Юрий Савченко

НЫРКОВО

Всего одно есть место на Земле,

Что для души моей родней и ближе.

И если долго я его не вижу,

Оно во сне является ко мне.

Моя любовь и боль в селенье том,

И память скорбная, что омрачила детство.

Подчас подкатит к горлу горький ком –

И от него уж никуда не деться.

Холмы любимые, Луганская земля,

Бандурина гора у Суходола,

Окрест – бурьян, не хлебные поля…

Осиротела брошенная школа.

Не слышно звона детских голосов,

Привычной резвости и возгласов весёлых –

Глухой приют для немощных и квёлых…

И птицы улетели из лесов.

Ветшая, разрушаются дома,

уныло тополь одинокий стынет

И покрывает заметью зима,

как саваном, безмолвную пустыню.

Такой печальный Нырково удел.

А как прекрасно от начала было!.

Теперь, поди, округа позабыла,

когда впервые поезд прогудел.

Он прикатил, как праздничная ёлка…

Толпятся пассажиры у дверей.

Иные возлежат ещё на полках.

Встречают поезд полчища людей…

Забытый праздник. Память обветшала.

Ушли свидетели счастливой той поры.

И вряд ли повторится всё сначала…

Селенье вымирает – все стары…

ххх

Проснулось утро нынешнего дня

И тихо гасит звезды над планетой.

Вот-вот и Солнце щедро для меня

Потоком хлынет золотого света.

И зажужжат вокруг цветов шмели,

Промчится ветерок, шурша листвою.

Я чувствую дыхание Земли.

И радуюсь: да, жить на свете стоит

ПОЗДНИЙ СНЕГ

Весна уж, было, проявилась.

Взыграла радость от утех.

Но вдруг –

не чудо совершилось,

а запоздалый выпал снег.

Деревья, будто в иней белый

укрылись, ветками шурша.

И в этой временной кудели

их закручинилась душа.

И я невольно грустью тронут.

Смотрю в заснеженную даль.

И прозреваю… жизни омут

сквозь иллюзорную вуаль.

НОЧНЫЕ БДЕНИЯ

В закоулках памяти немало

тёмных мест и неприглядных лиц…

Жизнь на прочность духа испытала.

Исписала множество страниц.

И теперь тягучими ночами,

мысленно кочуя вглубь времён,

нахожу забытые причалы,

лица тех, кто был в меня влюблён.

И других, кто был корыстно дружен,

затаив недоброе в себе…

А теперь? Кому теперь я нужен?

Годы – главный двигатель в судьбе.

В закоулках памяти немало

прошлой жизнью вписанных страниц.

В них ищу (от детства, изначала)

чёрточки любимых мною лиц.

ЖИВОПИСЬ

Забыты краски.

Кисти в банках строем…

Холсты печальные приставлены к стене:

Я на другое дело перестроен,

Но живопись не умерла во мне…

ПЕРЕД РУКОПИСЬЮ

Живу среди образов вздорных,

Срисованных с потолка,

Взбалмошных, тупых, непокорных,

Глядящих, порой, свысока.

Приставил себя в услуженье

Весёлым, унылым и злым,

Придал по сюжету движенье,

Чтоб быстро распутать узлы.

Противятся мне эти люди,

Свои выбирают пути.

Не ведаю, как это будет?

Куда они смогут дойти…

ххх

Не стынут лужи. Снег все тает. Вечер.

Восьмое марта. Прожит этот день.

Его унес весенний теплый ветер

За ветхий, покосившийся плетень.

И я о нем нисколько не жалею.

Я дань за свет отдал ему трудом.

И на холсте волшебно пламенеет

Зарей восхода подожженный Дон.

ххх

Ливень бьет по крышам и по окнам,

Звезды затаились в облаках,

Напряженно мысль тасует строки

Нервно импульсирует рука.

«Не поймать обломков спелых молний!

Ветра на ладони не согреть!…» -

Сетует мой стих души неполной

В час, когда любимой гимны петь

ПТИЧЬИ ПЕСНИ

Собирал я птичьи песни лета

На восходе солнца и в закат.

Обошел, мне кажется, полсвета

Чтоб понять их смысл и аромат.

Видел птиц разгульное веселье…

И у нас, людей, так повелось:

Отмечать с друзьями новоселье,

Вколотив последний в стену гвоздь.

Но, оставив праздник новой вехой,

За работой песню приглуша,

Слышим мы, как стоголосым эхом

Песне отзывается душа.

Птицы тоже ценят свои будни.

А они у птиц - куда трудней!

И не будь их, уверяю, люди,

Был бы безголосым соловей.

ххх

Желтый лист с неуловимым шерохом

Оторвался, закружился вниз.

Мне почудилось, ты вдруг сказала шепотом:

«Подожди.

Не уходи.

Вернись…»

Обернулся я –

вокруг безлюдье -

Ни души!

Лишь стынут фонари…

Что ж во мне твой голос нежный будит,

Ласковый, как тихий всплеск зари?

У РЕКИ

Я выйду в луг, где осень стебли метит,

Где жмется вечер ласково к стожкам,

Сверчки меня привычной песней встретят,

А я за это славу им воздам.

На доброте мы с ними будем квиты.

От зависти пусть сгинут комары

И полчища разбойничьи москитов,

Что навострили жала-топоры.

Я осмотрюсь влюбленно, без опаски -

Осколки месяца дробятся на реке

И челн скользит, как детские салазки,

Послушные невидимой руке.

ххх

Расплылся лужами

прогретый солнцем март…

Косясь на воробьев,

кот лижет хвост на ветке,

В глазах за прищуром

охотничий азарт

И когти лап

ухватисты и цепки.

НОЧЬ

На лесной луговине,

у тропинки кривой

Ночь прохладой обнимет,

осияет Луной.

Леса тихие звуки

с легким ветром пришлет…

В небе взялся за руки

звезд живой хоровод.

ххх

Всего неделя до весны.

Всего неделя.

Спит снег, досматривая сны.

Стучат капели.

Синицы стайкой за окном,

на абрикосе.

Шопена звуки…

В горле - ком.

А в небе просинь.

ххх

Обсело ветви воронье…

Слетает иней.

Под каблуками снег поет

морозно-синий

Оранжево горит восток –

прелюд восхода.

В природе чудится восторг.

Живет природа.

ФАНТАСТИКА

В водоворот воздушных скважин,

Пронизанный обвалом дня,

Бреду мечтой своей заряжен,

А мир проходит сквозь меня.

СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ

Уже не верилось, что посетит зима,

Скуёт всю хлябь и слякоть поразвихрит,

Как вдруг негаданно явилася она,

Всего на день. А радость все не стихнет.

КОШМАР

Мне снилось,

я свалился под откос.

На всем ходу

при паровозном гуде.

Тянулись руки помощи берез

И хохотали надо мною люди.

Проснулся ли,

прозрел ли вдруг тогда…

Но только убедился я воочию:

Где б ни случилась, ни стряслась беда -

Стоит толпа и яростно хохочет.

ххх

Прищур глаз твоих живое сердце ранит.

Боль такая, что лишишься сна.

И бредешь, на ощупь, как в тумане,

А в округе буйствует весна…

Соловьи расплескивают трели,

В звездном золоте настой из чабреца…

И в нелепо-странной карусели –

Раурсы любимого лица.

Мыслимо ль?.. А верил – не обманет!

«Во вселенной ты… лишь ты одна…»

Шторм в душе, не то, что в океане:

Всколыхнет – так всколыхнет до дна!

АВГУСТ. К ОСЕНИ

День урезан, кончается лето,

Будут чавкать в грязи колеи

И идя, как на полюс одетый,

Не присядешь у края Земли.

Не удержишь ладонями песню,

Утонувших вдали журавлей

И простор вдруг окажется тесным

В жидком сумраке плачущих дней.

Оттого в эту сырость и слякоть,

Надувая себя в пузыри,

Будут жабы отчаянно квакать,

А потом закопаются в ил.

И тревожно, как скрипка в миноре,

Зазвучат на ветру провода…

Грусть осенняя русских раздолий,

Полюбил я тебя навсегда.

ххх

Кроны деревьев подкрашены инеем.

В росписи окон ломается свет.

Звездное небо из бархатно-синего

Преобразилось в неведомый цвет.

Столбики дыма взмывают над избами.

Вышла над полем Луна.

Все здесь родное и близкое издавна.

Этим душа и полна.

ЗАРИСОВКА

Клубится небо над рекою.

На крышах снег, как белый дым.

Автобус красной полосою

Несется городом моим.

Взбухают скрипы на тропинке

Из-под ботинок и сапог.

Таится солнце в мутной дымке,

Как в поле прошлогодний стог.

СНЕЖНЫЕ ЗАБАВЫ

Серебряные дюны

Воздвиг притихший снег.

Луч щедрый, как в июне,

Пронзил задорный смех.

И лихо, без опаски

Бегут- летят в овраг

Бывалые салазки,

Взметнув искристый флаг.

Падениям нет счета.

И как их перечесть?

Прыть набрала работа:

И снег, и время есть.

Каникулы в разгаре!

Нет-нет, уже к концу…

Жми! Что ты медлишь,

Парень?

Хандра здесь не к лицу!

ххх

Потемнели, намокли крыши.

В лужах тучами тонет высь…

Купол неба под осень вышит.

Нити каплями прорвались.

Замелькали зонты в станице,

стыло ежатся в дреме дома,

помрачнели прохожих лица.

В силе осень, близко зима.

БЕССОННИЦА

Я плохо сплю. Или не сплю совсем:

Меня ночами посещает прошлое.

Таблетку нехотя, но, непременно, съем,

Когда уж слишком досаждает пошлое.

Мелькают в памяти какие-то слова,

Причудливые и смешные лица…

От этого кружится голова.

И хоть не сплю, а кажется, - мне снится…

Вот так же в бденье или полусне

стихи, рождаясь, просятся наружу,

не важно, что Луна глядится в лужу

после дождя, что путь промыл весне.

У ОКНА

Зудит стекло в оконной раме…

Я наблюдаю птиц полет.

А выше, в той же панораме –

источник звука – самолет.

Кусочки бежевой замазки

нервозно у стекла дрожат.

Как чудо из волшебной сказки

пылает над рекой закат.

Такую дивную картину

влюблено взгляд запечатлел,

не пропустив берез куртину

и лист отпавший, что летел.

ххх

Томится Дон меж берегов:

он рвется выйти на просторы.

И, очевидно, выйдет скоро,

освободясь от льда оков.

И я задавлен, как река.

Свобода мне ночами снится.

Я жду: вот-вот она случится –

так убежденность велика.

ххх

Едва начавшись, май себе «дал шпоры»:

Цветенье набрало лихой разбег.

Благоухают синие просторы.

Сверкает шапкой снежною Казбек.

Жужжит пчела на ярких медоносах.

Под солнцем жаворонок источает звон…

…И нежность тихая в глазах твоих раскосых,

В которые без памяти влюблён…

ххх

Желтеет чёрная смородина

Весенним цветом в блеске дня.

А ты уныла, моя Родина…

Печалит это и меня…

ххх

Перекличка горлиц утро будит.

Мир пернатый слился в дивный хор…

Стоит ли мечтать о высшем чуде,

Что в природе - несусветный вздор.

ххх

Дед утром вишню посадил,

Едва передвигая ноги.

Его на труд благословили боги.

И для меня он несказанно мил.

Не о себе заботится старик,

Последний день, быть может, доживая.

Он тайну жизни за свой век постиг:

Всегда цвести должна земля родная!

ххх

Утрами ищу «пятый угол»,

Слоняясь в квартире один,

Как будто судьбою

обруган,

Безвластный её господин.

Шуршат неприкаянно мысли

О бренности жизни земной…

Бессмыслицу дней бы

отчислить

Да выжать остаток сухой….

ххх

Заботой не обременён,

Всё ж

просыпаюсь утром рано -

Уж Солнцем залита поляна

И воздух лесом напоён…

Галдёж!

От птиц оглохнуть можно.

Концерт –

на сотни голосов…

Крадусь чуть слышно,

осторожно,

Как Леший лиственных лесов.

Фантастика! А проще – сказка!

Для вымысла запрета нет…

В болотце ноги тонут вязко,

Сверкает отражённый свет

Лес –

это чудо всей природы

И в нём избыточно

чудес.

В нём воплотились годы…

Годы!

Дубами, разойдясь окрест.

ххх

Ничто не вечно под Луной –

Всегда об этом помнить нужно…

И страстная любовь,

и дружба

Проходят зыбкою волной.

Пройдут и горькие печали,

Лишь боль утраты не пройдёт,

И память…

«Как было в начале!

Каким счастливым был тот год!..»

ххх

Сам у себя

под принужденьем,

Как каторжник,

в глухой норе

Потею над своим твореньем,

Задуманным в другой поре.

Мне тяжело даются строки…

Вчера

не выполнил урок

Хотя всё поджимают сроки…

Неотвратим последний срок!

ххх

Выхожу я рано на прогулку,

Праздный,

бесприютный сибарит,

И бреду один по переулку,

На излёте розовой зари

Тишина.

Ещё зорюют хаты.

День встаёт лениво,

не спеша.

Точно так же, помню, как когда-то

Просыпалась юная душа.

ххх

Нахлынет нежданно

из прошлого случай

и душу терзает,

и сердце томит.

И задним числом

ты решаешь, что лучше?

Как нужно бы сделать

без драм и обид…

И бродят в тебе

неприкаянно мысли.

Ты взвинчен без меры,

как в клетке медведь.

Глаза покраснели

и уши обвисли.

Лишь голоса нет,

чтобы дико взреветь.

ИЛЛЮЗИЯ

Мне чудится –

я снова молодой:

весь груз годов бесследно канул в Лету.

Я резво шествую за собственной звездой

без злоключений,

в жизнь по белу свету.

Мой прежний опыт –

мудрости родник.

Любовь моя теперь – не без ответа.

Я в суть вещей доступнее проник,

как истинный потомок Иафета.

ххх

Как дуновение крыла,

скользнувшим взглядом

ты сердце в трепет привела…

Проходишь рядом.

Во взоре тёплом –

интерес, -

не безразличие.

Ты для меня,

как дар небес

во всём величии.

Одно мгновенье…

Только миг (!)

сюжет продлился.

Я тайну радости

постиг,

но не влюбился.

ЗЕМЛЯ МОЯ

Запуржила метель тополиная.

Жухлый лист под ногами измят.

Песни Дона степные, былинные

Над поросшим курганом летят.

Серебром ковыля, мягкой порослью

Ветер нежит уснувший покой.

Как люблю я простор этот осенью:

И багряной, и золотой.

КУВШИНКИ

Старый пруд.

На серединке,

В синей тени камышей

Тихо царствуют кувшинки,

Окунаясь до ушей.

Я подружки черноокой

Отвести стараюсь взгляд

Тщетно!

Приговор жестокий

Вызрел пять секунд назад.

НАД КНИГОЙ

Залежался ныне я в постели.

Утро разбудили петухи.

А страницы жадно шелестели,

будоража спящие стихи.

ШУТКА

Золотятся клены,

ветер, будто замер,

смотрит мир зеленый

желтыми глазами.

Под ногами с хрустом

шевелятся листья,

в росписи искусной –

что-то лисье.

По дорожкам парка

я брожу без цели.

Солнцу стало жарко.

Птицы присмирели.

Только мысль в работе -

без преград, без правил…

Я бы ей к субботе

отпуск предоставил…

ххх

Я улыбаюсь с беззаботным видом.

Плету любезности, играючи.

Шутя.

А втайне гложет душу червь обиды –

ревнивой совести врожденное дитя.

Нет правды в том,

что «время сгладит горы».

Нагромоздился Эверест времен.

А взгляд больной души с немым укором

В былое неотступно устремлён.

ПОДСОЛНУХ

В тягучий августовский зной,

Тяжелой головою свесясь,

Притих подсолнух золотой,

Как часовой у кромки леса.

Облокотясь на жердь плетня,

Он размечтался о грядущем…

А воробьи летят, летят

И зерна суетливо лущат.

ххх

В чистом поле на просторе-

Кони.

Сани.

Вихрем снег.

И в моем и в конском взоре

Озорство степных утех.

Ноют жалобно полозья,

Пар клубится от лица…

Эй! Крещенские морозы,

Не сковать вам молодца!

ххх

Небо, как чернилами пропитано:

Не мелькнет падучая звезда.

Что-то дерзко воет.

И храпит оно.

Рвет, остервенело провода.

Ветер-зверь мятется неприкаянно,

Задирает стрехи старых крыш.

Мы бредем.

Ты, как всегда, шалишь

И хохочешь сквозь метель отчаянно.

В ПУТИ

Занавески не находят места:

Бьется ветер, будто в паруса…

Мчит автобус мимо перелесков,

Сохранивших детства голоса.

Эхо их доносится, как чудо.

Возникают образы друзей.

Нырково!…

Покуда жив я буду -

Не забыть мне родины моей.

ххх

Весенний снег уныл и влажен,

Проталинами испещрен,

Где желтизною напомажен,

А где заметно подсинен.

В тени стволов он блекло-серый,

Как лес, притихший до поры.

Снег тихо тает с тайной верой,

Что улизнёт от стрел жары…

СОН

Хохочут жабы на болоте.

Осины с неба гонят хмарь.

У самых век моих,

в дремоте,

Зудит назойливый комар.

Глаза прикрыты в томной неге.

Жует кукушка крохи лет…

Крадутся лесом печенеги…

Натянут лук - я был - и нет!