Влад Клён в своё время посвятил Алине триптих

Алине Остафийчук

1
Здравствуй девочка-маячок
золотая моя страничка
и печали нам нипочём
и язык понимаем птичий
здравствуй девочка-ручеек
здравствуй крылышко и колечко
я люблю тебя
если в чем
сомневаться
то в этом - нечего
здравствуй веточка и листок
здравствуй луковка и лисичка
о тебе эти звенья строк
о тебе эта песня птичья...

2
Любви твоей хочу Остафийчук!
любви твоей хочу я
а не жалости
хочу чтоб не смущалась ты ничуть
тому
как я люблю тебя
ужаленный
бросаюсь во все тяжкие
к тебе дышу тобой
а кем еще получится?
Любимая!
как лучший дар небес
как лучшие слова
тобой озвученные

3
Как поживает мышка-норушка
девочка-светлячок
Может ей грустно
может ей скучно
Может чего еще
Как поживает моё сердечко
ласковый мой зверек
Правда
соскучился
крыть тут нечем
глупые восемь строк

Ещё 25 августа Алина разместила на розовом сайте эти стихи, а сегодня...она уже ничего не напишет.

Помещаю  здесь последние стихи Алины. Светлая память и...Царство небесное.


Слышишь ли ты,
Слышишь ли ты, как я беру тебя за руку?
Может, и к лучшему, что не успела уйти…
Долго ты спал, просыпайся же, ладо, нейтральные
воды окончены. Славный Харон возвратил
к берегу лодку. Смотри – распускаются заново –
пусть бы и к осени – ландыши. Ладо, дыши!
Чувствуй – я крепко беру тебя, заново, - за руку –
пусть бы и рядом не я. Продолжается Жизнь.
По серебру растекается гуща кофейная.
Я не гадаю. Я вижу: не время – уйти.
Может, и к лучшему, что для меня не потеряны
искры безумных и радостных глаз твоих.
Как же – уйти?! Если смотришь – всё так же немыслимо,
не ожидая предательства из-под полы.
Слышишь – держу тебя за руку! Вот она – истина
необратимой и неумолимой любви…

МОЛИТВА

Я говорила с тобой так долго –
горло не выдержало.
Господи, если ты еще помнишь,
кто Ты – всё – выслушай…

И не души – ты ведь знаешь, без голоса
даже продолжу
свой монолог, до тебя сквозь погосты
выкричу, Боже,
эту молитву – не сможешь закрыться
всеми церквами.
С курса сбиваются черные птицы –
это рыдаю
я – чтобы слышал и чтобы заметил
там, на постели
стылой, стерильной становится белым
теплое тело.
Белым становится – слишком до срока,
надо вернуть бы…
Я говорю с тобой долго и много –
с этой минуты
стану еще голосистей, как скальпель –
небо разрежу,
чтобы увидел: в убогой палате –
звонок и грешен –
воска податливей – ну же – потрогай! –
спит человечек.
Если ты мнишь себя знающим Богом –
глянь-ка – отмечен
вечностью. Только споткнулся нелепо,
лег и забылся.
Надо бы память вернуть, чтобы в небе
черные птицы
не затмевали твоих откровений,
ласковый Боже.
Надо бы, чтобы пустилась по венам
жизнь и подкожно
время текло, и ходил по планете
твердо – до срока.

Я докричалась. Плевать, что ответом
выжжено горло…