Яков Смоляренко

Стеллажные полки сектора редких и ценных изданий Луганской библиотеки им. М. Горького уже более двух десятилетий назад стали уютным прибежищем библиотечных книг-ветеранов. Возраст самых «молодых» из этих изданий еще несколько лет тому назад достиг седьмого десятка. Ветеранское книжное сообщество не страдает старческой опустошенностью и безразличием к жизни. Каждый из его членов нетерпеливо ждет своего общения с читателем.

            Надо заметить, что необходимость обращения к старым и редким изданиям не так уж часто возникает у рядовой читательской аудитории, которую вполне устраивает обширный перечень книг библиотечного абонемента. А вот студенты, учёные, краеведы, писатели, издатели, литературоведы, библиографы, библиофилы и другие – частенько прибегают к проведыванию старой книжной гвардии, и, конечно, к вдумчивому общению с гвардейцами.

            Современные книги редко содержат загадки и тайны своего рождения и жизни. Не часто, но бывает, когда такое случается и с ними. Книжные же ветераны сплошь и рядом наполнены загадочными жизненными перипетиями: анонимность автора, отсутствие года издания, расшифровка авторского псевдонима или владельческих помет и т.д.

            Особую притягательность книжное население уникального сектора библиотеки вызывает у луганских библиофилов. Порой любопытство заядлых книжников находит своё удовлетворение даже при созерцании корешков старых изданий. Бывает, что взгляд останавливается на какой-то книге, которую хочется подержать в своих руках, медленно перелистывая её страницы, ознакомиться с её текстовой наполненностью. При этом вовсе не исключается возможность сделать и небольшое библиофильское открытие, которое капелькой вольется в безбрежное книжное море.

            Библиотечными хранителями редких изданий мне иногда позволяется свободное перемещение по обиталищу старых книг. Правда, такое своеобразное путешествие ненавязчиво контролируется ими. Даже полное доверие к такому путешественнику не исключает этот поведенческий момент в деятельности библиотекарей. И на него обижаться не стоит. Ведь редкую книгу можно сравнить с каким-нибудь ювелирным изделием, стоимость которого довольно высока.

            Однажды мои глаза выделили на стеллажной полке тонкий и безликий книжный корешок желтоватого цвета. Освободив книгу из заточения между соседними изданиями, на передней крышке переплета я увидел рисунок овала, обрамленного сверху силуэтами двух лебедей. В овал было вписано название книги – «Басни А.Н.». Лишь титульный лист развеял моё возникшее недоумение от такого названия. Оказалось, что под инициалами А.Н. был скрыт автор, а сама книга содержала его избранные басни. А ещё титул поведал о причастности к её рождению Ал. Зуева, написавшего предисловие к книге. Выход басен в свет стал возможным благодаря издательству «Советский писатель» в 1935 году. К этой информации титульного листа стоит добавить и немногословные выходные данные книги: сдана в набор 10/VII – 35, подписана к печати 25/VIII – 35; тираж 5200 экземпляров.

            Предисловие раскрывает некоторые подробности из истории книжной судьбы и биографии неизвестного автора. Оказалось, что большая рукопись баснописца (содержала более трехсот басен) была приобретена Ал. Зуевым у букинистов, которые уже дважды пытались получить её оценку в литературных учреждениях. Но ответы были неутешительные: рукопись не заслуживает «значительного интереса». 

            Полных сведений биографического характера об авторе басен в рукописи не было. Но по некоторым отрывочным заметкам в текстах басен можно было выудить лишь скудную информацию: баснописец русский, сын военного, получил также военное образование, служил в Варшаве, вероятно, в офицерской должности.

            Первая страница рукописной находки отдана краткому предисловию к басням, в котором их автор самокритично признается: «Басни эти я не сочинил, а напорол, а потому их надобно поправлять, переделывать, а многие, как повторение и бессмыслицу – выбросить». В этом же авторском предисловии указывается, что первая басня была написана в 1857 году, вторая и третья – в 1858 году. Делится баснописец и обстоятельствами для своей творческой работы: «Сочинять я могу только по утрам, когда пью чай и курю трубку».

            Были две попытки автора опубликовать свои басни. Отправив тексты поочередно в варшавскую и виленскую цензуры, он после многомесячных ожиданий цензорских решений получает неутешительные ответы: «непозволительно», «для исправления». Видимо, что и публикация даже отдельных басен так и не осуществилась.

            Составитель книги и автор предисловия к ней Ал. Зуев, подробно ознакомившись с содержанием басен, их литературной состоятельностью и политической направленностью, делает вывод: «…мы вправе рассматривать басни А.Н., как документ большой политической откровенности, достоверно отражающий революционные настроения того времени». И ещё одно заключение Ал. Зуева: «Представленные в этой книжке избранные образцы басен А.Н. (ровно 50 басен – Я.С.) дают достаточно оснований причислить баснописца к… наиболее революционной части поэтов разночинства».

            Подробно передать содержание любой поэтической или прозаической книги всегда проблематично. А книги басен, тем более. Но текст одной короткой басни для общего читательского представления всё-таки стоит привести:

                                               Деревья

                        Согнулся Дуб пред ураганом

                        И дерева соседние пригнул.

                        «Беда расти под этаким тираном, –

                        Берёзе Клен шепнул, –

                        Он просто на меня ложится!»

                        А та в ответ ему:

                        «Таких примеров найдёшь тьму,

                        Тут нечему дивиться:

                        Кто гнется, тот

                        Других наверно гнет».

            Возраст книги басен по меркам человеческой жизни весьма почтительный: разменян девятый десяток. Как и человек в таких годах, она не имеет своего будущего. Вряд ли издатели возьмутся за ее переиздание, да и нынешнее поколение читателей не проявят к ней интерес, учитывая изменение идеологии. И всё-таки стоит порадоваться, что спасенная рукопись неизвестного до сих пор автора басен материализовалась в своё время в книгу, ставшей своеобразным памятником времени поэтов-разночинцев. А это уже немало в книжной судьбе. 

*       *      *

            Завершив свой библиофильский материал о книге басен неизвестного автора, я задался вопросом к себе: а знает ли нынешнее поколение читателей, и не только, о человеке, давшем книжную жизнь рукописи – Александре Никаноровиче Зуеве (1896 –1965)? Сомнение не дало возможность дать на него утвердительный ответ.

            Будучи чист душой и наполненный благородными помыслами, А. Н. Зуев прожил непростую жизнь. Родился на Севере, воевал в первую мировую войну, занимался журналистикой, испытал трудности овладения писательским мастерством, написал не одну книгу, участвовал в работе Первого Всесоюзного съезда писателей. Уже будучи довольно известным писателем, по ложному доносу был заточен советской властью в тюремные застенки, где провёл долгие годы. 

            Свободу А. Н. Зуев обрел лишь в 1954 году. Его реабилитировали,  и 58-летний писатель нашёл в себе силы продолжить творческую деятельность.

Яков Смоляренко