Моих иллюзий сладкий плен

Музыка дождя

Лежать и слушать музыку дождя,
Поверьте настоящее блаженство.
В неслышном диалоге он и я,
Неспешно обсуждаем совершенство

Ударов капель в крашеную жесть,
По проржавевшим стареньким карнизам,
И широту полей, тех, что не счесть,
И для которых этот дождь сюрпризом.

Пьянит меня природы волшебство,
В ней засуха сменяется дождями,
И вниз стекает молодой листвой,
И буднями и праздничными днями.

Успокоенье сердца моего,
В звучанье капель обретёт начало,
Я тихо засыпаю. Что с того?
Ведь музыка дождя окрест звучала.

А люди книги выпускают,
Им счастье это - Бог дает.
Мои ж стихи несметной стаей
Томятся уж который год,

В томах исписанных тетрадей,
Им свет не видеть никогда.
О как бы были они рады
Жить под обложкой, но беда…

Не сбыться этому желанью
И не читаемый никем,
Стекает в лапы мирозданья,
Моих иллюзий, сладкий плен.

Весенние сны

Перетёк безвозвратно апрель в мои сны,
Продолжая капелями в жилах ютиться,
И в преддверии этой безумной весны
Растерял я себя по изжитым страницам.

И всё так же у ног дремлет снежная пыль,
Тень высоток сугробы укрыла.
Неужели весна – это сказка, не быль!?
– О себе, как всегда, позабыла.

Но ломают объятья, осевшие льды
Берегов, с кем за зиму сроднились.
И скрежещут зубами, хрустя на лады,
Лужи те, что под солнцем открылись.

С замиранием сердца взираю в окно,
В безраздельной надежде заметить те
маски,
Что срывает Весна с ликов вымерзших
снов,
И слагаются строки в волшебные сказки.

Девочка дождя

Свинцовых туч расплавленные капли
По девичьим плечам нещадно били.
По тёплым лужам, в шпильках, шагом цапли,
Две мраморные ножки проходили.

Короткая юбчонка прилипала
К изгибу бёдер сально и по-хамски,
И трусики высвечивались алым,
И не секретом стал секрет тот дамский.

А люди, обалдевшие от душа
Божественного – всё же замечали
Всю наготу её, но все молчали.
И ни один весь гнев свой не обрушил –

На словно полуголую пацанку,
И на удары капель оголтелых,
И обернувшись, каждый видел тело,
И любовался гордою осанкой...

Она пропала в пасти автолайна,
Оставив жажду обладанья – сказкой,
А дождь весенний ревностно, с острасткой
Пытался смыть из сердца эту тайну.

В ожидании чуда

Окрестности вспыхнули ярким багрянцем,
И воздух застыл в ожидании чуда,
Но явлено чудо давно, в дивном танце
Сметающих в груды рубин с изумрудом.

И ворохи их по земле, как сугробы,
То вдруг появляются, то исчезают.
А лист золотой, дорогой самой пробы,
Над чудом чудесною птицей летает.

И падает вроде бы, но увлечённый
Потоком воздушным,
               с земли вновь взлетает,
И вот уже контур его рассечённый
В оплавленной
            солнечной мантии
                              тает.
И что тут сказать, сколько раз это было
За жизнь мою болями, муками мечено,
Дождусь ли я новой поры, где постыло
Лежать этим листьям, очеловечено.

Осенний мираж

Сердце моё ущербное
Мчится вдогон за мистикой,
За миражом, что щедрая
Осень украсила листиком.

Пальцы разжав корявые,
Жду поцелуя нежного…
Волосы были кудрявые,
Сила была медвежья.

Нынче – не те падения,
Нынче – не те касания…
Только – в душе смятение.
Только – в глазах мерцание.

Падают листья перьями,
Но не в мои ладони.
Их занесло наверное,
Под ноги юной Мадонне,

В нежные смуглые руки,
НА плечи и колени,
Под серебристые звуки,
Листья ложатся, как тени.

Луч надежды

В том месте, где кончается любовь –
Живут другие чувства и желанья,
Тоска и скука, боли и страданья…
Удел их скорбный, сколь ни суесловь.

Но хочется сквозь плесень бытия
Увидеть солнца луч, как луч надежды
На то, что повторится, как и прежде
И любим мы как раньше – ты и я.

Не хоронить пришли мы в этот мир,
А возрождать, рожать на свет иное,
Что воссияв над миром, беды смоет
И счастьем вновь заполнится эфир.

Тоска по лету

И вновь перехватило горло
Природе - адская жара.
И я бегу, подобно вору,
В шалаш средь поля, со двора.
А там, в тени, в дурмане сена
Само спокойствие живёт.
Валюсь в объятия Эдема
Мечтать, на бронзовый живот.
А вкруг меня такие трели
И жаворонков, и цикад,
И отдаюсь я весь постели,
Где жив цветочный аромат.
И думаю лишь о хорошем,
О женщине – почти святой,
Которая веснушки крошит –
Из диска солнца надо мной.

Аве Мария!

Кто же на улице стонет и плачет,
Словно по солнечным дням ностальгия?
Дружно хорами небесными начат
Гимн Божьей Матери:
                                       «Аве Мария!

Льются те звуки на грешную землю –
всепоглощающей силы стихия.
Заворожённый, тем звукам я внемлю:
«Аве Мария! Аве Мария!»

Знаю, настанет грядущее время,
Знаю, придёт долгожданный Мессия.
Боже, сними же с души это бремя,
бремя грехов моих!
                        «Аве Мария!»

Мечутся чувства! Бушует стихия!
Вся моя сущность подарена им.
И заполняет Вселенную
                                 Гимн:
«Аве Мария! Аве Мария!»

Гимн затихает:
                  Мерцают лишь снеги.
Эхо его услаждает мой слух –
Нежной мелодией в чувственной неге,
счастием благостным полнится,
                                                         Дух…

Музыка и душа

Тонки у пианиста руки,
Тонка у девушки душа,
Кто томные играет звуки,
Тот никому не помешал.

Но если руки пианиста
В припадке злобы перебить,
То нам не слышать больше Листа
И к Баху слух не обратить.

А если тонкое стремленье
Души девичьей оборвёшь,
То ты не только откровенья,
Но и себя не обретёшь!