Марина Туманова


 Стихи

 Марина Ивановна Туманова родилась во Владимирской области, в маленьком поселке, в семье сельских учителей. Окончила Московский институт тонкой химической технологии, работала в научно-исследовательском институте.
Стихи писала с детства, первые публикации (в районной газете) — в школьные годы. Первая "взрослая” публикация — через тридцать лет — в журнале "Радуга” в 1995 году, первая книжка вышла в 1997 году в Киеве. С 1998 года член Союза писателей Москвы.
Стихи и переводы печатались в журналах "Октябрь”, "Дружба народов”, "Кольцо "А"”, "Грани”, "Радуга”, "Егупец”, "Крещатик” и др.
 Автор пяти поэтических сборников ("Перед немыслимой разлукой...”,1996; "Во сне ищу какой-то сад...”, 2001; "Только живи...”, 2001; "Зал ожидания”, 2003; "Свет позабывшегося дня”, 2004) и двух (совместно с Риталием Заславским) книг переводов.


 Цветные фотографии

Эти счастливые фото,
эти обманные "Cheese!”
Фоном цветущее что-то,
чей-то балкон и карниз.

Нет ни обид, ни раздоров,
нет ни тоски, ни утрат.
О, одинаковость взоров!
Каждый заученно рад.

Славные, славные детки!
О, это ваша жена?
Фантик от горькой конфетки,
прожитой жизни цена.

Я вам завидую, право!..
Самодовольный кивок.
Слишком привычна забава,
ярких поделок поток,

хоть на виду все ужимки,
но с каждым годом бледней
те, черно-белые снимки давних,
бесхитростных дней...


* * *
Падают на землю абрикосы,
сыплется на землю алыча...
На твои безумные вопросы
отвечаю тоже сгоряча.

Знаешь сам, что не найти ответа,
понимаешь, что ответа нет.
Догорает жизнь, как это лето,
вот и примерещился ответ...

Выжженные, желтые откосы,
уличных базаров кавардак.
Сыплются на землю абрикосы,
щедро, бестолково, просто так.


* * *
Наверно, что-то было сгоряча,
а что-то и напрасно... Но в итоге,
в конце большой, запутанной дороги
мне так тепло у твоего плеча.

Все стушевалось: ни обид, ни зла,
и радости былые помню смутно,
и вечен миг, пусть жизнь сиюминутна,
и всё в порядке, я к тебе пришла.

Не разберешь, о чем твержу, шепча
сквозь забытье и сладкую усталость...
Мне так тепло у твоего плеча,
как будто жизнь и вправду состоялась.


* * *
Поэзия — грешное дело,
покуда поэзия — страсть.
Ах, только ли пленница тела
душа с ним готова пропасть!..

И даже в высоком полете
к уже неземным рубежам —
души не бывает без плоти,
не верьте унылым ханжам.

Не верьте их нищей науке,
ее неживой правоте —
они даже крестные муки
поделят на э т и и те!

Сусальным рассказам не верьте:
уж если случились стихи —
то было свиданье со смертью,
и смертные были грехи.

Вершилась судьба оголтело,
всему вопреки и навзрыд!..
Поэзия — грешное дело,
и рай для поэтов закрыт.


 Журавли

 "Летит, летит по небу клин усталый...”1
 Расул Гамзатов

Печальным зыбким клином
они летят над нами,
над октябрем полынным
и всеми временами.

Мир горько-одинаков.
И в зарево закатов
ушел Расул Гамзатов,
ушел Козловский Яков.

Наш мир не идеален,
и в том вина не наша:
Расул монументален
и незаметен Яша.

Не разглядеть былого
под бронзою и лоском,
и чаще ни полслова
о Якове Козловском...

А журавли над нами
летят, летят устало,
какими б именами
эпоха ни блистала.

И столько в сердце гула
и соли в горькой чаше!..
Благодарим Расула.
Глядим глазами Яши.


* * *
 Потеряла я колечко...

Выбегала босой на крыльцо,
в снег горячую воду плескала...
Где и как соскользнуло кольцо,
не заметила и не искала.

А хватилась — на пальце лишь след
да на сердце недолгая жалость:
я тогда не боялась примет,
я тогда ничего не боялась.

Я о том не горюю кольце,
просто, жизнь из обрывков сшивая,
окажусь на холодном крыльце,
молодая, смешная, живая!..


* * *
Ну пусть бы длилась и томила
всем надоевшая зима,
то прихорашивалась мило,
то в клочья всё рвала сама,

но и в безумстве хладнокровна,
в плену своих дремотных благ,
и с ней бы удлинялась словно
жизнь, с бега перейдя на шаг...

А мы и тут непостижимы:
со здравым смыслом руша связь,
последние торопим зимы,
к последним веснам торопясь.


* * *
Листаю скуки ради, тереблю
черновиков страницы в одиночку —
и натыкаюсь на такую строчку:
"Как хорошо, что я тебя люблю!”

Но, видно, все старания к нулю
свелись: за первой ни единой фразы,
и только повторяется два раза:
"Как хорошо, что я тебя люблю!”

Стихов несостоявшихся разбег
был позабыт и датой не помечен,
и лишь внизу приписано помельче
нелепое: "Какой сегодня снег!..”

Какому вслед летела февралю
строка, припоминать едва ли надо,
и что добавить, кроме снегопада?!
"Как хорошо, что я тебя люблю!”


* * *
Зарядили б дожди на неделю,
зарядили б дожди — благодать! —
чтобы сладкое это безделье
непогодой простой оправдать.

Чтоб дождя безыскусное диво
стало пленом невольным
и чтоб
мы могли сокрушаться правдиво:
это ж надо, всемирный потоп!..

Это ж надо, напрасные сборы,
мы куда-то спешили — куда? —
отдаваясь заботам, которым
отдаваться не стоит труда.

Столько вдруг тишины и покоя,
столько ясных раздумий и слов...
Это ж надо, везенье какое —
долгий дождь, изо всех облаков!..


* * *
Соскучусь по стихам,
как по ручьям овраги,
по мятым ворохам
исчерканной бумаги,

как инок по грехам,
обет принявший вскую,
соскучусь по стихам,
измаюсь, затоскую!..

О, эта благодать,
о, наважденье это —
хвататься за тетрадь
в предчувствии ответа,

ломиться в дверь: "Сезам!” —
не вынося отсрочки,
бросаясь по следам
новорожденной строчки!..


1 Перевод Якова Козловского.