Николай Стародымов

Пример этого писателя наглядно доказал, что просто героем зарекомендовать себя недостаточно – важно, чтобы совершённый подвиг кто-то увидел и описал, чтобы он стал достоянием гласности.
А с другой стороны, что бы все мы знали о самом Фурманове, если бы не прекрасная книга о Василии Ивановиче и его команде?.. Ну и если бы её столь великолепно не экранизировали, соответственно…
Сколько блестящих комдивов, вышедших из народа, проявилось во время Гражданской войны! Сколько выдающихся комиссаров поднимали бойцов в атаку!.. Сколько вообще героев воевало под знамёнами Красной армии!.. А для нас самым запоминающимся символом Красной армии той поры стала четвёрка исторических персоналий: Василий Чапаев, Дмитрий Фурманов, Петька и Анка-пулемётчица. Герои романа «Чапаев».
Данная публикация – не о современной трактовке событий Гражданской войны, и не об экранизациях романа. И всё же начну я именно с этого «не о». Публикация – о юбиляре, однако человек живёт и действует в данной конкретной исторической эпохе, в данной социальной среде. А потому – хоть воленс, хоть ноленс – начну всё же с собственно войны…
В новоиспечённом сериале про Чапаева (которого великолепно сыграл Сергей Стрельников) Дмитрий Фурманов (Юрий Батурин) показан весьма неприглядно. Не сравнить с образом, воплощённым Борисом Блиновым. Достаточно вспомнить его унизительно жалкое поведение во время встречи с белоказачьим разъездом, как он съежился на сиденье автомобиля, и как распрямился после спасения… Вполне понятно, что такова задумка авторов картины – в духе времени, а не реальности: самородка-краскома из народа гнобили нехорошие комиссары…
Так вот, реальная, а не киношная биография Дмитрия Фурманова свидетельствует, что труса он никогда не праздновал. Обыкновенная мужская ревность – да, такая черта имела место в его натуре, но никак не трусость, не паникёрство, не стремление от опасности залезть под лавку. Он способность смотреть в лицо опасности не раз демонстрировал в боях; за что и орден Красного Знамени получил.
При этом по изначальной натуре своей, по призванию Дмитрий военным человеком не был. Он таковым стал!
Ещё со времён учёбы в реальном училище он, сын крестьянина и внук сапожника, хотел посвятить жизнь литературе. Время стояло такое: молодёжь тянулась к образованию и культуре… И Фурманов поступил в Московский университет на филологический факультет; окончил курс лишь через десять лет, после Гражданской…
Однако началась война… Сколько мы знаем уклонистов той поры, в первую очередь из числа интеллигенции!..
Дмитрий от войны не прячется, его направили на Кавказский фронт. Правда, в качестве медбрата – уж кто знает, как так получилось. Здесь, в санитарном поезде он встретил женщину, которая стала его женой – источником любви, ревности, терзаний, и неведомо, чего она больше принесла нашему юбиляру: счастья или мук. Звали её Анна Никитична Стешенко.
Февраль 1917 года Дмитрий Фурманов встретил в Иваново-Вознесенске – одном из самых революционизированных регионов России. Здесь он входил в состав местного Совета – сначала от партии эсеров, затем анархистов.
Известно, что поначалу политическое размежевание в стране происходило относительно мирно. Но потом грянул т.н. «Корниловский мятеж», собственно, именно с этого момента, на мой взгляд, можно говорить о начале Гражданской войны. Повторю в очередной раз: межпартийная борьба в стране к тому времени накалилась до того, что ни одна сила, ни один лидер уже не смог бы обойтись без диктатуры – вопрос стоял лишь в том, какого колера знамя поднимет новоявленный диктатор; тут палитра представлялась богатейшая. Соответственно, все остальные многополярные силы неизбежно если бы и не объединились, то уж как-то консолидировались против победителя.
Так вот, Корниловский мятеж. Если бы Корнилов с Керенским договорились – история Отечества покатилась бы по другим рельсам. Не договорились. И история покатилась по колее, которую мы знаем.
…В столкновении Временного правительства и мятежных генералов Иваново-Вознесенский Совет не принял ни одну стороны; события подтолкнули рабочий регион в стан крайних левых сил. Фурманов становится секретарём местного Штаба революционных организаций, а затем заместителем председателя местного Совета. Здесь он прочно переходит в стан большевиков. Сближается с Михаилом Фрунзе, главой революционных сил региона.
Фурманов действует решительно, и смело. В период «триумфального шествия Советской власти» (которое пусть оказалось и не триумфальным, однако спорым) лично принимал участие в том, чтобы власть в регионе перешла в руки Советов. Летом 1918 года участвовал в подавлении эсеровского мятежа в Ярославле.
Вполне понятно, что в годы Гражданской войны комиссары встречались разные. Фурманов не раз доказывал, что он – из числа тех, кто призывал «Делай, как я!», а не тех, кто предлагал лозунг «Делай, как я говорю!»…
Тут придётся ещё раз отвлечься… Гражданская война выдвинула на командные посты Красной армии вчерашних «нижних чинов» – фельдфебелей, прапорщиков, унтер-офицеров… Что в военном отношении, что в моральном – это были очень разные люди. В их характеристиках нередко встречаются понятия «партизанщина», «анархизм», «самоуправство»… Каждый – сам себе голова, и не желает подчиняться вышестоящему штабу, особенно если там руководит кто-то из «бывших»… Голосование, идти ли в атаку, конечно, уже ушло в прошлое, однако дух вольницы оставался – для того и революцию совершали, чтобы начальство не давило!..
В этих условиях институт комиссаров – что бы ни говорили сторонники «свободы» в самом широком толковании этого слова – представляется попросту необходимым. Общеизвестно, что комиссаров придумали не большевики, и в период любой гражданской войны появление в действующей армии идеологических работников – насущная необходимость.
Впрочем, это – тема для отдельного разговора.
Дмитрий Фурманов стал комиссаром – именно таким, как требовался на «красном» фронте: преданным идее Советской власти, сторонником жёсткой вертикали власти, воевавшим, а потому понимающим служивого, с одной стороны, и пользовавшимся авторитетом, с другой, и при этом грамотным образованным человеком, старавшимся дать грамоту и образование подчинённым.
Конечно, мы не знаем, какими бы сложились взаимоотношения между комдивом Чапаевым и комиссаром Фурмановым, если бы не любовная история (речь о которой впереди). Однако думаю, что навряд ли они всегда оставались бы гладкими – слишком самовластным человеком зарекомендовал себя Василий Иванович. Но то – из области предположений, а я к частице «бы» стараюсь относиться с осторожностью. В любом случае, судя по роману «Чапаев», Фурманов комдива глубоко уважал, даже несмотря на историю, которая их развела (и, по всей видимости, спасла жизнь комиссара).
Началась же она с того, что к Дмитрию Андреевичу на фронт приехала его жена, Анна Стешенко. Она занималась вопросами культпросвета среди бойцов Красной армии, так что присутствие её в действующей армии, даже в подчинении мужа, вполне оправданно. С другой стороны, у них к тому времени уже случилась какая-то история, вызвавшая ревность Фурманова – потому он к Чапаеву поначалу и приехал без супруги. Не имея в данный момент для того особых оснований, просто напомню, что в описываемые времена среди революционно настроенных женщин теория «стакана воды», провозглашённая Александрой Коллонтай, имела широкое распространение. В романе Бориса Акунина «Аристономия» можно увидеть наглядный пример такого понимания эмансипации.
Опять же, насколько серьёзные отношения сложились у Василия Ивановича с Анной Никитичной, также разбирать не станем – «было» ли у них что или «не было». Только отмечу, что ревность мужчины любимой женщины к сопернику – очень сильное чувство. Неподконтрольное. И никогда не идёт на пользу делу; может и до беды довести…
Так что командование решило развести мужчин, в служебные отношения которых смешался любовный фактор.
Таким образом, Фурманова перевели для дальнейшей службы в Семиречье – ныне Северный Казахстан. Супруга последовала за ним. Ну а с Чапаевым вскорости случилась беда…
Далее Дмитрий Иванович участвовал в подавлении восстания в крепости Верная (ныне город Алма-Ата). Комиссар лично отправился на переговоры с руководителями повстанцев, и оставался у них, по сути, заложником, затягивая время, пока красное командование подтянет верные части. В результате мятеж был подавлен – об этом рассказывается в романе «Мятеж».
Далее – новый театр военных действий.
В августе 1920 года стало ясно, что наступательный порыв «белой» группировки барона Петра Врангеля иссяк. Чтобы исправить ситуацию, Врангель предпринял попытку поднять на борьбу с большевиками Кубань, для чего сюда направлен десант генерала Сергея Улагая – Сергей Георгиевич пользовался в казачьей среде огромной популярностью. Поднять всеобщее восстание не удалось, и после месяца тяжелейших боёв остатки десанта эвакуировались обратно на полуостров.
Так вот, комиссаром одной из ударных группировок Красной армии, боровшихся с десантом Улагая, и назначили Фурманова. В ходе одного из боёв он получил контузию. А по итогам операции получил орден Красного Знамени РСФСР.
Только после окончания Гражданской войны на Европейской части Советской России Дмитрий Фурманов смог посвятить себя любимому писательскому делу. Он редактирует газету, работает в литературно-издательском отделе Политуправления Реввоенсовета, работает в журнале «Военная наука и революция», редактор отдела современной художественной литературе в Госиздате… Секретарь Московской ассоциации пролетарских писателей (МАПП) – организации, ставшей одной из предтеч Союза писателей.
За это время он успел написать только два крупных произведения – и оба на основании личных впечатлений. Это «Чапаев» и «Мятеж» (не успел довести до совершенства). С точки зрения художественности, допускаю, не самые великие произведения; однако как свидетельства эпохи – входят в золотой фонд отечественной литературы о Гражданской войне.
…Умер Дмитрий Фурманов рано. От ангины – вовремя не вылечил, запустил, и простуда свела его в могилу.
На прощании с писателем присутствовали Анна Ульянова-Елизарова (сестра Ленина), Николай Хлебников (будущий генерал-полковник артиллерии, сослуживец по 25-й дивизии)…
Его дочь Анна, не сменившая фамилию и оставшаяся Фурмановой, сына своего назвала Дмитрием. И вдова его Анна, также так и не сменившая во втором браке фамилию, также сына назвала Дмитрием…
Ну а теперь – мысль, с которой я начал данную публикацию.
Что бы мы помнили сегодня о герое Гражданской войны Василии Ивановиче Чапаеве?.. Что бы мы помнили об одном из комиссаров Красной армии Дмитрии Андреевиче Фурманове?.. А вот сошлись два таланта: военный и писательский – и благодаря этому счастливому сочетанию память о них сохранится на века.
.
Как погиб Чапаев: http://starodymov.ru/?p=30562
Библиотека им. Фурманова в Москве: http://starodymov.ru/?p=28690
Лавр Корнилов: http://starodymov.ru/?p=34717
Немного о романе «Аристономия»: http://starodymov.ru/?p=10970