Однажды поэт Расул Гамзатов сказал о поэте Якове Козловском: «Он меня переводит так, что потом, когда я перевожу его обратно на аварский, получается совсем другое стихотворение – гораздо лучшее, чем у меня…» Возможно, великий аварец слегка лукавил, однако его фраза по сути своей мудра и верна: русскоязычный читатель узнал о прекрасных поэтах Грузии, Армении, Азербайджана, Дагестана, Кабардино-Балкарии благодаря усилиям мастеров перевода и мастеров самоценного слова – от Бориса Пастернака до Ильи Сельвинского, от Якова Козловского до Беллы Ахмадулиной…

Из «книги судеб». Яков Абрамович Козловский родился 29 июля 1921 года в городе Истра Московской области. Окончил в Москве десятилетку и был призван в ряды Красной Армии. Служил на западной границе – на реке Сан. С первого часа Великой Отечественной – на фронте. Был дважды ранен. В 1944-м капитан Козловский пришёл на костылях в Литературный институт, который окончил в 1949 году…
Известно, что свои первые стихи ЯК опубликовал в 1941-м. Однако пресловутая «пятая графа» в послевоенную пору мешала выходу к широкому читателю – вот ещё почему Яков Абрамович взялся за переводы поэтов, живших и творивших на Кавказе…
Песни популярных отечественных композиторов на слова Расула Гамзатова, соавтором которых можно считать и Якова Козловского, облетели весь Союз, многие из них и в новом веке на слуху – «Матери», «Боюсь», Любовью к женщине…», «Долалай», «Только тот мужчина!..»

Много и плодотворно работал Яков Абрамович и в жанре поэзии для детей. Одна из его книжек «О словах разнообразных – одинаковых, но разных» вошла в сокровищницу русской литературы – наряду с произведениями Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Агнии Барто. На счету поэта великое множество блистательных в находок в сфере омонимов. Вот лишь один из примеров:

Снег сказал:
– Когда я стаю,
Станет речка голубей,
Потечёт, качая стаю
Отражённых голубей.

В прижизненном авторском активе поэта – двадцать поэтических книг. Он был членом правлений СП РСФСР (с 1985-го) и СП СССР (до 1991-го), членом Высшего творческого совета СП России (с 1994-го), членом редколлегии нескольких периодических изданий. Награждён орденами «Знак Почёта», «Отечественной войны I степени», медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Козловский – заслуженный деятель искусств Дагестана. Творчество Якова Абрамовича отмечено рядом престижных национальных литературных наград – в их числе премии имени Н. Стальского и имени Н. Тихонова, а также премии СП РСФСР и «Поэзия».
Умер Яков Абрамович в 2001-м году, незадолго до своего 80-летнего юбилея.

 Памяти Якова Козловского

Кавказских строк очарованье
Душой почувствовал – и вот
По-русски этот сад цветёт.
Великолепное мерцанье.

Война, чьи раны не забыть –
Болит до самой смерти в сердце.
Поэт глубоким должен быть –
Коль соль дана, не надо перца.

Стихи мудреют, и поэт
Мудреет ими…до заката
Пристало славить только свет.
Свет, данный мощно и богато.

Александр Балтин

Сын Гамзата Цадаса,
 рифма, власть и… небеса

Литературный переводчик по определению – герой второго плана. Чем ближе перевод к идеалу, тем меньше заметно, что книга вообще переведена, а не написана сразу на данном языке. Похвалы достаются автору, а если хвалить не за что, возникает законное сомнение: мы же не знаем, что там было в оригинале, так, может быть, переводчик не справился со своей задачей?
Мы знаем стихи Расула Гамзатова такими, какими увидели и донесли их до нас переводчики, и среди них – поэт Яков Козловский, блестящий знаток Дагестана.
Их творческий альянс возник ещё в годы студенчества.

В нашем с Яковом Абрамовичем разговоре вдруг выяснилась любопытная подробность: все переводы Гамзатова он делал, не заключая договоров с издательствами, на свой страх и риск. «Хороший перевод опубликуют и без договора, а о плохом нечего и жалеть, – объяснил он свою позицию. – Тут же идёт разговор об отношении к автору, о любви, а не о чём другом».
– Яков Абрамович, говорят, что Расула Гамзатова придумали переводчики.
– Всё это ерунда. Поэзия Гамзатова тем и интересна, что, о чем бы он ни писал, в ней всегда присутствует дух Дагестана. Переводчики тут ничего не могут придумать.
– Но, насколько мне известно, в оригинале у Гамзатова нет рифм.
– Это не имеет значения. В горской поэзии и в русской силлабика стихов разная. У него нет рифм, но есть аллитерация. Например, начинается строка с буквы А и кончается буквой А, переходит в следующую, и это переплетение идёт через всё стихотворение. Русское ухо его не улавливает, а горцы улавливают... Я вам расскажу секрет моего дела.
Нужно, во-первых, сохранить достоверность, чтобы вы читали мой перевод и верили, что именно так написано у автора. Во-вторых, стихи не должны вонять «переводизмом», а то вот переводят среднеазиатские стихи – как будто арба тянется в горы. А нужно, чтобы переведённое стихотворение читалось, как русское.
«Поздно ночью из похода возвратился воевода» – это же Мицкевич, а в пушкинском переводе звучит совершенно по-русски...
Нет, Гамзатов – поэт самобытный, весь от Бога. Мысли, чувства и образы у него удивительные, яркие. Он вообще очень интересный человек, находчивый и отчаянный.
– Отчаянный?!
– Я вчера перечитывал свои дневники и нашёл один эпизод… Были мы в Группе советских войск в Германии: Гамзатов – тогда член Президиума Верховного Совета, Ян Френкель и Яков Смоленский, замечательный чтец. Я почти не пью, Ян Френкель имел привычку налить большой фужер, выпить – и всё. Смоленский тоже бражничеством не увлекается. Но в каждой воинской части нам устраивали большое застолье – им самим хотелось погулять, они устали. И вот сопровождавший нас капитан мне говорит: «Боюсь я: вы гуляете, а шифровки-то идут!»
Я пересказал этот разговор Расулу. Говорю, кончать надо это дело, мы же людей подводим. Ночью мы приезжаем в штаб какой-то дивизии, и Гамзатов подходит к дежурному офицеру: «Немедленно соединить меня с Брежневым!» У того глаза на лоб. Листает какой-то журнал с телефонами, а Гамзатов: «Отойдите, я сам наберу». И набрал, я слышу гудки. Он говорит: «Все спят, только я один работаю!» – и удаляется. Выходим из штаба, я бросаюсь к нему: «Ты с ума сошёл?! Это же телефон правительственной связи!» «Конечно, – говорит Расул. – Кто бы мне поверил, если бы я стал звонить по обычному? А так завтра они будут знать, что я звонил Брежневу, и прекратят посылать свои шифровки».
– А как он получил Сталинскую премию?
– В 49-м году на Сталинскую премию был выдвинут его отец Гамзат Цадаса за поэму «Сказание о чабане». Фадееву, возглавившему Комитет по Сталинским премиям, пришла в голову блажная мысль одновременно представить к лауреатству и Расула Гамзатова за книгу стихов «Год моего рождения». Фадеев предположил, что Сталину понравится идея о единстве поколений – «отцы и дети» в советском духе.
Но Сталин вульгарностей не терпел. И потому изрёк: «Дадим премию отцу, а сын ещё успеет заслужить». Минул год. Снова выдвинули соискателей на самую престижную премию. Среди них Гамзатова не было. Но когда Комитет по премиям заканчивал работу, Сталин спросил: «Товарищ Фадеев, а что нового написал тот молодой поэт из Дагестана, которому мы в прошлый раз отказали в премии?». Фадеев растерялся: «Кажется, ничего существенного». «Наверно, он очень обиделся на Советскую власть, — сказал Сталин. — Надо дать ему премию, чтобы он о нас не думал плохо».
– А вам приходилось встречаться с Гамзатом Цадасой?
– Да. Я его тоже переводил, ещё будучи студентом Литературного института. Он был истинным мусульманином. Высокообразованным арабистом, хотя по-русски плохо говорил. В дом к ним заходил каждый, кто знал аварский язык; была специальная комната, где останавливались гости, – кунакская. Расул однажды сказал ему: «Пожалей мать, она же день и ночь стоит у плиты, потому что у нас всегда двери открыты, всегда гости». А отец ему: «Что у тебя на полках стоит?» – «Книги», – говорит Расул. «Вот, книги – это твоя библиотека, а люди – моя библиотека»...
– Вообще-то он баловень судьбы. Сын народного поэта Дагестана, Сталинскую премию получил совсем молодым человеком.
– И да, и нет. О нём с большим уважением писали Твардовский, Маршак, Чуковский, Исаковский, Светлов. Но вокруг всякого человека, который неортодоксален и талантлив, немало завистников и клеветников. Какие только бочки на него не катили! Он же всегда держался независимо...
Вот хоронят Твардовского. Гроб стоит в ЦДЛ. Василий Филимонович Шауро, который возглавлял отдел культуры ЦК КПСС, просит Гамзатова выступить. Тот согласился, и тогда Василий Филимонович говорит: «Расул Гамзатович, здесь много корреспондентов. Молю вас, когда будете выступать, немножечко подумайте и о государстве». Гамзатов банальностей говорить не мог. Поэтому он спускается в буфет и скоро оказывается «неоратороспособным»... Кстати, я вот ещё что заметил: другие со Звездой Героя ходят в рестораны, на футбол и чуть ли не в баню. А Гамзатов её носит в редчайших случаях. Был юбилей Шамиля в Колонном зале — он надел.
– Это какая-то пародия: надеть высшую награду империи на юбилей врага империи.
– Нет-нет, Расул это сделал без задней мысли. С Шамилем не всё так просто. После того как его пленил фельдмаршал Барятинский, он искренне принял российское подданство. Когда он приехал в Чугуев, где Александр Второй принимал военный парад, и царю доложили, что прибыл Шамиль, тот приказал подать ему лошадь, и они оба – стремя в стремя – принимали парад. Шамиль был очарован приёмом, который ему был оказан. Русские генералы дарили ему сабли; есть его изумительная переписка с Барятинским. Вот как было дело!
– Яков Абрамович, вы ведь и сами интересный поэт. У вас нет чувства, что вы вложили свой талант в чужую славу?
– Нет. Я никогда не думал о его славе. Я вообще считаю, что поэты славой не меряются. Грибоедов написал одну пьесу и остался в литературе, а Софронов написал множество и никогда не останется. Конечно, одним достаётся больше, другим меньше.
В прежние времена тоже было так. Вы думаете, не баловали Крылова? Баловали. Дали деньги на издание книжки, а он проиграл их в карты, и Николай Первый сказал: «Не жалко денег, жаль, что в карты играет»... А уж какие отношения с царём были у Пушкина, как они отзывались друг о друге – оба, в один голос: «Я говорил с самым умным человеком в России»...
– Боюсь, что сегодня ни один правитель не скажет такое ни об одном поэте. И наоборот.
– Потому что у нас же ценят поэтов порою не за стихи. Иные из них играли с властью, строили свою карьеру. А Гамзатов сам был властью, как посланник небес.