Во-вторых, «Таинственная страсть», в отличие от блестящей книги воспоминаний «Алмазный мой венец» Валентина Катаева, — вещь рыхлая, торопливая и очень себялюбивая, как и все, что писал в последние годы автор «Звездного билета». Это не рассказ о времени и о себе, а скорее позднее сведение счетов в старых спорах, воспоминания об обидах и изменах. Короче, воспоминания о «терках» между тогдашними литературными мажорами. И то, что Высоцкий, например, назван Вертикаловым, смущать не должно. Описанное Аксеновым, если исключить аберрации пожилого мозга, очень близко к тому, что происходило на самом деле в той тесной компании.

В-третьих, это рассказ о своей тусовке со всеми ее мифами и самообольщениями. От Аксенова, например, вы никогда не узнаете, что на знаменитом вечере в Политехническом самую высокую и бурную оценку слушателей получили не Евтушенко, Ахмадулина или Вознесенский, а поэт Сергей Поликарпов. Когда он стал выяснять потом, почему его блестящее выступление не попало в фильм Хуциева «Застава Ильича», ему ответили: «Ваши стихи были слишком русскими...» Вообще упорный четвертьвековой интерес телевидения к деятелям культуры с диссидентским и эмигрантским опытом несколько озадачивает. Во всяком случае снять кино о Твардовском, Рубцове или Шолохове никому в голову не приходит. Может быть, потому, что их произведения слишком русские? А ведь жизнь того же Рубцова была по-настоящему трудной в отличие от благополучных страдальцев аксеновского круга.

На мой взгляд, выбор последнего мемуара Аксенова в качестве литературной основы сериала не только нелеп, а тенденциозен и продиктован навязчивым стремлением нашего телевидения за казенные деньги внушать зрителям комплекс неполноценности за «проклятый совок». Кстати, сам Аксенов, чьи родители были видными строителями советской системы, никакой вины не испытывал по этому поводу.