Стихи о войне

Что сказать?!

Когда приутихнет над степью ковыльной
Полуденный гомон, встает в полный рост,
Выходит, припавший дорожною пылью,
Из бронзы солдат, заступает на пост.

Он изо дня в день, из столетья в столетье,
Покорный ветрам, не склонил головы.
Привык ко всему фронтовик: неприметен,
Усталый, суровый, стоит средь живых.

Мне слышен, сегодня до боли понятен
С обветренных губ, прозвучавший вопрос:
«За что убивают друг друга собратья,
И строится в ряд за погостом погост?

…Умолк пулемет и с лопатой сапера,
Я на смерть пошел, на врага…» Что сказать?!
Комдив ожидает… В молчании скорбном
Мне стыдно смотреть ему прямо в глаза.
.......................................
PS: Памяти павших: утром 30 сентября 1943 года…командование 118-й дивизии 28-й армии решило предпринять штурм фашистской обороны южнее Мелитополя в районе с. Мордвиновки. Командование батальоном после смерти комдива, принял старший лейтенант Широбоков А. Т. Разрядив диск автомата, он схватил вражеский пулемёт и вновь начал сеять смертоносный свинцовый ливень, а, когда кончились патроны, Широбоков поднял с земли сапёрную лопату и бросился в гущу наседавших на него врагов…

Тополиная победа

Светлана Остров

Ко Дню освобождения г. Днепродзержинска от немецко-фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне 1941 года.

Кто сказал, что тополя не плачут,
Истекая кровью, но даря
Жизнь? – Траншея в конуру собачью
Лбом уперлась. В пекле сентября
Срубленная роща воевала,
Лаем исходя, визжа навзрыд,
Словно на цепи, она устало
Прикрывала нас собой, как Ринт,
Пес дворовый. Мы, прижавшись, рядом-
В блиндаже, и только пулемет
По-солдатски спорил с канонадой-
Наши головы берёг. Но вот:
Вдруг затих. Просела тяжко насыпь,
Дым и гарь сочились сквозь листву,
И казалась тишина ужасной…
Этот миг Победой назовут
После… А пока он между веток
Тополей, полёгших в том бою,
Капал теплой кровью напоследок,
Как слезой, шептал: « Не позабудь…»

Кто сказал, что тополя не плачут…?

( по рассказу очевидца, моей матери, Голенко Людмилы Павловны. Это она сидела со своими сестрами в том блиндаже…)

Воля, Волюшка

Светлана Остров

У стен исторического музея г. Днепропетровска.
Если бы каменная баба, поставленная нашими пращурами возле скифского кургана, смогла заговорить, она бы рассказала, что ее ставили на удачу, благосостояние, плодородие. С рождением нового человека каменная баба хоронилась в землю, душа предка, верили, перекочевывала в новорожденного.

            ***

Слышите, плачет кто-то. Горек музейный плен.
Брошенная безвинно
В темный мешок суглинный,
Ропщет душа Голоты средь омертвевших стен:

- Дочка в семействе нашем нонече родилась.
Век не сгорчи полынью,
Батька! Дай крестной имя,
Чтоб за казацкой шашкой ей отгуляться всласть.

- Воля,- сказал спокойно, - Волюшкой нареки.
- Нету такого в святцах?!
- Будет, могу поклясться!
Скажут тебе иное, только не казаки.

Волюшка… Где ж ты, Воля? Бабою каменной
Стала, сутуля плечи,
Чрево обняв покрепче
И почернев от боли, ждешь неприкаянно.

Помнишь, березки русой свадебный пересмех?
По васильковым волнам
Плыл твой венок привольно
Солнцем по небу руссов, счастьем, одним на всех!

Погребены победы. В прищуре образа
Шепчут: «Музей - жилище
Нынешней воли! Ищешь
Дочку? В курганах Леды - синь васильки-глаза…"

Жизнь, как поле боя, перейти

Светлана Остров

         Посвящается
      Днепродзержинцам-землякам,
      солдатам 168 добровольческого
      стрелкового полка(400 бойцов),
      сформированного в первые дни войны.
*Им выдали старого образца обмундирование политсостава РККА, которое осталось на складах: гимнастерки с синими галифе и красными кантами. Добровольные помощники политруков, которых шутливо прозвали «синештанниками», проявили беспримерный героизм и мужество.

Сорок первый прошлого столетья,
Грозный, синештанный, страшный год.
Первых добровольцев высек смертью,
Судьбы расчленив на кровь и плоть;
Расстрелял в упор юнцов зеленых,
Средь погибших - твой отец, мой дед …
Помнит Сож и Днепр, и Минск, и Гомель
Вспаханный пилотками рассвет.
Дикие воронки и траншеи
Стерегут, схороненных войной,
Безымянных ратников, до Ржева,
Наскоро засыпанных землей.
Люди собирали виновато
Письма, недошедшие домой,
Их читали, и в лицо собрата
Вглядываясь, повторяли: »Свой…».
Плакали над строчкой: «Пашку с Лёвой
Береги, жена, растут пущай!
Завтра бой» – И под пятном лиловым -
«Ты не жди… любимая… прощай».
..............................
На меня глядят глаза солдата,
За собой зовут на полпути,
Верил он, что я смогу когда-то
Жизнь, как поле боя, перейти.
         ***
  * Письма с войны. Днепродзержинск.

В Бабьем Яру

Светлана Остров

Бабий Яр…Могила?! Мы – мишени.
Мама поседела на глазах.
Выстрел – И хлобыщет кровь из шеи…
Падает она! А я назад
Пячусь. Спрятаться? Бежать? Ах, только б…!
- МА-мА!- Платье рвет на мне солдат,
Бьет прикладом, топчет. « Больно! БОль-нО…»,-
Вторит остывающий закат
Мне осипшей! Люди - лики смерти
В памяти торчат. Они, как нож,
Вогнанный еврейке в межреберье,
До сих пор кровят, бросая вдрожь.

Почерневший барак

Светлана Остров

                                          50-летию со дня основания
                                       радиоактивных отстойников (РАО),
                                       на территории г.Днепродзержинска

Почерневший барак вдов
На поверке стоит в строчку.
- Я могу еще... дать кровь.
И конфету палач молча
Прячет…- Мам, поживем, слышь?-
Я украдкой шепчу в небо.
Там веселый кричит стриж,
Полететь бы за ним следом
И прощай гетто! И - в степь…
Да встречает она сонно
Белладонной меня. Смерть,
Как заправский косарь, онко
Косит город родной. - Вздор?
Нет войны! - Трупный дух шлюзы
Отворил и… течет «сор»,
Отгружают шестой кузов-
Шлам, мышьяк и свинец. В лов
Снова вышел палач, в строчку
Поверять жизнь. Спросив кровь,
Он конфету сует молча.

Голос памяти

Светлана Остров

                     посвящаю моему отцу.

            ***
Осенний день плывет по лужам сонно
Пожаром полыхающей листвы
И засыпает пропасти и рвы
У памяти, чей голос монотонный
Поёт во здравие моей любви:
«Да возгорится теплый взгляд отцовский,
В прощальный миг, скользнувший вниз к Днепру,
Трубит зарю, чтоб рано поутру
Подсолнухом склониться над колодцем.
Пускай калиною, под стать костру,
Он обагрит струны Орлянской вздохи,
У пирса нестареющий прибой!
И Детство безымянною звездой
Взойдет высоко, ласково и строго,
Тебя мне воскресит, моя любовь…»

17.11.09

Отцовский стяг

Светлана Остров

Посвящаю моему отцу,
Юрию Ивановичу Усенко, участнику
ВО войны, Почетному металлургу
Украины, страстному строителю и рыбаку,
охотнику и садоводу, философу и писателю.

Осторожно тронули сверчки
Струны-нити шелковых фиалок,
Слушает взволнованно смычки
Стяг, на палку опершись устало.

И, похлопывая по плечу
Дом-товарища и ветерана,
Говорит о том, о чем молчу,
Вспоминает молодость и раны.

Куйбышев и сорок первый год:
Он, вихрастый, на фабричной крыше
Провожает от станка в полет
Истребитель. ОТК – Всевышний!

И на древко нанизав крыло,
Он в атаке будет самым первым,
И, расстрелян, упадет светло
Наземь! И...взойдет последним нервом

Он, в запасе воин и отец,
Призовет рассветы и закаты,
Чтоб солдат запекшийся багрец
В День Победный поднимал над хатой!
...............................

Осторожно тронули сверчки
Струны -нити шелковых фиалок,
Слушает взволнованно смычки
Стяг, на палку опершись устало...

Святой угодник Николай

Светлана Остров

Памяти Бориса Касьянова,
ветерана войны, художника.

Смерть. Разруха. Голод. И поселок
Пялится глазницами окон.
Искалечен ...мир. Войны осколок
Больно впился в мягкий детский сон.
На столе чернеет полбуханки
Да воды на донышке ведра.
Радио кричало нынче: "Танки..!
Наши..!" Мается в бреду сестра,
А пострел разглядывает строго
Чудотворца лик, Отца судеб...
Он срисует ночью людям Бога,
Чтобы утром обменять на хлеб.
Мокрые иконки затеснятся,
Киноварь на полке, словно наст,
Кровь на поле боя святотатцев,
Пролита в "сраженьи" и воздаст
Пареньку по вере: он с победой
Возвратится в тот военный май!
Сын полка...вернется чудом хлеба,
Как святой угодник Николай.

К переправе

Светлана Остров

Рвутся кони к переправе –
Смены нет…
Ночь-потрава! И затравлен
След в рассвет.
А на строповых перилах,
У мостка
Седла - воблой, в топком иле,
В тороках.
Скоморошьи ситцы рвано
Тянут в грязь.
Падать в реку нам, упрямым,
Вместе – всласть.
На стремнину! Пальцы - в гриву!
И рука
Сбережет в одном порыве
Седока,
И коня. На переправе
Смены нет!
Ржет гривастою октавой
Наш рассвет.