Анатолий ТРУШКИН (1941-2020)


– Ну, – говорит учитель, – кто расскажет нам про Содом и Гоморру? Почему погибли эти два города?

В классе наступает мёртвая тишина.

– Горохов.

– Чего?

– К доске.

К доске выходит бледный, долговязый мальчишка, в глазах у него застыла смертная тоска.

Он упирается взглядом в дверную ручку и угрюмо молчит.

– Не учил, что ли?

– Учил! Что сразу «не учил»-то?

– Рассказывай.

– Погибли два города, – трагическим голосом сообщает Горохов, – вместе с жителями… и взрослые, и дети… все погибли… остальные пропали без вести.

Горохов вновь упирается взглядом в дверную ручку и молчит.

– Так что? – спрашивает учитель. – Почтим их память вставанием или как? Может, не стоят они того?

С укором невинно осуждённого на казнь смотрит Горохов на остающихся жить товарищей. То, что удаётся разобрать из их шёпота, – откровенная глупость, но другого пути к спасению нет.

– За грехи погибли, – кривовато улыбаясь, говорит Горохов.

– Правильно. За какие?

Горохов приободряется.

– За какие? За всякие. Они совсем там обнаглели, противно было смотреть на них.

– Отчего же?

– Дикие были. До нашей эры жили. Ни стыда ни совести.

– Поконкретнее, если можно, – просит учитель.

– Перечислить грехи, что ли?

– Перечисли.

Горохов смотрит на дверную ручку и молчит.

– Ну?.. Хоть один грех назови.

– Коррупция! – выкрикивает Горохов.

– Опа! – не то удивляется, не то одобряет учитель. – Та-ак.

– Терроризм!

– Та-ак.

Горохову кажется, что он попал в десятку, его посещает вдохновение, он закатывает глаза к потолку:
– Потом у них там развелись эти… как их?

– Кто у них там развёлся?

– Оборотни в погонах.

– Так.

Горохова несёт:
– Деньги фальшивые делали, дачи строили, где нельзя. Воровство страшное. Воровали всё подряд, только отвернись. У государства воровали!

Учитель одобрительно кивает.

– И государство воровало, – бичует Горохов. – Преступность большая, проституция, наркомания, порнография!

– Та-ак.

– Ящур у них там был, СПИД, птичий грипп! – На лице Горохова начинает играть какой-то нездешний румянец. – Врали все подряд! Особенно депутаты. Жуликов пруд пруди! Пенсии маленькие!

– У кого?

– У учителей!

– Та-ак! Молодец.

– Учителя нищие были!

– Правильно!

– Никому до них дела не было!

– Молодец!

– Власть и мафия срослись!

– Так их!

На лице учителя тоже появляется нездоровый румянец. Горохов решает, что самое время вбить последний гвоздь в гроб Содома и Гоморры.

– И главное, они цены сильно подняли.

– На что?

– На бензин.

Учитель встряхивает головой, проводит ладонью по лицу:
– Ты про какой город рассказываешь?

– Про Содом и Гоморру. И тогда боги сказали: «Вы чего, совсем уже?» И покарали их за то, что они такие дикие.

– Садись, – говорит учитель, – пять.

Он ставит в дневник Горохову жирную пятёрку, наклоняется к нему и шепчет:
– А про Содом и Гоморру всё-таки прочитай.


 Пять самых известных фраз из произведений А. ТРУШКИНА

Что в трактире могла делать корова, никто никогда не ответит.

Сейчас в среднем по стране опасно выходить на улицу без пятнадцати восемь.

Если бы у нас все работали, как Госдума, мы бы по уровню жизни давно ушли с пятьдесят восьмого места.

У одной женщины муж пил… не сильно так, но всё-таки… до беспамятства.