Юбилейный литературный альманах ЛИТО "Факел"2013, Днепродзержинск

Леонид Дмитриевич Стоянов писатель

17 лет возглавлял городское литературное объединение имени Алексея Коваленко.

родился в 1903 г. в г. Орле. С 1925 году жил в Днепродзержинск работал на металлургическом комбинате имени Ф.Э. Дзержинського. В начале Великой Отечественной войны эвакуировал на Кавказ.

Автор повести «Синяя пиала» переносит читателя в живописный горный край – на Памир с главным героем произведения, Павлом Ермаковым.

В центр всех коллизий писатель выводит личность, незаурядную, реальную, аналитически мыслящую. Повесть Леонида Стоянова «На крыше мира»( 1972 г.), горячо обсуждалась литераторами на заседаниях литературного объединения.

Творчество Леонида Стоянова хорошо знакомо читателям.Первые две книги - приключенческие повести о пограничниках, переведены на болгарский язык и первоначально изданы в Софии.

Вскоре возник замысел книги о большевиках села Каменского, (ныне Днепродзержинск).

В 1972 году вышла из печати книга «Они боролись за счастье». Читатели тепло встретили это произведение. «Спасибо за доброе слово и память о тех, кто погиб за свою семью», - напишет Л. Д. Стоянову из Киева Мария Валентиновна Ковалевич, дочка народного учителя Ковалевича, зверски убитого белогвардейцами. Будучи больным, прикованным к постели, Леонид Стоянов нашел в себе силы закончить книгу. И не только архивные документы помогли ему в этом, но и воспоминания участников тех событий, которые бережно хранят в памяти пережитое.(2)

2.см. в разделе «Библиография»

Семен Александрович Мольнер

1898-1992

Поэт – фронтовик. Член литературного объединения имени Алексея Коваленко.

Закончил Днепропетровский институт народного образования.

Олег Семенович Мольнер, писатель, ныне член литературного объединения «Факел», рассказывает в документальной повести «Слово об отце»: »Отец писал стихи на протяжении всей жизни, как если бы вёл дневник. Некоторые произведения стали откровением. Отец раскрылся в них по-новому, тонко чувствующим, близким к Высокой Поэзии, человеком. У меня возникло желание поделиться своим открытием с другими людьми. Я показал стихи старшему брату Александру Семёновичу и племяннику Александру. В итоге совместными усилиями мы выпустили сборник стихов отца «Из фронтового блокнота». В Каменском (позже Днепродзержинске) тридцатых годов трудовой люд, часто голодный и лишённый самого необходимого, развивал тяжёлую индустрию, основу социалистической экономики. Родине были нужны кадры и, стало быть, учебные заведения, которые бы их готовили.

В Днепродзержинске, напичканном заводами, таких заведений появилось немало». Читаю любопытный документ. Это трудовая характеристика. В ней говорится, что «за время работы, с 1931 по 1934 годы на Рабфаке, преподаватель математики, Мольнер Семён Александрович, проявил себя, как глубоко знающий свой предмет и умеющий обеспечить соответствующее качество знаний студентов». Характеристика подписана директором Рабфака Л. Брежневым, будущим Генсеком КПСС.

Олег Мольнер Из документальной повести «Слово об отце»

(глава четвёртая «ВОЙНА»)

Отец хорошо знал цену мужской дружбе, особенно боевой:

На фронте всё у нас совсем иное.
Здесь по-другому тикают часы.
Смерть ходит где-то за спиною,
И стал привычен звон её косы.

Сил набираюсь в дружбе фронтовой.
Дружок мой спит, с поста сменился.
Совсем продрог, бедняга. С головой
Шинелью старенькой укрылся.

Важнее нет его поддержки,
Мой верный друг – моё второе я.
Всегда меня прикроет без задержки.
Он – самая надёжная броня.

Чтоб точно описать мужскую дружбу,
Немало вёрст придётся отмахать,
Пройти бои нелёгкие и службу.
Тогда и будет, что ещё сказать…

На фронте всё течёт совсем иначе,
В боях здесь обнажается душа,
Здесь смех другой и по-другому плачут,
И жизнь здесь по-иному хороша.

Долгие три года отец провоевал в 1262-ом стрелковом полку 380 стрелковой дивизии, которая входила в состав Второго Белорусского фронта.

Бои случались очень тяжёлые. Но даже в самые трудные моменты отец не расставался с блокнотом для стихов:

Жди меня с надеждой,
Верная супруга,
И люби, как прежде,
Боевого друга.

Если смерть шальная
Мне закроет очи,
Обо мне, родная,
Не печалься очень.

Выбирай другого,
Много нас на свете,
Но возьми такого,
Чтоб отцом был детям,

Расскажи ребятам
О войне проклятой,
О судьбе солдата
И о смерти клятой.

Чтобы дети знали,
Как отцы их смело
Жизни отдавали
За святое дело.

А по ночам, когда всё затихало, приходили щемящие душу воспоминания о родном доме, о близких людях:

Чьи-то нежные руки мне шею обвили,
Чьи-то губы горячие рот обожгли,
Чьи-то слёзы усталое сердце омыли,
Огрубевшую душу солдата прожгли.

Что-то майским дыханьем в землянку пахнуло,
Притворилось далёким родным уголком,
Поманило, прижало к себе, оттолкнуло
И развеялось лёгким прозрачным дымком…

Неподвижно лежу я…. Боюсь шелохнуться.

Воспалённые крепко зажмурил глаза…
Только слышно, как ветви скрипучие гнутся,
Да гремит вдалеке фронтовая гроза.

Завершил войну отец в 45-ом, отличившись при взятии Кенигсберга. Дослужился до капитана, начальника штаба родного пехотного полка. В части отец прослыл бесстрашным офицером, награждён боевыми орденами и медалями. Об этом рассказал нам его сослуживец, который проездом с передовой в тыл завёз в Днепродзержинск отцовскую посылочку с американской вареной колбасой в квадратных железных банках, (её вкус я помню до сих пор).

Нередко скупые строки коротких отцовских стихов дают ёмкую картину происходящего. Минимальными средствами достигается максимальная выразительность:

Девушка с огромными глазами,
На веснушками усеянном лице,
Радостными крупными слезами
Нас встречала, стоя на крыльце.

Стройная, как тонкая тростинка,
Скорбные морщинки возле глаз,
Простенькая белая косынка,
Да в руках прохладный тёмный квас.

Не роняй слезу с ресниц пушистых,
Улыбнись невзгодам всем назло,
Пожелай бойцам победы быстрой
И чтоб всем нам в жизни повезло.

Такой предельный лаконизм – словно графика, в одну линию.
Стихов о войне отцом написано много. Но есть один стих, который можно назвать пророческим:

Священный гнев волнует душу…
Огонь, разрывы, стоны, кровь…
Но близок час, когда наружу
Сквозь зло пробьёт ростки любовь.

Когда Земля, ценою жизни лучших,
От вражьей нечисти очистится навек,
Поднимется, набравшись сил могучих,
Потомок наш, свободный человек.

Сквозь грань веков, сквозь смены поколений
Пройдут, как зори, наши имена,
Их никогда не тронет знак забвенья,
И тления не скроет пелена.

Настанет день, большой и лучезарный,
В сердцах людей надежды расцветут,
А мы, овеянные славой легендарной,
Вновь примемся за благотворный труд…
Пылают в небе грозные зарницы,
Победный бой ведёт страна…
Шуршат торжественно истории страницы,
Где будут вписаны и наши имена…

Излишний пафос можно автору простить, если обратить внимание на дату и место написания: « 1944 г. пос. Трилесино».

Федор Исаев поэт, переводчик

«Цветы расцветают у них на могилах,
Гуляет пшеница по смертному полю,
А люди не вправе, а люди не в силах
Забыть о героях, погибших за волю»

Более пятидесяти лет отдал литературному творчеству. Писать начал с детства, уже в 30-40-х годах в колонках газет «Заря»,«Дзержинець», на страницах журнала «Пионер» публиковались первые стихотворения Федора Исаева. Во время войны юноша работал сначала рабочим на строительстве Фархадской ГЭС в Узбекистане, а впоследствии там же, литработником газеты «Народная стройка».В 1944 году Федор Исаев вернулся в Украину и в дальнейшем связал свою жизнь с Днепродзержинском. Работал в газете «Дзержинець». В 1950 году вышла в печать первая книга Федора Исаева «Придніпрів’я».В этом же году он был принят в Союз писателей Украины.

***

Скільки в світі мінливих чудес:

Гай і поле, і річка, і жито...

І немислима далеч небес,

Що ракетами гучно прошита...

Ти — захоплення, подив увесь!

Правда, диво — і пташка, й травина!

Ти - нечуване чудо з чудес,

Ти - живої природи перлина!

Все для тебе і все - у тобі,

У людині, творцеві й поеті -

І цілини небес голубі,

Й кожен витвір на нашій планеті.

Федор Исаев - переводчик Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Долматовского. Его перевод поэмы М.Ю.Лермонтова «Демон» признан поэтическим шедевром. Многие произведения мировой литературы были переведены Федором Исаевым с белорусского, польского, грузинского, английского, китайского языков и хинди.

Известен Федор Исаев и как поэт-песенник.

ДНІПРЯНОЧКА

(Пісня)

Дівчино кохана,

Ягодо рум'яна!

Ти — любов моя хороша,

Ніжна й полум'яна!

З легкою ходою,

З довгою косою,

Ти відмітна між подружок

Вродою-красою.

У красі й здоров'ї

Квітнеш на Дніпров'ї.

Я це знаю, добре знаю:

Стрівся із любов'ю!..

Вмієш працювати

й весело співати.

Як тебе, дівчино мила,

Та й не покохати!

Дівчино кохана,

Ягодо рум'яна!

Ти — любов моя хороша,

Ніжна й полум'яна!

Николай Сидорович Новокшенов

родился в 1924 году в селе Чаплинка на Днепропетровщине. В 1931 году семья переехала в Днепродзержинск. Во время войны отправлен немцами на работы в Германию. После войны работал фельдшером в Белоруссии. В 1960 году вернулся в Украину. С 1960 года по 1992 год работал фельдшером на медицинской помощи в Днепродзержинске. Печатался в периодической прессе Украины и Белоруссии, в коллективных сборниках, журналах «Новый мир», «Неман»,«Радуга», «Нева».Автор четырех поэтических сборников: «Первопуток» (1963), «Восхождение» (1973). «Гори, гори ясно» (1993), «Песни Камеона»(2000),«Сожженные корабли».

Николай Новокшенов Поэзия

***

Мне сказала женщина одна:

всё возьми от жизни окаянной,

но не тронь поэзию,- она

мера человеческих страданий.

Старый друг за лацканы берет:

ты, конечно, женщину послушай,

только сделай все наоборот,

это будет выход самый лучший.

Я советом женским пренебрег,

друга закадычного послушал

и живу в плену певучих строк,

и завяз в поэзии по уши.

А в глубинах не провижу дна,

а за далью даль еще туманней.

Знать, неисчерпаема она,

мера человеческих страданий.

***

Золотая метель октября,

ходит ветер, листву подметает,

он о чем-то звенит, напевает,

как коса, под рукой косаря.

Золотая метель октября

шелестит, шелестит, налетая,

и сама ты стоишь золотая,

беспокойно платок теребя.

Это памятью вызвал тебя

я из ночи, где не рассветает.

Заметает тебя, заметает

золотая метель октября.

***

Больше песней не порадую

и на встречу не приду.

Поздний вечер над левадою

уронил из рук звезду.

А следила вся вселенная,

как во тьме она цветет.

На какое-то мгновение

перечеркнут небосвод.

Но Земля живет, вращается,

мир по-прежнему хорош,

хоть мою звезду-избранницу,

как ни бейся, не вернешь

***

Человек с душою настежь

жил, как бог благословил -

света белого не застил,

зла на ближних не копил.

Он не кланялся великим.

не стерег из-за угла,

не был Янусом двуликим,

не приемля только зла.

И ударившему со зла

говорил до склона лет:

помни, рано или поздно,

но за все - держать ответ,

***

У днепровской голубой излуки —

шорох, шепот летних вечеров.
Здесь я рос, загадочные звуки
собирал в тугие гроздья слов.
Пролетели звезд падучих стрелы,
к тихим водам жались лозняки,
и большое зарево смотрело
в глубину большой моей реки.
Город, к звездам поднимая трубы,
жаром плавок торопил зарю.
И за то, что стал я солнцелюбом,
город свой и Днепр благодарю.