ВЛАДИМИР СПЕКТОР

 

* * *

Неласковый пейзаж отчизны

                                    милой –

Неубранных полей глухая злость и сила,

Небес клубящихся извечная тоска,

И путник, как страна,

                 готовый для броска,

Неведомо куда, но поскорее…

И украинцев жаль,

                 и русских,

                             и евреев,

И всех детей измученной земли,

Тех, что идут,

                 проходят

                             и ушли…

* * *

Здесь всё, как прежде,

                 всё, как прежде.

Сквозь неизменное житьё

Наивный краешек надежды

Ведет сознание моё.

Враньём и правдой переполнен,

Искал я старые следы,

И, словно Людвиг Ван Бетховен,

Оглох в предчувствии беды.

Знакомых улиц душный вечер,

И снятый с прошлого покров…

Сквозь разговоры, лица, встречи

Невинная сочится кровь…

 

 

* * *

Едем, едем… Этот кружит,

Тот петляет по спирали.

И следит – не сесть бы в лужу,

Чтобы вдруг не обогнали.

А дорога-то – щербата.

Проезжаем чьи-то даты,

Чьи-то хаты, казематы…

В небе скачет конь крылатый.

А дорога – не цветами,

Вся усыпана камнями,

Изборождена следами,

И пропитана веками и годами,

                                         и часами…

И слезами вся дорога,

Как святой водой, умыта.

Скользко. Смотрят все под ноги.

Сеют звёзды через сито.

В спешке звёзд не замечают.

Звёзды падают на землю.

А дорога мчится дальше.

А из звёзд растут деревья.

 

* * *

Ничего не изменилось,

Только время растворилось

                 и теперь течёт во мне.

Только кровь моя сгустилась,

Только крылья заострились

                 меж лопаток на спине,

И лечу я, как во сне.

Как цыганка нагадала:

Всё, что будет, – будет мало.

                 Быть мне нищим и святым.

Где-то в сумраке вокзала

                 мне дорогу указала.

Оглянулся – только дым.

Где огонь был – все дымится.

     Крыльев нет. Но есть страница,

Вся в слезах. Или мечтах.

На странице чьи-то лица.

                 Небо, дым,

                 а в небе птицы,

Лица с песней на устах.

Ветер времени играет.

                 Ветер кровь

                 мою смущает

                             Наяву или во сне.

Мальчик с узкими плечами,

                 парень с хмурыми очами –

Я не в вас. Но вы во мне.

                 Мы с лопаткой на ремне

                 маршируем на ученье,

Всё слышнее наше пенье.

                 Мы шагаем и поём.

О красавице – дивчине,

                 о судьбе и о калине,

И о времени своём.

 

 * * *
Переспорить, обмануть, перекричать,
Поглумиться, позлорадствовать… Убить.
Время «Всё разрешено» - стоит печать.
И, конечно время «Быть или не быть».
 
Двери настежь. Споры больше ни к чему.
Что доказывать, когда их больше нет.
Это улица, ушедшая во тьму.
И глаза, в которых меркнет белый свет. 

                             * * *
                           То ли тайным становится явное,
                           То ли зреет запретный плод.
                           Темнота за прикрытою ставнею.
                           Время дышит, чего-то ждёт.
 
                           За соседней сквозной непогодою
                           Тени пляшут на небесах.
                           Стали «сотыми» все «двухсотые»,
                           Невзначай или впопыхах…

 

 * * *

День короче на минуту,

Незаметную, как будто.

Незаметную, но всё же

Старше всё, а не моложе.

 

Старше на сердцебиенье,

Сам себе шепчу: «Держись!»

Думаешь: «Прошло мгновенье…»

А оно длиною в жизнь.