Елена РОДЧЕНКОВА-КИР 

ЛЕТИ СЮДА…

ПИТЕРСКАЯ КОММУНАЛКА

Эту квартиру измучила течь потолков,
Трещины в стенах, сквозняк по всему коридору.
Общая кухня сходила с ума от раздоров,
Ежилась в скверне грехов и боялась стихов.

Свет угасал, погружая пространство во тьму,
Комната туго сжималась в тюремную клетку.
Ночью, бессонницей млея, старуха соседка
Смертною казнью казнила чужую вину.

Крались минуты в часах, как в прихожей шаги,
Шаткой походкою жизнь пробиралась сквозь годы,
Сети судьбы в антресолях плели пауки,
Капали краны, вращая вселенские воды.

Каждое утро холодным, железным ключом
Ржавое пузо вспоров обезболенной двери,
Я из неверия – в веру, из веры – в неверье
Бодро шагала с сумой и тюрьмой за плечом.

Перебирала котомку, разумно деля
Мир на неравные правую, левую части.
И по крупиночкам собранное моё счастье,
Словно тепло от ступней, забирала земля.

Сыпало небо в ответ бриллианты-слова,
Я оправляла слова в золотые оправы...
А на любовь у меня просто не было права –
В старой квартире любовь никогда не жила.

ПО КРАЮ КРЫШИ

Четвертый дом, этаж шестой,
Окно под крышей.
Мне до земли подать рукой,
Но небо ближе.
За крыши прячется луна,
За трубы – небо.
Спасительная тишина
Нужнее хлеба.
Когда туман горит в окне
Багровым дымом,
Я остаюсь наедине
С необъяснимым.
И проступают в тишине,
Как сыпь по коже
И как мурашки по спине,
Шаги прохожих.
И заполняют темноту
Пустые руки,
Хватающие на лету
Ночные звуки.
Оледенев от грубых дел,
Желает разум,
Не признавая свой предел,
Понять все сразу.
Когда презрения полна,
Собой гонима,
Во тьме, – неузнанной – вина
Проходит мимо,
Когда, готовясь умирать,
Сутулю плечи,
Когда искать, когда терять
Мне больше нечего,
Тогда, закрыв свои глаза,
Я  счастье вижу:
Оно следит за мной, скользя
По краю крыши.

ДУША

Разбуянилась душа, разбуянилась,
О колючие взгляды изранилась,
На чужие языки накололася,
Зарыдала без слезы и без голоса.
Люба-любушка моя неприкаянная,
Горе горькое, ледышка отчаянная,
Дай согрею! Дай тебя я убаюкаю!
Где ты? Где, душа моя?
Зря аукаю...
Ни кнуту, ни похвале неподвластная,
Беззащитная, крутая, опасная,
Средь садовых роз – травиночка сорная,
Обреченная моя, непокорная,
Ты на дне  иль  в облаках притаилась?
Научилась ты летать, научилась…

* * *

Земную жизнь – по землям шла,
А не по небу.
Мне мать проклятье в путь дала:
"Ищи лишь хлеба.
Война и голод – страшный плен,
А хлеб – свобода!".
И я, сухой глотая хлеб,
Искала воду.
По сытым горам я ползла,
По тучной пище,
И вдруг увидела глаза...
И стала – нищей.
Но Бог подал мне к соли слёз
Святую воду –
Благую весть душе принес:
Плен – есть свобода!
В шипящей, раскаленной лжи,
В прожжённой фальши,
Душа отважилась любить,
Как в райских чащах.

* * *

Я в странном мире пребываю –
Не ведаю – в каком?
Ад отличается  от рая
Одним твоим звонком.
Но день от ночи,
Тьму от света,
Гром от тишины –
Не отличаю в мире этом,
Где мы разлучены.
Рождаюсь, снова умираю –
И вновь рождаюсь в нём,
Минуты в вечность превращаю
Одним  своим звонком.

IN VINO VERITAS
Я не забыла своё обещание.
Нужен последний пустяк:
С прошлым пойду и отмечу прощание
В грязный, дешёвый кабак.
Там буду долго, искусно искать я
Истину в красном вине.
Мне не по росту роскошные платья,
Лёгкая жизнь – не по мне.
Мне не по нраву тяжёлые шубы,
И декольте, и букле.
Ах, как целует меня нежно в губы
Истина в грубом стекле!
Будто, прощаясь, желает мне счастья –
Всякий, кто счастлив – тот пьян!
Переломал на неравные части
Пальцы граненый стакан.
Лезвие края скользит, чуть лаская
Губ неприметную дрожь.
И расплескалась по лезвию края
Красная истина-ложь...
Битые грани, на донышке трещина,
В острых осколках – края...
Эта вином отрезвленная женщина –
Вот – настоящая я.
Та, что дышала духами, туманами, –
Ветром отпета давно.
В битом стакане – ложь плавает пьяная.
Истина выбила дно.

ДВЕ ЖЕНЩИНЫ

Куда корабль причалит в сильный шторм
Никто не знал. Но все ж корабль причалил.
Две женщины.
                           Она была  потом,
А я всегда была твоей в начале.

Она  учила за обиды мстить,
А я учусь не обижать обидой.
Нас – две.
             Одна – невидимо царит,
Другая – царствует неочевидно.

Две женщины. И каждая – любовь.
Не может быть любовь любви сильнее.
Она была – чтобы проникнуть в кровь,
А я пришла – от боли.
                                  Мне больнее.

ТРИ СТУПЕНЬКИ

Три ступеньки всего у родного крыльца,
Да не всякому в силу.
Чтоб Россию понять и принять до конца,
Я ушла от России.
Как вернусь, – я на первую поднимусь –
Ох, она и крутая!
На краю оглянусь,
За спиной – только Русь –
Золотая,  Святая.
На вторую шагну –
Горько скрипнет она –
Та, вторая – гнилая.
Я за третью держусь:
Тишина иль война –
Тут не Бог выбирает.
А на третьей ступеньке,
Где шаг до дверей,
Где ответят – по вере,
Я смогу постучаться в закрытую дверь
И увижу: нет двери.

* * *

Земное кратко приключение,
Но тело – не тюрьма.
Люблю! от умопомрачения –
До ясности ума,
Люблю! на облаках летая –
До глубины, до дна.
Любовь  наивная, простая,
Душе, как Бог, дана.

О ТЕБЕ

Ничего не случилось:
Если я умерла,
Значит, все получилось –
Я на свете – была!
Тем, кто здесь ещё не был,
О тебе  расскажу.
Я им звездное небо
На словах покажу.
Я им звездное море
Пропою, как мотив,
И турецкие горы,
И просторы Руси,
Где рассветы красивы,
И закаты  тихи.
И великую силу
Им оставлю – стихи.
Не скажу лишь о небе
В глубине твоих глаз –
Тем, кто здесь ещё не был,
Кто придет после нас.

СУМАСШЕДШИЕ

Радуга идеальная
Светом из света сотканная
Согнута полумесяцем,
Словно ворота в рай.
Господи, я сумасшедшая,
Я совершенно чокнутая!
Если б была нормальная,
Я б не пережила –
Счастья такого полного,
Счастья такого жаркого –
Лужи кипят под пятками,
Вот мы – рука в руке –
Воле Твоей покорные...
Боже! Он – тоже чокнутый,
Шепчет счастливо что-то там
На Твоем языке…

МАЛИВНЯК

Маливняк молчит и млеет от любви.
Сладка ягода алеет на крови.
Солнце в небе – кругла рана –
                                          кровь лило.
Красных ягод на поляну намело.
Ой, малина наливная вдалеке –
Снимешь ягодку – растает на руке...
Собирались бабы рано, до коров,
До жары, до ненасытных комаров.
Говорили бабы, пели про своё,
Про чужое и родимое житьё.
Маливняк их сказы слушал и молчал,
На раскрывшиеся души не серчал.
Был богат, колюч и тесен –
Он и рос
В сладкой неге бабьих песен,
В соли слёз.

Ой, неправда – ворон ягод не клюёт.
Как насытится – когтями ветки рвёт!
Прилетает на варенье вороньё...
Бабы!
Все стихотворения – вранье!
Правда – миг,
Когда малины спелый сок
Кровь пьянит
И бьёт в седеющий висок.

БРУСНИКА

Будто лебеди зимою
Камыши поникли.
А всему тому виною –
Ягода брусника.
Это осень по болоту
День и ночь плясала,
Растеряла перстенёчки,
Бусы разорвала.

Мне найти бы эти бусы,
Нанизать на нити,
Подарить судьбе на память,
Низко поклониться,
Отыскать бы эти перстни,
Дать ей в белы руки –
Может, станем мы с судьбою
Лучшие подруги.

Брызнет брызгами брусника
Соком алым-алым.
Нехитро поранить пальцы
О колючи травы.

Брызнет брызгами брусника
Спелым соком красным.
Нехитро поранить сердце
Хмурым днем ненастным.

Брызнет брызгами брусника
Алым-алым соком.
Нехитро поранить душу
Острою осокой.

И пусто берестяное,

Легкое лукошко.
Стелется передо мною

Из болота стежка.
Будто лебеди зимою

Камыши поникли,
Я несу тебе, родной мой,
На губах бруснику.

ПОЛЕ МОЛЧАНИЯ

Что мне бояться
Волчьего воя,
Тёмного леса.
Что мне до смерти,
Что мне – до боли,
Если – воскресну.
Что мне пугаться
Громкого стука,
Грубого крика,
Что мне  – до муки,
Если со мною –
Верные лики.

Жадные пасти
Дьявольской власти
Лают отчаянно.
А я гуляю,
А я гуляю
Полем молчания!
Страшная сила:
В слабой России
Дети печальные.
Слово – не ветер,
Поле ответит
После молчания.

* * *

Одни в стихи собирают минуты,
Другим стихи ни к чему.
А третьи бродят, слепые как будто,
Руками трогают тьму.
– Что ищите вы, слепые, во тьме?
– Стихи, – отвечают мне.
– Откройте глаза, что же вам мешает?
– Грехи, – отвечают.

КРЕСТИК

Жизнь моя – опасный дар смертельный.
Голова уже лежит на плахе.
Широко распахнута рубаха,
А на шее – только крест нательный.

Чтобы палачу было полегче,
Чтобы свой топор не затупил он, –
Бусы, ожерелья золотые
Тяжестью не украшают плечи.

От любви счастливая, пустая,
Голова моя не думает о теле.
Невесомая, летает и летает...
Её крылья – крестик мой нательный.

АНГЕЛ МОЙ, ЛЕТИ СЮДА…

Из распахнутого неба
Приближается сюда
Ангел в валенках из снега,
В тонком платье изо льда.

Он идёт, как будто где-то
Перекрыл пути беде...
– Ангел! Ангел ты мой светлый!
Там ведь холодно тебе...

И ответил Ангел тихо:
– Я не знаю, чем помочь.
На людей напало лихо,
На Земле настала ночь.
Я иду во тьме кромешной.
В ваших душах нет огня...

– Ангел, я грешней всех грешных...
Не надейся на меня.
Тонкой свечкой догорает
В темноте моя душа.
Жизнь во мраке умирает.
Не могу я тьмой дышать.

И тогда сомкнулось небо,
Стало чёрным, как беда.
Нету Ангела на небе,
Только тают хлопья снега,
И звенят осколки льда...

– Ангел! Что ты?!
Ангел, где ты?!
До последнего момента.
Я послушна, как вода!
Я горю во тьме – для света.
Дунь тихонько...
Стань мне – ветром...
Ангел мой, лети сюда...