* * *

Опережая привычные сроки,

Время прижгло и сдавило виски.

Чую в себе уже тёмные токи,

Этот болезненный выход тоски.

Но, не взирая на мрачность прогноза,

Радуюсь празднику каждого дня.

Меня не пугает разверстая грозно

И путь преградившая полынья.

* * *

А я хотел бы умереть, как лес…

Не становясь болезненным и старым,

Лес озаряет синеву небес

Янтарным, ослепительным пожаром.

Лес принимает, словно праздник, смерть,

В своём конце он краше, чем в начале, -

Чтоб никому не вздумалось посметь

Подумать об утрате и печали.

* * *

У строк моих, я знаю, горький вкус,

И подсластить жизнь ими невозможно.

Они скорее сталь ствола к виску,

Чем к ссадине прижатый подорожник.

* * *

Стучусь к тебе, а достучусь ли,

Иного времени посланник.

Века пролягут между нами,

И оттого несносно грустно.

Пора понять, познавши драму

Сегодняшних сумбурных дней:

Не так важна дорога к Храму,

Как тот, кто движется по ней.

* * *

Какой прекрасный мир!

Как связь с ним оборвать?

Не страшно уходить,

А страшно оставлять.

* * *

Жизнь и жалует нас, и жалит.

Только жала её не страшись:

Лишь пчела, потерявшая жало,

Вместе с жалом теряет жизнь.

* * *

                              Юрию Лебедю

В меня слова бросали, словно камни,

Стараясь сбить, как птицу, на лету,

Но помогали всякий раз друзья мне

В полёте не утратить высоту.

Я благодарен им. Спасибо, братцы,

Теперь нисколько не боюсь упасть.

Взлетаю выше, чтобы в точку сжаться,

Чтоб снизу не могли в меня попасть.

* * *

Пишу в миноре, а живу в мажоре.

То слёзы лью, то песенки пою.

Но в нашем общем, пусть нестройном, хоре

Я каждого по-своему люблю.

Да будет в радость вам своя дорога,

И выдастся в награду звёздный час.

Молю за всех я праведного Бога,

Чтоб битой быта не убило нас.

* * *

Одеялом лоскутным – от штопки – душа,

Вся в нелепых заплатах.

Неуютный, постылый костяк шалаша –

За наивность расплата.

Прогорел костерок, опустел котелок –

Что, казалось бы, хуже?

Но, глотая досады едкий дымок,

Верю: выдержу, сдюжу.

* * *

Да, было, было, что греха таить.

Про неудачи, беды и печали

Я не хотел стихами говорить,

Чтоб никого они не огорчали.

Топил тоску я в водке и вине,

Вверял невзгоды травам и деревьям.

И Муза – ни ногой тогда ко мне,

Обиженная этим недоверьем.

Сполна ошибку осознал свою.

Раскаялся, как говорят, чистосердечно.

Теперь в стихах не лгу и не юлю.

И счастлив, что оправдываться не в чем.

* * *

Ничегошеньки не построил,

А разрушил – что ваш Вавилон.

Боже праведный, что я такое

И на кой в этот свет привнесён?

На кой ляд меня создал, Создатель?

Вседержитель, держишь почто?

О такой никчемной утрате

Не всплакнёт, не вспомнит никто.

* * *

Пусть тебя моя не пугает грусть,

Пусть печаль моя не страшит.

Полон я ещё самых нежных чувств,

Не растратил огонь души.

А что холод лет на висках моих –

Это, милая, не беда.

От мороза в гроздьях рябиновых

Слаще каждая ягода.

* * *

Мать мне в детстве говорила:

«Чтобы сердце не давило,

Спать ложись на правый бок».

Надо ж, вспомнилось с годами!

Нынче, как бы ты ни лёг,

(В «лотос» хоть свернись, как йог!)

Будто бы огромный камень –

Давит, мучает, гнетёт –

Память спать мне не даёт.

* * *

Над Тетеревом

нет тетеревов.

И воды мрачные

река несёт, тоскуя:

не может позабыть

ни их любовь,

ни то, как по весне

они токуют.

Над Тетеревом

нет тетеревов…