РЕЦЕНЗИЯ
Юрий Кукурекин
на документально-исторический очерк
«ПРОНЗЁННЫЙ ЛЮДСКОЮ БОЛЬЮ»
Андрея Медведенко
При содействии ГУК ЛНР Луганский «Краеведческий музей»
Луганск, 2021, 40 страниц, тираж 200 экземпляров.



























«Моє щастя – в щасті світу»; «Не можу стати я рабом чужої думки»; «Прекрасна місячна ніч»; «Молитва сонцю»; «Місяць, наче корж»; «Один цілунок у вії»; «Теплий подих лілової ночі»; «О, як же змучила мене ця проклята жага…»; «На ланах»; «Укат»; «Душа болить…»; «Життя. Сподівання, Страждання»; «Голод»; «Хтось серце має...»; «Не востаннє троянди цвітуть»; «Подивись, моя любов, моя відрада…»; «Не плач».

Статья об очерке
Итак, - «Пронзённый людскою болью» Андрея Медведенко – это документально-исторический очерк, повествующий о трагической судьбе студента Донецкого института народного образования (ДИНО) П.С.Высочина, о его нравственном становлении и поисках справедливости в период коллективизации на селе 1932 – 1933 г.г.
Начинается очерк с описания, можно так сказать, красоты родной природы: «Помню в детстве охватившую меня радость, когда я среди выжженной сухостоем степи, свернув с тропинки, так утоптанной шахтёрскими сапогами, что, казалось, она звенела под палящими лучами солнца, вдруг наткнулся на полыхающую жизнестойкой листвой берёзу.
Вихрастая, нарядная, укрытая тенью заброшенного террикона, она красовалась в окружении небесно-голубых бессмертников.
Я смотрел на неё с замиранием сердца, поражённый её удивительной прелестью. Сочетание голубых бессмертников с белизной её стана и пышной зелёной кроной вызвали во мне чувство восторга и гордости за её волю к жизни перед иссушающим солнцем.
Вдруг я ощутил, как моё тело стало наливаться силой её кроны, как во мне укрепился дух, а вся тяжесть ушла из тела. И я уже не чувствовал жары. До слуха дошли многозвучные оттенки лепета её листьев. Они сулили уверенность в то, что среди выжженного, обезвоженного простора может не только теплиться, но и утверждаться жизнь».
Понимание красоты у каждого разное. Как видим, для автора этого очерка, она проявляется в зелени листвы, сочетании пышной кроны берёзы с голубизной бессмертников, что вызвало чувство восторга и гордости за волю к жизни. И, это основной мотив очерка - воля к жизни, несмотря на неблагоприятные внешние условия. Это показано достаточно убедительно и чётко! Можно видеть и ценить прекрасное во всём, что нас окружает.
Далее - встреча с женщиной, убелённой возрастом - Клавдией Ананьевной Давыдовой, которая в чём-то идеализирует своё далёкое прошлое, рассказав многое из трудовой жизни, начавшейся с первых месяцев открытия швейной фабрики. Которая основана была в 1922 году с нескольких комнатушек, находившихся на улицах Ленинской и Пушкинской, потом всё перешло на Ленинскую в городе Луганске.
В свои девяносто лет Клавдия Ананьевна, что называется, анализирует состояние общественно-политической жизни на всех этапах существования страны, до самой войны. И, оканчивает рассказ встречей с молодым поэтом, - Высочиным Петром Степановичем, бывшим красным партизаном - студентом ДИНО (Донецкий Институт Народного Образования, ныне - Луганский педагогический университет).
В последующей с ней встрече он «окаменел и сказал»: «Не доволен я советской властью…революция отгремела - и опять честные люди оказались в роли шляп, а подсебятники верх держат. В родном селе - голод, кулацкое засилие в МТС. В институте не лучше - стипендии выплачиваются не по знаниям, а по указанию руководства. Дети рабочих и крестьян ходят без стипендий, а кулаков и зажиточных - со стипендией. Институт готовит не только мало, но и плохо, так как часть предметов читается людьми угодными руководству, но не обладающих профессиональными знаниями. И прочитал с гневом:
«Народе мій, ти згоден гнити вічно,
Унасолоджуючі рай ошуканцям мудрячім.
Коли ж тебе побачимо
Вже вирослим і зрячим!?»
Вспоминает старушка: «Третий раз пришёл он ко мне усталый, весь почерневший, в запотелой рубахе. Тяжёлый, как вода в омуте, «Спрячь, пожалуйста, и сохрани, - сказал отчуждённым голосом, протягивая ей общую тетрадку, всю исписанную стихами. - Через лет тридцать-сорок за ней обязательно кто-ито прийдёт, ему и отдашь. А раньще - никому, слышишь!»…
«Больше я его никогда не видела. Потом газеты торочили, что в институте большая засоренность педагогического состава контрреволюционными элементами, а Высочин - переродивщийся тип, связался с ярыми оппортунистами и троцкистами, стал крайним национал-анархистом и вообще - поэт-фантазёр, плёлся в хвосте чуждых Советской власти авторитетов».
Далее автор рассказывает о Петре Степановиче Высочине : «1902 года рождения. Батрак. Уроженец села Михайловка Мелитопольского округа. Член ВКП(б). Рабочий Штерстроя. Студент ДИНО соцэкономического факультета литературно-лингвистического отделения. Шестнадцатилетним подростком в 1918 году вступил в партизанский отряд, который в 1919 году влился в 5-й Заднепровский полк. Принимал активное участие в вооружённой борьбе за Советскую власть против белогвардейцев…». После Гражданской войны был направлен комсомолом в червоное казачество. После возвращения со службы домой направллен на учёбу в совпартшколу в г.Мелитополь. По возвращении - на комсомольской работе в Михайловском районе. В работе был активным, энергичным, преданным делу партии, делу Ленина. В 1928 году со своей семьёй выехал из села в Донбасс».
Так случилось, что Высочин не разобрался, что происходило в обществе, ему было «обидно за» безоглядное простодушие общества. Не понял он и того, что после победы революции контрреволюция в повальном большинстве никуда не делась - осталась в стране. Не растерялась, а быстро» «переобулась».. Так как она была вся грамотная, а то и высокообразованная, сразу же заняла рукводящие посты в молодой советской республике, и, конечно же, стала на непримиримую враждебную сторону».
Это коснулось и ДИНО. Неслучайно в конце 1932 года в Луганске появился «маленький человек в роговых очках с бумажкой Наркомпроса о назначении - Цыкин Константин Павлович, 1901 года рождения, член КП(б)У с 1919 года. Он был назначен директором Донецкого института народного образования(ДИНО).
О Цыкине. Исподволь, умело стал втягивать талантливую молодёжь в контрреволюционный омут, абсолютно игнорируя тот факт, что после успехов первой пятилетки молодая страна Советов получила тракторное, автомобильное, авиационное и химическое производство…. Незаинтересованный в хороших специалистах, он сковывал линию самокритики и пачками исключал из института неугодных, как студентов, так и преподавателей, делал и другое вредительство.
О Высочине. Высочин жил с женой и двумя детьми в холодном, неотапливаемом общежитии, потому, как в кочегарке котлы были кем-то испорчены… Ребёнок простудился и умер.
Подстрекатели всё валили на партию, и он им верил. «Оглянулся на путь, который партия прошла со дня её основания, и мне захотелось плакать, – скажет он на суде».
Поэт писал обличительные стихи о голодоморе и бюрократах, против кулацкого засилия на селе, искал выхода и не мог найти. Подсказала вторая чистка партии, предавшая суровому суду директора ДИПО Цыкина, секретаря партколлектива института Дейнеко (его зарплата составляла 600 рублей в месяц, для сравнения зарплата рабочего швейфабрики – 75-80 рублей) и секретаря комсомола Принцевского, который с гордостью заявлял: «Я – представитель крестьянской демократии, я против диктатуры!» и так влиял своими беседами на поэта, что потом поэт скажет следователю: «Я после бесед с ним действительно пошатнулся в вопросе правильности политики партии на селе».
«За серце туга придавила –
в бур*ян посіяли жита!...» -
возмущался поэт бесхозяйственности на селе, а то и конкретному вредительству, как это делал исподтишка завхоз Яков Лукич в романе М.Шолохова «Поднятая целина».
Принцевский Тимофей Фёдорович – зажимщик самокритики, пьяница, самоснабженец, расхититель государственных средств, вёл антипартийную работу среди студентов путём шуток, анекдотов и разного рода рассуждений на философские темы. Оказавшись под следствием, скажет следователю: «Высочин – ходячий агитатор контрреволюции, неисправимый человек, явно настроенный против проводимой партией политики. После того, как я и Дейнеко перешли в лагерь идеологов троцкизма, мы стали Высочина систематически приближать к себе и он стал разделять наши взгляды».
То есть, Цыкин и Принцевский втянули Высочина в своё мировоззрение, но, как только «запахло жареным», - отреклись немедленно.
О чём сказал позже на суде Высочин : «Когда меня исключали из рядов ВКП(б), Цыкин резко выступал против меня, Принцевский квалифицировал как контрреволюционера».
Стенограмма
Закрытого партийного собрания ДИНО от 18.10.1933:
«…С Высочиным институт возится уже четвёртый год. И каждый год он фигурирует на бюро партколлектива, партсобраниях и т.д. Но учитывая, что он поэт, к нему подходили мягко, с ним церемонились, его оберегали…и потому только доходили до строгого выговора с предупреждением.
Во время первой чистки его исключали из партии, но потом, как бывшего красного партизана, опять восстановили, но он не угомонился. В прошлом году мы разбирали его произведения, в них он охаивал наше строительство вообще. Тогда ему был вынесен строгий выговор с предупреждением.
Зимой этого года Высочин был разоблачён как правый оппортунист….
Бюро исключило его из партии, но в институте он ещё оставался.
Что непорядки в институте и трудности коллективизации – не столько трудности колхозов, сколько классовая борьба, Высочин понял лишь тогда, когда сам попал в холодные подвалы Луганского ГПУ.
Несмотря на аргументы Высочина следователю, «железная щётка маховика «чистки» уже набрала страшные обороты….Высочина и ещё семнадцать студентов, среди них его жену и родного брата, обвинив дезертиром и лодырем…исключили «…с особого склада института, как злостных врагов рабочего класса, колхозного крестьянства и Всесоюзной коммунистической партии большевиков…».
Высочина с семьёй выдворили из общежития.
В апреле 1934 года на три года сослали его в ссылку в казахские солончаки. Там он столкнулся с такой же вопиющей несправедливостью. Мог бы приспособиться и спокойно жить, имея злачную должность бухгалтера Чимкентского горкома, но правдолюбивый характер не хотел сгибаться перед подлостью и лукавством. После убийства Кирова в феврале 1935 года повторно был арестован в Чимкенте. Находясь под следствием в Алма-Атинской тюрьме, объявил голодовку, требуя представить объяснение, за что был арестован.
В июле 1935 года постановлением Особого совета при НКВД СССР осуждён на три года ИТЛ, наказание отбывал в Ухпечтаби, а потом – снова голодовка-протест против ужасных условий содержания заключённых. И уже челябинские казематы, где на самом взлёте 5 октября 1937 года в 19 часов по местному времени и оборвалась его мятежная песня.
…Реабилитирован Пётр Степанович Высочин 19 мая 1960 года Президиумом Челябинского областного суда, 1 февраля 1961 года – Президиумом Луганского областного суда и 24 августа 1962 года – Президиумом Юго-Казахстанского областного суда.
…Поэт не вписывался в рамки той действительности, в которой жил и творил, хотя, по большому счёту, настоящий поэт в любую эпоху – затворник или изгой, потому как всегда в конфликте с обществом из-за обострённого чувства сострадания и крайне отрицательного отношения к несправедливости.
Р.S. Совсем случайно в архивах мне (Андрею Медведенко) удалось обнаружить всего только 17 стихотворений поэта. Написаны они были в прозаическую строку и наспех. Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести их к оригиналу. Предчувствуя свой страшный конец, Пётр Высочин писал:
«Душа болить. Наблизилась тривога.
Напевно, завтра вирвуть партквиток.
Піду бродягою голодним у дорогу.
Прощай, дружинонько й малесенький синок!
Прощайте, всі мої болючі друзі.
Любив я вас, як ранок, як весну.
Отак з любов*ю десь в гнилій ярузі,
Втомившись, я й засну.
Засну навіки сном гірким…»
Он, как и всякий настояний поэт, предвидел свою судьбу. А стихи всё-таки выжили – несмотря ни на какую опалу!
* * *
«Моє щастя – в щасті світу,
В блаженстві людності.
Його не знає світ. Навколо смуток.
Та я не раб життя. Живу я не тому,
Що землю я покинути боюсь.
Я знаю, що свобода є дитина довгих мук.
О, Петре, певен будь, що пройде Землетрус.
І людність бідна, змучена, безправна
Розквітне, як весна щаслива, рання.
А поки що я – сум.
У злиднях люди, наче тіні,
Тремтять і гинуть.
Немає щастя в самоті,
А пройде глум –
І буде сонце, як весіллячко,
І потече гармонія життя».
* * *
«Не можу стати я рабом чужої думки,
Як і спалить себе в безглуздому вогні.
Я бачу, як слова ховають муки,
І як вогні зникають у багні.
Не можу вірить я на слово, «н»і,
Коли в словах немає зерна правди,
І коли є зерно, але немає грунту,
Щоб слово те утілити в життя.
Не можу стати я рабом чужих хотінь,
Коли хотіння ті спрямовані на злидні
Й неволю бідних і сліпих людей».
* * *
«Один цілуночок у вії.
І стиснути востаннє руку.
І знов один. І мрії…мрії.
Життя – любов! Любов –це муки!
Але кохай життя у цвіті.
Умреш – чадра пітьми накриє.
А там любов не гріє».
* * *
ГОЛОД
«Коли ти з голоду здихаєш
У праці денно нічній, а поруч
Тебе
Містик звичайний до наслідків
Твоєї праці тебе майбутнім
Потішає, сміючись саркастично.
Тобі це як? Байдуже?
Ти згоден гніти вічно.
Унасолоджуючи рай ошуканцям мудрячим?
Народе мій, коли ж тебе побачимо
Вже вирослим і зрячим?
Як метеор надія промайнула і знов
У марево блакитне потонула.
І горбимось по старій моді, ба,
навіть нижче,
хоч і ростуть, мов сонце, ті заводи».
* * *
«Подивись, моя любов, моя відрадо,
Як на долонях матері-землі
Золотим дзвіночкам осінь рада,
І над гаєм пролітають журавлі.
…а в тебе осінь на чолі,
А в серці айстри зацвіли».
НЕ ПЛАЧ
«Не плач! Не плач! Вони ж такі мізерні
І жалюгідні, як їх протухлий світ
Їхні човни пливуть у міжозерні,
І розум їх у кущірях свирбить.
А нам – простор! І юнь, і сонце гріє,
І в барвах трав нам груди підійма.
Пий, серце, пий життя молочні мрії,
Про день ясний, кохаючись співай!»
СПРАВКА
Цыкин Константин Павлович, 1901 г.рождения, член партии с 1919 по август 1933 года. С 1929 по 1930 годы работал в культпросе Днепропетровского ОПК, потом в городе Сталино профессором. В 1929 году Днепропетровским ОКК исключён из партии за политические ошибки – примиренческие отношения к т. Бухарину, но был восстановлен УК КП(б)У.
Народным комиссариатом просвещения направлен в город Луганск директором Донецкого института народного образования(ДИНО).
Репрессирован трижды за контрреволюционную троцкистскую деятельность: 2 апреля 1934 года осуждён на три года лишения свободы Особым совещанием при Коллегии ОГПУ УССР. 22 июля 1936 года Особым совещанием при НКВД СССР на пять лет лишения свободы, наказание отбывал в Воркуте.
22 мая 1942 года Судебной Коллегией по криминальным делам Верховного суда Коми АССР приговорён к расстрелу. Приговор приведен к исполнению 25 октября 1942 года.
Реабилитирован в 1961 году во время Хрущёвской оттепели*.
Принцевский Тимофей Фёдорович, 1908 года рождения, член КП(б)У с 1929 года, украинец. Студент ДИНО. Секретарь комсомольского коллектива института.
Репрессирован трижды: Особым совещанием при Коллегии ОГПУ 2 апреля 1934 года осуждён на три года лишения свободы. 22 июля 1936 года осуждён на пять лет лишения свободы. … В начале 1946 года освобождён.
В марте 1946 года арестован….Особым совещанием при МВД СССР от 28 сентября выслан на поселение за пределы Украины.
Реабилитирован в 1961 году во время Хрущёвской оттепели.
Итак, что называется, на одном дыхании прочитана эта брошюра о том, кто «отправился в дорогу за правдой - рискует назад уже никогда не вернуться!».
Как видим, так и случилось с прямодушным и наивным поэтом, не сумевшим понять тактику классовых врагов – образованных, лукавых, хитрых, изворотливых и беспощадных. Куда ему, бывшему батраку, выходцу из села, с его уровнем образованности распознать подлую личину тех, кто «окрутил» его своими философско-притворническими рассуждениями о действительности!
Правильно в своей жалобе в Луганский комитет КГБ от 24 сентября 1960 года жена Петра Высочина писала: «Мужа погубила жалость к народу и голодающим в 1933 году».
Тем более, что в стране происходили сложные процессы становления советской власти, а в партии было немало противоречивых процессов, которая «разбухала за счёт сырого, несозревшего элемента, снижающего моральный авторитет члена партии среди простых рабочих. Политическая неграмотность превращала их в слушателей докладов, усердных голосователей. Также немало было и классово чуждых, карьеристских элементов».
Одним словом, отсюда следует, что чем больше проблем у народа, чем он хуже живёт, тем больше лихорадило и лихорадит общество.
И этот документально-исторический очерк чётко и убедительно это подтверждает.
*Культ личности Сталина, который был нужен Хрущёву для укрепления своей власти, характеризовался и реабилитацией жертв ГУЛАГа. Реабилитация прошла поверхносно и небрежно, а может быть и с умыслом. Реабилитировали всех под одну гребёнку – преступников и невиновных. Это послужило началом развала Советского Союза.
(Примечание автора очерка).