Искорка на ветру

( об одном стихотворении М. Анищенко )

Так называемые «ведущие» литературно-художественные журналы (куда они завели эти издания, - всем известно) в последние годы с маниакальным упорством подтверждают вывод пессимистов о том, что русская литература катится в пропасть. Полуоптимисты заявляют, что «пациент» скорее жив, чем мёртв. Голосов оптимистов на этом фоне практически не слышно.

Главные редакторы «ведущих» журналов публикуют, в основном, свои «шедевры» и тексты членов редколлегии. Также систематически появляются опусы главных редакторов других литературных журналов (по принципу «рука руку моет»), и «нетленные творения» авторов из «обоймы» («стреляющих», как правило, холостыми). Остающееся в журналах место заполняется окололитературным нытьём. Мол, государство не финансирует, поле читателей сжимается как шагреневая кожа, количество талантливых авторов стремительно сокращается.

И льётся со страниц «ведущих» журналов поток серости и откровенной графомании на читателя, вызывая у него в лучшем случае равнодушие, а в худшем - раздражение и отторжение от литературных журналов. Уже дошло даже не до анекдотов, а до полного абсурда с привкусом гнусности.

Вспомним хотя бы журналиста телеканала «Россия», который при помощи компьютерной программы написал брошюру бессмысленных стихов, опубликовал под именем Б. Сивко (бред сивой кобылы) и … в торжественной обстановке получил из рук начальника московских писателей поэта Бояринова билет члена Союза писателей и Есенинскую медаль. Это уже не просто дурно пахнет, это уже воняет… И безвкусием, и бесстыдством, и продажностью.

К сожалению, в литературных журналах крайне редко можно встретить стихотворение или рассказ, после прочтения которых оставалось бы чувство восхищения. А восхищение вызывает потребность повторного прочтения. Как в музыке - многократного прослушивания. В кино - неоднократного просмотра. Вот тогда и можно говорить, что это действительно талантливое произведение, которое имеет шанс попасть в разряд шедевров. Лично у меня (возможно, я очень невезучий читатель) за последние два-три года восхищение вызвали только отдельные стихи Михаила Анищенко, Леонида Корнилова, Николая Зиновьева (Краснодар) и Сагидаш Зулкарнаевой (хотя сегодня в России есть ещё 10-15 интересных поэтов). Из прочитанной сотни рассказов запомнился только Степан Деревянко - автор новелл «Аккомулятор», «Часы» и др. (журнал «Москва»).

Выдающийся поэт Михаил Всеволодович Анищенко, несомненно, уже вошёл в историю русской литературы. О его поэтическом творчестве будут написаны сотни статей и десятки диссертаций. А любители поэзии станут наизусть читать его стихи так же, как сегодня читают С. Есенина, А. Твардовского, Н. Рубцова, А. Прасолова…

Очень жаль, что такие поэты как Михаил Анищенко преждевременно уходят из жизни. Спор о том, почему талантливые люди редко задерживаются среди нас надолго, длится уже немало лет. Быть может, они живут ярче, чувствуют острее и потому раньше сгорают. Но об

одном можно сказать с уверенностью: искры настоящего таланта не перестанут жечь сердца людей и тогда, когда носителя таланта уже не станет. Ветер времени разносит эти искры по свету в поисках родственных душ. И новым пламенем вспыхивают старые переживания. И немного светлее становится путь человечества во мраке.

Одной из таких искорок на ветру можно считать стихотворение Михаила Анищенко «Шинель». Глубина идейного содержания в нём надёжно впаяна в мастерски отточенную художественную форму. Поэт говорит то, о чём думает его сердце. (По ходу статьи стихотворение приводится целиком.)

Когда по родине метель

Неслась, как сивка-бурка,

Я снял с Башмачкина шинель

В потёмках Петербурга.

Всем известна фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели» и её значение. Да, вышли все, или почти все. Но не все пошли в одном направлении. Поэтому в результате оказались в разных местах: одни - в Кремле или около него, другие - на обочине жизни.

Прочитав первые четыре строки, читатель до конца пока не понимает, что из себя представляет лирический герой. Кто он? Просто грабитель, позарившийся на новую шинель?.. Это уже прочтя всё стихотворение, понимаешь, что его главная мечта не какая-то шинелька, а громадные деньги и власть на верхних этажах. А человек, захваченный идеей, становится её заложником.

Была шинелька хороша,

Как раз - и мне, и внукам.

Но начинала в ней душа

Хождение по мукам.

Лирический герой говорит, что было не всё так просто. Для достижения своей цели ему пришлось пережить нравственные муки, затоптать в своей душе всё человеческое, всё хорошее, что было в ней. И что это только начало долгого пути. Стоит один раз покривить душой - и тяга к гимнастике останется у неё на всю жизнь. Наши сегодняшние олигархи тоже начинали с малого: кражи, спекуляции, мелкого мошенничества, обмана в торговле и т.п. Тоже считай сняли с Башмачкина (читай: с рядового труженика) шинель. А если не впотьмах - шинель, то среди белого дня что-то другое: деньги, акции, ваучеры, небольшую собственность…

Я вспоминаю с «ох» и «ух»

Ту страшную обновку.

Я зарубил в ней двух старух

И отнял Кистенёвку.

Чтобы в числе первых приобрести первоначальный капитал «герою нашего времени» уже пришлось идти на убийства и крупные мошенничества с привлечением продажной судебной системы. Уже «новый русский» внаглую начинает отбирать собственность то у своего приятеля, то у компаньона, то у вчерашнего сослуживца, то у родственника… И тут Михаил Анищенко мастерски упоминает отставного генерала Троекурова, хотя и не называет его. И сразу читателю приходят на ум фамилии сегодняшних троекуровых, которые вдруг стали долларовыми миллионерами. Чувство собственного достоинства они легко подменили чувством достойной собственности.

Шинель вела меня во тьму,

В капканы, в паутину.

Я в ней ходил топить Муму

И мучить Катерину.

На дороге к большим деньгам и к власти «новых русских» ждали и многочисленные капканы, и паутина самого неожиданного пошиба. Многим из них пришлось побыть в роли тургеневского Герасима и топить свою Муму. А кому-то для достижения своей цели вести себя как Кабаниха из пьесы Островского «Гроза» и мучить свою Катерину. И вот тут возникает вопрос. Если все дети Бога, то почему так часто их воспитанием занимается дьявол?

Я в ней, на радость воронью,

Лежал в кровище немо,

Но пулей царскую семью

Потом спровадил в небо.

Вспомнил поэт и Первую мировую, где «маленький человек» пролил большую кровь. Автор создал уникального героя, который живёт не только в настоящем, но и параллельно в прошлом (и это почему-то совсем не воспринимается как элемент фантастики или чертовщины). И за свою пролитую кровь и другие беды, полученные от власти, безжалостно расправился с самодержавием.

Я в ней любил дрова рубить

И петли вить на шее.

Мне страшно дальше говорить,

А жить ещё страшнее.

Не так страшен чёрт, как те, в ком он сидит. Ради получения новых богатств не жалко никого. Даже если пришлось «петли вить на шее» кого-то. Но на потенциальную просьбу читателя «поподробней в этом месте» герой стихотворения отвечать уклоняется. Весь свой ад носит с собой. Лишь признаётся, что «жить ещё страшнее». Может, потому, что судьба сначала подаёт нам знак, а затем - счёт. Хоть и охрана многочисленна, и заборы с видеокамерами, но врагов столько, что страх потерять жизнь или собственность становится постоянным спутником жизни.

Над прахом вечного огня,

Над скрипом пыльной плахи,

Всё больше веруют в меня

Воры и патриархи!

Ну, воры - понятно. Они всегда без колебаний будут веровать в такого героя. А вот почему «всё больше веруют» патриархи? И причём самого разного профиля? Да потому, что с изменением общественно-экономической формации у патриархов деформировалось и сознание. И деньги, и власть стали мечтой этих «уважаемых людей». А мечты, как известно, могут далеко завести и там бросить.

Никто не знает на земле,

Кого когда раздели.

Что это я сижу в Кремле

В украденной шинели.

В этом абсолютно уверен лирический герой стихотворения. Однако и поэт, и читатели знают, кто и когда «раздел» простых тружеников России. И кто из сидящих в Кремле «в украденной шинели».

Те, кто празднует победу, обманув народ, забывают, что и они - частица народа, а, следовательно, тоже проиграли, хотя и не осознают этого.

В последние годы по телевидению всё чаще говорят о торжестве справедливости. Однако торжество справедливости обычно длится до команды «Снято!». Законам трудно сдержать своё слово.

И уже нет сомнений, что сегодняшняя жизнь приобрела сомнительную репутацию. Впрочем, всё плохое рано или поздно кончается. Даже жизнь.