Борис Локотош (03.08.1930-29.06.2011)


МАЛЬЧИШКИ ПРЕДВОЕННЫХ ЛЕТ
Мои отчаянные сверстники,
Мальчишки предвоенных лет!
Нас окрыляли буревестники
И взлеты Чкаловских побед.
Нас осеняли, словно знаменем,
Ладони признанных вождей,
Пытаясь нас прикрыть от пламени
И заслонить от злых дождей.
Мы песни пели об Испании
И про войну, чуть с дрожью в голосе,
И сердцем были мы с Папаниным,
На льдине, что на самом полюсе,
Квитались малыми обидами,
Синяк носили, как награду
И воздвигали пирамиды мы
Из наших тел на всех парадах!

Война взорвалась над отцами,
Как мира прежнего крушение.
Не стали мы еще бойцами,
А были мелкими мишенями.
Нас увозили эшелоны
В вагонах, пулями прошитыми,
И солнца свет на небосклоне
Был перечеркнут «мессершмиттами».
Шагали мы по Средней Азии,
В строю с винтовкой деревянной,
На фронт бежали мы с оказией
И нас ловили, окаянных!
От безотцовства одичалые,
Мы бредили, до жути тощие,
То Черноморскими причалами,
То с детства памятною рощею.
Слезами матери посолены,
Пайки глотали нескоромные,
На нас сиротством обездоленным
Свалились вести похоронные.
Как мы старались дотянуться
Коль не до танка, до станка бы,
И в три дуги могли согнуться,
Лишь только не казаться слабым.
Мы так жалели в День Победы,
Что не поспели к этой дате,
Что не пришлося нам отведать
Победу горькую солдата!..
Мои отчаянные сверстники,
Мальчишки предвоенных, лет!
– Не отлетались буревестники
И в мире все покоя нет!

ПАМЯТИ МАЙОРА Ф. Я. САМСОНОВА

В белых далях тают сугробы,
В синем небе тает туман,
В сером море с криком утробным,
Реет баклан.

Ты стоял, улыбаясь сурово,
Мне, мальчишке, руку пожал,
Я смеялся, плакать готовый,
Голос дрожал.

Но не смел: учил ты быть твердым,
Только взглядом к шее приник,
Так старался в горе быть гордым
Твой ученик.

Распрощались, будто до завтра,
Но пока к машине ты шел,
Каждый молча на грани старта
Плакал душой.
Тяжело взлетев в неизвестность,
Стаял в небе твой гидроплан...
Злое море, дикая местность,
Белый баклан...


«РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ»
 Александру Устенко

Покинув ровные пассаты,
Вошел я в годы штормовые,
Влекут корабль мой на экватор
«Ревущие Сороковые»!

Клешней отхватит Тропик Рака
Мне сроки полувековые,
И насмерть мне навяжут драку –
«Ревущие Сороковые»!

Любовь дошла девятым валом
Сюда, в широты роковые, –
И гребнем сбит моряк бывалый –
«Ревущие Сороковые»!

Седы виски и полубаки,
И хлещет волнами по вые! —
Полундра, брат, на полубаке! —
«Ревущие Сороковые»!

Так будь штормам достойной парой!
Лови порывы ветровые.
И пусть вовсю вздувают парус
«Ревущие Сороковые»!

 ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Есть у каждого последний бой.
Тот, что обнажит твою натуру.
Ты беду прикрой одним собой,
Как Матросов, ляг на амбразуру!

Не юли и не иди в обход!
Флангов нет и нет прикрытия,
За тобою – беззащитный взвод,
Взвод чужих судеб. А там – небытие!

Принимай огонь весь на себя!
Не ищи глазами чью-то спину,
Больше жизни, ближних возлюбя,
Докажи хоть раз, что ты мужчина!

И не лезь заранее в известность,
Не моли судьбину подобреть,
Чтоб потом когда-нибудь воскреснуть,
Надо все же прежде умереть!

* * *
Остылый взгляд из огненного детства,
Осенний сад, отцовское наследство,
Отлетный крик последних журавлей,
Оттенки бликов памяти моей.

Пылала осень жаркою листвой,
Пылали зори пламенем багровым,
И обнажилося людское естество,
Лишенное наивности и крова!

Обострены израненные нервы,
Последним стал для многих бой тот первый,
И наш учитель сам, взведя курок,
Стал отвечать нам заданный урок!..

Давно окончен наш последний класс,
Наставники мои в былом неблизком,
Но свет того ученья не погас –
Он в отблеске огня под обелиском!

 «КОЧЕГАР»
Жесткие скамьи дачного поезда,
На стыках – окон перезвон.
Рельс бесконечные черные борозды.
Бросаются под вагон.

И неизменный спутник дорожный,
Сморщенный, как ладонь,
Скорбный слепец с клюкой осторожной
Ладит к плечам гармонь.

Хриплая грудь под солдатской шинелью,
Хриплой гармоники мех
Слезы у вдов выжимают капелью,
А у молодок – смех.

И где бы ни был солдат изувечен, –
В этой ли, в той войне,
Вечен мотив, как сам он вечен
На этом стальном полотне.

Замер последний аккорд «Кочегара»,
В кружке – слезам учет: -
Больше упало слезинок нагара, –
Больше монет упадет...

Мчат поезда из эпохи в эпоху,
Войны идут в огонь.
Скорбный слепец за хлебную кроху
Ладит к плечам гармонь...

Так неужели зловещим пожаром
Вспыхнет над миром уран? –
Ты не буди своего «Кочегара»,
Атомных войн ветеран!
1955


Письмо штабc-капитана Михаила Локатош
из Действующей армии.
 Юго-Западный фронт. Апрель 1916 г.

Дорогая сестра!
Я лежу в Черновицах.
Небольшое раненье
Навылет в плечо.
Надо мною виденьем
Ваши светлые лица,
Впереди — вновь Галиция
В пекло влечет.

От мадьярских улан
Я казацкою пикой
С батареей своей
Чуть ни чудом спасен.
Ты в Айдар передай
Всем поклон наш великий,
Пусть молитвой твоей
Будет он освящен!

Мы достигли Карпат
Сквозь австрийские цепи.
За Станислав твой брат
Был крестом награжден.
Очень скоро опять
Мне стоять у прицела,
Как Христос, я к лафету
Навек пригвожден!

Пусть не бредят войною
Твои гимназистки.
Милосердия в ней
Не сыскать и на грош!
Пусть припомнят меня
И субретки-артистки,
Как плясал на балах
Михаил Локатош!


МОЙ УДЕЛ
Мой удел — до седых волос
Бесшабашным мальчишкой быть.
Сумасшедшинку довелось
Обрести да не избыть.

По-мальчишески в жизнь влюблен.
Утром, солнца согрет приветом,
Предстоящим днем оживлен,
На свиданье спешу с рассветом.

Верю девушке на слова,
Верю в верность на расстояньи,
Верю– светлая голова
Человеку дана при созданьи.

Верю в первый гром по весне,
Верю в присказки певчих птиц...
Вечно в небе далеком мне
Журавлей ловить и синиц!


АФГАНСКИЕ МОТИВЫ
1
Когда в пустынной стороне,
Куда и за год не дойдёшь,
Грустил я, скорчившись в седле,
Я знал, что ты прийдёшь!

Когда в глазах моих плыли
На солнце скалы и пески,
Твои глаза цвели вдали
В тени у голубой реки!

Когда в безводном том краю
Сухой песок я грыз зубами,
Я знал, что жажду утолю,
Твоими добрыми устами!..

Когда скалистый Копет-Даг
На горизонте мне маячил,
За ним не укрывался враг...
Тогда всё было там иначе!

1966 г. — 1986 г.

2
Мы сидёли в каком-то баре.
Счет вели там на кроны и тугрики
И, как в жарком и винном угаре, –
Интерьер вокруг – цвета сурика.

А мы были до боли трезвые, –
Время стало на грань разлуки,
И бежали минуты резвые,
А мы молча сцепили руки.

В джазе выли по-иностранному,
Сигаретный дым - коромыслом,
А мы были такими странными,
И долбили виски наши мысли.

Цены были такие высокие.
Столики – вот такие низкие,
Окружающие – все далекие,
А мы были такие близкие!

3. ПИСЬМО В КАБУЛ

Где древний Мазари-Шериф,
Где свежие пули душманов,
Там образ твой милый, сherie,
Окутан восточным дурманом!

Закрыл от тебя Гиндукуш
Широкое Чёрное море,
И кто-то срывает свой куш
И нянчит пуштунское горе!

И мутно бурлит Герируд,
И жутко клянутся Пророком! –
А мне бы, когда все уснут,
К тебе заглянуть ненароком!

Надеть бы мне синий берет,
Да грудь разлинеить в полоску,
И чёрт пусть меня не берет,
Аллах расшибется пусть в доску!

Пусть белые плечи твои
Мне светят, ты только не смейся!..
Простит пусть меня Навои, –
Прикрыл бы на миг Полумесяц!

Иль, может, проникнуть к тебе
Под пышной чалмою имама? –
Позволит вкусить твой щербет
Мне льготный обычай Ислама!..

Где древний Мазари-Шериф,
Где свежие пули душманов,
Я вижу твой образ, сherie,
В тумане восточных дурманов!

1986