Михаил Синельников


великого русского писателя, в произведениях которого возникли выразительные и уже нетленные человеческие типы и характеры.Существенно раннее высказывание Максима Горького о "Серапионовых братьях". Что, мол, из них еще неизвестно что может возникнуть и всё может быть, а вот этот уже навсегда.Конечно, сейчас по-разному относятся к Горькому(я-то лично его высоко ценю и не терплю клевещущих на него), но уж по крайней мере в чрезвычайно большом литературном опыте ему нельзя отказать... Очарованный сатирой Зощенко Мандельштам предлагал ставить ему памятники в каждом советском городе.Вышло, как мы знаем, иначе. И невероятная, подлинная и общенародная слава сменились гонениями и полным забвением (всё же до известного времени, поскольку типы и характеры не изменились, и творчество такой поражающей силы не могло не выйти из под спуда).
В этом творчестве то, что казалось фантастикой, было на деле самой доподлинной реальностью. И то, что произошло на его похоронах, ощущается, как нечто фантастическое, совершенно невероятное. Но это факт, беспримерный не только в литературной истории, но и в истории всемирной: на похоронах Михаила Михайловича один человек произносил надгробную речь дважды(такого не бывало ни в Древней Греции, ни в растленном Риме!). Руководитель ленинградской писательской организации, поэт Александр Андреевич Прокофьев произнес на кладбище холодную и торопливую официальную речь по бумажке. Но затем последовали другие выступления, в которых прозвучали и отчасти покаянные ноты. Вдруг сильно выпивший в этот скорбный день Леонид Борисов (замечательный писатель, письмами которого я дорожу) закричал:"Прости нас, Миша!" и упал в свежевырытую могилу. Тут председательствующий Прокофьев счел необходимым взять слово вторично и, стоя на гробом, в присутствии плачущей вдовы, признес уже импровизированную речь, начинавшуюся с фразы:"Но не забудем и о его ошибках!"... Писатели расходились в состоянии судорожного безумия.
И вот что я теперь думаю:и это тоже писателю надо было заслужить! Как не всем дававшееся право на сожжение твоих книг на нацистском костре.
Перебирая приличествущие случаю стихи, чужие и свои, остановлюсь на стихотворении Анны Ахматовой, в некотором смысле "подельницы" Михаила Зощенко.

Анна АХМАТОВА
* * *
М. З.
Словно дальнему голосу внемлю,
А вокруг ничего, никого.
В эту черную добрую землю
Вы положите тело его.
Ни гранит, ни плакучая ива
Прах легчайший не осенят,
Только ветры морские с залива,
Чтоб оплакать его, прилетят...
1958