, логическая переменная, сложные высказывания, способы их построения и преобразования, рассмотрим нашу задачу.
Обозначим символами высказывания:
a - «преступник – копиист»,
e - «преступник – смотритель музея»,
i - «преступник – одиночка»,
o - «преступнику помогал музейный сторож»,
u - «преступник – член организованной банды».

Запишем сложные высказывания — предположения руководителей галереи.
Предположение Джона Стейка: преступник – копиист и одиночка.
Как вы установили, Холмс, в каждом из предположений одно утверждение истинно, другое – ложно. Поэтому сэр Джон Стейк прав в чём-то одном, т.е. a=1, i=0 или a=0, i=1. Следовательно, истинным будет высказывание aī ν āi=1.
Мнение мистера Герберта Уинли: похититель – смотритель музея и помогал ему музейный сторож. Поскольку, как вы установили, Герберт Уинли также прав в чём-то одном, т.е. e=1, o=0 или e=0, o=1. Следовательно, истинным будет высказывание eō ν ēo=1.
Наконец, мистер Джек Нортон считает, что картину выкрал не копиист и что преступник - член организованной банды. Он также прав в чём-то одном, т.е. a=0, u=0 или a=1, u=1. Следовательно, истинным будет высказывание āū ν au=1.

Итак, имеем систему логических уравнений:
aī ν āi=1
eō ν ēo= 1
āū ν au=1

Сведем три истинных высказывания системы в одно. Чтобы новое высказывание было истинным при истинных составляющих его высказываниях, их надо логически перемножить:

T = (aī ν āi)(eō ν ēo)(āū ν au).

Выполним необходимые преобразования. Перемножим две первые скобки:

T = (aīeō ν aīēoνāieō ν āiēo)(āū ν au).

Порассуждаем логически. Преступник может быть либо копиист, либо музейный сторож. Он может быть либо одиночка, либо в паре с музейным сторожем, либо членом организованной банды, т.е.

ae=0,
io= 0,
iu= 0,
ou=0.

Так как ae=0 и io= 0, вычеркиваем из первой скобки первую и четвертую конъюнкции:

T = (aīēo ν āieō)(āū ν au).
и полностью раскроем скобки:

T = (aīēoāū ν aīēoau ν āieōāū ν āieau).

Так как iu= 0, ou=0 и, естественно, aā=0,вычеркиваем первую, вторую и четвертую конъюнкции. Поскольку, как вы уже знаете, Холмс, āā=ā, окончательно получаем:

T = āeiōū.

Это означает, что T=1 только при совпадении: a=0, e=1, i=1, o=0, u=0, т.е. похититель – не копиист, он – одиночка и не член организованной банды, ему не помогал музейный сторож, и преступником является смотритель музея.
- Ватсон, я убит. К чему теперь мой дедуктивный метод, если каждый усвоивший азы этой новой логики, даже инспектор Лестрейд, может в течение нескольких минут, не выходя из дома, раскрыть преступление?
- Холмс, вы продолжаете меня удивлять: из правильных посылок делаете неверное заключение. Математическая логика лишь инструмент, а самую главную работу выполнили вы. Ведь именно на вашем ключевом выводе о том, что в каждом из высказываний справедливо только одно из двух утверждений, построена система логических уравнений. Без этого никакая математическая логика не смогла бы найти решение. Но, зато, какую силу приобретает теперь ваш дедуктивный метод, дополненный таким универсальным инструментом.
- Дорогой Ватсон, вы, как истинный врач, вначале убиваете, а затем возвращаете к жизни. Надеюсь, я уже сегодня смогу увидеть в своей библиотеке эту замечательную книгу профессора Джорджа Буля.
Часы пробили десять, и с точностью сотрудника Скотланд Ярда в комнату вошёл инспектор Лестрейд.

 ТАК ЭТО БЫЛО

Создание нового научного метода – явление неординарное. Поэтому читателю всегда интересна цепочка действий и событий, которая и составляет процесс рождения новации.
Представленная на суд читателя работа как раз и посвящена описанию именно такого процесса. Поэтому сам метод – размышления, поиски, подходы, решения, удачи и неудачи основного героя — сохраняется подлинным. Разумеется, с определенным упрощением.
За именами героев не следует искать каких-либо конкретных лиц.
Не следует также искать конкретики в самих фактах. Они в интересах изложения нередко соединены с вымыслом и сдвинуты во времени. Тем не менее, как писал Александр Твардовский: «тут ни убавить, ни прибавить, — так это было на земле».

Процесс прокатки завораживал. Раскаленный стальной лист мчался по бесконечным роликам навстречу вращающимся валкам, не в силах избежать их объятий. Сжатый до заданной толщины, он вырывался в виде раскаленной полосы, бегущей по таким же роликам к охладительному агрегату.
- Что, Валерий, соскучился? – вернул его в реальность знакомый голос мастера. – Тогда возвращайся.
- Не тревожьте душу, Виталий Васильевич. Все-таки — пять лет работы оператором этого стана.
Шел 1961-й год. Новое десятилетие, начавшееся с полета Юрия Гагарина, предъявляло к качеству прокатной продукции все более высокие требования. А выполнить их можно было только с помощью автоматических систем управления. Вместе с тем производственная автоматика, как маленький ребенок, делала свои первые шаги. И молодой специалист Валерий Полонский, совсем недавно получивший диплом инженера по автоматизации, имел все основания считать себя счастливым: он попал по распределению в престижный институт автоматики – центр новой развивающейся науки. И все же…
- Не тревожьте душу, Виталий Васильевич.
Как трудно утром вставать, если до полуночи гуляешь с любимой девушкой, потом провожаешь ее на другой конец города и оттуда пешком возвращаешься домой. Но в восемь ноль — ноль Валерий уже весь в работе. На столе мирно уживаются лежащие в беспорядке книги, паяльник и радиодетали, из которых он собирает карманный транзисторный приемник.
- Полонский и Сидоренко, зайдите ко мне.
Заведующий лабораторией коротко и ясно поставил задачу:
- Для системы управления прокатным станом нужно разработать бесконтактные измерители температуры полосы. Вы оба молоды, способны и амбициозны, поэтому – вперед! Технические требования здесь, план работы представить к концу дня.
Виктор Сидоренко был отличным электронщиком, поэтому он занялся поиском схемных решений, теоретические вопросы достались Валерию. Это была их первая научная работа.
- Ну, что, «поехали», — не сговариваясь, одновременно выдали они знаменитую гагаринскую фразу.
Через месяц кропотливого изучения сведений об объекте они положили перед завлабораторией отчет о выполненном этапе исследований.
- Согласен, — одобрил он, — предположим, вы уже сделали защиту от влияния агрессивной среды и имеете пирометры, способные работать в динамике. Получите ли теперь температуру проката?
И снова — тщательное изучение информации.
- Увы, — подытожил Валерий процесс своих поисков, — увы, нет. Все упирается в эти неизвестные коэффициенты черноты. Поэтому остается один путь: нужно от них избавиться.
Вот так и возникла новая задача.
Словно летчик, вынужденный делать заход на второй круг, принялся Валерий за очередной скрупулезный поиск необходимых сведений. И оказалось, что нет не только никакого решения задачи, но даже подходов к её решению.
- Может, это и к лучшему: значит, будем первыми.
Однако все попытки получить желаемый результат только из формул основных законов излучения оказались безуспешны.
- По-видимому, наряду с этими формулами нужно использовать дополнительные компоненты, скорее всего – динамические, а сведения о динамике дают производные, — усвоил он еще в институте.
Вот здесь Валерия и ожидал успех.
- Витя, у меня получилось. Бери свою схему и едем на завод для опытной проверки.
Проверка подтвердила правильность полученных решений, и по рекомендации Научно-технического совета Полонский и Сидоренко направили заявку на изобретение.
Через месяц из института патентной экспертизы пришло письмо с приглашением авторов к очному рассмотрению материалов заявки, и Полонского командировали в Москву.
- Ваша заявка, — сказал эксперт, — направлена известному специалисту в области оптической пирометрии профессору Юрию Крайневу, и он просит вас приехать.
- Что за мода строить научные учреждения в виде системы длинных, убийственно грустных бетонных тоннелей с металлическими дверями по бокам, — чертыхался Валерий по пути к лаборатории Крайнева, — как будто вся страна свихнулась на фантастике, вроде «Соляриса».
Профессор - элегантный немолодой мужчина встретил Валерия приветливо:
- Здравствуйте, мой юный друг, вы действительно нашли хорошее решение. Познакомьтесь, — представил он Валерию поднявшегося с кресла молодого человека, — это мой аспирант Андрей Сизов.
- Скажите, мой юный друг, вам очень нужно это авторское свидетельство? Если нет, то у меня к вам небольшая просьба. Через неделю вы получите отрицательное решение экспертизы, для ответа на которое в случае несогласия отводится месяц. Если в течение месяца ответ не поступит, заявка считается закрытой. Вот и вся моя просьба. А я принимаю вас к себе в аспирантуру, и обещаю: максимум через два года станете кандидатом наук.
Валерий очень хотел быть кандидатом наук. Но, впервые столкнувшись с такой, тривиальной в научном мире, ситуацией, от возмущения просто растерялся.
- Нет, — придя в себя, ответил он, — я не хочу быть вашим аспирантом.
И с присущим только молодости гонором добавил, — я молод, идей у меня до черта, придумаю еще что-нибудь новое.
Через неделю пришло отрицательное решение, на которое Валерий не стал даже отвечать.
Через полгода в Бюллетене изобретений появилось сообщение о выдаче А.Д.Сизову авторского свидетельства на изобретение «Способ измерения температуры», описание которого повторяло заявку Полонского.
Так родился динамический метод измерения истинной температуры полосы.