Из архива

Алексей Михайлов

МЫ НЕДООЦЕНИЛИ ТОТ ФАКТ, ЧТО Виктор ЧЕРНОМЫРДИН ОТОДВИНУЛ СТРАНУ ОТ КРАЯ ПРОПАСТИ...  

Еще не так давно пресса с обостренным интересом и нескрываемым любопытством, порою переходящим в раздражение, обсуждала первую часть книги Александра Стручкова «Школа тигра». И вот уже читатель имеет возможность познакомиться с очередным изданием, продолжением задуманного автором романа-трилогии. Интерес, любопытство, раздражение связаны с совершенно новым для современной литературы явлением, к каковым, без всякого сомнения, можно отнести роман Стручкова, поскольку в свой жанр историко-политического детектива он ввел реально действующих крупных государственных деятелей. Слишком узнаваем главный герой романа Уралов, которого зовут Виктором Степановичем и который, по странному совпадению, не только родился на Урале, но еще и является бывшим главой правительства, а вдобавок ко всему и спецпредставителем президента Ельцина по урегулированию военного конфликта на Балканах. Соответственно в нужное время и в нужном месте в романе появляются и такие персонажи новейшей истории, как Слободан Милошевич, Мадлен Олбрайт, Билл Клинтон, Альберт Гор, Строуб Тэлботт. Причем подлинность основы их диалогов и дипломатических интриг не вызывает сомнений, а оперативность включаемых в роман самых горячих, самых последних политических событий, определяющих судьбу нашего с вами общего мира, просто поражает.

 На Западе с такой завидной скоростью откликаются только на политические скандалы, связанные либо с убийством Кеннеди, либо с сексуальной историей Клинтона. Там такие книги мгновенно становятся бестселлерами, а их авторы наутро просыпаются знаменитыми. При всей, так сказать, русской серьезности романа в нем есть та весомая доля азартности и политической сенсационности, интригующей современности и детективной остроты, которые уже сейчас обещают бурную жизнь книге, за автором которой не случайно начинается охота зарубежных издателей. Мы разыскали писателя в Москве, чтобы задать ему несколько вопросов.

 Алексей Михайлов — Александр Федорович, согласитесь, неожиданный сюжет у вашей книги, главный герой романа — не музейное, а реальное историческое лицо. Как родилась идея этого романа?

Александр Стручков — Однажды на одной из встреч Черномырдину задали вопрос студенты: Россия — могучая красивая страна, но в ней сейчас неимоверный хаос, кто же ей поможет? И Виктор Степанович ответил: Пушкин. Зал поначалу замер, решив, что это была шутка, а потом начались рукоплескания. А Черномырдин повторил: именно Пушкин. «Мы почему-то стали, — продолжал он, — подзабывать и растрачивать тех, кто создал и саму Россию... Мы забываем Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Карамзина, Толстого, Шолохова...»

 Алексей Михайлов — Непредсказуемый, прямо скажем, для нашего времени поворот проблемы!..

 Александр Стручков — Но ведь действительно Россию создавали не цари, а люди, осиянные божественным словом, которые, по сути дела, своим трудом собирали государство. Народ слышал не царские указы, а Слово. С детства бабушка, мама рассказывали нам какие-то истории, читали сказки, все это у нас на слуху, в генетической памяти, и мы воспринимали свою родину, свою семью и жизнь через великое словесное творчество. Это потом мы узнавали, что у нас были и цари, и генеральные секретари...

 Алексей Михайлов — Так, может, поэтому в аннотации к «Школе тигра» сказано, что книга на первый взгляд покажется красивой и умной сказкой...

 Александр Стручков — ...но герои книги подлинны, говорится далее, как подлинны их дела, поступки и помыслы, исполненные Русского духа...

 Алексей Михайлов — Вы осознаете скандальную, или, если хотите, рисковую, авантюрную природу «Школы тигра»!

 Александр Стручков — Я не преследовал цели создать скандал, а всего-навсего рискнул показать, как человечество само себя обманывает. Другими словами, речь идет о том, как любому труду, любому доброму делу, порыву человек с незапамятных времен сначала находит странный эквивалент — мерило труда, — будь то золото или деньги. Со временем и этот «эквивалент» почему-то достается далеко не всем, труд человека не оплачивается в должной мере. Причем во все времена! Так порождается порочный круг несправедливости и неблагодарности, из которого человечество, сдается, так и не найдет выхода!..

 Алексей Михайлов — Для исторических героев — это скорее вопрос не материальный, а иного толка. У нас в стране, да и не только у нас, любят побивать камнями людей, потерявших власть. Может, потому вашим героем стал человек, отчасти сошедший с самой верхней ступени государственной иерархии?.. Может быть, это в вас говорит наше национальное чувство жалости?

 Александр Стручков — Какой жалости, что вы говорите! Известно же: возвышающий себя — унижен будет, унижающий себя — возвышен будет. К тому же, позволю себе сказать как автор, довольно подробно изучивший своего героя, которого я не только глубоко понял, но и которым по-человечески искренне проникся, что Россия до конца не осознала величие Черномырдина. Мы еще до сих пор не увидели в нем личность, обладающую исторической волей. Мы недооценили тот факт, что этот человек отодвинул страну от края пропасти... Да что говорить — Россия Черномырдина вообще не знает.

 Алексей Михайлов — Тогда спрошу вас как специалиста по такому сложному вопросу, как «Черномырдин». Если выстраивать исторический ряд, ну, скажем, таких людей, как Столыпин, Витте или, простите, Керенский, с кем бы вы поставили рядом Виктора Степановича?..

 Александр Стручков — Попробуйте в обычной жизни рассчитать людей на первый-второй, и вы увидите, что вторых номеров вообще не существует...

 Так и в этом случае. Черномырдин — он и в Африке Черномырдин!

 Алексей Михайлов — Насчет Африки тут слишком опасная игра слов с Черномырдиным... Но все-таки от оценки личности, тем более такого масштаба, тем более, мягко говоря, столь неоднозначно воспринимаемой в нашем обществе, не удастся уйти...

 Александр Стручков — Я не фиксирую в памяти и в книгах романа искусительные моменты, связанные с моим героем. Я фиксирую все, как есть, ни больше и ни меньше.

 Алексей Михайлов — А вам не кажется, что через сто лет о Черномырдине будут вспоминать лишь по его полуанекдотической фразе: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда»?

 Александр Стручков — А вам не кажется, спрошу я в свою очередь, что его будут вспоминать хотя бы за тот момент нравственности, когда в ночь операции на сердце Ельцина у Черномырдина была вся власть в руках, и сколько мы знаем исторических примеров, когда за такой шанс в дворцовой борьбе шли на все и уж точно бы нашли возможность оставить эту власть у себя? Быть может, на тот момент для России такой шаг был бы даже благом, но природная и, еще глубже, народная нравственность Черномырдина не позволила ему пойти на дворцовый переворот. А представьте себе на его месте многих из нынешних политиков, рвущихся в Кремль. Уверены ли вы, что им хватило бы черномырдинского, если хотите, исторического благородства?

 Это была поистине историческая ночь для России... Так же, как и та ночь, когда он спасал людей в Буденновске. Не случайно Черномырдин поддержал как единомышленника, патриота и государственника президента Владимира Путина. В этом тоже нравственнейший момент его личности.

 Алексей Михайлов — Но, может, здесь был далеко идущий стратегический расчет вашего героя?

 Александр Стручков — Я не хочу ничего говорить об этом, поскольку читатель увидит следующую книгу, и там все написано будет...

 Алексей Михайлов — И все-таки почему Черномырдин? Почему не Чубайс, не Явлинский, не Зюганов, не какой-нибудь Кох, а именно Черномырдин? На каком перепутье сошлись ваши дороги?

 Александр Стручков — Сказано же — по плодам его судите о нем. А о людях мы судим по их делам. Накануне 200-летия Пушкина я беседовал с Григорием Григорьевичем, правнуком великого поэта. Из этого разговора родилась книга — однотомное собрание произведений Александра Сергеевича с его родословной, составленной Андреем Андреевичем Черкашиным, на кухоньке у которого и происходил этот разговор. И Григорий Григорьевич сказал тогда пророческие слова: издать такую книгу тебе может помочь только твой земляк...

Алексей Михайлов — Таким образом, я могу сказать, что вас познакомил Пушкин? Который свел вас с Виктором Степановичем, будущим героем романа, а также, уже в издательской работе, свел всех вас вместе с Лермонтовым, Гоголем, Шолоховым, все расширяя и расширяя этот пушкинский лицейский круг...

Александр Стручков — Теперь вам понятно, какой глубокий смысл вкладывал Виктор Степанович в свой ответ студентам, говоря, что России поможет только Пушкин, почему именно такой человек, именно такая личность могла заинтриговать меня как автора исторического повествования?

Алексей Михайлов — Тогда каков процент соотношения правды факта в вашем романе и вымысла, ведь в книге речь идет о поистине уникальных исторических событиях, взять хотя бы секретные переговоры вашего героя с Милошевичем, с Олбрайт и так далее?

Александр Стручков — Я никогда не писал по принципу: то, что было не со мной, помню! Скажем, в романах Пикуля, несмотря на всю их документальную проработанность, очень много вымысла. В моей же книге описываются либо те события, где я был сам очевидцем либо участником, — это 91-й, 93-й годы... Внутри моей книги, например, есть книга некоего Фредерика. Это реальный человек, очень любящий Россию француз, который, кстати, сейчас для полного издания романа мужественно переработал свои записки, и они получаются весьма любопытными и актуальными... А подробности переговоров по Югославии мне довелось услышать от Черномырдина в узком кругу своих земляков, о чем я и говорю в книге.

Алексей Михайлов — Читал ли книгу ваш герой и, если он ее прочитал, известна ли вам его реакция, особенно в части достоверности или искажения в передаче фактов?

Александр Стручков — Да, он мне ответил на подобный же вопрос такими словами: «Что я могу сказать? У меня есть свое мнение, а читатель разберется. Все это на совести кого? Автора. На твоей совести, Александр Федорович». И Черномырдин был прав, книга — дитя автора, его совесть...

Алексей Михайлов — К слову, о совести писателя. Видимо, глубоко символично, что вторая часть вашей книги заканчивается предчувствием XXI века, когда вы говорите о том, что "в России наступает рассвет, она его так долго ждала"...

Александр Стручков — По большому счету нам надо, хотя бы однажды сплотиться, простите за пафосность, вокруг «родного» правительства, ибо другого нет, вокруг «родного» президента, ибо другого нет, мы его выбирали.

 Но и у президента, и у правительства нет иного народа, иной страны, иной истории. Им тоже необходимо это понимать. Только так можно объединиться и сообща строить новую жизнь — чистую, красивую жизнь. 

 (© «Собеседник» — № 25. 29 июня — 5 июля 2000г.)