В гостиной – горка с горкой серебра.

Над скатертью сновали рядом руки.

День Рождества – предчувствие Добра

И тень от неминуемой разлуки.

Обед – в разгаре. Тускло золотясь,

Мерцали корешки на книжной полке.

И слово не проявленное, мчась

Слетало с уст неловкой недомолвкой.

Гадалка ночью, зная ремесло,

Назвала цифру «двадцать» сквозь рыданье

И пять нолей... Волнение росло:

Не стало б вещим новое преданье.

И было чётко слышно слово «принц»,

Беременное новостью, «София»...

И было бледным полукружье лиц.

Беда стучалась в двери как стихия.

Взял слово о погоде старый князь:

Что принесут январские метели?

И за столом все, словно сговорясь,

Смотреть в окно за шторы не хотели.

А там, в окне, в монисте из цепей

В платке из не предвиденных приделов

Как птица Сирин с замерших ветвей

Смотрела Вечность, мнящаяся в белом.