КЛАССИКИ

Габриэль Гарсиа Маркес

"Сто лет одиночества", "Осень патриарха", "Любовь во время холеры"

"Писательство — это ослиный труд. У меня такое впечатление, что по мере того, как идет время, мне становится все труднее писать. Было время, когда я подумал: это из-за того, что иссякает способность выражения, но теперь полагаю, что дело обстоит как раз наоборот. Я думаю, дело в том, что возрастает чувство ответственности. Возникает ощущение, с каждым разом все более сильное, что каждое слово, которое ты пишешь, может встретить еще более широкий отклик, может воздействовать на еще большее число людей...

Мне, по крайней мере, внушает ужас мысль о том, что надо сесть за пишущую машинку. Я поглядываю на нее, кружу вокруг, говорю по телефону, хватаюсь за газету — тяну время, чтобы не остаться с машинкой один на один, но в конце концов это случается. Между пишущей машинкой и собой человек воздвигает поистине бесконечное множество препятствий. 

Сначала, и довольно долго, я мог писать лишь в комнате, которую называл "горячей", всегда при одной и той же температуре. Дело в том, что начал я писать в тропиках, у Карибского моря, при температуре в тридцать градусов. Когда я приезжаю в страны, где чередуются времена года, я поддерживаю в комнате на протяжении всего года эту температуру... Кроме того, должна быть белая бумага почтового формата... Должна быть электрическая пишущая машинка с черной лентой. Исправления должны делаться только черными чернилами. Вот целый набор маленьких причуд, которые, конечно же, относятся к разряду препятствий, возводимых перед самим собой".

Эрнест Хемингуэй

"Старик и море", "По ком звонит колокол", "Прощай, оружие!"

"Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия"

Эрнест Хемингуэй творил стоя. Его рабочее место было оформлено в минималистичном стиле: пюпитр, на котором лежали листы бумаги и печатная машинка. Сначала писатель делал наброски карандашом, испещряя белоснежные листы размашистым почерком. Эти черновики ложились в основу печатного варианта – тексты своих произведений Хемингуэй набирал на машинке.

"Он ведет запись своих ежедневных успехов в большой таблице, сделанной из стенки картонного ящика и прикрепленной к стене под носом охотничьего трофея — головы газели. Цифры в таблице, обозначающие количество написанных в день слов, изменяются от 450, 575, 462, 1250 обратно к 512 — в те дни, когда Хемингуэй написал больше слов, он перерабатывал для того, чтобы на следующий день без зазрения совести рыбачить на просторах Гольфстрима" (из интервью писателя, автора биографических исследований, журналиста Джорджа Плимптона для Paris Review , 1954 год)

Клайв Стейплз Льюис

Цикл "Хроники Нарнии"

"Я всегда предпочитал завтракать ровно в восемь, чтобы к девяти уже быть за рабочим столом, где писал или читал до часу дня. Если около одиннадцати мне приносили чашку хорошего чая или кофе – тем лучше. Выйти пропустить пинту пива – не такая хорошая идея; пить в одиночестве обычно не хочется, а если в пабе встретить приятеля, перерыв затянется уже далеко не на десять минут. Ровно в час обед должен быть на столе, а по крайней мере в два я уже выхожу из дома, и редко не один. Гулять и беседовать – два ни с чем не сравнимых удовольствия, но смешивать их – большая ошибка… Возвращение с прогулки должны совпадать с подачей чая и происходить не позже пятнадцати минут пятого. Чай нужно пить в одиночестве… Чтение и прием пищи – как раз те удовольствия, которые сочетаются прекрасно. Конечно, для еды подходят не все книги. Кощунством было бы читать за столом стихи. Нет, тут нужна бесформенная болтливая книжка, которую можно открыть на любом месте…

В пять нужно садиться за работу – и до семи вечера. Затем, за ужином и после него, наступает время беседы или же легкого чтения, и если вы не заболтаетесь с друзьями, нет причин ложиться в постель позже одиннадцати".

Герберт Уэллс

"Человек-невидимка", "Война миров", "Машина времени"

"После того как утром вы напишите положенное количество страниц, затем днем ответите на все письма, вам больше нечем заняться. Наступает час скуки. Вот тогда и приходит время для секса".

Трумен Капоте

"Другие голоса, другие комнаты", "Завтрак у Тиффани", "Хладнокровное убийство"

"Я совершенно горизонтальный писатель. Я даже думать не могу, пока не лягу на кровать или не растянусь на диване с кофе и с сигаретой, попыхивая и отхлебывая. Когда дело близится к вечеру, я перехожу с кофе на мятный чай, а потом на шерри и мартини. Нет, печатной машинкой я не пользуюсь. Не сразу. Первую версию я пишу от руки (карандашом)".

Эдгар Аллан По

Рассказы "Падение дома Ашеров", "Убийство на улице Морг", стихотворение "Ворон"

"Большинство литераторов, в особенности поэты, предпочитают, чтобы о них думали, будто они сочиняют в некоем порыве высокого безумия, под воздействием экстатической интуиции, и прямо-таки содрогнутся при одной мысли позволить публике заглянуть за кулисы и увидеть, как сложно и грубо работает мысль, бредущая на ощупь; увидеть, как сам автор постигает свою цель только в последний момент; как вполне созревшие плоды фантазии с отчаянием отвергаются ввиду невозможности их воплотить; как кропотливо отбирают и отбрасывают; как мучительно делают вымарки и вставки…"

Антон Чехов

Пьесы "Чайка", "Дядя Ваня", "Три сестры", "Вишневый сад"

"Надо рассказ писать 5-6 дней и думать о нем все время, пока пишешь, иначе фразы никогда себе не выработаете. Надо, чтобы каждая фраза, прежде чем лечь на бумагу, пролежала в мозгу дня два и обмаслилась. Само собой разумеется, что сам я по лености не придерживаюсь сего правила, но Вам, молодым, рекомендую его тем более охотно, что испытал не раз на себе самом его целебные свойства и знаю, что рукописи всех настоящих мастеров испачканы, перечеркнуты вдоль и поперек, потерты и покрыты латками, в свою очередь перечеркнутыми и изгаженными…"

При подготовке материала была использована книга "Литературный мастер-класс" Юргена Вольфа, изданная издательством "Манн, Иванов, Фербер"

СОВРЕМЕННИКИ

Дмитрий Глуховский

"Метро 2033", "Сумерки", "Метро 2034, "Будущее"

"Поскольку я не пользуюсь нелегальными стимуляторами, мне очень сложно. В основном писатели, поэты, художники, кинорежиссеры и музыканты вдохновляются порошком или "постриженными газонами". Я не могу это себе позволить, поэтому мой инструментарий стимулирования креатива очень ограничен. Я пользуюсь вещами, которые улучшают кровообращение головного мозга и насыщают его ткани кислородом. 

У меня есть три приема:

• черный кофе с шоколадом, желательно горьким;
• горячий душ;
• прогулка по кругу на свежем воздухе.

Все они отлично работают, хоть я и не могу похвастаться галлюциногенными сюжетными поворотами – у меня они более предсказуемы, разумны и человечнее, чем у Олдоса Хаксли или Филипа К. Дика. Но мне хватает и собственной фантазии.

Еще очень хорошо помогают отношения с женщинами, детьми и родителями – это бесконечный источник совершенно новых эмоций и переживаний. Лишь проходя через многие казусы и дилеммы ты понимаешь, что все, о чем принято говорить в обществе – это розовые сопли, недоговорки, сладкая ложь. Если у тебя набирается храбрости разоблачиться перед чистым листом и быть искренним, это может очень здорово зацепить людей. Все чувствуют примерно одно и то же, но немногие об этом говорят. Искренность – это страшное, но главное".

Олег Рой

"Улыбка черного кота", "Нелепая привычка жить", "Пасынки судьбы"

"Чтобы у тебя всегда было вдохновение, ты должен понимать, для кого пишешь. Если обратная связь с читателями присутствует, и ты каждый день в социальных сетях, на форумах обсуждаешь свои произведения и понимаешь, что они кому-то нужны, - это и есть самое важное вдохновение. Никакая чашка кофе или другие подобные вещи тебя не спасут. Хотя иногда, заходя в лифт и видя, как тебе улыбаются соседи, ты приобретаешь гораздо больше вдохновения, чем от чего-либо.

Распорядок дня у меня очень простой: пока светло – делай то, что хочешь, но как стемнело – иди и работай. Например, сейчас мне больше повезет, чем зимой – мой рабочий "день" идет на убывание. Соответственно летом я менее продуктивен, а если еще и нахожусь в Петербурге на белых ночах, то не работаю вовсе".

Анна Берсенева

"Слабости сильной женщины", "Последняя Ева", "Ловец мелкого жемчуга"

"Взбодрить себя можно только работой. Нормальному пишущему человеку не нужно ожидать, что утром он откроет глаза с ощущением вдохновения, которое ему не даст ни есть, ни пить, а сразу погонит за письменный стол. Такое возможно, но рассчитывать на это не стоит. 

Обычно я сажусь и думаю о том, что у меня сегодня в работе. Ну а вдохновение приходит только с трудом. Пушкин в свое время писал, что проза "требует мыслей и мыслей". Если есть какие-то сцены, требующие вдохновения, но его нет, я либо жду его, либо просто пропускаю их, и возвращаюсь уже после".

Захар Прилепин

"Патологии", "Санькя", "Грех" 

"Вдохновляют меня лишь чужие работы. Называть имен или произведения нет смысла – литература изменчива, она живет своей жизнью. Пишу я на берегу реки Керженец, у себя в нижегородской деревне. А распорядок у меня простой – я работаю с 08.00 до 12.00 и с 20.00 до 24.00".