Пускай он ещё поживёт на земле,
Пускай попытает судьбу!
Мне легче купаться в кипящей смоле,
Чем выть на его гробу.

Молю Тебя, Господи, слёзно молю!
Останови мою кровь,
Хотя бы за то, что его люблю
Сильней, чем Твою любовь.
--------------------------------------------
Я пишу никому, потому что сама я никто,
Я пишу никуда, потому что сама я нигде,
А как вспомню про страх и про совесть, про это и то, —
Пузыри на воде, пузыри, пузыри на воде...

И в смятенье терзаю видавшую виды тетрадь:
Неужели опять кто-то трубку закурит в Кремле,
Ну а мы в табачок да и в дым превратимся опять, —
И пойдут пузыри по земле, пузыри по земле...

Что ответит бумага на этот вопрос непростой?
Ничего. Ей неведом ответчик, неведом истец,
Не поймёт, почему, как невесту под белой фатой,
И сегодня старуху-идею ведём под венец,

А как станет вникать — удивительно, чёрт побери! —
Пузыри в небесах, пузыри в небесах, пузыри...
---------------------------------------------
Как странно думать, что на главной площади,
В родильных и в смирительных домах,
В смирительных, куда меня вы прочите,
Одно и то же время на часах.

И я твержу вам, точно заведённая:
Кто прав всегда, тот никогда не прав!
И мечется душа уединённая,
От времени всеобщего устав.

В испарине мой лоб и щёки впалые,
И на погибель мне и возглас мой:
Ах, судьи мои злые, дети малые,
Задумайтесь над собственной судьбой!

Рот закушу до самой чёрной алости,
Моё молчание — моя броня.
Не мучайте меня — умру от жалости,
Мне жалко вас, не мучайте меня.
--------------------------------
Напрасно выбили
Из рук моих вино!
Я чашу гибели
Пригубила давно.
И не цыганская
Влечёт меня гульба,
А каторжанская
Мерещится тропа.
Средь снега вешнего
На третью на зарю
Я обрусевшего
Христа на ней узрю.
Магдальским мирром
Здесь не пахнет и в жару,
Оленьем жиром
Я ступни Ему натру.
Власы распустятся,
Прильнут к его ступне, —
Ужель отпустится
Моё бесовство мне,
И с успокоенным
Я упаду лицом,
Когда конвойные
Прошьют меня свинцом?