памяти мёртвых...
Если будете там, поклонитесь пониже, пониже, пониже…
Прикоснитесь к песку, поздоровайтесь с чахлой травой…
Я там был только раз – и уж больше его не увижу,
Этот маленький ад, обнесённый колючей стеной.
Не Освенцим, не Треблинка… Краска блестит на воротах.
Кроме чёрной трубы, ведь и страшного нет ничего.
Безымянный концлагерь. В бесстрастных имперских отчётах
После цифры убитых писали лишь номер его.
Так поведал нам гид. С вдохновеньем почти что поэта
О вместимости блоков пропел он торжественный сказ,
О числе патрулей и о прочих занятных секретах,
И о том, сколько тел пропускал крематорий за час...
Ты прости ему, Боже, кошмарное это витийство.
Кто убит, тот убит, и другой не припишешь финал.
А моя была б воля, я к этому храму убийства
Караулы приставил бы и никого не пускал.
У меня получали бы пропуск сюда только дети,
Так, с тринадцати лет, – как начнётся броженье в умах.
И не гиды, не гиды водили б экскурсии эти.
Их водили бы призраки тех, кто погиб в лагерях.
Шелестели б они: «Не забудьте, как мы не забудем,
Что за дымом людским птичьи стаи летят стороной,
Что сжигали людей и что люди построили – люди! –
Этот маленький ад, обнесённый колючей стеной…».
Комментарии 2
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.